18 лекций о Дуньхуане

Жун Синьцзян, 2018

Книга «18 лекций о Дуньхуане» основана на лекциях, прочитанных профессором Жун Синьцзяном в Пекинском университете. Лекции посвящены краткой истории Дуньхуана, основным реликвиям, найденным там, перспективам и особенностям дуньхуановедения. Автор дает полное представление о современном состоянии этой науки и о проблемах, которые ей предстоит преодолеть. Для специалистов-историков, востоковедов и дуньхуановедов. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Лекция вторая

Место дуньхуана на великом Шелковом пути

Дуньхуан расположен в западной части коридора Хэси, на северо-западной границе Древнего Китая. Проходящий с запада на восток через эти места Великий шелковый путь позволил Дуньхуану сыграть важную роль в культурном обмене между китайской цивилизацией и цивилизациями Запада.

Экспедиция Чжан Цяня на запад и начало Великого шелкового пути

Результаты археологических раскопок в Евразии подтверждают наличие контактов между Востоком и Западом еще в доциньскую эпоху. Доказывают это такие находки, как нефрит Хэтянь в усыпальнице Фу Хао^[10], принадлежавший супруге правителя царства Шан У Дина, найденный вблизи современного Аньяна в провинции Хэнань, китайские бронзовые зеркала и шелковые изделия V–IV веков до н. э. из Пазырыкских курганов на западном склоне Алтайских гор в России [1]. В документах доциньской эпохи прибывший с далекого запада нефрит называли «нефритом с гор рядом с юйчжи». Под «юйчжи» здесь подразумеваются юэчжи — это свидетельствует, что кочевавшие между Дуньхуаном и горами Циляня юэчжи играли важную роль в поставках нефрита в Китай задолго до установления прямого контакта между Китаем и западными странами [67, 68]. Вероятно, именно потому, что хотанский нефрит непрерывно проникал во внутренние территории через Дуньхуан, первая учрежденная там ханьским У-ди застава была названа Юймэнь («Нефритовые ворота»).

У-ди обладал талантами истинного стратега: посылая войска во фронтальную атаку против хуннов, он одновременно направил посланников в западные земли, желая уговорить оттесненных хуннами с территории Хэси юэчжей вернуться на их исконные территории, чтобы отсечь хунну «правую руку». В 138 г. до н. э. Чжан Цянь из Ханьчжуна отправился на запад (рис. 1). Преодолевая многочисленные трудности, он прошел через территории хуннов, через Давань, Кангюй и другие государства и наконец на северном берегу Амударьи нашел поселения юэчжей. И хотя Чжан Цянь не добился от юэчжей обещания вернуться, он успел всесторонне изучить политическое устройство, военные силы, пути и расстояния, природные богатства и товары западных государств, собрал информацию о западных территориях хуннов (Исторические записки [Ши цзи]: цзюань 123; Повествование о Давани [Давань лечжуань]; История династии Хань [Ханьшу]: цзюань 61; Жизнеописание Чжан Цяня [Чжан Цянь чжуань]). После его возвращения эти данные послужили фундаментом для установления контроля над коридором Хэси китайским генералом Хо Цюйбином. И, что намного важнее, экспедиция Чжан Цяня на запад стала первым шагом по выстраиванию Великого шелкового пути между Китаем и государствами Средней Азии, открыла новую эру отношений между китайской и западными культурами. Поэтому в исторических книгах нередко говорится, что Чжан Цянь проложил путь на Запад, и этот путь начинается в Дуньхуане.

Рис. 1. Чжан Цянь прощается с ханьским императором Уди, фреска в гроте Могао № 323 («Распространение буддизма на восток» [ «Фоцзяо дунчуань гуши хуацзюань»], С. 126, Илл. 105)

Великий шелковый путь в ханьское время проходил так: на востоке он начинался в столице (во время Западной Хань это был Чанъань (современный Сиань), а в восточноханьский период — Лоян), затем шел через Сяньян и раздваивался — одна его нить спускалась вдоль Хуанхэ, тянулась через Гуюань и Цзинтай и входила в коридор Хэси, а другая шла вдоль реки Вэй на запад через Лунси, Цзиньчэн (ныне Ланьчжоу) и тоже сворачивала в коридор Хэси. Путь продолжался на запад по коридору Хэси через Увэй, Чжанъе, Цзюцюань в Дуньхуан, через заставу Юймэнь или Янгуань и через пустыню Кумтаг (Байлундуй), вел в царство Лоулань в районе озера Лобнор. В ханьский период Лоулань служило границей, делящей Великий шелковый путь на северный и южный. Северный тянулся до Шулэ (современный Кашгар), проходя через Цюйли (современный Корла), Карашар, Куча, Гумо (современный Аксу). Южный путь доходил до Шулэ через Шаньшань (современный Чарклык), Цемо (Черчен), Цзинцзюе (на месте руин царства Ния), Хотан (современный Хотан), Пишань (Гума) и Шачэ (Яркенд). Из Шулэ он тянулся на запад через Памир до царства Давань (современная Фергана), откуда шел на запад по территории юэчжей (современный Афганистан), через Кангюй, Яньцай, Аньси (современный Иран) вплоть до Александрии в Римской империи. Другой путь из Пишаня на юго-запад вел через Сюаньду (современный Пакистан), Кофен (современный Кабул), Александрию Профтазию (современный Фарах) до государства Селевкидов (ко входу в Персидский залив). Из Кофена можно было отправиться на юг к устью реки Инд (современный Карачи), а оттуда морским путем добраться до Персии, Рима и других мест^[11]. Это основные маршруты двух путешествий Чжан Цяня, которые в дальнейшем легли в основу Великого шелкового пути; как мы видим, Дуньхуан в этих маршрутах занимает ключевое положение. В 1974 году Исследовательский институт археологии провинции Ганьсу обнаружил в Цзюяне бамбуковые дощечки с «Записями расстояний [между] почтовыми станциями» («Чуаньчжи даоли бу»), в которых указано существование двадцати чжи (так в ханьские времена назывались почтовые станции) между Чанъанем и Дичи в округе Чжанъе. В 1990 году были найдены такие же бамбуковые дощечки чжи Сюаньцюаня недалеко от Дуньхуана, согласно которым между Цансуном в округе Увэй и Юаньцюаном в округе Дуньхуан существовало двенадцать чжи. Сопоставив эти факты, можно утверждать, что между Чанъанем и Дуньхуаном в ханьские времена существовала почтовая связь [51].

По проложенному Чжан Цяном маршруту Великого шелкового пути на запад устремляется китайский шелк, спрос на который непрестанно растет в Римской Империи, а в Китай постепенно проникает религиозная мысль Запада и различные диковинные предметы. Очень скоро расположенный на Великом шелковом пути Дуньхуан становится центром торговли и перевалочным пунктом для торговцев, как с запада, так и с востока.

Карта 3. Великий шелковый путь («Собрание статей Ся Ная» [ «Ся Най вэньцзи»], Т. 2, С. 307)

Когда власть оказалась в руках Ван Мана, в отношении к иноземцам стало доминировать традиционное для конфуцианства презрение, что не способствовало укреплению торговых отношений с западными странами, связь между ними и Китаем на некоторое время прервалась. С началом династии Восточная Хань император Мин-ди отправляет Бань Чао в западные регионы, чтобы тот восстановил контроль китайского наместника в Западном крае (Сиюй духу) на Таримской равнине. Впоследствии связь между империей Хань и западными странами то прерывалась, то восстанавливалась, а восточные территории Хэси время от времени погружались в смуту. Однако принцы всех среднеазиатских государств, направляясь ко двору, останавливались именно в Дуньхуане, привозя с собой огромное количество западных товаров.

На протяжении всей своей истории Великий шелковый путь подстраивался под меняющиеся географические, политические или религиозные условия. Постоянно протягивались его новые нити, а старые изменялись или даже оказывались заброшенными. Так, например, путники часто терялись в ярдангах^[12] пустыни Кумтаг между Дуньхуаном и озером Лобнор. Однако, разбив хуннов на Монгольском плато, восточноханьская династия захватила Иу (современный Хами), через который на север из Дуньхуана был проложен «Новый северный путь» [40]. Из Иу он через Гаочан (современный Турфан) и Карашар следовал в Кучу, где соединялся с изначальным северным маршрутом Великого шелкового пути. В эпоху Южных и Северных династий Китай был разделен на северную и южную части, однако северная часть и сама зачастую то распадалась на западную и восточную, то вновь объединялась. В такой ситуации торговцы четырех южных царств — Южной Сун, Ци, Южной Лян и Чэнь — поднимались по Янцзы до Ичжоу (современный Чэнду), оттуда сворачивали на север в Лунгу (современный Сунгчу) и через столицу Тогона на озере Цинхай проходили в Дуньхуан, где вливались в основную дорогу Великого шелкового пути. Или от Тогона шли западнее и входили в Шаньшань через перевал в горах Алтынтаг и там объединялись с южным маршрутом Великого шелкового пути. Этот маршрут получил название «Тогонского» или «Хэнаньского пути» [44; 64], в настоящее время он известен как «Цинхайский путь». Существует и еще один путь из Северного Китая или региона Хэси на Монгольское плато — на запад по северному склону Тяньшань, а затем через реку Или в город Суяб (рядом с современным городом Токмак). С течением времени эта дорога стала называться «Новый северный путь» и достигла чрезвычайного расцвета во времена Монгольской империи и династии Юань.

Расцвет культуры и создание пещер Могао

С падением Восточной Хань в центральном Китае разразилась военная смута и хаос. Это привело к тому, что в Дуньхуане, ключевом месте контактов с западными странами, не оказалось правителя. Набирал силу деспотизм местных аристократических родов, которые захватывали земли, оставляя людей без крова, а прибывавших из западных стран купцов обманывали. В 227–233 годах правителем Дуньхуана становится Цан Цы, который прикладывает немало усилий для прекращения произвола, чтобы приезжающие с запада купцы чувствовали себя комфортно, а Дуньхуан вновь стал космополитичным городом, где китайцы могли бы обмениваться товарами с представителями разных западных стран.

В период Северных и Южных династий внутренние провинции Китая поглотила смута. Многие представители аристократических домов и образованные люди устремились на запад, чтобы избежать войны и бедствий. Это способствовало развитию отношений между Китаем и странами Запада, а уровень культуры в коридоре Хэси достиг небывалых для того времени высот. Последовательное установление пяти династий Лян также привело сюда немало талантливых людей. Правители Ранней Лян, Западной Лян и Северной Лян покровительствовали образованным людям и предоставляли хорошие условия для преподавания и занятий научным трудом. Так, например, в эпоху Сун в Сяогу в округе Дуньхуан было три тысячи учеников. В это время уровень развития китайской культуры в Дуньхуане ничуть не уступал ни северной части Китая, ни даже Восточной Цзинь и южным династиям. Здесь появилось множество известных ученых, таких как Сун Сянь,

Го Юй, Лю Бин, Хань Инь, Сун Яо, Чжан Чжань и других, чьи работы попадали в Южные династии. А некоторые ученые жили здесь и во времена Северной Лян и Северной Вэй, они внесли существенный вклад в дальнейшее развитие административной системы и культуры в период от Вэй и Чжоу до Суй и Тан [65].

Прибывшие из центральных регионов аристократические семьи принесли в Дуньхуан широко распространенный на внутренних территориях страны даосизм. Упомянутый выше ученый времен Ранней Лян и Ранней Цинь Го Юй был приверженцем даосизма, он «хоть и был чиновником, но воспевал Хунлао^[13]» [2]. Под огневыми и дымными маяками Великой китайской стены к северо-западу от Дуньхуана был обнаружен даосский талисман, относящийся к раннему периоду школы Пути небесных наставников (Тяньшидао) [34; 60]. Рукопись S.6825 «Лао-цзы в комментариях Сянъэр» («Лао-цзы Сянэр чжу») [62] — одна из последних копий эпохи Северных династий — свидетельствует о развитии школы Пути небесных наставников в Дуньхуане [54]. Археологические раскопки в храмах Фоемяо, Синьдянь, Цицзявань и других окрестностях Дуньхуана подтверждают распространение влияния в этих местах школы Бессмертных (Фансяньдао).

Повышение культурного уровня и достатка образованных людей заложили фундамент как для восприятия чужеземной культуры, так и для дальнейшей передачи знаний о ней во внутренние регионы Китая. Во времена ханьских династий буддизм не только проник в Китай через Дуньхуан из основанного юэчжами Кушанского царства, но и получил широкое распространение в восточноханьской столице Лоян и юго-восточных прибрежных районах, очень быстро адаптировавшись к традиционным китайским верованиям. С другой стороны, если взглянуть на документы, обнаруженные на территориях, примыкающих к Великой китайской стене на севере, мы обнаружим, что буддизм не получил здесь никакого распространения — во времена ханьских династий Дуньхуан населяла преимущественно беднота, солдаты и ссыльные, которые не могли обеспечить необходимый культурный базис. И только во времена династий Вэй и Цзинь, когда в эту местность стали стекаться образованные люди из внутренних регионов страны и уровень культуры достаточно вырос, буддийская религия начала стремительно распространяться и здесь. Распространение буддизма в Дуньхуане связано с общей неустойчивостью, которая была вызвана смутой во времена пяти династий Лян и войной Северной Вэй с жужанями. Во времена династии Западная Цзинь осевший в Дуньхуане наставник из юэчжей Чжуфаху активно проповедовал буддизм среди своих учеников и переводил священные книги; он был известен как «дуньхуанский бодхисаттва». Его последователь Чжу Фачэн также в этих местах «основал храм, забыл самого себя ради драхмы, терпеливо обучал других». Во времена Ранней Лян буддийские наставники Дань Даокай, Чжутанью и другие тоже изучали в Дуньхуане буддизм.

Согласно сведениям на установленной в 698 г. «Стеле Ли в нише пещер Могао» («Ли цзюнь Могаоку фокань бэй»), в 366 г. к восточному склону горы Минша, расположенной к югу от Дуньхуана, опираясь на посох, подошел шрамана Лэцзунь и внезапно увидел золотое сияние, как будто тысячи будд появились в золотистом свете (рис. 2). После этого он на восточном склоне Минша выдолбил первый грот пещер Могао. Вскоре еще один буддийский наставник с востока, Фалян, вырыл свой грот рядом с первым^[14]. С тех самых пор началась тысячелетняя история создания пещер Могао. С Ранней Лян до Северной Лян под влиянием буддийских наставников, при поддержке правителей, с финансовой помощью местной аристократии буддизм стремительно распространялся в Дуньхуане, и прежде чем Северная Вэй покорила Северную Лян, «многие из граничащих с ним сел имели на своей территории ступу или храм» [3; 4]. Сейчас уже сложно отыскать гроты, проложенные Лэцзуном и Фаляном^[15], но сохранились маленькие гроты и бельведеры северолянского периода [37; 26].

Рис. 2. Горы Минша в свете заходящего солнца («Благозвучие Дуньхуана» [ «Дуньхуан цзяосян»], С. 7)

Хотя Северной Вэй и удалось объединить север Китая, Дуньхуан из-за постоянных набегов жужаней вплоть до второй половины V века оставался в неспокойном регионе. Только благодаря полученному во время пяти династий Лян импульсу буддизм продолжал и дальше распространять свое влияние. Особенно бурно он развивается в период прямого контроля северовэйской династии над Дуньхуаном.

Формирование более высокого уровня культуры от Пинчэна до Лояна произошло с поглощением Северной Вэй ляньчжоуского буддизма. В дуньхуанской пещере Цанцзиндун сохранилась написанная правящим пристяжным императорского выезда (фумадувэй) Фэн Си в Лочжоу рукописная копия шестого цзюаня «Составная сутра о сути Абхидхармы» («Цза Апитань синь цзин» «Самьюкта Абхидхарма хридая сутра»), датируемая 479 г., до переноса столицы в Лоян [63]. Кроме того, был обнаружен фрагмент вышитого изображения Будды, данного в качестве обета гуанянским князем крови Хуэй Анем и доставленного из Пинчэна в Дуньхуан (рис. 3) [12]. После того как в 525 г. дунъянский князь крови Юань Жун стал правителем Гуачжоу, наладился более тесный контакт между правящим домом Северной Вэй и Дуньхуаном. При нем наблюдался существенный культурный подъем — было скопировано большое количество священных текстов, вырыт большой грот в пещерах Могао. Во времена Северной Чжоу правителем Гуачжоу был назначен цзяньпинский гун Юй И, при котором также был прорыт большой грот [61]. Деяния этих аристократов послужили примером для самых разных социальных слоев Дуньхуана, и это способствовало подъему создания гротов в пещерах Могао.

Кроме того, и в эпоху Западной Цзинь, и во время шестнадцати варварских царств, и в период установившихся позднее Южных и Северных династий, буддийские монахи и паломники всегда двигались с востока на запад через Дуньхуан

Рис. 3. Фрагмент вышитого изображения Будды, данного в качестве обета Хуэй Анем, северовэйским князем Гуанъяна («Дуньхуан» [ «Дуньхуан»], С. 238)

и поддерживали жизненные силы буддизма в городе. Например, в 399 году через Дуньхуан прошел следовавший на запад за священными книгами монах Восточной Цзинь Фасянь, а в 404 году за священными книгами через заставу Янгу — ан прошел паломник Чжимэн с пятнадцатью соратниками. В 518 году Северная Вэй послала на поиски священных книг дуньхуанцев Сунюня и Хуэйшэна из Лояна. Причина, по которой был послан именно Сунюнь, проста: она заключалась как раз в том, что он был жителем Дуньхуана и хорошо понимал обстановку в западных землях. Поскольку Дуньхуан был первым городом в коридоре Хэси, куда входили идущие на восток монахи, и местом, где идущие на запад прощались с родиной, пещеры Могао, в свою очередь, стали местом, где путники молились о благополучной дороге; они никогда не пустовали.

Кроме индийского буддизма, в это же время в Дуньхуан проник и иранский зороастризм.

Британским археологом Аурелем Стейном (Aurel Stein) под огневыми и дымными маяками Великой китайской стены к северо-западу от Дуньхуана были обнаружены письма выходцев из среднеазиатской Согдианы, написанные по-согдийски и в научных кругах получившие название «Древних согдийских писем» (Sogdian Ancient Letters, рис. 4). Это письма согдийских торговцев из Ляньчжоу (Увэй) и Дуньхуана, адресованные родным в Самарканде (современный Узбекистан), но почему их спрятали у подножья Великой китайской стены, остается загадкой. В письмах говорится, что Ляньчжоу — место сосредоточения согдийских торговцев, а сфера их деятельности охватывает территории от Лояна на западе до Дуньхуана на востоке; описываются также торговые маршруты и наличие товаров — золота, мускуса, черного перца, камфары, изделий изо льна, продуктов питания и, конечно, китайской шелковой материи [9; 10]. Эти письма, составленные в последние годы Западной Цзинь (после 312 г.) [16], отражают масштаб и характер торговой деятельности Шелкового пути. Хотя удовлетворительного перевода этих писем до сих пор нет, специалисты по вопросам согдийской письменности выделили некоторые имена собственные и общий смысл, что помогает нам изучать жизнь согдийцев в Дуньхуане в начале IV века. Исследователи склоняются к выводу, что письма отправлялись в том числе из Дуньхуана и Гуцзана (Увэя) — оба города были местами сосредоточения согдийских купцов. Согласно письму, которое значится в каталоге под номером два, в некое место из Самарканда прибыло сто уважаемых (вольных) граждан. Хэннин считает, что пунктом назначения был Дуньхуан, но из-за повреждений рукописи мы не можем этого однозначно утверждать. Однако не вызывает сомнения, что эти согдийцы называют предводителя каравана сабао (s’rtp’w), что, вероятно, и было его первоначальным значением (впоследствии словом «сабао» стали обозначать должность чиновника по делам религии зороастризма. — Примеч. пер.). Кроме того, сохранилось слово βγnpt, которым последователи зороастризма (в китайской традиции — сяньцзяо. — Примеч. пер.) обозначают духовенство (настоятеля храма). Это свидетельствует о том, что согдийцы заложили в Дуньхуане храм. Древние письма показывают, что зороастризм проник в Дуньхуан в начале IV века с согдийскими торговцами [20]. Помимо этого, слова ’yps’r и ’nkr’m, обозначающие чиновничьи должности, говорят о широкой автономии согдийских поселений. Таким образом, древние согдийские письма показали, что в начале IV века в Дуньхуане имелась община согдийских купцов, которая обладала широкой автономией и владела собственным зороастрийским храмом. Эти согдийские купцы, действовавшие на территории от Лояна на востоке до их собственных земель на западе, в большинстве своем напоминали тех купцов, что приходили сюда еще в период управления Цан Цы.

Рис. 4. Древнее согдийское письмо (H. Reichelt, Die soghdischen Handschriftenreste)

Развитие китайской культуры в период Вэй и Цзинь заложило фундамент для изучения и восприятия различных иноземных культур, а открытие Великого шелкового пути принесло в Дуньхуан их разнообразие.

Период процветания во времена Суй и Тан и международный торговый центр

Династия Суй объединила северные и южные территории, доведя, таким образом, Китай до наивысшей точки расцвета со времен обеих династий Хань. Первые суйские императоры, Вэнь-ди и Ян-ди, всячески поддерживали буддизм. Такое покровительство привело к тому, что люди самых разных социальных слоев более 30 лет трудились над созданием 70–80 новых гротов, и это только в пещерах Могао! Данный период и стал кульминацией развития пещерного комплекса.

Во времена Ян-ди министр суйского двора Пэй Цзюй был назначен послом в Чжанъе и Дуньхуане, чтобы наладить контакты с западными странами. Сохранившиеся в «Жизнеописании Пэй Цзюя» из «Истории династии Суй» («Суйшу·Пэй Цзюй чжуань») его собственноручные заметки «Описания и схемы Западного края» («Сиюй ту цзисюй») содержат описания трех маршрутов из Дуньхуана того времени к Западному морю (Средиземное море). Северный путь начинается в Иу (Хами), выйдя оттуда, необходимо перейти горы Тяньшань, а затем двигаться на запад через степные владения тюрков и других кочевых народов вплоть до Рима. Средний путь начинается в Гаочане (Турфане), откуда нужно отправиться на запад через Карашар, Куча и Янгишар, обогнуть Памир и выйти через Ваханский коридор в Согдиану, а оттуда в Персию и к побережью Средиземного моря. По Южному пути нужно из Шаньшаня пройти через Хотан, Чжуцзюйбо (Каргалык), Хэбаньто (Тале-Курган), затем через Памир выйти по Ваханскому коридору на территории Тохаристана (Афганистан), а оттуда войти в Индию. Три дороги берут начало из разных мест, из Иу, Гаочана и Шаньшаня, но все они «соединяются в Дуньхуане, который является ключевой точкой» [5, 6]. Это описание позволяет нам увидеть маршруты Шелкового пути в Рим, Персию и Индию, а также иллюстрирует значимость Дуньхуана.

С династией Тан наступил новый период объединения нации, расширения территорий и гармонизации политической системы и духовной культуры, что позволило империи добиться невероятного могущества. Развитие производства, подъем торговли и культуры позволили Тан процветать, и множество разнородных культур сплавлялись с китайской в единое целое. От танского императора Тай-цзуна до императрицы У Цзэтянь империя контролировала не только западные государства на Таримской равнине, но и сюзеренные государства на территории к северу от гор Тяньшань и на обширных территориях к западу от Памира. Это позволяло открыто, беспрепятственно поддерживать отношения с западными странами, многообразию же культурных связей этого периода можно было лишь позавидовать. В империю везли с запада диковинных птицы и редких зверей, драгоценности и благовония, стеклянные изделия, золотые и серебряные монеты разных государств. В Китай из Центральной и Западной Азии попадали продукты питания и напитки, одежда, а также различные атрибуты культурной жизни — музыка, танцы и новые виды досуга. Помимо уже довольно развитого в то время буддизма, на внутренних территориях Китая появляются зороастрийские, манихейские, несторианские и мусульманские институты, официально признанные властями. Две танские столицы, Чанъань и Лоян, а также некоторые города на Шелковом пути, такие как Ляньчжоу и Дуньхуан, приобретают все более космополитичный вид и характер. Западная культура все больше проникает в Китай, но вместе с тем укрепляется и могущество империи Тан, влияние китайской культуры на западные государства становится все заметнее.

Экономическое развитие и бесперебойная работа Шелкового пути очевидно повлияли на культурное обогащение Дуньхуана. В округе Шачжоу существовали две школы окружного и уездного уровней, в которых проходило обучение в соответствии с установленным в Тан конфуцианским каноном. Большое количество копий буддийских канонов было перевезено из императорского дворца в Чанъане, что способствовало увеличению влияния китайского буддизма на священный буддийский город. Между правлением императрицы У Цзэтянь и императора Сюань-цзуна в Дуньхуане было построено три новых монастыря: Даюньсы, Лунсинсы и Кайюаньсы. Поскольку танский правитель Сюань-цзун почитал Лао-цзы как предка, он оказывал серьезную поддержку даосизму: в Дуньхуане для распространения учения и изучения канонов были учреждены даосские храмы Цзыцзигун и Шэньцюаньгуань. По итогам ста лет династии Тан китайская культура прочно укоренилась в Дуньхуане.

Дуньхуан танского периода представлял собой типичный город-космополит на Шелковом пути. Вобрав в себя множество религий и культур, создав различные произведения искусства, он привлекал людей совершенно разных национальностей (рис. 5). Цунхуа, один из тринадцати уездов округа, был основан на базе согдийского поселка и располагался всего в одном ли к востоку от Дуньхуана, там же находился зороастрийский храм. Это место получило название Анчэн и стало религиозным центром согдийских верующих [24]. В первые годы династии Тан находящиеся в юрисдикции Шачжоу гарнизоны Шичэн и Босянь подчинялись совместно Кан Яньдяню из Самарканда и Хэ Фудияню из государства Хэ. На второй год девиза Тяньшоу (691 г.) согдиец Кан Дэшэбо, младший брат начальника гарнизона Шичэн Кан Фуданьяня, сообщил, что вода близлежащего озера Пучанхай окрасилась в пять цветов, что было воспринято как одно из счастливых предзнаменований. Начальник округа Ли Укуй сообщил об этом в докладе правящему дому, и это было преподнесено жителям империи как знак одобрения для вступления на престол императрицы У Цзэтянь [33].

Согдийские торговцы, которых иногда называют «сухопутными финикийцами», способствовали здесь не только развитию торговли, но и распространению культуры. Большинство из них являлось последователями ортодоксального персидского и согдийского зороастризма, но были и приверженцы запрещенного манихейства. Среди дуньхуанских рукописей сохранилась копия переведенных и подаренных танскому императору Сюань-цзуну манихейским праведником Фудуоданем текстов «Краткого изложения учения о Мани, будде Света» («Мони гуан Фоцзяо фа иэ»), датированная 731 г., что свидетельствует о распространении манихейства и в Дуньхуане.

Некоторые согдийцы, постепенно освоившись в Дуньхуане, принимали китайский буддизм. Среди дуньхуанских рукописей найдено также немало переводов буддийских текстов с китайского на согдийский, не только канонов, но и апокрифов, и сочинений китайских авторов. Благодаря активной торговле и кочевому образу жизни согдийцев их религиозные воззрения активно распространялись повсюду, куда бы они ни приходили.

Рис. 5. Иноземные купцы с картины встречи центральноазиатских торговцев с разбойниками, фреска периода расцвета династии Тан в гроте Могао № 45 (Cave Temples of Mogao, p. 14)

Согласно «Записи Ань Тяньвана о Болинцзюне, Бэйюэ и Хэншане великой династии Тан» (восемьдесят восьмой свиток «Собраний надписей на металле и камне» («Цзинь ши цуй бянь»)), датируемой 749 г., Ань Лушань^[16] был родом из Чанлэ в округе Гуачжоу. Комментируя этот материал, профессор Тан Чжанжу отмечает, что во времена Южных и Северных царств, а также Суй и Тан, фамилия редко указывала на настоящее место происхождения человека, отмечались лишь значимые семьи какой-либо местности. В то же время, если отталкиваться от того факта, что Ань Лушань не ассоциировал себя с кланом Ань, но называл своим родным городом Чанлэ, то его предки, как полагает Тан Чжанжу, были иноземцами, обосновавшимися в Гуачжоу или Шачжоу [8]. Это особенно важно, если учесть, что Ань Лушань был не только ключевой политической фигурой, приблизившей закат империи Тан, но и, называя себя приверженцем зороастризма, использовал религиозное влияние для организации мятежа [21].

С развитием производства, процветанием торговли и культуры пещеры Могао в Дуньхуане также непрерывно обогащались. Такие аристократические кланы Дуньхуана, как Чжай, Ли, Инь и другие возводили так называемые «родовые гроты». В 642 г., или на третий год после взятия Гаочана династией Тан, когда под контролем империи оказались обширные западные территории, был вырублен грот клана Чжай (грот 220). Большой вклад в развитие внесли также военные и гражданские чиновники Дуньхуана, например, правитель Шачжоу Ли Гуантин выдолбил буддийский храм и установил стелу с надписью «Пещерный храм Линянь в пещерах Могао» [36].

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

10

Относительно нефритовых изделий в усыпальнице Фу Хао см.: Изделия из нефрита в иньских руинах; Уэяма Даисюн. Изучение Фачэна, наставника Великой Тибетской империи и знатока Трипитаки; Чжан Пэйшань. Экспертиза нефритовых изделий и драгоценных камней из усыпальницы Фу Хао в иньских руинах год Аньян.

11

Относительно направлений Великого шелкового пути во времена династий Хань см.: Исторические записки [Ши цзи]: цзюань 123; Повествование о Давани [Давань лечжуань]; История династии Хань [Ханьшу]: цзюань 96, Повествование о Западном крае [Сиюй чжуань].

12

Ярданги — одна из форм рельефа в пустынях и полупустынях. — Примеч. ред.

13

То есть был даосом. — Примеч. пер.

14

Насчет начала создания гротов пещеры Могао в дуньхуанских рукописях есть две точки зрения. Выше была изложена версия о начале строительства в 366 г. Согласно другой версии, первые гроты появились на тринадцать лет раньше; она опирается на фрагмент документа P.2691 «Территория города Шачжоу» [ «Шачжоучэн туцзин»], который свидетельствует, что «грот был заложен на восьмой год Юнхэ, в год Гуйчоу (50 год традиционного шестидесятилетнего цикла. — Примеч. пер.)». Здесь допущена ошибка, потому что год Гуйчоу соответствует девятому году Юнхэ, то есть 353 году. В последних работах Ван Су предположил, что, хотя в 366 году Дуньхуан еще находился под контролем Ранней Лян, девиз принадлежит не ей, а соотносится с девизом Восточной Цзинь, что соответствует 344 году. См.: Ван Су. Дополнения к девизу правления Ганьлу в обнаруженных в Турфане рукописях. Точка зрения, согласно которой гроты пещер Могао были заложены на двадцать два года раньше, пока не получила поддержки в научном сообществе.

15

Ма Дэ предполагает, что гроты 267 и 272 могли быть проложены Лэцзуном и Фаляном, однако эта версия не имеет достаточных оснований, и большинство ученых Исследовательского института Дуньхуана сходятся во мнении, что первые из сохранившихся гротов относятся к периоду Северной Лян, а Су Бай относит их к периоду Северной Вэй. См.: Ма Дэ. Изучение истории пещеры Могао в Дуньхуане.

16

Ань Лушань — китайский полководец, предположительно согдийского происхождения, который поднял восстание против династии Тан в 755 году. — Примеч. ред.