Волшебное кольцо деревенской ведуньи

Жанна Светлова, 2022

Лена, увлеченная женатым мужчиной, желая его приворожить, отправилась к колдунье, уговорив подругу Настю пойти с ней. Во время сеанса Настя разозлила колдунью и та лишила ее памяти. Мать Насти, обойдя всех врачей и разуверившись в традиционной медицине, отправилась с дочерью к деревенской ведунье – Прасковье, которая вступает в противоборство с жестокой ведьмой. Это повесть о борьбе добра и зла. Кто победит? Вопрос непростой, но ответ есть!

Часть третья

Анна была рада выздоровлению Настюши, но что-то ее тревожило в этой ситуации. Нетерпение Насти как можно быстрее поехать к Прасковье, ее постоянные разговоры о волшебном перстне, гадание по поводу того, какими свойствами оно наделено, ее желание

«хотя бы минутку самой подержать его в руках» наводило Анюту на мысль, что девочка явно что-то задумала.

Женщина так озаботилась создавшимся положением, что, придя домой, вместо обычных хлопот по приготовлению ужина устало опустилась в кресло и закрыла глаза. Обычно именно в своем любимом кресле она переживала трудные моменты жизни. Ему, любимому старому креслу, доверяла она свои женские секреты и беды. Возможно, именно поэтому не успела она как следует усесться, как на глаза навернулись слезы. Но они, как ни странно, не касались истории с Настей.

Скорее всего она просто устала и простудилась. Ее знобило, и она укрылась мягким пушистым пледом.

Перед ее взором возникло грустное лицо Матвея, который после их возвращения от целительницы стал пристально за ней наблюдать, стараясь делать это незаметно, но Анна, чувствующая его по какому-то еле уловимому движению воздуха, понимала, что старый друг переживает за нее. Вчера, поздоровавшись с ней в коридоре, Матвей осторожно придержал ее руку и спросил:

— Нюшенька, у тебя все в порядке?

Она, изображая веселость, заверила его, что все у нее замечательно.

— Неужели за столько лет нашей дружбы, Аня, ты не можешь доверить мне свои проблемы, не желаешь воспользоваться моей помощью, если она нужна.

Она, дура безмозглая, сыграла полное непонимание и еще раз повторила, что нет причин за нее волноваться, хотя на самом деле ей так хотелось сказать ему: «Я не могу себя простить за свое предательство, я сама приговорила себя к одиночеству за свою ошибку».

Но она никогда не скажет ему этого! Мысль о том, что он вправе не поверить ей, вправе думать, что она вновь полюбила его за успехи в карьере, что ищет выгоду, эта мысль была невыносима. «Но ведь он именно так и подумает!»

Хотя ее порыв в отношении Николая тогда, когда все считали ее невестой Матвея, оказался всего лишь коротким влечением. Уже в первые недели их совместной жизни с Николаем она ощутила, как ей не хватает Матвея. Желание мужа провести всю жизнь, гуляя по кабакам и ресторанам, при этом философствовать с рюмкой в руке о смысле жизни, изображая из себя этакого современного Онегина, уже через два месяца стали для нее невыносимы.

Его грязная ругань, когда он перебирал с употреблением спиртного, рождали в Анне отвращение, и она ушла от него, не прожив с ним трех месяцев, оставив ему все, даже свои личные вещи. Все, чем она обладала, было в момент ее ухода надето на ней. Пальто, сапоги, платье и шляпка. Даже перчатки остались на столе в их комнате, которую им выделили как молодоженам в семейном общежитии.

Анна в это время училась в аспирантуре, и стипендии на оплату съемной квартиры не хватало. Пришлось подрабатывать у жены генерала в соседнем доме, оставаясь с ее сынулей и готовя для ее семьи обеды и ужины. Хозяйка, молодая генеральша, выделила ей чулан, там помещалась раскладушка и этажерка с настольной лампой.

Матвей после ее предательства уехал на работу по партийной линии в другой

город.

После защиты диссертации Анне помогли устроиться на работу в местные органы

власти, и она получила однокомнатную квартиру. А еще через год к ним назначили нового руководителя — Матвея Одинцова. Когда она встретила его на первом собрании, то ожидала, что бывший близкий друг станет делать вид, будто не знает ее, и постарается перевести непорядочную подругу куда-нибудь в подведомственную организацию.

Но Матвей запросто поздоровался с ней, объявил при всех, что очень рад видеть среди нового для него коллектива своих однокашников, Анну и Андрея Полозова, и, постоянно вовлекая ее в самые ответственные задания, никогда ни словом, ни делом не намекнул ей на их бывшие отношения.

Анна знала, что Матвей до сих пор не женат, что вокруг него вьется целая туча

«очаровательных бабочек», готовых стать самым близким ему человеком, и твердила себе, что, если он женится, она будет просто счастлива уже тем, что не сломала своим глупым поступком его личную жизнь. Правда, такие уговоры себя толку не имели, поэтому после каждой встречи с ним, его теплого взгляда или доброго слова Анна, приходя домой, забиралась с ногами в старое кресло и плакала, обращаясь мысленно к своему верному другу, с уничижением описывая ему, какая она дрянь, не стоящая и копейки, и какой он замечательный, самый лучший на свете человек. Иногда она сидела и сотни раз ласкала его имя, произнося его буквально часами. Вот и сегодня, страдая и коря себя, Анюта незаметно стала задремывать. Ее разбудил звонок в дверь, распахнув которую, она увидела на пороге Марину с полными пакетами в руках. Ничего не говоря, подруга по — хозяйски прошла на кухню, бросила сумки, переложила подушку из кресла на диван и уложила Анну.

— Анюта, ты выглядишь больной, твой кашель мне не нравится, и потом ты совершенно ничего не ешь. Ложись и поспи, а я тебе наготовлю еду на пару дней. И еще у меня к тебе огромная просьба. Завтра же сходи в поликлинику.

Она достала из шкафчика в ванной термометр и потребовала, чтобы подруга измерила температуру.

— 37,5! Мне не нравится твоя температура, Анюта. Ты или простыла, или подхватила грипп. У нас в отделе уже два человека ходят с ним, кашляют, у Веры Аркадьевны еще и насморк, сидит хлюпает носом, глаза слезятся. Говорит, что это ее Мишутка из школы принес заразу, а сама больничный брать не желает. Никакой сознательности и мыслей о коллегах, которые тоже заражаются от нее!

— Ты пока лежи, я сейчас нам обед сварганю, и после еды выпьешь антигриппин. Кстати, давай-ка заварим травы, подаренные нам Прасковьей Захаровной. Я теперь в нее верю, как в ангела-спасителя.

Марина укрыла подругу пледом и ушла хозяйничать на кухню. Ее появление отвлекло Анну от грустных мыслей, и она по-настоящему уснула.

Проснулась болящая от душераздирающе вкусного запаха запеченной курицы и внезапно поняла, что просто умирает от голода. Нашарив у дивана тапки, поплелась на кухню. Оказалось, что Марина уже накрыла на стол, и первое, что было предложено Анне, это травяной чай от Прасковьи.

Удивительное дело, но неожиданно напиток мгновенно вернул ей силы, и больная набросилась на ароматно пахнущее жаркое с совершенно не характерным для нее энтузиазмом.

Быстро расправившись с едой, подруги начали обмениваться новостями. Главное, что интересовало и беспокоило Анну, это здоровье Настеньки.

— Как тебе сказать, подруга, на вид моя девочка вполне здорова, но вчера призналась мне, что плохо стала запоминать объяснения учителей, особенно по математике и физике. До этого она все предметы усваивала легко, и меня, как ты понимаешь, не может такое положение дел не беспокоить, тем более что не далее как вчера за контрольную по физике она схватила тройку, объяснив это ухудшением памяти.

— Анечка, с момента нашего возвращения из Синих ручьев прошел месяц. Прасковья Захаровна сказала, что до конца года мы должны приехать к ней три раза. Получалось с перерывами в два месяца. Вот я и хочу с тобой посоветоваться по этому поводу: не стоит ли нам приехать к ней пораньше, учитывая сложившуюся ситуацию.

Анна задумалась. Она привыкла выполнять указания начальников, врачей или знающих специалистов по любым вопросам в те сроки, которые ей назначались, а уж рекомендацию Прасковьи Березкиной нарушать не хотела бы в принципе, понимая, что в области ее деятельности ничего не смыслит. Но и здоровье Настюши ее, безусловно, волновало. Возникла дилемма, которую она затруднялась разрешить. Молчание явно затягивалось, а Анна не представляла, что ответить подруге, чтобы не обидеть ее, но уже чувствовала, как напряглась Марина от ее продолжительной задумчивости.

Наконец она сказала.

— Я подумаю над твоим предложением, хотя очень не хотелось бы нарушать рекомендации нашего особенного доктора. Согласись, что мы профаны с тобой в области медицины, тем более нетрадиционной. А Прасковья — светило, и раз она сочла промежутки между нашими визитами в два месяца разумными, подгонять ее не имеет смысла. Мы своей поспешностью можем только все испортить.

— Может, ей позвонить и спросить разрешения? — предложила Марина.

— А у тебя нет чувства, что Настюша несколько лукавит и ее интересует кое-что другое?

— У меня мелькнула эта мысль, Анечка. Она с этим кольцом мне все уши прожужжала. Но тройка по физике, идущая в аттестат, может испортить наши планы насчет института. Меня это сильно напрягает.

— Давай все-таки пару недель подождем, — предложила Аня, — а там попробуем позвонить, чтобы записаться на прием. Ведь у нашей знахарки на прием мест свободных не бывает.

На том и порешили и дружно принялись за мытье посуды. Безусловно, попутно обсуждали проблемы, связанные с работой. Марина сообщила подруге страшную тайну о внезапной любви Татьяны Зубовой и ведущего специалиста Коврижкина. Весь отдел шепчется по этому поводу, а они каждый обеденный перерыв куда-то исчезают вместе. Даже не замечают всеобщего внимания к их персонам. Вот что значит любовь!

Однако столь увлекательное занятие милых дам прервал звонок в дверь. Открывшая дверь Марина была очень удивлена, увидев на пороге водителя директора, который передал для Анны небольшой, хорошо запечатанный сверточек и на вопрос, нужен ли ответ, сказал, что об этом начальник ничего не говорил.

Заинтригованная Марина бросилась к подруге, которая от ее сообщения покраснела и, схватив сверточек, быстро унесла его куда-то в спальню.

Анна уже не раз, отвечая на вопрос подруги, откуда та так хорошо знакома с Одинцовым, объясняла, что училась с Одинцовым в институте, на одном курсе и в одной группе. Но тайну их бывших отношений не раскрывала никому. Сейчас, получив его послание, она сердцем угадала, что может быть в свертке, но совсем не желала посвящать подругу в подробности. При этом она была взволнованна до чрезвычайности и скрыть свое состояние от подруги при всем старании не смогла.

Марина, надо отдать ей должное, не стала допытываться и выспрашивать у нее, что такое ей прислал директор и отчего Анюта стала сама не своя. Она просто внезапно вспомнила, что опаздывает к парикмахеру, и через несколько минут покинула квартиру Анны. Хозяйка же поспешила к принесенному сверточку и с замиранием сердца распечатала пакетик, в котором оказалась коробочка с кольцом, когда-то предназначенным для их с отправителем сего презента бракосочетания. Тут же была вложена записка: «Аннушка, я вновь прошу тебя стать моей женой и очень надеюсь на положительный ответ. Вечно твой М.».

Анна обессиленно опустилась в кресло и разрыдалась. Если бы он мог знать, как она любит его, но не может простить себе свою роковую ошибку. Он ее простил, она себя не простила.