Плюшевые истории. Про британцев и шотландцев

Жанна Стафеева

В нашей стране проживает тридцать три миллиона кошек, и сотни тысяч хвостатых ежегодно по разным причинам оказываются на улице. Кто-то погибает, кто-то оказывается в приюте с весьма туманными перспективами. Все хотят маленьких котят и проходят мимо котов и кошек. Эта книга о тех людях, которые не побоялись дать пищу и кров взрослым животным, и что из этого получилось. Половину роялти автор намерен перечислить приюту для домашних животных «Галкино Подворье».

Алевтина и Макс

Алевтина проснулась в половине девятого, заварила спросонья кофе с корицей. По-польски. Это быстро — молотый кофе залить крутым кипятком и минуты три настоять прямо в чашке. Аля слила ароматную жидкость в прозрачную стеклянную чашку, долила в нее молоко.

На службу она не спешила. Выходила из дома после обеда и поздним вечером возвращалась. Дома ее никто не ждал. Второй муж умер, дочка выросла и ушла жить к парню. Алевтина была женщиной с фантазией, и всегда точно знала, чем себя развлечь. Поэтому наедине с собой ей никогда не было скучно. На сегодняшний вечер был запланирован поход в кино. На новый польский фильм с оскаровской замашкой.

Аля включила компьютер, пробежалась по лентам новостей. Просто так, по привычке.

На глаза попалась статья о вездесущих «британских ученых», которые провели очередное исследование. Какие люди заводят собак, а какие кошек. И выходило, что собак чаще заводят энергичные жизнелюбцы и оптимисты. А кошкам отдают предпочтение мечтательные и задумчивые интроверты.

Собачники готовы выгуливать своих питомцев в любую погоду, а кошатники рады нежиться в тепле в компании своих котиков и кошечек. Первые в статье были энергичные и недалекие, вторые — неторопливые интеллектуалы. Возможно, автор статьи и сам был заядлым кошатником.

Аля задумалась. Она с детства считала себя ярой собачницей. Другом детства был беспородный Кузя, потом — немецкая овчарка Линда, ее сменила боксерша Цезария. Каждая собака была по-своему любима. Рыжая Цуся оказалась последней. Поскольку у Али неожиданно открылась аллергия на собачью слюну и во время беременности прорезался патологически острый нюх. Беременность прошла, нюх остался. И тогда оказалось, что собаки, все без исключения, нестерпимо воняют. Терьеры остро пахли только тогда, когда шлепали по лужам. Воняли кисло мокрой псиной. От доберманов затхло пахло нестиранными носками. Шпицы и чау-чау смрадно дышали. Теперь Але приходилось держаться от собак подальше и с безопасного расстояния следить за играми хозяев с их питомцами.

А животинку дома иметь хотелось. Аля вспомнила рыжего сирийского хомяк Борю, который был особью во всех отношениях выдающейся. Он любил есть листья салата, купаться и слушать джаз. И прожил почти три года вместо обычных двенадцати месяцев скупо отмеренного природой хомячьего века. Зарос бельмами, облысел, но неизменно был дружелюбен и ласков. В носу отчаянно защипало. Аля привычно задавила слезу и зашла в Контакт. Скользнула вниз голубая лента новостей.

«Стоп! — Аля буквально споткнулась о смотревшие на нее с фото глаза апельсинового цвета,

«Ого! Вот это котя! Огромный британец. Взгляд у кота независимый и какой-то самодостаточный. Ой, так его пристраивают в хорошие руки. Четыре с половиной года ему. Сложно будет пристроить — все хотят котяток. Озорных и пушистых. А тут уже характер, личность.»

Аля поймала себя на мысли, что судьба этого кота была ей почему-то небезразлична. Она, как то помимо своей воли, написала хозяйке кота. Та быстро ответила. Да, аллергия появилась у дочери в переходном возрасте. Почти астма. Поэтому срочно ищут дом черная длинношерстная британка и ее сын. Короткошерстный, голубого окраса.

«Кошка», — подумала Алевтина, — мне лучше кошечку. Если не пахнет, то возьму. Будет мне о ком позаботиться.

— Ты не пожалеешь, — ободрила Алю подруга Света, давняя поклонница британской породы, — они же котособаки!

— Это как? — изумилась Аля. Воображение живо нарисовало существо, состоящее из двух половин — черно — желтой таксы и толстопопого черного котика. Аля часто видела фото британцев — они все такие мишки-ми-ми-мишки.

— Ну, например, когда шум на лестнице, что делает обычная кошка? Правильно — шугается! А британец, как собака, бежит к двери посмотреть, что там случилось. И ума у них — палата, не то, что у дворовых барсиков. И со стола никогда ничего не сопрут. На коленях только сидеть не любят — очень уж независимые. Но ласковые, когда считают это нужным.

— А я и не люблю навязчивых, — задумчиво отозвалась Алевтина. Мысль о собственной кошечке уже не казалась ей странной и нелепой. Только бы чуткий Алин нос не взбунтовался.

В субботу Аля поехала знакомиться с Филадельфией, так звали черную красотку.

Она оказалась кошкой контактной, подвижной и шерстяной. Один тонкий длинный волосок попал Але в рот, прилепился к небу, и никак не хотел выходить обратно. Нос молчал, но рот отчаянно сигналил «против». Хозяйка стояла рядом, едва сдерживая слезы. Отдавать питомцев ей отчаянно не хотелось. И рядом ее дочь, покрытая зудящими розовыми пятнами. И ежу было понятно, что аллергия настоящая, не выдуманная. И это не повод избавиться от животного, как это часто бывает.

И тут появился Макс. Скользнул по Але оранжевыми глазищами и грациозно прошел мимо. Хозяйка поймала его, и принесла гладиться. На ощупь котик оказался плюшевым и немного прохладным, как норковая шубка. Он немного потерпел Алины поглаживания. Потом решил, что этого достаточно, и ушел.

Конец ознакомительного фрагмента.