Цветы пустыни

Живиль Богун, 2023

В четвертой книге романтического цикла "Дети Зари" уже знакомые читателю герои проявляют себя с неожиданной стороны – ведь любовь порой сильно меняет человека. И, конечно же, появляется новый герой. Лео, талантливый молодой дизайнер, в поиске предначертания попадает в большую беду. Кто придет ему на помощь, как не СВОИ? Здорово, когда умеешь находить тропы между мирами, вот только предпринимать такие вылазки в одиночку очень опасно. Не лучше ли сначала найти подходящую компанию?..

Глава 3. Брешь между мирами

Он успел вовремя: солнце ещё только-только поднималось из-за соседнего хребта. Контуры горных вершин светились золотисто-розовым, тогда как склоны, поросшие хвойным лесом, ещё оставались тёмными, фиолетово-зелёными. Но картина менялась с каждым мгновением: золотистое свечение разливалось по небосклону всё шире, мощнее. Ещё несколько минут — и лучи дневного светила вырвутся на простор, и уже невозможно будет любоваться красотой неба, не щурясь от слепящего света.

Виктор жадно вдохнул, набирая полную грудь воздуха. Влажный ветер с озера, мерцающего внизу свинцовым пятном, приятно холодил тело после быстрой пробежки. Он ещё раз окинул взглядом фантастическую панораму, которую можно было увидеть только отсюда, с Пифагоровой Скалы. Затем выпрямил спину, расправил плечи, подставил лицо восходящему солнцу и уже собирался закрыть глаза, чтобы погрузиться в свою утреннюю молитву, как неожиданно услышал торопливый топот у подножья утёса.

Мгновенье спустя над краем каменной площадки показалась чубатая голова Клима. Вик молча подвинулся, освобождая место для друга, и тот, тоже не говоря ни слова, бесшумно уселся рядом.

Климу пришлось несколько раз медленно вдохнуть и выдохнуть, чтобы выровнять дыхание. Однако мысленный поток остановить не удалось — слишком суетны были последние дни, да и все последние месяцы: защита диплома и церемония вручения in pompa magna*, затем прощальная гулянка сокурсников на взморье, уже без всякой помпы, но ещё более шумная, а на следующее же утро — поездка в Австрию, сумбурные выходные у Кауницев и снова поездка, теперь уже в Татры. Как же ему не хватало тишины этих гор! Как он соскучился по занятиям с Мастером, по ночным беседам с Тобиасом — глубоким, вскрывающим самую потаённую суть вещей, и, конечно же, по бесконечным приключениям с Виком, с которым что ни день, то новая авантюра…

*in pompa magna (итал.) — с большой пышностью, торжественно.

А ведь новая жизнь Клима Галицкого, настоящая жизнь, можно сказать, как раз на этой скале и началась — в то первое утро, когда Виктор Эрхарт позвал его встречать рассвет. И тотчас закрутилось, завертелось и понеслось — стремительным потоком, постепенно охватившим всё больше людей, стран, даже целых миров. Когда же это было?.. Всего шесть лет назад! С трудом верится. Клим, обычный мальчик, выросший в обычной маленькой семье — он, мама и бабушка с дедушкой — моргнуть не успел, как обзавёлся маститой и именитой роднёй. Теперь даже трудно представить, что когда-то в его жизни не было Вика, Тоба, их сестёр, которые и ему стали как родные; что не было шумной оравы детей — те и подавно воспринимались как общие; что не было чудесной усадьбы Эрхартов, аристократического особняка Кауницев и пропахшего колдовством домика прабабки Зофии; наконец, что не было единорогов из Заповедного Леса и Великих Мастеров Дхама, наследниками которых они все являлись. Одна большая дружная семья… Уже даже не семья, а целое племя — Дети Зари…

— Клан! — вслух подсказал Вик.

Клим открыл глаза: друг смотрел на него со всегдашним насмешливым прищуром светлых глаз, краешком губ улыбаясь в ус. Надо же, Вик усы успел отпустить! В сочетании с длинными русыми волосами, зачёсанными назад и стянутыми в хвост — вылитый барон Мюнхгаузен из старого фильма…

— Спасибо, мне это уже говорили! — рассмеялся Вик.

— Я что, так громко думаю? — Клим невольно поморщился.

— Почти кричишь.

— Похоже, заразился от Селии…

— Не просто же тебе пришлось вчера, дружище, раз до сих пор ещё не отошёл! — сочувственно покачал головой Вик, хотя глаза при этом лукаво блеснули.

— А то! Даже Рериха проспал, — Клим кивнул на горную панораму, уже залитую прозрачным утренним светом.

— Зато успел на Куинджи*.

*Имеются в виду горные пейзажи русских художников Николая Рериха (1874-1947) и Архипа Куинджи (1842-1910), известные ярким колоритом и необычной игрой света.

— И то верно… Мне бы быстрее переключится, вернуться в нормальное состояние! Давай сходим в Лес.

— Давай, — легко согласился Вик. — Только попозже. Там сейчас девчонки.

— Кто?

— Эль повела гостью.

— Селию… впустили? — изумился Клим.

— Наверняка, раз они ещё не вернулись… Тебя это удивляет?

Клим озадаченно почесал затылок.

— Есть маленько… Помнится, в прошлый раз, осенью, тебе не удалось провести её в Лес.

— Думаю, в этом был виноват тот дурацкий талисман в виде черепа. А сама Селия — отличная девчонка, ну, быть может, слишком любопытная…

— И болтливая без меры, — добавил Клим со вздохом.

— Это пройдёт — она же ещё ребёнок, по сути.

— Она старше твоей Эль!

— Ну ты сравнил, брат… Всё, хорош рассиживаться! — Виктор встал и потянулся, словно пытаясь обнять безоблачное небо над головой. — Дома уже заждались…

Клим попытался его остановить:

— Ты ничего не сказал про то, как продвигаются поиски!

— Расскажу обязательно — сразу после завтрака, — пообещал Вик и стал первым спускаться со скалы по выбитым в камне ступенькам.

Климу ничего другого не осталось, как последовать за ним.

Приятели лёгкой трусцой отправились в усадьбу, обогнув озеро и прихватив по дороге велосипед, оставленный Климом у задней калитки. Стол на террасе был уже накрыт к завтраку — утро выдалось слишком прелестным, чтобы сидеть в доме. Однако сразу утолить здоровый аппетит, присущий всем представителям мужского пола в двадцать с небольшим, не удалось.

Помешала сцена, развернувшаяся там же, на террасе Эрхарт-холла: Арселия Кауниц, долгожданная гостья, рыдала в объятиях хозяйки дома. Хозяин растерянно топтался рядом, а Тео и Дора, похожие, как две капли воды, наблюдали за происходящим, аж рты раскрыв от любопытства. И только Элинор безмятежно улыбалась, держа в руке стакан воды — очевидно, для подруги.

— Что тут происходит? — понизив голос, спросил Виктор у отца. — Неужто её выгнали оттуда? — никак иначе он не мог объяснить себе обильные слёзы Селии.

— С чего бы? — пожал плечами Теренс. — Просто такая вот необычная реакция на единорогов…

Тут Эмилия, что-то успокаивающе шептавшая на ухо гостье, повернула голову и с укором глянула на мужа и старшего сына:

— Не такая уж необычная! Я тоже плакала, когда впервые увидела волшебное создание, словно плывущее по лугу — от красоты, от полноты чувств…

— А м-малыш! — Селия внезапно подняла заплаканное лицо. — Боже, к-какое чудо! — громко всхлипнув, она вдруг широко улыбнулась: — Представляете, он стал тыкаться м-мордочкой мне в ладони, будто п-просил погладить…

— Не он, а она! — возмущённо поправил девушку Тео. — Это единорожка, и зовут её Бланш — мы так её назвали!

— И она просила не погладить, а поиграть с ней в догонялки! — добавила Дора голосом «учительницы года». — Нежели непонятно?

Однако Эмилия одним вопросительным взглядом заставила двойняшек умерить менторский тон.

— Ничего, Селия тоже научится общаться с единорогами. Просто сегодня она растерялась от неожиданности, да, девочка моя?

— Да, тётя Эмилия, — Селия благодарно покивала. — Эль могла хоть бы одним словечком меня предупредить…

— Увы, не могла! — Эмилия обняла гостью за талию и легонько подтолкнула к двери, ведущей с террасы на кухню. — Пойдём в дом, ты умоешься, успокоишься, и я расскажу тебе всё по порядку… А ещё покажу портрет твоей пра-пра-пра-прабабушки Изабель ди Вентимилья — если захочешь…

— Конечно, захочу! — донёсся взволнованный голос Селии уже из глубины дома.

Оставшиеся на террасе облегчённо переглянулись.

— А я уж было испугался! — Вик выхватил стакан с водой из рук Элинор и одним залпом опустошил. — Спасибо, — и он чмокнул невесту в щёку, отчего та слегка зарделась.

— Здравствуй, Клим, рад тебя видеть, — пробасил Теренс, вновь обретя обычный невозмутимый вид. — Давайте завтракать, и так уже всё остыло.

— О, лепёшечки! — Вик потянулся к подносу, игнорируя укоризненный посыл невесты: «А руки мыть?»

— Со шпинатом, — торжественно доложил Тео.

— И сыром, — добавила Дора.

— Мы помогали маме готовить! — дуэтом закончили двойняшки. Впрочем, они за столом не задержались — схватили по лепёшке и убежали в сад.

В отсутствие хозяйки дома Элинор взяла на себя её роль: разлила по чашкам кофе. Теренс тем временем обратился ко второму гостю — впрочем, Клима здесь уже давно не считали гостем: он мог приехать в любой момент и оставаться столько, сколько захочет.

— Надолго в наши края?

— Очень на то надеюсь, — признался Клим. — Хочу присоединиться к поискам, если Мастер позволит, разумеется.

— Даже не сомневайся, — отозвался Вик. — Мы только тебя и ждали: сейчас начнётся самое трудное — и интересное!

— Ты уже похвастался нашими последними успехами? — Теренс не спеша попивал кофе, с одобрением глядя, как приятели уминают завтрак.

— Ещё не успел, — Эрхарт-младший подмигнул другу. — Если вкратце, в июне мы обнаружили целых три семьи наследников: в Канаде, в Египте и в Исландии! Большинство ребят нашего с тобой возраста, но есть и постарше, и совсем ещё мелкие, как Тео с Дорой. И все смогли пройти в Заповедный Лес, представляешь!

— Здорово, конечно, — порадовался Клим. — Нашего полку прибыло!

— По подсчётам Мастера, нас уже больше двухсот. Пока мы проверили лишь родственников тех, кто числился в картотеке Магистериума. Есть ещё те, чьи следы были утеряны. Илларион говорит, таких может оказаться не меньше. Так что, скорее всего, придётся привлечь к поискам даже наших прекрасных дам! — и Вик шутливо поклонился невесте, сидевшей рядом.

«Я только «за»», — взглядом сказала Эль.

— К тому же Мастера не покидает уверенность, что это надо сделать как можно быстрее, — продолжил вместо сына Теренс. — Эмилия тоже так считает, да и у меня на душе неспокойно. Пока непонятно, откуда ветер дует, но есть ощущение опасности. Так что присоединяйся, Клим Галицкий, будем рады любой помощи!

— Я так и планировал, — кивнул Клим. — Откровенно говоря, мне в последнее время тоже как-то тревожно, что-то свербит и свербит… — он машинально приложил руку к широкой груди. — Прямо сейчас и отправлюсь к Мастеру.

— Я с тобой! — Вик тотчас поднялся из-за стола, дожёвывая кусок лепёшки. — Эль, ты как насчёт проведать малютку… как её там… Бланш и её семейство?

Однако Элинор отрицательно помотала головой, отчего искорки рыжего пламени заплясали на распущенных по плечам волосах.

— Думаю, в данный момент я больше нужна Селии, — тихо проговорила она. — Но если соберётесь отправиться куда подальше, я с вами.

— Договорились.

Поблагодарив за завтрак, друзья быстрым шагом направились к задней калитке в вечнозелёной изгороди, что окружала усадьбу. Двойняшки, игравшие в индейцев, пристроились было следом, но Теренс тут же окликнул их с террасы:

— О нет, мои хорошие! Вы вчера весь день прогуляли, так что сегодня вас ждёт не дождётся огород. Бегом за мной поливать теплицу!

А Элинор, собрав посуду, отправилась на кухню. Уборка не заняла у неё много времени, и четверть часа спустя она поднялась в свою комнату, где, как и предполагала, застала мать и гостью: портрет доньи Изабель с некоторых пор висел там, над кроватью Эль. Селия стояла перед ним и как зачарованная переводила взгляд с холста на хозяйку Эрхарт-холла и обратно.

— Я открыла Арселии основное, — обратилась Эмилия к дочери, поднимаясь со второй кровати, Евиной: Селия спала здесь этой ночью, но портрет разглядеть не успела, так как девочки легли в темноте, а встали засветло. — Однако подозреваю, что у неё ещё осталось много вопросов…

— Я расскажу, — пообещала Элинор.

Поцеловав дочь в макушку — Эль была на голову ниже матери — Эмилия нежно погладила по плечу Селию и вышла из комнаты, деликатно притворив за собой дверь.

— Итак, с чего начнём? — бодро спросила Элинор, с ногами забравшись на свою кровать и обхватив колени руками.

Селия тотчас уселась на второй кровати, скрестив ноги по-турецки.

— Пожалуй, ещё раз с самого начала!

И Эль неторопливо поведала подруге историю спасения единорогов, в которой Эрхарты, её приёмные родители, играли не последнюю роль*.

*Эта история рассказывается в романе «Смех единорога».

***

Уже вечерело, когда Великий Мастер Илларион проводил учеников до гигантского дуба, раскинувшего узловатые чёрные ветви у самого края луга: здесь, собственно, и заканчивалась волшебная тропа, соединяющая Заповедный Лес и мир людей. Попрощавшись с ними до завтра, Мастер спокойно повернул обратно, в свою избушку посреди дубравы. Ему и в голову не могло прийти, что молодые люди не собираются отправляться домой.

Виктор остановил ничего не подозревающего друга сразу за поворотом тропы и, заговорщицки подмигнув, неожиданно нырнул в сторону, в гущу лиственного леса. Клим, естественно, последовал за ним, стараясь не приминать вольготно разросшийся папоротник. Подлесок здесь был такой густой, что, отойдя всего несколько шагов и обернувшись, тропы за спиной он уже не увидел. Клим не помнил, чтобы за столько лет хоть раз сходил с единственной лесной дорожки. Его друг Искатель, похоже, здесь окончательно освоился — ну, или совсем страх потерял…

Стоило ему так подумать, как Виктор остановился у высоких кустов молодого орешника, двумя руками раздвинул гибкие длинные ветки, нагнулся — и пропал. Обречённо вздохнув, Клим снова последовал за ним и мгновенье спустя оказался в зелёном шалаше: гибкие побеги и веточки орешника были переплетены так, что образовали некое подобие купола. Правда, места здесь едва хватало для двоих, и то если сидеть скрючившись в три погибели.

— Смотрю, ты вовсю готовишься к семейной жизни — уже и запасную норку себе обустроил! — не удержался Клим.

— Просто чтобы не маячить на тропе — вдруг кому-то из наших вздумается прогуляться в Заповедник на ночь глядя, — ответил Вик, ничуть не смутившись. — Устраивайся поудобнее, ждать долго.

— Чего ждать-то?

— Рассвета.

— Мы что, всю ночь будем здесь прятаться, как трусливые зайчата? — Клим поёрзал, косой саженью плеч задевая упругие живые стены шалаша. — От кого? И зачем?

— Ну, от единорогов и Мастера нам вряд ли удалось бы скрыться, — неторопливо пояснил Виктор, — если бы они захотели нас найти… Однако с чего бы им нас искать? Так что мы просто ждём, брат, я же тебе говорил… А вот зачем — это пока секрет. Хочу сделать тебе сюрприз!

— Терпеть не могу сюрпризы, — буркнул Клим. — Давай рассказывай!

— Всё-таки Селия права — ты занудный, упёртый флегматик! — хохотнул Виктор, нарочно дразня приятеля. — Но так и быть, расскажу, всё равно делать нечего… В общем, как-то вечером сидели мы всей семьёй в гостиной. Мама затеяла сложную вышивку с драконами, и папа стал подсказывать ей цвета разных видов летающих ящеров. Я, естественно, заинтересовался, начал его расспрашивать. Оказалось, отец этих древних рептилий видел своими глазами — правда, ещё будучи ребёнком. В конце Средних веков драконы, не выдержав агрессивности хомо сапиенсов, покинули наш мир — всей толпой переселились в один из параллельных. Но отец на всю жизнь сохранил впечатление о них как о чём-то невообразимо прекрасном. Он говорит, что полёт дракона по красоте может сравнится только с бегом единорога, когда тот пускается вскачь, едва касаясь копытами земли…

Виктор на минутку замолчал, давая товарищу возможность представить столь величественную картину. И Клим попытался. Закрыл глаза и легко нарисовал в воображении мчащегося по зелёному лугу белоснежного единорога: изящная голова чуть наклонена вперёд, острый перламутровый рог рассекает воздух, словно клинок, длинная грива развевается на ветру, мелькание маленьких серебристых копыт сливается в один блестящий растянутый след… А вот дракона, парящего в небе, представить толком не смог: в памяти всплывали лишь омерзительные звероящеры из каких-то фильмов, нелепые Змеи Горынычи из мультиков и сборников сказок, неспособные даже детей напугать, либо совсем уж декоративные создания на китайских шелках и вазах.

— Перестань мучить своё бедную память и весьма скудное воображение! — услышал он добродушно-насмешливый голос Вика. — Просто захоти увидеть — мы же в царстве единорогов…

Но Клим уже понял: можно было попытаться напрямую подключиться к информационному полю Земли. Единороги обладали сей удивительной способностью с рождения, а Виктор, Клим и Тобиас ещё только учились этому под руководством наставника. Даже Великим Мастерам не всегда удавалось получить доступ к «планетарной базе данных», как они это называли: некоторые сведения были слишком надёжно скрыты — до поры до времени. А ученикам и вовсе приходилось прикладывать немалые усилия. Легко, словно по наитию, приходила лишь информация, связанная с их «специализацией» — тем родом деятельности, способности к которому они унаследовали от своих предков.

Внезапно перед внутренним взором Клима, словно допотопный фотоснимок в реактиве, проявилась блёклая размытая картинка: огромные птицы с рваными крыльями парят над равниной, выстроившись в ровный круг… Да нет же, это никакие не птицы! Чешуйчатые тела, массивные, но пластичные и гладкие, сверкали на солнце металлическим блеском, а перепончатые крылья с острыми краями — чёрные, серебристые, золотые, сине-зелёные и багряно-красные — были полупрозрачными: солнечные лучи пробивались сквозь них.

«Невероятно, — подумал Клим, — каким образом такие тонкие крылья могут удерживать столь огромный вес? Это же противоречит законам аэродинамики!»

И картинка сразу пропала.

— Ну, физика даже полёт шмеля не может объяснить… — прокомментировал Вик.

Клим открыл глаза.

— Я снова громко думал?

— Нет, просто меня посетили такие же сомнения, когда я впервые увидел полёт драконов.

— Наяву?

— Увы, пока нет.

— Пока? — Клим пристально посмотрел на друга.

Вик состроил самое невинное выражение лица.

— Ты наверняка догадываешься, что после того разговора с отцом я решительно задался целью найти мир, где прячутся драконы, — пояснил он обыденным тоном, будто говорил о походе в лес за грибами.

— Само собой, — кивнул Клим. — Полагаю, уже кое-что обнаружил, раз собираешься мне показать?

— Не беги впереди паровоза! Я буду рассказывать всё по порядку, иначе… ну, ты сам поймёшь, почему. Итак, я стал рассуждать таким образом: что нам вообще известно о параллельных мирах? Мы знаем, что Великие Мастера Дхама, по крайней мере, некоторые из них, путешествовали по разным мирам — значит, в принципе, мы тоже на это способны. Какие миры мы уже знаем? Дхам и Заповедный Лес. Ну, есть ещё Сад Праматери дев-птиц, но это особый случай, его можно не брать в расчёт… — Вик отмахнулся от не слишком приятного воспоминания о том, каким образом ему удалось-таки проникнуть в обитель древней жрицы, чтобы вернуть домой Эль. — Итак, в Дхам можно было попасть из нашего мира через девять проходов — пока их не заблокировали. В Заповедник, насколько нам известно, ведёт одна-единственная тропа…

— Ключевое словосочетание — «насколько нам известно», — вставил Клим.

— Вот именно. А что, если есть и другие тропы? Ведущие как в наш мир, так и в другие миры? Мы ведь никогда не ходили дальше избушки Мастера Иллариона. А что находится за ней?

— Как я понимаю, ты это уже выяснил, — ухмыльнулся Клим.

— Само собой, Искатель я или кто? — пожал плечами Виктор. — Правда, пока успел проверить только западную часть леса. И обнаружил кое-что… интересное.

— Интересное? Только и всего? — теперь уже Клим откровенно подтрунивал над другом.

— Изумительное! Немыслимое, я бы даже сказал, невообразимое! — с пафосом добавил Вик и сам рассмеялся.

— А что об этом думает Эль?

— Э-э… ничего.

Клим подозрительно прищурился:

— Хочешь сказать, твоя невеста не в курсе? Я думал, она читает тебя как открытую книгу!

— С чего бы? — сдвинул брови Вик, совсем как это делал его отец. — Наша Элинор, знаешь ли, получила хорошее воспитание. Такие дурные идеи, как чтение не адресованных ей мыслей Эль даже в голову не приходят!

— Ладно, проехали… — Климу вдруг стало не до шуток. — Это «невообразимое» ты и собираешься мне показать?

— Ага.

— И чего мы ждём?

— Я же сказал — рассвета.

— Почему?

— Потому что это видно только при первых лучах солнца.

— Что «это»?

— Брешь между мирами.

После такого ответа Клим надолго умолк — переваривал услышанное. А Вик, похоже, и вовсе уснул: его дыхание стало ровным, едва слышным. В живом шалаше под орешником было темно и тихо. Клим сидел, думал — и не заметил, как тоже задремал. Проснулся он от толчка в плечо.

— Пора! — сказал Вик.

Они с трудом выбрались из своего укрытия: мышцы затекли от долгого сидения скрючившись. Прежде чем идти куда-либо, пришлось слегка размяться там же, в кустах. Ночь была тёмной, тоненький серп молодого месяца едва освещал силуэты деревьев. Однако приятелей это не тревожило: оба неплохо видели в темноте. Не так хорошо, как Тобиас и Эрхарт-старший, но достаточно, чтобы не налететь на ствол дерева или не напороться на торчащий сук. К тому же Вик, хоть единожды пройдя по какому-то маршруту, в следующий раз находил дорогу чуть ли не с закрытыми глазами.

— Давай за мной, только след в след! — предупредил он.

Клим хмыкнул: и так понятно, можно было и не говорить.

Шли долго, не торопясь, стараясь не мять траву и не ломать ветки кустов, то и дело преграждающих путь. Сначала выбрались обратно на тропу, затем обогнули луг — по нему не ходил никто, кроме единорогов — и продолжили двигаться вдоль правого края дубравы, где под сенью тысячелетних деревьев-великанов, собственно, и обитали единороги. Далеко в стороне осталась едва заметная тропка, ведущая к жилищу Мастера Иллариона: с позволения хозяев Заповедного Леса он перенёс сюда свою старую избушку прямо из сибирской тайги.

Лес здесь ничем не отличался от того, через который шла единственная до сих пор известная им тропа: сосны и ели попадались, но редко, в основном росли лиственные деревья и кустарники, в ложбинах пышно зеленел папоротник. Было очень тихо, лишь иногда слышалось журчание родников, треск сучьев под ногами да шелест листвы. Один раз удивлённо ухнула сова, бесшумно пролетая над головами путников, да пискнула мышь, чуть не провалившись в глубокий след, оставленный Климом во влажной мшистой почве. Джинсы ребят ещё в начале пути намокли от ночной росы, хорошо ещё, ветровки были водонепроницаемы: теперь Клим понял, зачем Вик велел ему прихватить ветровку, когда они после завтрака отправились к Мастеру. Завтрак, кстати, давным-давно провалился, как и травяной чай, которым их потчевал наставник, и живот недовольно урчал.

— Потерпи, уже почти пришли, — шёпотом бросил Вик через плечо. Клим не видел его лица, но по голосу понял, что друг вовсю улыбается. — А там тебе будет не до еды…

«Авантюрист!» — буркнул Клим мысленно.

«Сам такой!» — таким же образом ответил Виктор.

А минуту спустя он внезапно остановился. Клим на полушаге застыл у него за спиной, глядя поверх плеча.

Впереди лес рассекал неровный чёрный провал — овраг, по дну которого, судя по звуку, бежал ручей. Виктор осторожно приблизился почти к самому краю оврага и, указав другу на старый замшелый пень, сам уселся на плоский камень рядом.

— Садись, придётся ещё немного подождать, — сказал он почему-то шёпотом, хотя кто тут мог их услышать?

Клим молча последовал совету.

Постепенно чёрный лес вокруг стал серым, всё чётче проступали просветы между деревьями. Померкли звёзды на небе, исчез за горизонтом тонкий месяц. Лишь Венера, Утренняя звезда, всё ещё мерцала над верхушками леса. В белёсом свете наступающего утра Клим разглядел остатки толстого бревна, нависающие над оврагом; остальная часть торчала из воды на другой стороне — очевидно, прогнила, отвалилась и упала. На глаз прикинув диаметр бревна у основания и размеры пня, на котором сам сидел, Клим без труда сообразил, что к чему: кто-то спилил дерево, росшее на краю оврага, чтобы по нему, как по мосту, перебраться на ту сторону. Вот только было это очень давно, судя по почти сгнившему пню, десятки лет назад, а то и все сто…

— Смотри! — взволнованный голос друга отвлёк Клима от расчётов.

Он резко поднял голову, следуя направлению красноречивого жеста Вика. На другой стороне чёрного оврага, прямо напротив того места, где они сидели, плотный частокол деревьев слегка расступался, образуя подобие высокой арки. Кусочек неба, проглядывающий сквозь этот просвет, заметно отличался по цвету от всего небосклона: он явно отливал лиловым, тогда как пространство над лесом было бледно-серым.

Дальше — больше. На глазах у изумлённого Клима и восторженного Вика лиловый слой — похоже, это были облака — стал зеленеть, пока весь просвет не окрасился в нежно-изумрудный. Сами же облака сделались золотистыми, а из них вдруг выкатилось маленькое ярко-пурпурное солнце. Оно стало быстро подниматься по зелёному небу — и неожиданно, в один момент исчезло! Изумрудное свечение тоже исчезло: теперь небо в просвете было таким же, как везде, то есть бледно-серым, переходящим в голубое.

«Какой необычный световой эффект! Восход солнца, а похоже на северное сияние…» — невольно подумалось Климу.

— Обернись! — резко сказал Вик.

Клим обернулся.

Солнце, обычное, родное оранжево-красное солнце неторопливо вставало у них за спиной.

«Брешь между мирами», — вспомнил Клим слова друга.

И тут у него перед глазами заплясали световые круги, он часто заморгал, затем вообще зажмурился, чтобы дать отдохнуть ослеплённым солнцем глазам, а когда вновь открыл их, увидел перед собой море. Да-да, пенные морские волны бились о рифы, торчащие из воды поодаль от берега, а по берегу, по узкой песчаной полосе, бежала девушка. Её чёрные волосы, длинные и прямые, безжалостно трепал ветер, а бледное лицо исказил испуг… нет, ужас…

«Надин!»

Да, это была Надин. Она бежала по мокрому песку, хватая воздух открытым ртом, чуть не падая — бежала из последних сил. А потом споткнулась о деревяшку, выброшенную морем, и с криком полетела прямо на острые камни, пробивающиеся из-под песка…

— Надин! — закричал Клим, кидаясь вперёд…

… и очнулся в объятиях Вика. Тот с трудом удерживал его, не давая упасть.

— Клим! Что с тобой?

— Привиделось… — выдохнул Клим и медленно выпрямился, слегка пошатываясь.

Вик всё ещё держал его под руку.

— Надин привиделась? Ты звал её.

— Да. Потом… расскажу. — Клим опустился на тот же пень, с которого вскочил минуту назад, и какое-то время сидел, собираясь с силами.

Вик озабоченно наблюдал за ним.

— Клим, дружище, ты идти сможешь? Или давай воспользуйся фибулой…

— Ещё чего — заряд попусту тратить! — голос Мастера Иллариона грянул словно гром с ясного неба. — Как пришёл, так и уйдёт!

Молодые люди обернулись. Старец стоял в двух шагах от них, тяжело опираясь о посох. В зыбком утреннем свете морщины на его худом лице казались особенно глубокими.

— Мастер… — начал было Виктор, но осёкся под строгим взглядом чёрных глаз.

— Искатель… Нашёл-таки! — Илларион покачал седой головой. — И приятеля привёл поглазеть. Хорошо ещё, не весь род человеческий!

— Мастер… — снова заговорил Виктор, явно не чувствуя себя ни виновато, ни даже неловко.

Однако старец в третий раз прервал его:

— Позже поговорим. Отправляйтесь домой! — он скосил глаза на Клима, всё ещё очень бледного и слегка заторможенного. — Ладно, задействуйте фибулы…

Молодые люди одновременно потянулись к серебряным заколкам, прикреплённым к воротникам плотных ветровок.

А в следующее мгновенье оказались перед калиткой в высокой изгороди из вечнозелёной туи. Элинор, с ног до головы укутанная в просторную синюю накидку, шагнула навстречу и уткнулась лицом Вику в грудь, прошептав:

— Доброе утро, Искатель… приключений!