До чего доводят азартные игры

Жанна Курмангалеева, 2020

Юный аристократ Фидель Меткалф совершил классическую ошибку – свернул с пути, вследствие чего оказался на китобойном судне. Благо, на борту у него нашелся благожелатель – второй помощник, "Леди", единственный человек, в чьих силах ему помочь.

Глава III

Так как к Тугу мы идем, огибая мыс Виттори, погода становится все лучше. Из холодно-серого океан превращается в тропический, приобретая все более теплые оттенки. Свободное время я провожу, сидя у бушприта “Людоеда” и глядя в волны, разрезаемые форштевнем нашего судна. Перед нами иногда несутся стаи дельфинов, соревнуясь друг с другом и выпрыгивая из воды. Страх вывалиться больше не сковывает меня, мышцы мои окрепли, хотя великаном меня все же не назовешь. От природы достаточно бледный, я неравномерно загорел и мои русые волосы, выгорев, заметно посветлели. Пусть от дома меня все еще отделяет приличное расстояние, я представляю лица своих друзей, когда они узнают, что со мной приключилось. Все-таки полезно хоть раз пережить что-то подо…

— Мечтаешь, мечтатель?

Из-за внезапно опустившейся на меня ладони я стремительно пошатнулся в направлении воды. Схватившись за ворот моей робы, Леди резко дернула меня назад.

— Извини. Напугала?

— Ничего… м-мэм…

Расхохотавшись, она обхватила меня за плечи.

— Расслабься, Меткалф! Свои.

В этот момент по еле заметному движению судна я понял, что мы поворачиваем.

— Что случилось? — встревожился я.

Леди всучила мне подзорную трубу.

— Гляди, что творится. Чуть не проморгали.

Только я поднес окуляр к глазу, как раздался грохот.

— Оххо-хо! Ничоси громыхнуло! — восхитилась Леди, поправляя съехавшую на глаза зюйдвестку. — Смотри быстрее, пока не закончилось!

Я послушался и моим глазам предстала картина сползающей с корабля дымовой завесы на расстоянии около кабельтова. То ли потрепанный вид, то ли что-то еще отличало судно от привычных мне военных кораблей.

— Чтоб нам провалиться на этом самом месте, если это не пираты, — со знанием дела произнесла Леди.

— Пираты?! — вскричал я, невольно покрываясь дрожью от мысли о кровожадных головорезах. Ведь кому не известны “подвиги” морских разбойников, кто не слышал кровавых историй о их похождениях?

— Они самые. Только вот нам не их надо опасаться.

— А кого?..

Она молча махнула головой вперед. Я проследовал за ее взглядом и вновь поднес стекло к глазу. В какой-то миг в моем поле зрения появились очертания следующего за предполагаемыми пиратами фрегата. В этот раз и мне была очевидна принадлежность корабля — над топом фок-мачты развевался красно-черный флаг нашего Отечества.

— Вы имели в виду их? Но почему?

— Во-первых, перестань “выкать”. Во-вторых, пиратам мы не к черту — что нас, ради китового жира грабить? А вот флотским наши ребята очень даже могут пригодиться.

— Зачем? — изумился я.

— Принудительная вербовка — слышал?

Прежде чем я ответил, военные дали новый залп. На носу фрегата распустился пороховой цветок и корма пиратов взорвалась щепками. Но в следующую секунду пираты стремительно повернули, белые полотна парусов заполоскались против ветра. Не ожидавшие поворота военные не успели уклониться от мощного бортового залпа.

От стоящего в воздухе грохота у меня заложило уши. Придя в себя, я наблюдал за тем как, подняв боковые паруса, пираты пустились в бегство. Поврежденный фрегат тяжеловесно повернул в погоню, хотя стало ясно, что им не угнаться за разбойниками.

— “Покоритель морей”, — прочитал я название на открывшейся нам корме фрегата.

Леди громко фыркнула.

— Глупое имя. Кто их придумывает?

— Почему глупое? Как по мне, вполне достойное столь героического корабля.

Краем глаза я заметил ее насмешливый взгляд.

— Потому что море нельзя покорить. Можно покорить человека, но не стихию. В любой момент нас, да и их тоже, может накрыть волной-убийцей или шквалом. И что мы, “покорители морей”, сможем сделать?

— Но ведь имеется в виду именно открытие новых земель, новых проливов, — попытался объяснить я. — Если смотреть так, как ты, то разумеется нельзя. Ведь море неживое!

Не поддержав мой смех, Леди пожала плечами.

— Для тебя, может, и нет.

— Но ведь ученые выявили признаки живого: рост…

— Это то, что наука никогда не сможет ни доказать, ни опровергнуть, — отрезала она. — Потому что нам неважно, правда ли то, во что мы верим, или нет. Важно то, что мы в это верим, и нам это помогает, и все.

Я был поражен той убежденностью, с которой это говорилось. Неужели я напоролся на философские задатки, и где!..

— Во что ты веришь? — поинтересовался я, ожидая в столь неожиданном месте встретить язычницу.

— В жизнь, парень. В природу, — ответила она с ухмылкой и повернулась, чтобы уйти.

Размышляя об этом, я заметил еще одну деталь в ее речи.

— Постой! — воскликнул я.

— Стою. — Она шутя вытянулась по стойке смирно.

— Почему ты всегда пропускаешь “я”?

— Что? — расхохоталась она.

Не смущенный ее насмешкой, я переспросил:

— Ты всегда говоришь “мы”, но никогда только про себя. Почему?

Леди пожала плечами.

— Не знаю, никогда не замечала. Может, просто ты не слышал?

— Может, — согласился я, про себя решив все-таки дождаться, когда она произнесет это слово.

Кивнув, Леди развернулась и, напевая и подскакивая, ушла.

Несмотря на очевидную роль заводилы, в кубрике разговор начинает не только Леди.

Вытянув на подвесной койке затекшие ноги, я случайно заметил изображение, которое Анару, красивый поджарый островитянин, достал из кармана. Это было лицо девушки.

Перехватив мой взгляд, Анару смущенно произнес с сильным акцентом:

— Моя невеста. Мы поженимся, когда я вернусь.

За деланной уверенностью в его голосе я услышал сомнение.

— Обязательно, — подбодрил я его.

Он дергано пожал плечами и спрятал портрет.

— А я один, — вздохнул Крок.

По кубрику прошел смешок.

— Неудивительно, если менять девиц так часто, — сказал Теноа, худой чернявый матрос.

— А у тебя самого-то кто-нибудь есть? — спросил, задорно прищурив глаза, Крис и тотчас получил тычок под ребра от смущенного друга.

— Девчонки! — фыркнул очнувшийся Скотт. — Да кому они нужны?

— А у меня все шикарно! — Алекс закинул руки за голову. — Моя София меня обожает. Вы тут, может, все и потонете, но я нюхом чую — мы с ней еще свидемся.

С верхней койки свесился вечно блаженный Вермут.

— Ага, конечно. Ждут они вас, да не дождутся.

— Почему это?! — возмутился Алекс.

— Разве не знаете нашего кэпа? Он если нас и выпустит живыми, то уж ограбит как пить дать.

— Гад ползучий! — прорычал Скотт.

— От гада слышу, — парировал Вермут.

— Да я не про тебя, дурак. Я про кэпа.

— Почему? — удивился я. Капитан был, возможно, не самым приятным человеком, но такой ненависти, как по мне, он не заслужил.

— Скажем так — у него есть дурацкая привычка придерживать у себя матросскую зарплату, — озлобленно прошипел Вермут.

— Вот-вот, — подтвердил Крис. — Кэп тот еще скупердяй.

— Ничего удивительного, когда заработал таким трудом, не хочется тратиться зря, — с усмешкой заключил Анару, необычно и красиво произнося слова.

— Каким трудом? — поинтересовался я.

— Кто его знает, — пожал плечами Крис. — Усердным, поди, но я думаю, что грязным.

— Но если вы знаете об этом, зачем пошли сюда работать?

Они не ответили, но от меня не укрылся мимолетный взгляд, который они бросили на Леди, впервые на моей памяти не участвующую в разговоре.

Лежа под самым подволоком, она, не глядя на нас, отозвалась:

— На таком судне, как “Людоед”, грех не прокатиться.

Замолчав ненадолго, Леди добавила:

— Спорим, сейчас сюда зайдет старпом?

Не дождавшись ответа, она подняла правую руку и начала загибать пальцы. Когда к ладони прижался мизинец, люк и вправду открылся, впустив поток света в кубрик.

— Второй помощник, наверх.

Леди с кряхтением спустилась на палубу и подошла к выходу.

— И завязывай уже со своими глупыми фокусами, — вполголоса попросила Ирен.

Ее сестра развела руками и в два прыжка поднялась на палубу.

После этого разговора я понял одну вещь — я абсолютно ничего не знаю о Леди, несмотря на избыток рассказов об их похождениях. Она всегда активно участвовала в болтовне, когда это не касалось жизни. А ее россказни ни на йоту не приблизили ни к выяснению их происхождения, ни к ее семье.

Спросить у нее самой я не решился, поэтому пошел “в обиходную”.

— А ты что, не знаешь? — удивился Крис.

Когда я ответил, что нет, он оживленно поведал:

— Так они ж аристократы. Думаешь, отчего ее кличут “леди”? Богатеи-авантюристы, которым наскучила жизнь в высоком обществе.

— Ты че, сдурел? — подключился к разговору Скотт и понизил голос: — Какие из них аристократы? С одной из них сбежал принц!

— Ну и где ж тогда он сам? — скептически спросил Крис.

— А, черт его знает. Сдох, может быть.

— Черта с два! — со знанием дела возразил Алекс. — Пахали бы они тут сейчас, если бы знались с самим принцем. Они — разбойники в завязке, точно тебе говорю.

— С чего ты взял? — прогудел Скотт.

— Да уж поумнее некоторых буду, — с улыбкой на все лицо, ответил Алекс.

— Че ты там пробалакал, гном? — подскочил дуболомный северянин.

— Бой, бой! — проскандировал Лис.

Я, не заставив себя ждать, мгновенно ретировался с поля боя, когда в кубрик по трапу скатилась Леди.

— Что за шум, а драки нету? Еда приехала, лоботрясы!

Вечно голодные матросы тут же отвлеклись и напрочь забыли о каких бы то ни было загадках происхождения.

Впоследствии я слышал достаточно теорий, но у меня появилась возможность убедиться в их как минимум недостоверности. Случилось это в тот же день, когда мы встретились с почтовым судном.

Когда мы разошлись, Леди начала раздавать солидную стопку писем. Каждому что-то досталось, даже холостяк Крис получил свою долю и ушел с ней на бак. С пустыми руками остались только три человека: я (вполне ожидаемо, ведь никто из моих знакомых не знал, где я), Леди и капитан Филлипс.

Позже, где-то в 5 склянок вечерней вахты какой-то матрос поднял крик:

— Шквал надвигается! 4 румба по штирборту!

Весь экипаж тут же встрепенулся, как вспугнутая птица. Мне не понадобилось вспоминать, где есть 4 румба и где есть штирборт, так как все моментально обратили взгляды в нужную сторону, где на горизонте к нам медленно приближалась грозовая туча.

— У вас есть 15 минут на приготовления, — спокойно произнесла незаметно появившаяся на юте Ирен.

— Крепите спасательные тросы, живо! — крикнула ее сестра со шкафута. — Задраить люки!

— Срубить нижние паруса и брамселя, пока можем! Грот-марсель на гитовы! — приказал капитан с ходу, выскочив из своей каюты.

Команды давались, разумеется, гораздо быстрее, чем выполнялись. Одни только спасательные тросы крепились все время на приготовления, да кто-то еще успел задраить люки и срубить бизань с гротом и марсель. Чтобы забраться на брамса-рею, будучи прикрепленным тросом, понадобилось бы уйму времени. Успеть было просто невозможно. Все это понимали, поэтому каждый стал в первую очередь заботиться о себе. Потом с глухим свистом налетел ветер, полил мелкий, больно хлещущий по лицу дождь. От поддающих в борта волн “Людоеда” неистово качало, пенящиеся валы перекатывались через палубу. Стало тяжело дышать и стоять на ногах, благо, меня крепко привязали. Из-за неубранного фока судно то и дело вставало на дыбы или зарывалось носом в воду. Надувающиеся брамселя гнули стеньги, грозя сломать. Экипаж с опаской поглядывал на возвышающиеся над ним мачты, в любую минуту ожидая их обрушения на палубу. Еле разлепив болящие от соли глаза, я увидел, что осталось только 2 неперестраховавшихся человека: сестры Регресар. Леди стояла подле меня, Ирен у бакборта разбухтовывала спасательный трос для себя. Я понял, чего ради они так рисковали — фок был убран.

Раздался очередной треск, кто-то вскрикнул, но мачты держались. Обернувшись на второго пома, я увидел, что ее тревожат брамселя. Пораздумав немного, все это время держась только одной рукой, она махнула сестре, так как кричать уже не имело смысла. Завладев вниманием Ирен, Леди начала что-то показывать совершенно невнятной жестикуляцией. Старпом, однако, все понял.

Ирен бросила Леди конец только что разбухтованного троса. Одновременно завязав на талиях беседочный узел, они вдруг прыгнули на фор-ванты. Я, широко раскрыв глаза, наблюдал за их передвижениями. Добравшись до брамса-рея, они совершили рокировку, в один моток обвязав связывающую их веревку вокруг бом-брам-стеньги. Скоро фор-брамсель был подтянут к рее.

Близнецы слезли и, не отвязываясь, проделали все то же самое на грот-мачте. С тем лишь отличием, что, когда они взялись за горденя, новый порыв впился в судно, и Ирен сорвалась вниз.

Резко натянувшийся трос швырнул Леди на стеньгу. Со своего места я увидел, как ее левую руку неестественно вывернуло. И также я увидел, как свободной рукой она медленно потянулась вниз. Мне было известно, что к ее ноге привязан нож. У меня перехватило дыхание.

С видимым трудом нагнувшись, Леди схватилась за перт. Двумя движениями обмотав натянутую до предела веревку вокруг своего плеча, чтобы уменьшить напряжение, она отползла от бом-брам-стеньги. К этому моменту очнувшаяся Ирен ухватилась за трос и начала подтягиваться.

Видимо, чувствуя, что не удержит сестру, Леди решилась на радикальный шаг. Она скатилась с реи и повисла в воздухе. Ее весом Ирен быстро вытянуло назад. Когда это случилось, Леди развязала узел и ловко приземлилась на грота-марса-рею. Со своих мест близнецы без проблем вернулись на палубу.

Шквал продолжался около полутора часа. Когда все наконец утихло, уже опустилась ночь. Старший и второй помощники капитана распустили всех отдыхать, а сами остались на вахте. Я сам не преминул бы воспользоваться отдыхом, но товарищи попросили меня, по праву последне-вошедшего, сходить за маслом для фонаря. Когда я вышел на палубу, в полутьме я разглядел знакомую женскую фигуру, сидящую на русленях. Сильно сгорбившись, она поднесла что-то, кажется, бутылку, ко рту. Набрав воздуха сквозь стиснутые зубы, она слегка коснулась левого плеча и отдернула руку. К ней подошла другая, очень похожая.

— Больно? — спросила Ирен, не заметив меня.

— Вообще нет, — приглушенным голосом ответила Леди. Мне несложно было распознать, кто есть кто — у Ирен голос выше и чище, чем у сестры.

— Давай вправлю.

— Не надо.

— Да давай!

Завладев вывихнутым плечом сестры, Ирен ловко вставила его на место.

— Спасибо, — буркнула Леди, разрабатывая руку.

— Ты спасла меня сегодня.

— Пришлось.

— Ты помнишь наш язык?

— Вспоминается, когда тебе становится удобно глухеть.

— Слушай, — мято начала Ирен. — Я знаю, что мы не разговаривали какое-то время. Но…

— Пропусти вступление, пожалуйста. Что тебе нужно? Слушаю.

Ирен со вздохом опустилась рядом.

— Мне не с кем больше поговорить. — После недолгой паузы она добавила: — Нок написал.

— Угу. Что говорит?

— У них все хорошо. Но теперь я не могу перестать думать о Саффи, — упавшим голосом произнесла Ирен. Я впервые услышал, как у нее изменилась интонация.

— Вполне естественно, ты ее мать.

— Да, но… Что, если я для нее буду тем же, чем наша мать была для нас? — быстро, на одном дыхании, выпалила она.

Помолчав, Леди тихо сказала:

— Наша мать не всегда помнила, что у нее есть дети, не говоря уж о том, сколько их у нее. А Саффи никогда не голодает, не мерзнет и даже элементарно не ходит полуголая. Все потому, что ты тут надрываешь задницу ради нее. Вы совсем не одно и то же.

— Ты это понимаешь, но Саффи… Ведь она почти никогда не будет меня видеть. В письме Нок написал, что она уже перепутала нас с тобой в своих воспоминаниях…

— Ирен, у нас одна рожа на двоих. Раз даже мы друг друга перепутать умудрились, когда выпили, то чего стоит ждать от ребенка? Она вырастет и все поймет.

— Наверно, ты права. — Подумав, она прибавила: — И Нок все раздражительнее. Даже письменно он как будто пытается меня уколоть. Я уже сомневаюсь, люблю ли я этого человека…

— Но ведь это все еще он, верно? — немного устало заметила Леди. — Ты сама выбрала растить дочь с калекой. Хотя то, что твой залет произошел именно от него, тебе отнюдь не мешало…

— Не залет, а… незапланированная беременность, — поправила Ирен, и Леди расхохоталась.

— Ну да, ну да. А чтобы получилась Саффи вы, конечно, не…

— Хватит тебе! — Ирен незлобиво толкнула сестру и рассмеялась вместе с ней. — Спасибо. Мне полегчало.

— Ага.

Ирен встала и ушла на ют. Леди утомленно откинулась на ванты. Однако увидев, что она начала подозрительно озираться, я поспешно вернулся в кубрик.

Значит, вариант с аристократией отбрасывается.