Вундеркидз. Вилдвудская академия

Жаклин Сильвестр, 2017

«Вундеркидз. Вилдвудская академия» – первая часть трилогии британского автора Жаклин Сильвестр, в которой Ника, пятнадцатилетняя талантливая художница, попадает в элитную школу для одаренных детей, где с помощью специальных технологий воруют таланты у одних учеников и за огромные деньги продают другим.

Глава 2

В темном-темном лесу

Когда лимузин углубился в горы, Лос-Анджелес и застывшее над ним густое облако смога исчезли в зеркале заднего вида. По пути Стамос оживленно обсуждал с Дарьей политику, тенденции осеннего сезона, взлеты и падения в индустрии моды. Ника молчала и слушала, невольно восхищаясь небрежной элегантностью Стамоса и его манерой вести светскую беседу. Рядом с девушкой в кармане у подлокотника имелся запас журналов, несколько школьных буклетов, таких же, как тот, который ей прислали, и даже альбом современной живописи. Вазочка на откидном столике была заполнена сладостями. Ника лакомилась бельгийским шоколадом, а лимузин катил по серпантину, забираясь все выше и выше по лесистым склонам.

Они ехали уже часа три, и казалось, что поднялись выше облаков. Над ними возвышался синий купол неба, а ниже раскинулось толстое облачное одеяло, укрывшее низкие окрестные горы. У девушки возникло чувство, как будто они пересекли некий барьер, отделявший Олимп от мира простых смертных. «Со всеми нашими проблемами заодно», — подумала она, ощутив легкий укор совести.

Через тонированное стекло Ника видела, как мимо пролетают дорожные указатели: Вилдвуд — пятьдесят миль, двадцать, десять. Однако расстояние до самой Академии нигде не значилось. Когда они наконец въехали в городок, Стамос объявил, что они сделают короткую остановку и прибудут на место через пятнадцать минут.

Вилдвуд был старомодный, уютный, зеленый. Вдоль Главной улицы выстроились хорошенькие бревенчатые домики, переоборудованные в магазинчики. Деревянные крылечки были уставлены корзинами из ивовых прутьев, заполненными полудрагоценными камнями, соляными лампами, «ловушками для снов», кусками мыла ручной работы и вязаными сумками.

Главная улица тянулась всего несколько кварталов и быстро закончилась. На углу у входа в заведение под названием «Сахарно-морожено» толпились подростки. Двое мальчишек сидели на деревянных ступеньках, остальные стояли рядом, ели мороженое и слушали, как их приятели играют на барабанчиках бонго. Нику охватило радостное волнение от мысли, что и она скоро будет своей в этом городке.

Лимузин снова углубился в густой секвойный лес, и Ника разглядывала проплывавшие мимо величественные темно-красные стволы. Они были высоченные и такие толстые, что, казалось, их и впятером не обхватить.

Машина свернула с большой дороги и выехала на залитое солнцем открытое пространство, которое перерезала белая стена с черными металлическими воротами. У ворот стояли два охранника в черно-красной униформе. Увидев лимузин, один из них что-то произнес в рацию, и ворота тут же распахнулись. Лимузин въехал на территорию, и впереди показалось здание Академии. Это было строение из двух корпусов кубической формы, соединенных надземной стеклянной галереей.

Здание сверкало на солнце, и его скругленные ребра напомнили Нике гальку, которую она собирала на сан-францисских пляжах, — гладкие, отшлифованные волнами камешки. Большие окна были разными: круглые, овальные, прямоугольные, от пола до потолка. К парадному входу вели широкие ступени.

«Прямо разворот из „Архитектурного дайджеста”, — восхитилась про себя Ника, впечатленная увиденным.

Кованая вывеска у входа гласила: «Директорский флигель», а на стенах обоих корпусов красовались огромные великолепные логотипы Академии — переплетенные А и W.

— Проект японских архитекторов, — сообщил Стамос, махнув рукой в сторону оригинального строения.

Машина остановилась.

— Добро пожаловать в Вилдвудскую академию! Сейчас начнется первая часть ознакомительной экскурсии! — провозгласил мужчина.

Ника с Дарьей вслед за Стамосом вышли из лимузина и направились к зданию. Дорожка была посыпана опилками красного дерева и пружинила под ногами, а по бокам тянулся бордюр из мрамора. «Будто струйка крови на бледной коже», — внезапно подумала девушка.

Большие двери парадного входа разъехались, открыв просторный холл в светлых тонах. Он переходил в стеклянную галерею, что вела в комнату с четырьмя дверями — видимо, приемную. Комната была обставлена современной мебелью: несколько белых кресел, похожие на стайку осьминогов, и стеклянный журнальный столик на ножке из настоящего пня с корнями. Одна стена была полностью завешана картинами в золоченых рамах. В углу стоял белый письменный стол, а за ним сидела красивая рыжеволосая секретарша и что-то печатала. Увидев Стамоса, она произнесла профессионально-приветливым тоном:

— Здравствуйте, мистер Ледерман.

— Здравствуйте, Эмили, — кивнул ей Стамос. — Это Дарья и Вероника Мейсон. В нашем вилдвудском семействе пополнение!

Ника заметила, что Эмили явно робеет в присутствии Стамоса. Стоило тому отвернуться, как она торопливо поправила волосы и одернула блузку. «Наверное, он почти на всех женщин так действует», — подумала Ника.

— Эмили, предложите нашим гостьям напитки, — медовым голосом попросил Стамос.

— Да-да, конечно! — Выпорхнув из комнаты, Эмили исчезла за одной из четырех дверей.

Стамос вскинул руку, продемонстрировав последнюю модель «Ролекса», затем повернулся к Дарье — его раскосые глаза были полны самого искреннего сожаления.

— Был несказанно рад познакомиться, милые дамы. Дарья… — Он расцеловал Дарью в обе щеки на французский манер. — Увы, мне пора идти. Вероника, счастлив был встретиться. Надеюсь, мы вскоре увидимся!

— Зовите меня просто Ника, пожалуйста, — ответила девушка. — Большое спасибо, что привезли нас.

— Я нечасто сам привожу сюда студентов, — сухо отозвался Стамос. Что-то в его голосе подсказало Нике, что он считает это ниже своего достоинства. — Однако ваши работы произвели на меня особенно сильное впечатление. Вот я и решил, что надо познакомиться с вами, пока вы не стали здешней звездой.

Его комплимент и смутил Нику, и польстил ей.

— Спасибо… — неловко выговорила Дарья. — Я тоже очень рада нашему знакомству, — проворковала она.

— И я. Прошу вас, пришлите мне приглашение на ваш следующий показ. Приму его с удовольствием! — воскликнул Стамос.

— Разумеется! — Дарья совсем растаяла от восторга.

Ника закатила глаза.

— Дальше экскурсию проведет Эмили. И скоро должна приехать студентка, которая будет вашей соседкой по комнате, — добавил Стамос.

Он направился к одной из двух дверей в дальнем углу — к той, на которой была табличка «Канцелярия» и кодовый замок. Ника заметила, что Стамос набрал на нем комбинацию — 624376, — и дверь открылась. Ника поспешно отвела глаза: как бы Стамос не решил, что она подглядывает. Крикнув: «Чао!», мужчина удалился.

— Чао, — проговорила Ника, однако дверь уже захлопнулась.

Теперь Ника с мамой остались одни. Дарья не спеша обошла приемную, осматривая все детали с любопытством и восторгом. На лице у нее сияла мечтательная полуулыбка.

На стене висел плоский телеэкран, на котором мелькали сценки из школьной жизни, фоном шла классическая музыка. Подойдя поближе к стене с фотографиями, девушка поняла, что перед ней электронные фоторамки. На экранах вспыхивали и гасли снимки. «Знаменитости», — поняла Ника, узнав голливудскую актрису, певца в стиле кантри, звезду Болливуда. И почти на всех снимках мелькал один и тот же сухощавый человек средних лет — он пожимал руки, улыбался, приветственно махал…

Дарья подошла и тоже уставилась на фотографии. С видом триумфатора мать подмигнула дочери, и тут из-за двери появилась Эмили, а в руках у нее был поднос с бузинным лимонадом, мятными макарунами и серебряной вазочкой малины.

Ника устроилась в кресле и сделала глоток лимонада — холодного и освежающего. Она вспомнила, как в прошлой школе их с мамой вызывали к завучу. Он прочитал Дарье лекцию, как помочь Нике повысить стремительно ухудшающуюся успеваемость, а секретарша, чтобы смягчить удар, принесла воды из-под крана в пластиковых стаканчиках. Это было совсем недавно — и, казалось, в другой вселенной. Эмили вернулась за стол и снова принялась молча печатать. Через несколько минут телефон зазвонил, она сняла трубку, что-то негромко сказала и положила обратно.

— Директор ждет вас, — сообщила секретарша и пригласила Нику и Дарью следовать за собой. Мать с дочерью вошли в последнюю, четвертую дверь, за которой обнаружилась винтовая лестница. И снова Ника ощутила приступ непонятной тревоги. Эмили отошла в сторону, пропуская их.

Две стены в директорском кабинете были стеклянные, здесь же стоял великолепный стол красного дерева и три кресла — еще более роскошные, чем в приемной. Из-за стола поднялся мужчина в элегантном синем костюме. Он уже начал лысеть, однако над ушами и на затылке волосы были по-прежнему густыми, и казалось, что это не лысина, а высокий аристократический лоб. Это был тот самый человек с фотографий. Он посмотрел Нике прямо в глаза и улыбнулся.

— Добро пожаловать в Вилдвудскую академию! — воскликнул мужчина. — Прошу вас, садитесь. — И показал на два осьминогообразных кресла перед собой.

Дарья уселась первой и протянула мужчине руку.

— Дарья Мейсон. Рада познакомиться.

— Директор Академии Стивен Эдисон, но, пожалуйста, зовите меня Стив, — приветливо ответил тот.

Ника заметила, что мама даже надела кольца с бриллиантами. Те самые, которые ей ловко удалось уберечь от изъятия, ведь это была единственная память о муже. Ника нащупала на груди сквозь свитер отцовский солдатский жетон и с облегчением выдохнула.

Директор пожал руку Дарье, и Ника сразу отметила, какие у него длинные и тонкие пальцы. А еще девушка почувствовала, что у директора все было тщательно подогнано — и костюм, и фигура, и кабинет.

— А вы, должно быть, Ника. — Стивен Эдисон смотрел на нее с живым интересом.

Девушка подумала, что ему, наверное, за пятьдесят; пусть выглядел мужчина моложе, но на лице все же проступали едва заметные следы борьбы с проявлениями возраста. Ника видела немало женщин, которые делали себе инъекции ботокса, так что ей сразу бросилось в глаза, что кожа у директора неестественно натянута на лбу, а когда он улыбается, на щеках не появляются носогубные складки. Глаза у него были маленькими, карими, а губы имели странный лиловый оттенок. Когда мужчина улыбнулся, Ника заметила, что зубы у него совсем не такие белые, как у Стамоса.

— Еще раз добро пожаловать, милые дамы, мы рады, что вы здесь, — сказал он.

— Спасибо. У вас очень красиво. — Дарья сняла шляпу и положила к себе на колени.

— Да. Это. Так, — согласился директор, делая после каждого слова эффектную паузу. — Вас, моя дорогая, пригласили сюда, — он повернулся к Нике, — поскольку мы отметили ваш выдающийся талант.

Дарья гордо улыбнулась.

— Однако должен предупредить, что учиться у нас непросто, — продолжал директор, впиваясь в девушку глазами-бусинками. — К тому же у нас строгие правила.

Ника поерзала, не уверенная, надо ли отвечать.

— Мы ожидаем, что вы будете стараться, потому что лентяям здесь не место. — Снова пауза. — Наши цель и задача — развитие ваших способностей, эволюция вашего творчества и, разумеется, совершенствование вашей техники.

Без сомнения, эта речь была отрепетирована и произнесена уже не раз.

— Талант — материя неуловимая, его следует цивилизовать и обуздать! — торжественно провозгласил директор и даже взмахнул рукой, будто ухватил в воздухе искорку таланта. — Иначе мы утратим его безвозвратно!

— Полностью с вами согласна! — Дарья гордо улыбнулась. — Моя дочь очень талантлива. Она добьется больших успехов — особенно в такой прекрасной обстановке…

— Не сомневаюсь! — Мужчина оценивающе оглядел девушку — так, словно та была лошадью-фаворитом на дерби.

Ника почувствовала, что краснеет. Никогда в жизни ее столько не хвалили. Но теперь, когда оказалось, что эта школа все же существует, ей стало страшно: вдруг теплые приветствия на самом деле окажутся замаскированным собеседованием, которое она может не пройти. Директор словно прочитал ее мысли:

— От имени Академии приношу вам свои извинения за то, что сообщили о приеме так поздно. Несколько дней назад мы получили от одного из спонсоров щедрый взнос, и это дало нам возможность пересмотреть личные дела возможных абитуриентов и набрать всех, кто нам понравился, гарантировав пансион и стипендию.

— Признаться, я не совсем понимаю… Каким образом вы добились, чтобы все это было совершенно бесплатно?! — выпалила Ника, удивляясь собственной смелости.

Дарья обожгла дочь сердитым взглядом, а директор рассмеялся.

— Да, конечно, такие предложения случаются редко! Однако у нас достаточно учеников, родители которых имеют возможность оплатить обучение в нашем учебном заведении. Нас поддерживают спонсоры, которые считают важной атмосферу творчества, которую мы создаем. Благодаря этому нашими студентами становится особо одаренная молодежь, которой предлагается полное содержание.

— А для чего это школе? — не унималась Ника.

— Ну, скажем так: если вы станете следующим Энди Уорхоллом, это в будущем привлечет в нашу Академию больше платных студентов, — расхохотался директор.

Ника успокоенно вздохнула — такого искреннего ответа ей вполне хватило. Мужчина поднялся, Дарья и Ника последовали его примеру.

— Вы любите, когда с вами честны и откровенны, это мне по душе. — Директор снова улыбнулся Нике, и она ответила тем же.

Дверь в кабинет открылась, появилась Эмили.

— Снаружи вас дожидается наша студентка, которая проведет экскурсию по нашему скромному учебному заведению. — Директор негромко засмеялся собственной шутке.

Перед тем как выйти из кабинета следом за Эмили, Ника обернулась и увидела, что тонкие губы мужчины растянуты в широкой улыбке, насколько позволяло его противоестественно моложавое лицо. А потом дверь закрылась.

* * *

«Экскурсоводом» оказалась старшекурсница с вокального отделения по имени Элоиза. Ее внешний вид так резко контрастировал с роскошными интерьерами директорского флигеля, что Ника всю дорогу едва сдерживалась, чтобы не таращиться на ее линялый джинсовый комбинезон, из-под которого выглядывали носки в желтую полоску. Светлые волосы с отдельными голубыми прядями Элоиза заплела в две косички — точь-в-точь Пеппи Длинныйчулок, только в панковском варианте.

Когда они уселись все в тот же лимузин, Дарья поинтересовалась у Элоизы, каким именно вокалом она занимается. Вместо ответа Элоиза тут же, прямо в машине, с поразительным мастерством исполнила отрывок из «Травиаты». От ее мощного голоса Дарья снова пришла в восторг. А вот Ника даже испугалась. Неужели ее почеркушки могут сравниться с таким ярким талантом? «Надеюсь, тут не все такие одаренные!» — встревоженно подумала она.

Уже стемнело, поэтому экскурсия оказалась короткой. Лимузин медленно кружил по кампусу, а Элоиза указывала на здания, которые тонули во тьме, и перечисляла по порядку:

— Это театральный корпус, вот концертный зал, а вон там еще картинная галерея.

На Нику особенно сильное впечатление произвела библиотека — огромное квадратное стеклянное строение, перед которым расстилался японский сад камней. Все окна в библиотеке горели, так что это оказалось единственное здание, которое Ника сумела как следует рассмотреть и снаружи, и внутри. Залы были уставлены стеллажами, полки ломились от книг. Нике очень хотелось туда зайти, но лимузин покатил дальше, въехал на гору и затормозил перед тремя большими белыми домами.

— Это «Чедберн», женское общежитие старших курсов, — показала Элоиза на первый дом и подмигнула: — Для самых клевых девчонок!

— Наверное, и твоя комната там, — усмехнулась Ника.

— В точку! А это «Блэкстон». Мужское общежитие. — Здание стояло посередине и было немного выше остальных. — Вообще-то девочкам заходить туда запрещено, — добавила Элоиза с деланым огорчением, и сразу стало понятно, что это правило особенно не соблюдают. — А это твой дом, «Роузленд», — объявила Элоиза.

Название — «Страна роз» — Нике понравилось. Современное сооружение было похоже на директорский корпус, только выше — целых пять этажей. На фасаде тоже красовался огромный логотип Академии. Вдоль стены в несколько рядов были высажены вишни. А вдоль дорожки, которая вела к входу, цвели розовые кусты — выглядело это просто потрясающе. Ника услышала, как мама рядом глубоко вздохнула, явно тоже очарованная увиденным.

— Жалко, что несколько лет приходится ждать, пока тебя переведут в «Чедберн», — сказала Элоиза и презрительно сморщилась, кивнув в сторону «Роузленда».

— А почему? — спросила Дарья.

Девушка замялась.

— Э-э… понимаете, я не очень люблю розовый цвет, — объяснила она. Ника и Дарья недоуменно уставились на нее. — Лучше один раз увидеть…

Они пошли к дверям. Но Элоиза вдруг остановилась.

— Я забыла сказать, что вход в общежитие разрешен только учащимся и сотрудникам. Из соображений безопасности.

Элоизе было явно неловко: Дарья не увидит, где будет жить ее дочь.

— Шофер отвезет вас, куда скажете, а комнату вы посмотрите в родительский день или перед каникулами, — утешила огорченную Дарью Элоиза.

А Ника вдруг поняла, что мама сейчас уедет и они в первый раз расстанутся так надолго!

— Здесь у тебя все сложится замечательно, — взволнованно проговорила Дарья, обняла дочь так сильно, что Ника чуть не задохнулась, и шепнула ей на ухо: — Я так счастлива за тебя, моя девочка!

Мама еще ненадолго задержала Нику в объятиях, а потом спустилась с крыльца.

— Рада была познакомиться, миссис Мэйсон! — крикнула Элоиза ей вслед.

— И я! — махнула ей Дарья в ответ. У подножия лестницы, прежде чем сесть в машину, она обернулась и подмигнула дочке: — Я же тебе говорила, все будет хорошо!

Нике хотелось сказать так много всего… Но удалось выдавить только: «Я буду скучать». Дарья опустила стекло.

— Я тоже буду скучать, солнышко. И не огорчайся, в родительский день мне покажут твою спальню. Не забудь перед сном позвонить мне! — успела добавить она, и лимузин рванул с места.

Ника смотрела вслед, пока машина не скрылась из виду. А потом огляделась вокруг. На вершине холма было не так темно, и при свете луны и звезд Ника различила внизу простирающийся до самого горизонта лес. На небольших открытых участках уютно устроились школьные корпуса и еще здания — квадратные или прямоугольные, все — современной архитектуры, а между ними вились песчаные тропинки.

В отдалении девушка разглядела что-то вроде гигантского опрокинутого желтого тента, натянутого между деревьев наподобие гамака для великанов. Надо будет обязательно разведать, что это такое. А пока следом за Элоизой Ника устремилась в общежитие. Элоиза провела карточкой в пазу считывающего устройства, прикрепленного у косяка, и толкнула дверь.

— Не хочу тебя обламывать, но могут быть сложности с тем, чтобы маме позвонить, — сказала она, когда девушки вошли в вестибюль общежития. — Здесь нет сотовой сети.

— Как это нет? — Ника не поверила своим ушам.

— Говорят, что вроде бы горы мешают, но, скорее всего, сделано это специально. Директор обычно отвечает так: «Сотовая связь отвлекает молодежь и не дает в полной мере раскрыть свои таланты».

Пародия на директора получилась очень похожей, и Ника усмехнулась, отдавая должное актерскому таланту Элоизы. «Но как же позвонить маме?» — расстроилась Ника, и в тот же момент заметила, что в углу холла висит обычный телефон.

Следом за Элоизой девушка прошла в большую, роскошно обставленную общую гостиную, стены которой были оклеены нежно-розовыми обоями. Повсюду виднелись пробковые доски для афиш и объявлений, которые пока что пустовали. С обеих сторон в общую комнату вели лестницы, а в самом углу прятался маленький лифт. На диване устроилась компания девушек, все они громко хихикали. Выйдя из лифта на третьем этаже, Элоиза повела Нику по коридору и, сверившись с мятой бумажкой, которую извлекла из кармана, остановилась у двери с номером 5.

— Ага, тебе сюда.

Она снова просканировала карточку, после чего замигала зеленая лампочка, и дверь открылась. Ника очутилась в уменьшенном варианте общей гостиной — розовые обои и шикарная деревянная мебель. Еще одна дверь из гостиной вела в спальню.

— Кажется, я уловила, какой тут фирменный стиль. — Ника с улыбкой повернулась к Элоизе.

— Я же тебе говорила! Декор подбирали спонсоры, а это здание построено на средства одной домохозяйки, которая купила себе чуть ли не герцогский титул. У нее пунктик — розы и английские поместья. Остальные здания отделаны совершенно иначе, — поспешно добавила Элоиза. — Наше общежитие финансировала немецкая дизайнерская компания, так что там, конечно, лучше. — Она пренебрежительно оглядела комнату. — Приходи в гости, сама увидишь.

В ответ на приглашение Ника радостно закивала. Осмотревшись, она подумала, что, несмотря на избыток розового, интерьер общежития был просто потрясающий. Ника зашла в спальню и обнаружила, что ее чемоданы уже поставлены у одной из аккуратно застеленных кроватей. В спальне была еще одна дверь, из-за которой слышалось, как журчит вода.

— Ты знаешь, как зовут мою соседку? — спросила Элоизу Ника.

— Э-э… — Элоиза снова развернула смятую бумажку. — Стелла Вайнштейн, первый год обучения, специальность — модельер.

Вот это да! Ника не без робости покосилась на дверь в ванную, а Элоиза вручила девушке карточку-ключ.

— Это универсальный пропуск — без него не попасть ни в комнату, ни в остальные школьные корпуса. По карточке отслеживают твои перемещения, чтобы ты не нарушила комендантский час или еще что-нибудь. Если пройдешь куда-нибудь по чужой карточке, тебе просто голову оторвут. Если потеряешь карточку, сразу же сообщи в администрацию! — с нажимом проговорила Элоиза.

Ника кивнула и бережно, словно какую-то драгоценность, взяла карточку.

— Ну, в общем, устраивайся, — помолчав, добавила Элоиза. — Если будут вопросы или проблемы, вот тут у тебя возле шкафа кнопка вызова домоправительницы, она со всем разберется.

«Домоправительница?» — повторила Ника про себя, дивясь старомодному словечку. Интересно, а какие у домоправительницы обязанности? Спрашивать она не стала, потому что Элоиза уже стояла у двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— На кровати папка с информацией для вновь прибывших. Ну что, пока? Увидимся позже, — заторопилась Элоиза.

— Да, конечно. И спасибо тебе большое — и за экскурсию, и вообще! — воскликнула Ника.

Элоиза улыбнулась.

— Рада помочь! — Уже выйдя в коридор, девушка остановилась. — За экскурсии добавляют баллы на экзаменах, так что слишком не благодари, просто назови в мою честь свою дочку, и мы квиты, — пошутила она. — До скорого! — Махнув рукой, Элоиза умчалась.

Ника снова осталась одна. Она прошлась по комнате, чтобы не торопясь разглядеть обстановку, в которой ей придется жить: два одинаковых деревянных шкафа, лиловая бархатная кушетка, розовые с лиловым ковры и небольшие деревянные секретеры.

Девушка подошла к кровати, села на нее, с удовольствием утонув в пышной перине. Погладила цветочного рисунка покрывало, сразу вспомнив, откуда оно: из модного магазина «Виндзор и Велл» в Беверли-Хиллз, где продавали английский текстиль. Проверила себя — посмотрела на этикетку — и улыбнулась: память ее никогда не подводила.

Ника скинула туфли, легла и уставилась в потолок — он тоже был розовым. Она задумалась, не пора ли распаковать вещи, но кровать была такая удобная, что вставать не хотелось.

Тут скрипнула дверь ванной, и оттуда вышла девушка, закутанная в нежно-голубое полотенце, придерживая второе такое же, обернутое вокруг головы наподобие тюрбана. Из-под тюрбана выбилось несколько каштановых прядок, прилипших к мокрому лбу. При виде Ники девушка округлила карие глаза.

— Привет! — просияла она. — Я Стелла, а ты Ника, да?

— Да, привет, — улыбнулась Ника в ответ, садясь.

— Мне сказали, как зовут мою соседку, когда везли сюда утром. Ты ведь будешь учиться на факультете изобразительного искусства? — взволнованно продолжала Стелла. Ника кивнула. — Ой, надо же, я тоже! — взвизгнула соседка.

Новая знакомая была маленькой, гораздо ниже Ники, и тоненькой, губки бантиком и наивные глазки кофейного цвета, а вот внушительный нос в профиль казался великоватым для небольшого личика. Стелла подошла к своему шкафу и открыла его. Соседка Ники уже успела распаковать свои вещи: полки были набиты битком — аккуратные стопки одежды, футляры с украшениями, сумочки, а внизу громоздились обувные коробки. Стелла вытащила новую шелковую блузку, оторвала бирки, выбросила их в мусорную корзинку.

— Ну что, волнуешься? Какой уровень стресса по десятибалльной шкале? — бросила она через плечо и спряталась за дверцей шкафа, чтобы одеться.

— Даже определить не могу, — отозвалась Ника. — Все произошло так быстро. Никак не опомнюсь.

— А почему быстро? — без особого интереса спросила Стелла, показываясь из-за двери шкафа в новеньких джинсах и белой блузке.

Ника заметила, что одежда в шкафу у Стеллы висит в пластиковых чехлах, а на полу у кровати сложены стопкой фирменные пакеты — в таких обычно хранят дорогую красивую обувь и сумочки. На нижней полке шкафа стоял сейф — запертый. «А значит, в нем что-то уже спрятано, — поняла Ника и задумалась, что бы ей спрятать в свой сейф. — Может, солдатский жетон, когда я его снимаю?» — размышляла она. Однако от идеи сразу пришлось отказаться: все равно отцовский солдатский жетон почти всегда на ней.

— Ну да, меня приняли только три дня назад, — ответила Ника.

— Правда? Письма же рассылали еще в мае. Три дня! Разве можно так поступать с человеком? Даже собраться толком не дали! — Похоже, Стеллу такая перспектива искренне ужаснула.

— Нет, никто не виноват. Просто в Академии только недавно получили дополнительное финансирование, вот и смогли в последнюю минуту назначить еще одну полную стипендию.

Стелла снова вытаращила глаза.

— Тебе дали полную стипендию?!

Тон соседки насторожил Нику, которой не понравилось, какое направление принял разговор.

— Да, дали, а что? — с вызовом в голосе спросила Ника.

— Ух ты! — Стелла села на кровать. — Значит, ты наверняка очень талантливая.

Услышав в голосе соседки зависть и тоску при слове «талантливая», Ника смягчилась. Ее взгляд упал на стену за спиной у Стеллы. Там скотчем было прикреплено несколько рисунков — наброски моделей одежды. Миленькие, но ничего выдающегося. Стало ясно, почему Стелла спросила про стипендию. Устыдившись того, что чуть не перешла в наступление, Ника покосилась на Стеллу и увидела, что та тоже смотрела на собственные рисунки.

— Очень славные, — подбодрила ее Ника.

— Ты правда так думаешь? Спасибо! — Стелла ожила и с жаром сообщила: — Хочу стать модельером!

Ника промолчала. Во всем, что касалось моды и дизайна, ей было сложно кривить душой и изображать восторг. Уж в этом-то она прекрасно разбиралась! Однако Стелла сама быстро сменила тему:

— Слушай, а симпатичные мальчики здесь есть?

Ника едва не упомянула Стамоса, но потом решила, что хотя он, конечно, красавец, однако под категорию «мальчиков» не подходит.

— Да нет, во время экскурсии никто не встретился, — посетовала она.

Стелла взглянула на настенные часы.

— Время ужинать, пошли? — предложила она.

Ника поняла, что даже после проведенной экскурсии не представляет, как устроена новая школа. И где столовая, она тоже не знала. Девушка вспомнила про папку с материалами для вновь прибывших, которую так и не успела изучить.

— Да-да, пошли, конечно! — обрадовалась она тому, что не придется искать столовую самой.

Стелла изучила свое отражение в зеркале, критически оценив себя со всех ракурсов. Ника быстро окинула взглядом свое коротенькое синее платьице: за последнее время девушка сильно похудела, и платье болталось на ней. Давно не стриженные кудри ниспадали ниже лопаток. «Сойдет и так», — решила она и вслед за Стеллой вышла из комнаты.

Столовая располагалась ниже по склону, в здании, которое, как и библиотека, было сплошь из стекла. Увидев выстроившуюся у входа очередь из студентов, Ника занервничала, но Стелла ободряюще улыбнулась.

— А что, при входе никого не проверяют? — удивилась Ника. В ее старой школе в столовую можно было попасть только по пропуску.

Стелла взглянула на нее:

— Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь захотелось забраться на две тысячи футов в горы только для того, чтобы украсть еду! — И сама рассмеялась от такого нелепого предположения.

Очередь двигалась быстро, и девушки вскоре оказались у шведского стола. Сначала показалась стойка с закусками, где среди прочих блюд красовались кусочки дыни, завернутые в пармскую ветчину, копченая лососина, украшенная каперсами, башенки сашими. Отдельно стоял сырный стол. В качестве основного блюда сегодня предлагали филе-миньон, жареный сибас, мидии, обильно политые соусом, и бараньи котлетки с зеленью. За небольшим прилавком необъятных размеров повар раздавал тончайшую хрустящую пиццу, которая выпекалась в настоящей печи. Ника огляделась вокруг — похоже, никто не разделял ее восторгов. Стелла критически разглядывала моцареллу с помидорами: «Не первой свежести капрезе, между прочим», — бормотала она с презрительной гримаской. Ника отошла от нее и еще покружила по залу, нагружая тарелку деликатесами.

Девушка обнаружила Стеллу рядом с холодильником с мороженым. Ника села рядом.

— А что ты любишь рисовать? — спросила Стелла и сунула в рот оливку.

— Я люблю детали, — ответила Ника. — Обожаю рисовать всякие подробности на одежде — пуговицы, складочки. И когда людей рисую, тоже сосредотачиваюсь на деталях — кожа, веснушки, руки.

Стелла покивала, но вид у нее был удивленный.

— Погоди, я как-то не понимаю… То есть, если ты видишь хорошенький домик, ты рисуешь не хорошенький домик, а ручку от двери в хорошенький домик? — уточнила она.

— Вроде того, а еще я люблю детали в природе, — рассмеялась Ника и с аппетитом принялась за жареную рыбу. Подняв глаза, она увидела, что Стелла смотрит на нее с еще большим недоумением, и снова положила вилку. — Ладно, вот представь себе, что ты смотришь вблизи на лепесток или кладешь кусок коры под микроскоп и видишь, что они состоят из тысячи затейливых мелких частей… — Стелла кивнула. — Так вот это я и люблю рисовать.

Соседка помолчала — наверное, ломала себе голову, зачем человеку рисовать кусок коры.

— А я вот рисую наряды, и все, — произнесла она задумчиво — видимо, прикидывала, стоит ли ей тоже начать рисовать «детали». — А парень у тебя есть? — задала она новый вопрос, и снова оживилась.

— Не-а, — смущенно ответила Ника. Честно говоря, она даже не могла вспомнить, когда ей в последний раз понравился какой-нибудь мальчик. Ну, разве что лет в двенадцать. — А у тебя?

— Ну… — Стелла выпрямилась, обрадованная возможностью рассказать о себе. — Дома у меня есть несколько потенциальных ухажеров, — уклончиво ответила она. — Но мне хочется, чтобы в Академии у меня была свобода выбора: здесь наверняка будут перспективные молодые люди, мне что попало не нужно! Нет, пойми меня правильно, дома ребята тоже ничего, но ведь надо рассмотреть все варианты, и вообще мужчинам нравятся недоступные девушки! — заявила Стелла со знанием дела. Казалось, что соседка цитирует статью из журнала.

Стелла умолкла, дожидаясь, что Ника начнет расспрашивать об оставшихся дома поклонниках или хотя бы поинтересуется, где это «дома», но Ника ее уже не слушала: в столовую размашистым шагом вошел директор. Он обходил зал, пожимая руки и мило беседуя со столпившимися вокруг студентами, которые так и рвались с ним поговорить и даже вставали в очередь, чтобы поздороваться.

— Как тебе директор? — спросила она у Стеллы.

Стеллу явно огорчило, что разговор перешел с мальчиков на школьное руководство.

— Нормально. Страшноватый, конечно, но так ничего.

— А он… он не смотрел на тебя как хищник на добычу? — спросила Ника и тут же поняла, как странно прозвучал вопрос.

— Гм… да нет. — Стелла повозила вилкой в тарелке с салатом и с явным любопытством поглядела на Нику. — А что? Ну-ка, рассказывай все с самого начала.

Этого вопроса Ника всегда боялась. Она не любила врать и всегда предпочитала правду, но ведь стоит ее сказать, и тебя забросают идиотскими или бестактными вопросами. Как погиб твой отец? Каково это — переезжать из одного штата в другой? Разве тебе это не тяжело?

— Ну, вообще-то я из Бостона, — решилась Ника.

— Так я и знала! — Стелла даже подпрыгнула. — Я же слышу — у тебя легкий акцент!

— Я уехала оттуда в три года, — продолжала девушка, — и с тех пор мы с мамой много путешествовали.

Ника рассчитывала на этом и закончить свой рассказ, но Стелла явно заинтересовалась.

— Как это — путешествовали? — уточнила она.

— Ну, переезжали из одного города в другой… — с небрежным видом проговорила Ника, пожимая плечами.

— Почему? — допытывалась Стелла.

Окружающие всегда считали, что для таких частых переездов обязательно должна быть веская причина. Однако пускаться в объяснения девушке совсем не хотелось.

— Понимаешь, нам просто надоедает сидеть на одном месте, — соврала она.

На самом деле если кому-то и надоедало сидеть на одном месте, то это Дарье — и тогда «они решали», что пора бы переехать. Однако Стелла восхищенно вытаращила глаза:

— Ух ты, как круто! — воскликнула она. — А меня даже на курорт и то не отпускали, — с завистью в голосе добавила соседка.

Свет в столовой внезапно потускнел — столовая закрывалась. Довольная тем, что можно не продолжать, Ника вскочила с места.

Девушки поставили пустые тарелки и подносы на тележки и направились обратно в «Роузленд».

* * *

Ника изучала папку для вновь прибывших до позднего вечера. Она с удивлением обнаружила, что расписание, составленное в соответствии с общей программой и занятиями в «мастерских», каждую неделю будет меняться. А на этой неделе должно состояться торжественное собрание в честь начала учебного года и студенческий концерт.

После сытного ужина у Ники появились силы разложить вещи, так что ее шкаф тоже оказался забит, а потрепанные чемоданы на неопределенное время спрятались под кроватью. Стелла также распаковала оставшийся багаж — несколько саквояжей от Луи Витона — и устроилась на кровати со свежим номером «Космополитена».

Из еле заметного динамика на стене прозвучало: «Пожалуйста, погасите свет». Ника послушно переоделась в пижаму и с удовольствием забралась под одеяло. Постельное белье оказалось необычайно мягким и приятным. Когда они с мамой переезжали, то обычно останавливались в дешевых мотелях и хостелах или жили на съемных квартирах, и там белье всегда было жесткое и сыроватое.

Стелла глядела в потолок и отчаянно боролась со сном в надежде, что удастся еще посплетничать о первом дне в Академии. Но соседка лежала тихо, поэтому прошептав: «Приятных снов», Стелла отвернулась к стене.

Ника наслаждалась темнотой и тишиной, и мысли ее блуждали в прошлом. В памяти всплывали далекие туманные картины бостонской жизни — теперь этот город почти ничего для нее не значил, но она помнила пронизывающий зимний ветер и отцовские следы на снегу…

Девушка смотрела на розовый потолок, размышляя, одобрила бы мама такое цветовое решение. «Если бы ее сюда пустили… — виновато вздохнула она и решила: — Опишу ей все по телефону».

Тут Ника подскочила в кровати. Она же забыла позвонить маме! Ника не сомневалась, что та уже напридумывала себе всяких ужасов. Или решила, что дочь о ней сразу забыла. От этой мысли Ника пулей вылетела из постели. Усевшись на пол, нашарила мобильный в одной из сумок. Включила. Нет сети. Ника взглянула на Стеллу. Та слегка похрапывала с полуоткрытым ртом. Ее розовый сотовый самой последней модели заряжался на столике у кровати. Ника подкралась поближе и взяла телефон. К аппарату была подвешена целая гроздь розовых брелочков, которые громко зазвенели. Ника поспешно сжала их в кулаке и покосилась на Стеллу, но та блаженно спала.

Индикатор сети ее телефона не показывал ни одного деления. Точно, Элоиза же предупреждала, что здесь нет сети! И тут ее осенило… Забыв о том, что в руке у нее чужой телефон, Ника открыла окно, высунулась наружу и уставилась на индикатор. Ничего. Тогда она выставила вперед руку, протянув ее как можно дальше. Вдруг появилось одно деление. Ника торопливо набрала номер, нажала кнопку соединения, звонок прошел: один гудок, два гудка… И тут телефон Стеллы выскользнул у Ники из руки и полетел на землю. Ника вскрикнула и тут же зажала себе рот. Девушка с ужасом смотрела вниз, ожидая увидеть под окном его обломки. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила на дереве что-то блестящее. Брелочки! Они зацепились за ветку!

Схватив пластиковую карточку-пропуск, Ника выскочила за дверь, на цыпочках прошла по полутемному коридору к лифту. Спускаясь на первый этаж, девушка заметила в верхнем углу кабины камеру видеонаблюдения. Следит ли кто-то сейчас за ней? И будут ли у нее неприятности?

В общей гостиной вдоль стен горели ночники, освещая комнату неярким светом. Ника уже двинулась к входной двери, но вдруг остановилась, посмотрела на карточку в руке и вспомнила, о чем ее предупреждала Элоиза. Нарушать комендантский час в первый же день было, конечно, нельзя. А еще нельзя, чтобы соседка узнала о том, что Ника уронила ее телефон. Вдруг потянуло холодом, и Ника обернулась. Створка одного из окон была приоткрыта. Девушка мгновенно приняла решение: распахнула окно еще шире и выпрыгнула наружу.

Приземлившись, Ника шлепнулась, расцарапав голые коленки — пижамные шортики были слишком короткими. Зашипев от боли, девушка поднялась, стряхнула с кожи мелкие камешки и бросилась к дереву, на котором видела мобильник. Оказавшись у мощного ствола, она вгляделась в гущу листвы. Телефон висел высоко на ветке.

Цепляясь за сучья, Ника полезла вверх. Вскоре ей удалось добраться до болтавшегося на ветке мобильника. Девушка подползла как можно ближе — осталось только руку протянуть. И тут до Ники донесся чей-то голос — от испуга она чуть не свалилась, однако сумела сохранить равновесие и посмотрела вниз. Из леса вышел парень, который направился к тому самому дереву, на котором сидела Ника. Незнакомец громко говорил и жестикулировал.

— Слушай, я же сказал: мне здесь не нравится, — услышала Ника. — Ты обещал, что я проучусь только год, а прошло уже два!

Наступила пауза, как будто говоривший ждал ответа, но ответа не последовало.

— Вот что, — прорычал незнакомец, — я с тобой говорить не хочу, я хочу поговорить с дядей. Ясно тебе? Это мне он дядя, а тебе — начальник! И мне плевать, что уже час ночи! А я с ним сто лет не разговаривал! — Парень явно злился. — Знаешь, что бывает, когда я не получаю, чего хочу?

Тут Ника наконец сообразила, что парень говорит по телефону: ей-то была видна только его макушка. Ветка, на которой сидела девушка, под ее весом стала сгибаться, Ника испугалась, что вот-вот свалится. Она дотянулась до мобильника соседки, осторожно сняла его и сунула в карман. Ветка дрожала, мышцы на ногах Ники тоже. Выхода не было, и Ника пустилась в обратный путь по стволу.

— Как это — он не желает со мной разговаривать?! — орал парень, давясь словами. Теперь в его голосе звучало отчаяние. — Не хочу я тут торчать! — рявкнул он, отключил телефон и что есть силы пнул ствол.

Ника находилась уже на предпоследней ветке и уповала только на то, что незнакомец не посмотрит вверх и не увидит ее. Девушка ступила на нижний сучок и… потеряв равновесие, соскользнула вниз. Схватилась за соседнюю ветку, но та с громким треском сломалась, и Ника больно шлепнулась на землю. На мгновение зажмурившись, девушка отчаянно желала стать невидимой и раствориться в воздухе. Но чуда не произошло, она смущенно встала, отряхнулась и подняла глаза.

Парень застыл на месте — вид у него был такой, словно перед ним приземлилась летающая тарелка. Ника смотрела на незнакомца снизу вверх — у него были широкие, четко очерченные скулы и резкая линия челюсти. Яркие зеленые глаза в свете фонаря подозрительно блестели. Черные как смоль волосы стояли торчком, но, видимо, так и было задумано. На парне были узкие черные джинсы, низко сидевшие на бедрах, широкие плечи облегала кожаная куртка, надетая поверх серой флиски с капюшоном.

— Что ты делала на дереве? — медленно проговорил он.

Ника замялась, а потом выпалила:

— Искала телефон!

— Искала телефон на дереве? — Теперь в голосе парня слышалась насмешка. Он ухмыльнулся, но тут же помрачнел. — Да ты тут с самого начала сидела!

— Прошу прощения… — выдавила Ника.

— За что?! — взорвался парень. — За то, что подслушивала чужие разговоры?

Ника еще больше смутилась и попыталась сменить тему.

— Как тебе удается отсюда звонить? — спросила она.

— Вроде бы мобильник очень помогает! — ехидно ответил парень.

Подул резкий прохладный ветер, и Ника вспомнила, что на ней только коротенькие шортики и майка — не самый подходящий наряд для ночной беседы. А парень продолжал глазеть на нее с кривой ухмылкой на красивом лице.

— Не делай вид, что не понял, — возмутилась Ника. — Здесь же нет сети — мертвая зона!

— Мертвые зоны не для всех мертвые, — надменно ответил он.

Ника закатила глаза и зашагала к общежитию, но незнакомец ее нагнал.

— Тебя родители не учили, что нельзя подслушивать взрослые разговоры? — нахально поинтересовался парень.

Для Ники это стало последней каплей — то ли так подействовало на нее слово «родители», то ли за этот день случилось слишком много всего и она просто устала да еще свалилась с дерева. Девушка молча развернулась и направилась к окну, из которого вылезла. Незнакомец снова ее догнал и на сей раз схватил за запястье. От его прикосновения у Ники по спине словно пробежал электрический разряд.

— Я не хотел тебя обидеть!

Ника выдернула руку:

— «Не хочу я тут торчать! Почему дядя не подходит к телефону?!» — передразнила она его писклявым голосом, а потом бросила: — Тоже мне, взрослые разговоры!

Парень отпрянул, как будто она его ударила, и Нике сразу стало совестно, но она все равно зашагала прочь, не оглядываясь на незнакомого красавчика.