Свидетельство того, что я была…

Елена Черская

В настоящую книгу вошли стихи, в основном посвященные любовной лирике, взаимоотношениям между мужчиной и женщиной. Из отзывов читателей: – «Такое уютное, хоть и немного грустное, произведение. Пахнет дождём, крепким кофе и любимым человеком» – «Искренние и трогательные стихи» – «Не первый раз возвращаюсь к этому стихотворению. Удивительный повтор, передающий настроение, удачная финальная строка. А в целом… в стихотворении сказано больше, чем написано…»

Рассыпаны горошины

«Умирают надежды… и им наплевать на сезон…»

Умирают надежды… и им наплевать на сезон…

Мы так ждали весну, а она все равно где-то между…

и закусаны губы… и слышится сдавленный стон…

да разбросаны мысли, и все как-то глупо-небрежно…

Мы так ждали весну… открывали и окна и двери…

и платочком махали и жгли, обжигаясь, костры…

вновь пекли пироги… но фальшивят сегодня свирели…

и отложен опять День Торжественной Встречи Весны…

А сорока трещит и хвостом так приветливо машет…

кто-то спички под руку и хворост поставлен шатром.

Ветер бьется в стекло, а метель все хохочет и пляшет,

засыпая опять этот город своим серебром…

Мы так ждали весну… а она все болтается между…

заметает метель, и захлопнуты створки окон…

умирают опять и опять оживают надежды…

возрождаясь из пепла…

и им наплевать на сезон…

Хрустальный мир

Хрустальный мир… росинка поутру…

душа сквозь душу проходя, любви оставит след…

необъяснимый аромат… к добру…

касанье капель по воде… блаженствует рассвет…

и время растворилось в глубине

прозрачности… безвременье… счастливый смех секунд…

остаться здесь в затерянной стране…

что часть тебя… мелодии прозрачной слышен звук…

в едином измерении любви…

встает и лепестками рассыпается заря…

хрустальный мир.. туманами легли,

касаясь глади, капельки прозрачного дождя…

вот взмах крыла летящей стрекозы…

безвременье… и смех секунд куда-то в синеву…

остаться… раствориться без вины

в затерянной стране…

в тебе…

во сне иль наяву…

хрустальный мир… росинка поутру…

Сквозь неба прореху

Сквозь неба прореху на город просыпались звезды,

по мечте на ладонь… по желанной, безумной мечте.

Поверю опять, отсчитаю летящие версты,

отмотаю назад… и шагну,

и возможно… вернусь на щите…

Я буду искать, собирая по капле надежду,

сохраняя огонь… путеводного дара небес.

На дальних дорогах встречаясь с ушедшими прежде,

по спирали подъем… совершу,

поднимаясь на свой Эверест.

Пусть с неба на город слетают осколки легенды,

по звезде на ладонь… путь указан… оставив свой дом,

поверю опять, убегающих лет киноленту

отмотаю назад… и шагну… и возможно вернусь со щитом…

«Я вышью крестиком судьбу…»

Я вышью крестиком судьбу

стежочек

за стежочком.

По ниточке

к тебе дойду

шаг за шажочком…

Я ныне оценить могу

все Богом

данное,

Я вышью крестиком судьбу

себе

желанную…

«День уставший…»

День уставший,

блуждая в потёмках,

завершает отмерянный срок.

Солнца луч, шаловливым котёнком,

попрощавшись,

мелькнул между строк…

Тесто в кадке украдкой вздохнуло,

заворчал кофеёк на плите…

Вот ещё одно Лихо минуло,

уступая дорогу Весне.

Тянет лапки, разбужено, кошка,

намывать начинает гостей.

До весны нам осталось немножко…

ожидающе скрипнула дверь…

«Весна на улице…, весна…»

Весна на улице…, весна,

но не вдыхается сполна всей свежей свежестью она,

и ощущений никаких, и воробей в душе притих.

Кругом серо и безразлично, и от чего-то, нелогичность

явилась дружески ко мне осенней моросью в окне.

Весной осенняя хандра, пройдёт и это… не беда…

Окончание лета

Телефонный звонок.

Полчаса, чтоб собраться.

Кофеёчку глоток.

Выхожу прогуляться.

Отворяется дверь.

На сиденье вспорхнула.

Начинается день.

По дороге уснула.

Разбудили, не спать.

Цвет пронзительно сочен.

Сыроежки искать

Это здорово очень.

Разлеглась на траве.

Сосны кроны качают.

В голубой тишине

Дятел где-то долбает.

Потянуло дымком.

Шашлычком угощают.

Чашки стройным рядком.

Тамада разливает.

И струну теребя,

Затянули куплеты.

Я запомню тебя,

Окончание лета…

«Мы путь, отмеренный, давай пройдем достойно…»

Мы путь, отмеренный, давай пройдем достойно,

не потеряв себя, не принеся другим беды.

Мы никому с тобой не станем делать больно.

Поступки совершим продуманно, без суеты…

Не ограничивая собственной свободы,

мы ни на чью и никогда не посягнем.

И если наша радость для других оковы,

мы без обид, тихонечко уйдем…

Полночное кафе

Полночное кафе, туман, тоскует саксофон,

сплетаются две тени на стене, ладонь в ладонь,

лоскутиками сон… из-за распахнутых окон

вплывает ночь, нас только двое в зале и огонь

меж нами…

мелодию выводит саксофон,

кофейный аромат, дым сигарет…

его здесь нет, наш танец только сон,

как он знаком… тоской ушедших лет…

всего лишь сон,

и длится он,

пока вполголоса тоскует саксофон…

Десять дней до костра…

Десять дней до голгофы, до суда, до черты…

за которой одна лишь ненужная пустошь.

Десять дней до костра… как стучат топоры,

подбивая костяшками нужность-ненужность…

Десять дней до голгофы, до черты, до суда…

где-то скачет гонец с высочайшим указом.

Десять дней… и палач не оставит следа

от когда-то счастливо-смешной черноглазой.

Десять дней до костра, уже съехались гости…

где-то скачет гонец с высочайшим указом.

Наблюдающий сверху, бросай свои кости,

вдруг успеет юнец со спасительной фразой…

Горит костер

Горит костер, от факела дрова

зажглись беспечно, весело и дружно.

Горит костер… зачем теперь слова

я на огонь взираю равнодушно.

Не изменить уже, не доказать,

не подарить, не стать, не оказаться,

не отмотать… и заново не снять…

другие руки будут прикасаться.

Горит костер, уходит с дымом жизнь,

так незаметно, тихо улетает…

слез нет, лишь голову кружит,

и воздуха немного не хватает.

Горит костер… окончена игра,

все ближе подбирается искра…

«Тихо капли царапают блюз по стеклу…»

«А Лёльке я стих напишу.

На серебряном саксе».

Пьяный Ливень

Тихо капли царапают блюз по стеклу,

я пишу тебе стих на серебряном саксе.

Посмотри, погружается город во мглу,

растекается ночь фиолетовой кляксой.

Ливень шторит окно, закрывая от глаз,

посторонних, ненужных, заведомо чуждых,

ветер тоже грустит… и звучит парафраз,

я зачем-то пишу, но слова нам без нужды.

Вся вселенная здесь, мы забыты в раю,

опускается ночь, и не важно, что хмуро.

Сакс тоскливо выводит святое… люблю…

время, нас позабыв, мирно в кресле уснуло…

тихо капли царапают блюз по стеклу…

«Необходимо…»

Необходимо…

любить, влюбляться, доходить до ручки…

Неоспоримо.

И быть всегда вот этакой-то штучкой.

Невозмутимо,

будто не устала, идти по жизни

непобедимой.

Не помнить то, что оказалось лишним…

Нетерпеливо

встречать рассвет и быть счастливой!

Недопустимо!

Брести тоскливым пилигримом!…

«Мысли в небе словно звездочки…»

Мысли в небе словно звездочки,

разбредутся и размножатся…

Может быть, иголки колкие в строчки ласковые сложатся,

может быть, забьется глупое, комы сбросив путы лишние.

И на выдохе наивное… жить хочу… пока чуть слышное…

Может в срок часы размеренно отсчитают, что положено,

и развеет пылью пыльною все, что некогда тревожило.

И развеет и забудется… жить хочу… почти уверенно…

и витают в небе звездочки, и стучат часы размеренно.

«Брошены горошины по траве некошеной…»

Брошены горошины по траве некошеной.

По траве некошеной, снегом запорошены…

Снегом запорошены, сорваны да брошены.

Сорваны да брошены ягоды-горошины…

Ягоды-горошины, сверху льдинок крошево.

Сверху льдинок крошево, все мы ждем хорошего…

Все мы ждем хорошего, где оно заброшено?

Где оно заброшено… что-то перекошено…

Что-то перекошено… сорваны да брошены,…

Сорваны да брошены ягоды-горошины…