Путешествие к центру Земли

Жюль Верн

Фантастический роман-приключение "Путешествие к центру Земли" – это поистине удивительная книга выдающегося французского фантаста Жюля Верна. Профессор минералогии Линденброкк решается на головокружительную авантюру: он вместе с преданной командой отправляется к самому центру Земли через глубины исландского вулкана Снайфельдс. Он верит, что недра нашей планеты скрывают неизведанный мир, полный опасностей и великих открытий. Это уникальное издание легендарного романа в дореволюционном переводе, выполненном талантливой писательницей Марко Вовчок, которая была лично знакома с Жюлем Верном.

V

Я поскорей сунул злосчастные бумаги на стол.

Профессор Лиденброк казался очень задумчив. Его очевидно совершенно поглощала какая-то мысль. Он, вероятно, и убегал из дому для того, чтобы на свободе получше все сообразить и обдумать.

Он сел в кресло, взял перо и принялся за какие-то алгебраические вычисления. Он работал битых три часа, не поднимая головы. Он не слыхал, как вошла Марта, не слыхал, как она сказала ему:

— Г. профессор будет ужинать?

Марта постояла, покачала головой и ушла.

Дядюшка вычислял целый вечер. Я все ждал, что вот-вот он кончит, и в этом ожидании уснул, сидя на кушетке.

Проснувшись на другой день, я увидал, что дядюшка все еще сидит за вычислениями. Оп был бледен, как платок, глаза у него покраснели, волосы растрепались. Мне стало жаль его. Я уже готов был открыть ему секрет, только меня удерживала мысль, что я этим погублю и его, и себя.

— Нет, нет! — думал я, не надо ему открывать этого! Нет, Боже сохрани! Он непременно захочет тоже туда отправиться. Я ведь его знаю: его ничем не удержать! Нет, я не скажу! Отгадает сам — ну, тогда делать нечего! Тогда, по крайней мере, я не буду себя упрекать, что я подвел его под беду!

Порешив таким образом, я скрестил руки на груди и опять стал ждать, скоро ли докончатся вычисления.

Марта между тем хотела отправиться, по обыкновению, на базар, за провизией, но оказалось, что дверь на улицу заперта и что ключ из замка вынут.

Очевидно, это дядюшка замкнул нас, когда воротился накануне с прогулки.

Что это могло значить? Запер он дверь нечаянно, или с умыслом?

Марта была огорчена почти так же, как и я, но спрашивать ключа мы не осмелились.

Настало время завтрака. Настало и прошло!

Дядюшка все вычислял!

К двум часам голод до того начал меня терзать, что я стал подумывать, не открыть ли дядюшке злополучный секрет. Может быть документ окажется просто мистификацией, которую дядюшка же мне и объяснит.

Я еще колебался, как вдруг вижу, что дядюшка встает, берет шляпу и собирается уходить.

Неужто он опять пас запрет? Нет, уж это чересчур!

— Дядюшка! — сказал я.

Он не слыхал.

— Дядюшка Лиденброк! — сказал я громче.

— А? Что такое? — спросил он, словно я его разбудил.

— Да вот… ключ…

— Какой ключ? От двери?

— Да нет! Ключ к документу!

Профессор поглядел на меня и, заметив вероятно по моему виду, что я знаю что-то необыкновенно важное, схватил меня за руку и сжал ее, как в тисках.

— Ну? Ну? — проговорил он наконец, задыхаясь.

— Да, да… ключ… случайно…

— Да говори же! говори же!

— Вот, возьмите… смотрите… читайте…

Я подал ему исписанный листок.

— Это ведь бессмыслица! — вскрикнул он и скомкал листок.

— Читайте не с начала, а с конца… читайте…

Я не окончил фразы. Профессор Лиденброк испустил крик, — не крик, а вернее сказать рев.

— О, великий Сакнуссем! О, великий Сакнуссем! — бормотал он, разглаживая листок дрожащими руками. Надо перечесть хорошенько, надо перечесть поосновательней…

Представляю здесь подлинные слова документа:

In Sneffels Yoculis craterem kem delibat umbra Seartaris Iulii intra calendas descende, audas viator, et terrestre centrum attinges. Kod feci. Arne Saknus — semm.

Перевод этой плохой латыни вот какой:

Сойди в кратер Иокула Снефельса, который тень Скартариса ласкает пред июльскими календами, отважный путешественник, и ты проникнет до центра земли. Я это сделал. Арн Сакнуссем.

Прочитав это «хорошенько», дядюшка так подпрыгнул, как будто нечаянно прикоснулся к лейденской банке.

Он себя не помнил от восхищения. Он кидался во все стороны, как угорелый, он хватал себя обеими руками за голову, перевертывал кресла, швырял стулья, разбрасывал книги, минералы — одним словом, он был вне себя.

Наконец, умаявшись, он упал в кресло.

— Который час? — спросил после нескольких минут молчания.

— Три часа, — отвечал я.

— Вот тебе на! Где ж обед? Я умираю с голоду. Скорей давайте есть! А потом…

— Что потом?

— Потом ты уложишь мой чемодан.

— Что? — вскрикнул я.

— И твой тоже уложишь, — добавил безжалостный профессор, направляясь в столовую.