Герой не моего романа

Елизавета Соболянская (2024)

«Занимайся любимым делом, и тебе никогда не придется работать!» — так говорила мама, и дочь последовала ее совету — закончила колледж по курсу графического дизайна. Вот только вместо творчества ей целый день приходится заниматься скучной рутиной. Зато у девушки есть тайна — дома после работы она рисует портрет идеального героя из своей любимой книги. И однажды этот герой зовет художницу за собой… Что ждет девушку в мире книги, и чем закончится ее приключение, узнайте в этой истории!

Глава 3

Ее явно вели по парадной части большого дома. Увидеть здание снаружи Маша не могла, зато оценила высоту потолков, размеры лестниц и определенный стиль каждой комнаты, через которую пришлось пройти.

Впрочем, вскоре они свернули в узкий коридор, с двух сторон которого тянулись одинаковые двери. Служанка подошла к ближайшей, открыла ее, и комната всем своим видом показала, что здесь живет художница.

Девушка вошла.

Ничего особенного — узкая кровать, одно окно, столик, стул, ширма в углу у двери и вешалка для одежды на стене. Под вешалкой стоял то ли сундук, то ли чемодан — какой-то ящик с ручкой и замком.

— Вода для умывания уже в кувшине, — сказала горничная, — обед я сейчас принесу!

Она ушла, и Маша, быстро ополоснув руки и сняв балахон, принялась изучать свое новое жилище. Больше всего информации дал сундук — в нем нашлось еще несколько платьев и чистый полотняный балахон, запасы красок в необычном виде — истолченные порошки, не смешанные с масляной основой, камушки, мраморная ступка для растирания, бутыль масла, бутыль скипидара, кисти, палитра, мастихин… В общем, это явно был дорожный сундук художницы. Но главное — в кармане на крышке сундука нашлись письма и документы! Усевшись на кровать, девушка хотела уже прочесть все, но поблизости раздался стук деревянной подметки, и она быстро сунула бумаги под подушку и встала.

Служанка внесла поднос, поставила на столик и сообщила, что ужин она принесет в обычное время, а пока госпожа художница может отдыхать и гулять в саду под окнами. Маша вежливо поблагодарила, служанка вышла, и девушка опять схватилась за бумаги. Сверху лежало письмо от герцога с приглашением приехать в его поместье, чтобы написать портрет нового владельца титула, а также сделать несколько набросков и эскизов его друзей и слуг, если его светлости понравится работа госпожи Мэриен Этклифф.

Условия благородный лорд предлагал неплохие — оплату проезда, проживание, покупку красок, холстов и кистей, а вот оплата за саму работу предполагалась только после завершения результата и… «если мне понравится».

Маша поморщилась и вспомнила лекции по истории искусства в колледже — там рассказывали о том, что некоторые художники продавали семейные портреты лордов и леди в галереи, потому что заказчикам они не нравились или за них просто не хотели платить.

Под письмом лежала бумага, озаглавленная «Диплом, выданный королевским изобразительным сообществом». Дальше была бумага, уведомляющая о вступлении «девицы Мэриен Этклифф» в гильдию художников, с описанием работы, которую девушка представила на суд гильдейской комиссии. Картина называлась «Девочка с птичкой», и, судя по описанию и отзывам, ее признали достойной работой.

Еще были письма от родственников, счета от портнихи и отдельная связка счетов с пометкой «для герцога», в которых указывались краски, кисти и прочее.

Что ж, Маша поняла, что угодила в книгу к своему любимому герою и теперь может ежедневно проводить с ним время, рисуя портрет. Наверное, это не так и плохо. Тут есть жилье, еда и работа. Для девушки, угодившей в незнакомый мир, это не так и плохо.

Хотя… насколько незнакомый?

Отложив бумаги, Мария взялась за еду. Вот кормили тут очень так себе. Насколько она помнила из книги, Гриз был богатым герцогом. А вот прислугу и приравненных к ней гостей кормили скромно. Миска каши без мяса и масла, кусок хлеба с чем-то похожим на творожный сыр и кружка травяного отвара. Однако есть уже хотелось, так что Маша съела все до крошки, потом умылась над тазом и, полюбовавшись садом, решила выйти погулять и обдумать свое положение.

Как она очутилась в книге? Как отсюда можно выбраться? И что она будет делать, если придется остаться здесь навсегда?

От последней мысли слезы вскипели на глазах, и девушка, покрутив головой, запретила себе хандрить. В сад — значит в сад!

Но сначала ей нужно было туда выйти, а дороги она не знала. Вышла в коридор, подошла к узкой лестнице и осторожно спустилась вниз. Кажется, она попала правильно — по коридору то и дело пробегали слуги, одетые в униформу с гербом на левой стороне груди. Однако эти слуги имели такой важный и чопорный вид, что остановить их и спросить дорогу Маша не решилась. Шла потихонечку, шла и наконец увидела небольшую дверь, приоткрытую куда-то в солнце и зелень. Шагнула. Обрадовалась — действительно, стриженая изгородь, красивые клумбы, нежные розы на фоне темных кипарисов и туй, извилистая дорожка, ведущая куда-то за поворот… Девушка решительно двинулась по дорожке, погрузившись в собственные мысли.

Кажется, в книгу ее привела любовь к герцогу Гризу. Трудно было не впечатлиться умным, тонким красавцем, описанным в книге! В этой реальности внешне он был так же хорош, вот только… Маша запомнила его абсолютно равнодушный взгляд. Даже его друг, барон Триан, смотрел на нее с большим интересом. Да и то сказать, в полюбившейся Марии книге герцог ухаживал за благородной девушкой, желая стать ее мужем. Бедная художница, почти прислуга, не вписывается в его представления о невесте. Так стоит ли лезть на рожон?

Только вот герцог Гриз такой красивый, мужественный, сильный! У него благородное лицо и манеры, длинные красивые пальцы с мозолями от оружия и безупречно завязанный галстук! А его пес! В книге говорилось, что Борго — подарок отца герцога на совершеннолетие. Герцог сам воспитывал пса, и они не раз спасали друг другу жизнь, ведь этот мир довольно жесток…

Не успела Маша додумать эту мысль, как поблизости раздался лай, и знакомый черный пес налетел на нее, сбивая с ног! Она только пискнуть успела! Борго подхватил палку, прилетевшую художнице на юбку, и умчался снова, а она осталась лежать, слишком ошеломленная, чтобы сразу подняться.

Над ней склонилось знакомое лицо и с некоторым раздражением уточнило:

— Госпожа Этклифф, что вы здесь делаете?

— Простите, милорд, — искренне смутилась Маша, — я вышла прогуляться в сад и заплутала. А потом ваш пес…

Герцог одним рывком поставил ее на ноги, коротко осмотрел, убедился, что она не хватается за руку или ногу, и холодно сказал:

— Сад для гостей находится в той стороне. Это мой личный сад, куда нельзя попасть без приглашения!

— Еще раз прошу прощения! — под пристальным взглядом холодных серых глаз тело Марии само дернулось, изображая полуприсед. Кажется, это называется книксен? После чего девушка боком обогнула герцога и почти бегом скрылась за поворотом.

Скрылась, но никуда не ушла — сказался удар о землю. У Маши закружилась голова, и она сползла на землю, радуясь тому, что здесь нашлась низкая дерновая скамейка.

— Кажется, художница решила подобраться к тебе поближе, Гриз, — хмыкнул мужской голос.

— Девица просто заблудилась, Эббот, — сухо ответил герцог.

— Не скажи… — протянул снова первый голос, — теперь, когда ты принял титул, девицы будут забираться к тебе в постель куда охотнее!

— Меня не интересуют бледные скучные девицы, желающие моих денег, — в голосе Гриза проскользнул холодок, словно он уже сталкивался с такими девицами.

— Это ты зря, — хохотнул неведомый Эббот, — художница выглядит аппетитно, одни ее кудряшки чего стоят!

— Я бы попросил… — Гриз сделал паузу, — помнить, что госпожа Этклифф находится под моей защитой.

— Да брось, друг, я пошутил, — фыркнул мужчина.

— Вот когда она покинет Гриз-холл, можешь подкатить к ней свой… кошель!

— Мой… кошель не такой весомый, — не унимался Эббот, — а хорошеньких девчонок хватает в деревне.

— Я тебя попрошу не… оставлять в моей деревне новых жителей, — судя по звуку голоса, герцог поморщился.

— Обижаешь, — протянул Эббот, — и потом, ты знаешь, что Фолкнеры свое не отдают.

— Прости, устал я с этим портретом! — повинился Гриз. — Если бы не традиции, послал бы эту девицу в пень!

— А чего мужика не пригласил? — прозорливо уточнил Фолкнер, пока Маша, задыхаясь, вспоминала, что так звали еще одного друга герцога Гриза.

— Да эта девица хотя бы меня пишет, — хмыкнул аристократ. — А эти модные расхваленные при дворе щелкоперы рисуют статую с моим гербом!

Эббот хохотнул:

— Это да, Грег сказал, портрет очень похож! Как хорошо, что мне не надо позировать!

— Как это не надо? — картинно удивился Гриз.

— Ты же пригласил эту пигалицу, чтобы написать свой парадный портрет, как положено при получении регалий, — напомнил Фолкнер.

— Не только! — Маше показалось, что герцог светло улыбнулся. — В контракте прописаны портреты членов моей семьи, друзей и слуг. Так что… завтра ты первый садишься позировать после меня! Все равно мой портрет уже почти закончен!

— Мы так не договаривались! — воскликнул Эббот.

— Попробуй откажи владетельному герцогу! — фыркнул Гриз.

Дальше раздались звуки обычной мужской возни, толчки, удары, лай собаки, и под этот шум Маша поспешила вернуться в свою комнату, даже не разобравшись, как она нашла дорогу. Кажется, ее любовь к герцогу только что треснула!