Крепостная герцогиня (главы 64—115). Квазиисторическая юмористическая эпопея

Семён Юрьевич Ешурин

Малашка хитростью добивается от Наташи согласия на брак с Роджером. У супругов Смит рождаются 5 детей. Наташа выходит замуж за негоцианта Мойшу Шафирова. У них рождаются аж 10 детей! Английский герцог Джордж Гриффит случайно узнаёт, что его сын Уолтер скрывается в России под именем Роджера Смита. Герцог дарит князю Меншикову бриллиант в обмен на обещание выпустить в Англию семью Смитов… после будущей смерти царя Петра.

69. Беседы Светлейшего с Шафировым и с Романовым

5 сентября 1715 года завершилась целая эпоха истории европейской — опосля 72 лет формального правления преставился король Франции Людовик 14-й. По утверждению ГУГЛа вездесущего токмо некий фараон древнеегипетский превзошёл рекорд сей.

В тот же день вне связи с усопшим прибыл Мойша Ицкович в Санкт-Петербург и к покровителю своему светлейшему явился со взяткой традиционной приличной:

— Александр Данилыч! Окажите честь, коей недостоен я. Будьте свидетелем на свадьбе моей, кояя в Курске в последний день сентября состоится.

— В такую даль переться?! Нет уж, уволь!

— Не имею права увольнять Вашу светлость, а уж желания — тем паче, ибо Вы на своём месте пребываете.

— И Аки кличут невесту твою? Сара? Фаня?

— Владычица сердца моего и впрямь в сарафане. Наташа суть дщерь купца Василия Никитича Самохвалова.

— А мать ея, аки я понял, суть иудейка богомерзкая! У племени вашего, постоянно насилуемого нация по матери волей-неволей определяется, ибо отцы насилующие суть герои неизвестные! Выходит, приглашаешь ты меня на венчание со своей иудейкой Наташкой в синагогу?!

— Речи Вашей светлости логичны весьма, ибо светлая глава замыслила оные. Правда, в данном конкретном случае нюанс имеется. Усопшая мать невесты моей даже более расейская, нежели отец ея, ибо род Василия Никитича Самохвалова пошёл от хвастуна татарского, коий хвалился тем, что немереное число девок расейских перепортил. Отсюда и фамилия его славная. Опосля сего героя постельного (хотя в большей мере сеновального!) пошлО на Руси ругательство: «Совратил твою мать татарин!». Правда, впоследствии нЕкто слово «совратил» сократил, а последнее слово вообще выкинул из соображений политкорректных… А венчаться буду я не в синагоге, а в церкви божией по закону нашему православному.

— С каких сие пор закон наш православный твоим стал, морда иудейская?!

— С тех пор, аки ради любимой своей перешёл я во православие.

— Похвальное деяние! Возрадуется государь, ибо давно мечтал наставить тебя на путь истинный, но не преуспел. Зато преуспела девица самохваловская! Кстати, уж не тот ли сие купчина Самохвалов, у коего рыжий маркиз Уолтер Гриффит на побегушках репетиторствует?

— Имеется у Василия Никитича репетитор аглицкий колера указанного, токмо данные его анкетные несколько иные.

— Ну да! Вспомнил, что он под «Роджера Смита» косит, о чём Петруша ведает… Я не о твоём глаголю кузене Петруше Шафирове, а о своём другане Петруше Романове! Надеюсь, не растреплешься об информированности августейшей?

— Буду нем, аки рыба! — заверил Мойша Шафиров.

Сравнение сие многие годы верным было, ибо коли рыба даже делится с окружающими информацией, человек ея (информацию, но и рыбу тоже) не воспринимает. Но в 1958 году появилась возможность сие сравнение оспорить, ибо вышел на экраны фильм «Последний дюйм», в коем певец Михаил Рыба вовсе не был нем, а зело тяжёлым басом исполнил песнь «Тяжёлым басом гремит фугас…»

— Богат Васятка сей не токмо деньгами, — молвил фаворит царский, — но и талантами (жаль токмо, что не своими!). Ведаю, что перешла к нему от тебя Малашка юмористическая.

— Опосля свадьбы моей (а заодно и своей!) ко мне же и вернётся, ибо она суть служанка Наташи, супруги моей будущей.

— ЧтО сие значит: «а заодно и своей свадьбы»?

— Токмо то, Ваша Светлость, что сразу опосля свадьбы моей и в том же храме божьем венчается юмористка юная, токмо что во брачный возраст вступившая с упомянутым ранее Роджером Смитом.

— Крепостная с маркизом?!… Али кто он там официально считается?

— Роджер Смит выдаёт себя за внебрачного сына барона аглицкого и служанки расейской.

— Но коли в том же храме венчается, то православный он, аки выдуманная мать его.

— Перешёл он аки и я во православие ради избранницы своей.

— Тоже похвально! Ай да бабы… будущие! Ради них сразу две заблудших души на путь истинный православный вышли!… Не удивлюсь, коли обучил британец девку свою шахматы двигать.

— Глаголил мне Роджер, что Малашка его не токмо первая юмористка, то бишь первая середь юмористок расейских, но и первая середь шахматисток. А попутно середь юмористов и шахматистов!

— Занятно! — воскликнул Меншиков. — А сам-то с ней играл?

— Уважаю я шахматы, — молвил Мойша Ицкович, — но не играю в оные. Однако в бытность тогда ещё малолетней Малашки крепостной моей играл я с умницей сей в шашки на равных, а в поддавки она меня полностью переигрывала, ибо расчёт у нея фантастический!

— Посиди-ка, МОйшеле, в кабинете отдельном, а я инфУ сию с инстанцией вышестоящей перетру.

— Буду счастлив, коли государь великий посетит свадьбу мою ничтожную!

Чрез пару часов светлейший вернулся с аудиенции высочайшей:

— Государь счёл себя слишком великим, а свадьбу твою слишком ничножной, дабы ради нея в Курск переться. Однако заинтересовался зело! Возрадовался он переходу тебя, последнего иудея упрямого в лоно истинной веры! И от радости решил тебя аж графом сделать! (Мойша аж перекрестился от неожиданности.) Токмо считает царь, что негоже графу с безродной купчихой сочетаться! (Хотел было Мойша вякнуть, но своевременно осадил себя.) Посему за заслуги немалые в деле развития торговли расейской купчина Самохвалов графом назначается!… Что же касаемо другой пары венчаемой, повелел государь во-первых, поздравить новобрачных, во-вторых, бочку вина за счёт казны выставить, а вот во третьих… ни в коем разе Малашке вольную не давать!

Усмехнулся Шафиров грустно:

— Благодарю государя за то, что не велел Роджеру крепостным стать, дабы от супруги будущей не отличаться!

— Не того благодаришь! — тоже усмехнулся (правда, без грусти) Меншиков. — Именно сие он и пытался повелеть. Но убедил я неразумного, что в таком случае откажется Малашка от свадьбы, зато бочка вина сэкономится. Естественно, не мог царь наш упустить случай лишний раз народ споить. А посему решил оставить Роджера свободным мужем крепостной и отцом крепостных чад будущих.

— Благодарю, Ваша светлость, токмо имею опасение, что откажутся новобрачные от сей милости крепостной.

Засмеялся светлейший:

— Государь имеет… тех, кто имеет опасения подобные! Предусмотрел он мудро, что молодые брыкаться начнут. Посему решил, что Роджера Смита в любом случае ожидает потеря свободы — либо свадьба, либо крепость Петропавловская! А коли Малашка вздумает из себя благородную корчить и не пойдёт под венец свадебный, то ждёт ея венец терновый в виде сотни розог. А дабы жизнь слишком сладкой не казалась, сыпать ей соль на раны. И следить, дабы не сдохла ранее времени. А посему растянуть удовольствие сие на длительный срок в зависимости от самочувстия ея….

Не стал Шафиров лишние вопросы задавать, но помыслил ошибочно: «Видать, не может простить душегуб венценосный Уолтеру Гриффиту обмеление канала Ивановского!»

На другой день собирался Шафиров домой вернуться, но был вызван патроном своим.

— Ныне в отличие ото вчера встал государь с другой ноги — с той, что потребно. Посему изволил дать послабления небольшие. И заменил «кнут», для Малашки привычный, на диковинный для нея «пряник. Ежели решит крепостная сия заместо Роджера с кем-либо иным обвенчаться, то дозволяет он милостиво дать вольную обоим… И самое главное! Повелел царь мне лично проследить свадьбу сию и отчёт представить. ТАк что, постарайся, Мойша, дабы я доволен остался!