Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы

Елизавета Бута, 2022

В 1996 году в России провели последнюю смертную казнь. В Москве расстреляли убийцу 11 детей. …Долгое время никто не мог опознать и идентифицировать человеческие останки, найденные в районе Звенигородского лесничества. Тела были так обезображены, что помочь в этом могли лишь судебные эксперты, но те всё никак не могли написать заключение. По всему выходило, что тела жертв принадлежали мальчикам лет тринадцати, но… поседевшим раньше времени. Рассказывают, что, когда Андрею Чикатило показали снимки истерзанных трупов, он с ужасом и отвращением отодвинул фотографии в сторону и сказал: «На такое даже я не способен». Сергей Головкин, скромный сотрудник Московского конного завода и один из самых опасных серийных убийц России, за несколько лет своей «карьеры» стал легендой. Его именем пугали подростков, о нем рассказывали по вечерам в пионерских лагерях. Вот только никто не знал, что это Головкин. Его называли «Фишер», и он казался больше, чем человеком… • Кем на самом деле был персонаж страшилок, реально оборудовавший в своем гараже филиал пыточного ада? • Как «дядя Сережа», которого уважали коллеги и обожали ученики из группы профподготовки, обыкновенный человек, превратился в садиста и убийцу? • Почему приговор Фишеру привели в исполнение уже после вступления в силу моратория на смертную казнь? • Как удавалось Фишеру много лет оставаться безнаказанным? Об этом рассказывает известный криминальный психолог в документальном триллере, основанном на материалах допросов и интервью с убийцей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

1

Ничего страшного

Конец 1950-х

Женщина может позволить себе все, что угодно, но она не имеет права быть некрасивой. Лариса понимала, что не блещет умом, да и внешность ее оставляла желать лучшего. По крайней мере, девушке так часто твердили о ее заурядности, что она успела смириться с этим знанием. Уставшая от одиночества, мать с ранних лет внушала Ларисе мысль о том, что самое главное — найти спутника жизни. В случае дочери женщина считала, что нужно сделать это как можно скорее. Молодость — хоть и дорогой, но скоропортящийся товар. «Оденься поярче, возьми помаду у соседки», — наставляла она девушку, когда та собиралась на танцы в дом культуры.

Природа наделила Ларису стройной фигурой, но и только. Жидкие, непослушные русые волосы мышиного оттенка казались обмасленными на макушке и завивались в несуразные сухие завитки возле плеч. Плохая от природы кожа в подростковом возрасте покрылась угрями, а к двадцати годам прыщи сменились веснушками и пятнами. Маленькие, глубоко посаженные глаза тоже не красили девушку. Единственным достоинством оставалась юность, которую срочно нужно было продать, причем как можно дороже. Увидев в сельском клубе красивого и веселого студента из Москвы, она заявила:

— Выйду за него замуж.

Подруги тогда подняли ее на смех, а Лариса добилась своего. Александр был дальней звездой, кем-то с другой планеты. Москва находилась всего в ста километрах от их совхоза, но это расстояние казалось недосягаемым. Ежегодно в их район присылали студентов «на картошку», поэтому мечтой каждой было влюбить в себя какого-нибудь москвича и заставить его жениться. Это считалось самым простым способом перебраться в столицу.

На дворе стояли 1950-е. Скромный, основательный и педантичный Александр к своим двадцати годам практически не имел опыта общения с противоположным полом. Внимание Ларисы польстило ему, и к концу своей вынужденной ссылки он уже позвал ее замуж. Конечно, девушка тут же согласилась.

Первым делом Лариса постаралась забыть о том, где родилась, сжечь все мосты, чтобы сестры или мать ненароком не вздумали приехать погостить к ней на неопределенный срок.

Им с Александром выделили комнату в общежитии. День и ночь в десятиметровой клетушке околачивались однокурсники молодого мужа. С ними этот тихоня удивительным образом перевоплощался в гостеприимного рубаху-парня. Лариса терпеть не могла шум, пьяных друзей и песни под гитару, которыми сопровождались любые посиделки. Какое-то время девушка старалась поддерживать придуманный себе образ. Улыбалась гостям и даже изображала любовь к походам и сплавам на байдарках. Но с течением времени ей все это надоело. Целью жизни стали беременность и квартира, которой было значительно проще добиться, имея ребенка. Как назло, зачать не удавалось довольно долго. Следовательно, и получение заветного жилья откладывалось. Через пару лет после свадьбы удача ей улыбнулась, и вскоре молодые переехали в новую квартиру на окраине столицы. Лишь спустя время поселок Новоаксиньино стал называться Москвой. В конце же 1950-х этот жилой район еще только застраивался блочными пяти — и девятиэтажными домами, в которых выделяли квадратные метры сотрудникам близлежащих НИИ.

Беременность молодой женщины протекала тяжело. Гинеколог был сильно обеспокоен состоянием плода, а Лариса, в свою очередь, уже почти похоронила еще неродившегося малыша. К моменту рождения сына женщина успела проиграть в голове тысячу вариантов смерти первенца, смогла пережить это и смириться с бесплодием.

Сергей Головкин появился на свет 26 ноября 1959 года. Младенец запутался в пуповине и уже посинел от нехватки кислорода. Врачи сделали невозможное и все же добились первого крика. Но все понимали, что шансов выжить у младенца немного. Вдобавок ко всему у новорожденного обнаружился серьезный врожденный дефект: воронкообразная грудь. Сам по себе недостаток не самый страшный. У многих людей впалая грудь: у кого-то чуть больше, у кого-то меньше. Однако нередко эта врожденная физиологическая особенность сопровождается целым букетом проблем со здоровьем и очень часто — пороком сердца. Только через неделю мальчика показали матери. До этого момента врачи не рисковали идти на столь важный шаг. У молодой женщины это первенец. Совсем не факт, что он выживет. Незачем ей видеть его живым. Одно дело — выкидыш или мертворождение, и совсем другое — смерть ребенка после родов.

Сегодня необходимости тесного контакта между младенцем и матерью сразу после родов придается исключительное значение. Однако в те годы это считалось большим преувеличением. Все должно было проходить согласно утвержденным стандартам и под медицинским контролем. В порядке исключения женщине давали подержать новорожденного, но, естественно, только в том случае, если его жизни уже ничто не угрожало. Лишь много лет спустя в Штатах одиозный психолог Тимоти Лири и ряд его последователей докажут, что дети, которых в первые минуты жизни не передали матери, невротичны, склонны к депрессии и часто имеют более низкий эмоциональный интеллект. Едва появившись на свет, ребенок оказывается во враждебном, доселе неизведанном мире. Когда мать прижимает к сердцу младенца, происходит импринтинг: малыш проникается безусловной любовью к самому близкому существу, способному его защитить. В обратную сторону это, кстати, не работает. Женщина не начинает любить своего ребенка, просто взяв его на руки. Это чувство пробуждается со временем и пропорционально прилагаемым усилиям.

Сережа выжил, но Лариса вернулась из роддома с ощущением, что стала матерью инвалида. Она принялась ходить с ним по врачам, то и дело принося какой-то новый диагноз. Теперь уже ни о каких друзьях, ни о каком веселье в их доме не могло быть и речи. Больной малыш требовал неустанного внимания и абсолютной тишины. Новоиспеченному отцу было невыносимо каждый вечер заходить в этот дом скорби и молчания, где не допускались никакие громкие звуки. Смех и радость оказались под запретом, ведь ребенок болен. Мужчина не мог этого выносить и постепенно начал винить во всем сына.

Лариса никогда не любила мужа. Чувства являются обязательным строительным материалом для создания крепкой семьи. Они помогают примириться со всеми недостатками партнера. Если изначально этого цемента нет, то в конце концов остаются только раздражение и отвращение. По крайней мере, так произошло с молодой женщиной, которая постепенно начинала ненавидеть супруга. Уйти от него она не могла — не уезжать же в совхоз к матери с больным сыном на руках. Жить с мужем тоже оказалось невыносимо, и постепенно это чувство становилось все более взаимным.

Александр начал выпивать по вечерам. Теперь он делал это в одиночестве. Алкоголь превращал тихого педанта в агрессивного и жестокого тирана. Те поступки, которые он творил в состоянии опьянения, пугали иной раз даже его самого.

В сентябре 1962 года Сережу определили в детский сад. В первый день мать так тщательно собирала ребенка, что мальчик уверился в том, что ему предстоит сложное испытание. И вот его привели в большую комнату, где уже играли несколько детей. В этот момент какая-то женщина буквально втащила в помещение упирающуюся, рыдающую девочку лет трех. Все дети тут же принялись с интересом наблюдать за происходящим. Мать девочки извинилась перед воспитательницей и постаралась успокоить ребенка. Крик, нараставший в недрах впалой Сережиной груди, в этот момент наконец вырвался наружу. Мальчик не боялся расстаться с матерью, но сейчас он вдруг понял, что его оставили один на один со всеми этими детьми. А вот это уже было по-настоящему страшно!

Сережа орал, рыдал, задыхался и катался по полу. Воспитательницы не раз видели подобные представления и прекрасно знали: главное — не обращать на такого ребенка внимания, чтобы не поощрять истерику. В какой-то момент крик сменился рвотой, а на колготках мальчика расплылось мокрое пятно.

— А ну пойдем, поганец, — прошипела высокая пожилая воспитательница и схватила новичка за руку. Она притащила его в какую-то холодную темную комнату, заставленную кроватями.

— Будешь сидеть здесь, пока не успокоишься, сказала женщина и вышла за дверь.

Оказавшись один, Сережа быстро затих. Вечером, когда Лариса пришла за мальчиком, воспитательница битый час жаловалась ей на поведение сына. Под конец этого унизительного разговора она выдала матери перепачканные рвотой и мочой вещи.

Так случалось раз за разом еще очень долго, пока наконец Ларисе не удалось добиться перевода сына в другой сад, считавшийся элитным. Теперь для того, чтобы добраться до места, нужно было проехать пять остановок на автобусе, но зато Сергей больше не катался в истерике по полу.

Александр считал, что сын просто издевается и манипулирует матерью, и старался воспитывать ребенка в строгости. За годы семейной жизни мужчина привык к пытке молчанием. Поначалу его выводила из себя тишина в квартире, но спустя несколько лет он примирился с тем, что единственный голос, который можно было услышать в их квартире, принадлежал диктору Кириллову.

Сереже было четыре года, когда Лариса в один из дней попросила мужа отвезти ребенка в сад. Александр отнекивался, сколько мог, но в итоге сдался. Молча взяв за руку мальчика, отец повел его к автобусной остановке. Тем морозным утром мужчина испытывал отвращение к целому миру, но в первую очередь к сыну, из-за которого пришлось в такую рань выйти из дома. Сережа же в семь утра пребывал в прекрасном расположении духа, и даже раздраженный отец не мог испортить ему настроение. Всю дорогу до сада он бродил по автобусу, садился то на одно пустующее место, то на другое, а потом и вовсе забрался на сиденье с ногами.

— Слезай, я сказал, — в очередной раз прикрикнул отец, но Сергей не обратил на это никакого внимания. На них уже начали неодобрительно поглядывать пожилые женщины, которым вечно куда-то нужно попасть ранним утром. — Значит, дальше сам доберешься, я из-за тебя позориться не собираюсь, — провозгласил мужчина, когда автобус затормозил на очередной остановке. Ребенок только в этот момент осекся и начал сползать с сиденья, но было уже поздно. Двери захлопнулись, и фигура отца начала стремительно удаляться. Мальчику стало нечем дышать, а его глаза наполнились слезами. Он бы бросился на пол в истерике, но перед кем было ее устраивать здесь? Кто бы его сейчас стал слушать?

В этот момент автобус остановился, и Сережа увидел в отдалении знакомое здание детского сада. Он беспомощно оглянулся в поисках человека, который поможет ему спуститься по высоким ступенькам, чтобы выйти из автобуса, но желающих прийти на помощь не оказалось. Пассажиры, которые укоризненно качали головой из-за того, что ребенок прыгает по салону, теперь сосредоточенно глядели в окно.

Мальчику удалось благополучно добраться до сада, но спустя какое-то время ситуация повторилась. Правда теперь, когда ребенок начал баловаться, отец вышел из автобуса, не произнеся ни слова. Сережа так и не понял, что произошло. К тому моменту он уже напрочь забыл о том, как в прошлый раз расшалился и разозлил отца, который так и не объяснил, в чем было дело. Пытка молчанием и одиночеством стала излюбленным инструментом давления в их семье. Сереже приходилось догадываться, чего именно хотят от него родители. Всякий раз, когда сын появлялся в поле зрения, они тут же умолкали. Если мальчик делал что-то не то, мать с отцом переставали с ним разговаривать до тех пор, пока он не исправится. Сережа был не против сделать все правильно, но чаще всего он просто не понимал, чем именно вызвал гнев взрослых.

Когда человека перестает устраивать окружающая действительность, он ищет убежище в мире собственных фантазий. Невыносимыми являются две вещи: непредсказуемость и равнодушие. Все остальное можно пережить. Однако эти факторы не просто угрожают жизни, они ставят под сомнение саму возможность оставаться личностью и продолжать существовать дальше. Тебя не замечают, а от твоих поступков ничего не зависит. Есть ли ты на самом деле? Родители Сережи по незнанию и врожденной холодности оставили мальчика в вакууме эмоционального отчуждения, подбросив туда чувство стыда и собственной неполноценности. На людях Лариса демонстрировала материнскую любовь, оправдывая ожидания окружающих, но, оказавшись один на один с ребенком, переставала его замечать. Сын был для женщины своего рода дорогой вазой. Такую вещицу можно поставить где-нибудь в углу, иногда стирать пыль и проверять, все ли с ней в порядке. Если вдруг понадобится, достаточно просто подойти и взять ее в том же месте, где оставил. У вазы не может быть чувств и мыслей, вазу не нужно обнимать и поощрять. В те годы считалось, что хвалить ребенка в принципе неправильно, так как он загордится и будет ставить себя выше других, захочет выделиться из коллектива.

В психологии такой тип людей, как Лариса, получил название «шизофреногенной матери». Шизофренией, вопреки первоначальной теории Фромм-Райхман^[2], заболеть из-за этого невозможно, а вот расстройство личности по данному типу почти гарантировано. Такой комплекс особенностей развития характеризуется отчужденностью, отгороженностью от мира, уплощением эмоциональной сферы. Проще говоря, человек оказывается перед выбором: реальность или собственные фантазии — пусть ужасные и пугающие, но предсказуемые, понятные и контролируемые. Если вдуматься, никакого выбора здесь нет: когда до человека никому из окружающих нет дела, он всегда предпочтет иллюзорный мир.

Обычно считают, что психопаты — это люди без жалости, совести и чувств. На самом деле их эмоции и чувства никуда не деваются. Они просто искажены. При разных типах психопатий нарушение аффекта выглядит по-разному, но в случае шизоидной психопатии оно происходит по так называемой формуле «дерево-стекло». Стоит отметить, что дихотомия «дерево-стекло» является общей почти для всех видов расстройств личности. Человек может спокойно воспринять новость о смерти близкого человека, оставаясь жестким, как дерево. Но если он, к примеру, потеряет любимого плюшевого мишку или кто-то без спроса прочтет его дневник, то это может привести даже к самоубийству. В такой ситуации тот, кто страдает шизоидной психопатией, оказывается хрупким, как стекло. Никакой логики. Может показаться, что невозможно предсказать, как он отреагирует на ту или иную ситуацию и какие эмоции продемонстрирует, но это не так. Представьте себе, что вы смотрите фильм, в котором умирает главный герой. Что вы почувствуете, узнав о гибели Джеймса Бонда? Наверное, расстроитесь. Особенно ранимые натуры даже всплакнут, но уже минут через пятнадцать выкинут грустные мысли из головы. Психопат может воспринять так смерть близкого: нечто важное, но происходящее на экране, ненастоящее. Плюшевый мишка или дневник — вещи, играющие важную роль в тщательно выстроенном мире их фантазий. Они и есть настоящее. Это новость из главного для них мира.

Ну и что страшного? Недолюбили, недохвалили и недообнимали в детстве, потом все выправится. Верно? Достаточно сходить на пару тренингов личностного роста, попадать на чьи-нибудь руки в рамках упражнения на доверие, и все переменится. К сожалению, это так не работает. Выраженное расстройство личности, давшее о себе знать в детстве, затрагивает моторные нейроны. Мы с рождения учимся понимать других людей, распознавать их мимику и жесты, реагировать в соответствии с тем, чего от нас ждут. На лице собеседника гнев — лучше уклониться от общения. Он улыбается — нужно улыбнуться в ответ. Идущий вам навстречу двинулся вправо — вы делаете шаг влево, чтобы не столкнуться. Мы считываем эти сигналы машинально, не обдумывая и не анализируя, потому что научились этому с детства. Если же человек не видит каждый день лица близких, не слышит обращенную к нему речь, эмоциональные реакции окружающих могут означать и то и другое, а их слова — вообще что-то третье. Моторные нейроны при этом тормозят и буксуют: понимать и видеть сигналы других людей оказывается невыполнимой задачей. Так рождаются неловкость и неуклюжесть, непонимание намеков, подтекста, сарказма и еще тысяч других сложных структур, благодаря которым происходит полноценное общение. Конечно, можно всему научиться и все скомпенсировать — при должном уровне мотивации, самоотверженности и героизма, разумеется. Но зачем? Вспомните, как тот, кто не умеет плавать, ведет себя на пляже. Сидит на берегу и наблюдает. Возможно, он отважится подойти к воде и помочить ноги. Но не дай бог его окатит большой волной. Это будет фобия на всю жизнь. Человек отбежит на сто метров. Найдутся и те, кто все же решится войти в воду и хотя бы попытается плыть по-собачьи. Вот только в воде сотни других людей, которые могут начать тонуть, увлекая за собой оказавшихся рядом пловцов. А вдруг начнется шторм и волна накроет с головой? Как поступит не умеющий плавать? Он поспешит на берег в поисках места, с которого видно воду, но куда брызги не долетают, постарается не жить, но наблюдать. Именно так выглядит коммуникация для человека с этим видом психопатии. Сережа отчаянно желал быть принятым в обществе, найти друзей и даже врагов, обрести настоящую жизнь, но всякий раз, когда он пытался это сделать, его накрывало волной.

Примечания

2

Фрида Фромм-Райхман (1889–1957) — немецкий и американский врач, психоаналитик и психотерапевт, пионер в аналитически ориентированной психотерапии психозов и представитель неопсихоанализа. Содействовала формированию неофрейдизма. Автор теории шизофреногенной матери. Первая супруга Эриха Фромма.