Доказательство Канта

Елена Чара Янова, 2022

Что будет, когда человечество дотянется до звезд? А если уже дотянулось и прикарманило в личное пользование пять экзопланет? И все бы ничего, только новая открытая планета оказалась крепким орешком, со специфическим привкусом кремнийорганики. Команде первопроходцев и их начальнику Честеру предстоит на собственной шкуре в этом убедиться, а заодно поискать среди полупрозрачных хрупких трав Шестого мира приключения на свою пятую точку. Крепкая смесь юмора, науки, людских страстей и щепотка ехидства – вот основа этой теплой ламповой истории. Книга – лауреат литературной премии им. А. Серафимовича-2022, финалист международного конкурса "Открытая Евразия-2022", вошла в лонг-лист "Электронной буквы-2022".

Интерлюдия 3. Учение — свет

С момента достопамятной встречи со звездным беретом прошел год. На следующий день после нее меня вновь посетил седовласый и предложил поучаствовать в, как он выразился, «экспериментальной программе» по превращению простого смертного в настоящего первопроходца.

Признаться, я был немало удивлен и спросил, а как же астродесантники. Но седовласый меня ответом не удостоил, из чего я сделал вывод, что обучение астродесантника стоит бешеную кучу времени и средств, а чтобы изучить новую планету, всего состава Объединенного Астрофлота не хватит, вот и пытаются создать этакий ускоренный курс для желающих гражданских. А я — неуч-переросток — вполне подхожу для обкатки. Меня в этом никто не разубеждал, да и тот факт, что я периодически сталкивался раз в месяц на сборах с такими же ошалелыми то ли от свалившегося счастья, то ли от геморроя парнями моего возраста, только подтверждал выводы.

В течение года разные инструкторы натаскивали меня по физподготовке, учили стрелять, драться, много и долго бегать. Со мной работали психологи, основным посылом которых было: «Больно — терпи, страшно — терпи, хочешь убежать — стой на месте» и прочее в том же духе.

Каждый день мне рассказывали основы разных наук, и я почти почувствовал себя вновь в школе, когда в бедных детей стараются впихнуть непрожеванные куски накопленных человечеством знаний, только на более продвинутом уровне.

Но я никак не поддавался муштре — боевые приемы получались у меня плохо, стрелял я прилично, но издалека и из-за угла, где меня не было видно условным врагам, за что в учебке инструктор по стрельбе насмешливо обзывал меня кемпером, бегал преотвратно, на ножах дрался еще хуже и никак не убеждался в том, что если страшно — не надо бежать, а если есть неудобства — надо терпеть. И раз за разом срывал сборы, то показывая из рук вон плохие результаты, то протаскивая на очередное испытание сухое топливо с авторозжигом, таблетки антисептика и термоспальники — просто потому, что могу и хочется.

В итоге на последних сборах вместо того, чтобы три дня выживать в холодном болоте с комарами без еды, воды и чего-либо еще, даже без ножа, в надежде, что нас обнаружат и заберут, ибо таковой была изначальная миссия, я просто спросил у ребят, кто умеет ходить по болоту, а кто — пользоваться самым обычным компасом, который тоже под шумок прихватили. Жаль, не я, а мог бы догадаться!

За болото выходить было запрещено, так что мы выбрали относительно сухую возвышенность в его центре, натаскали туда лапник, организовали кострище, которое поддерживали от одной таблетки сухого горючего все три дня, и попивали чай из обеззараженной кипяченой болотной воды, листа смородины и росшей по краю болота брусники и мяты, уютно закутавшись в спальники по трое. Благо современные технологии вполне позволяли упаковать такую полезную вещь в шарик диаметром в пару сантиметров.

Натеревшись от комаров багульником, мы за три дня радиальными вылазками от лагеря составили карту местности, торжественно предъявив ее забиравшему нас командованию. И чаю им предложили! С ягодами, и супом из корневищ рогоза и грибов, и с лепешками из муки все с того же рогоза, благо на все злосчастное болото нашелся один небольшой камень, который мы использовали и как жернов, и как сковородку.

Оказалось, что параллельно выполнявшая аналогичное задание группа будущих разноцветных беретов все это время шарахалась по соседнему болоту в поисках выхода практически без сна и отдыха. Мы так и не поняли, зачем им это было надо, но мы, ароматно пахнущие терпким багульниковым запахом, бодрые, выспавшиеся и до ушей полные травяного чая, разительно отличались от них, заляпанных по уши тиной и болотной грязью, голодных, покусанных комарами, злостно чесавшихся и неимоверно раздраженных жизнью. И что вы думаете? Я-таки получил втык за самоуправство!

И только впитывать теоретические знания у меня получалось лучше всего. Состав ребят на сборах постоянно менялся, мои учителя тоже: подозреваю, что некоторых я выжил сам бесконечными вопросами в стиле: «Да, я понял, что теория суперсимметричных струн — это круто, но можно как-то понятнее? И про тахионы расскажите, и про фермионы тоже. Угу, угу. Не, ни черта не понял, давайте еще раз и попроще, как для дебила».

Некоторые срезались сразу, некоторые держались пару месяцев, а я учился, искренне не понимая, как моя голова еще не превратилась в помойку, и зачем мне основы астрофизики и эпигенетики, если базовое для первопроходца — слух, нюх, чутье на всякие опасности и любопытство.

Через полгода начали приходить первые слухи о планировании экспедиции, а еще через пару месяцев нас начали знакомить с животным и растительным миром новой планеты — ага, понял я, долетели, успешно приземлились и начали изучать, значит, и нам скоро лететь. Но чем больше приходило информации, тем больше я впадал в состояние перманентного обалдения. Да я в своей статье угадал практически все! Как такое может быть?

И вот по истечении года нас, числом около пятидесяти лиц, обреченно сиявших тоской и неотвратимостью бытия, отправили на финальный экзамен. Я принял фаталистическую позицию — пройду, так пройду, а нет — так и не надо, не очень-то и хотелось. Но понимал, что вру сам себе — увидеть новый мир хотелось. Сравнить с тем, мною придуманным, пощупать, вдохнуть, попробовать на вкус, обнять, желательно сразу и весь.

Но вместе с тем я знал, что обломаюсь. Не то чтобы я не хотел оправдать вложенные в меня ожидания и средства, просто отдавал себе отчет в том, что меня влегкую обойдут и по физподготовке, и по стрельбе, и по рукопашке. Талантами аналитиков я тоже не обладал, на этот случай у нас была пара хитрющих с виду рыжих близнецов, которых я уже успел неплохо узнать на сборах. А с меня что взять, кроме анализов? Но попробовать я был должен.

Нас загнали в шаттл, и я, чуть замешкавшись в дверях, заметил, как бойцы пошире в плечах садятся в удобные кресла и сразу приподнимают руки в силу привычки — и их за грудь и талию обнимает широкий мягкий ремень фиксации. Тут-то я справедливо и заподозрил, что не просто на очередное болото нас посылают таким обширным составом.

Один из потенциальных беретов, как я их называл, чуть поморщился, когда клал руки на подлокотники, и я, садясь в свое, руки приподнял, чтобы дать ремню зафиксироваться, а вот потом по-школьному положил их на колени. Оглянувшись, я понял, что не один такой умный — мои движения скопировали рыжие близнецы и единственная в шаттле девушка, ее на сборах я ни разу не видел.

Спустя пару минут, когда я начал чувствовать себя глупо, а шаттл уже куда-то поехал, в салоне начался повальный сонный мор — один за другим парни клонили головы набок и засыпали богатырским сном. Вскоре почти весь салон был заполнен спящими, а мы с близнецами недоуменно таращились друг на друга. Девушка, которая все-таки решила воспользоваться подлокотниками, тоже уснула — похоже, в них были встроены инъекторы со снотворным. Но зачем?

Дверь в салон начала открываться, и я притворился спящим — так, на всякий случай, но вошедший тут же высказался:

— Ты-то можешь не притворяться, хитрая морда.

Я открыл глаза и понял, что на огонек к дремлющим будущим первопроходцам зашел мой давешний гость. Теперь он был в обычной форме астродесанта, а не в непонятной переливающейся броне, и я спокойно смог разглядеть его лицо — ровные тяжелые черты кадрового военного, ежик каштановых волос, возраст чуть за тридцатник.

— Как поживают рептилоиды? — поинтересовался я.

— Прекрасно поживают! — гулко фыркнул астродесантник и подошел ко мне. — Роман, — и он протянул ладонь.

— Очень приятно, Честер. Можно просто Чез. — Я благоразумно руку протягивать не стал: вовремя увидел чуть блеснувший наконечник автоинъектора. — Что за маниакальное желание всех отправить в царство Морфея?

— Заметил? Глазастый, — с одобрением высказался звездный берет. — Раз уж ты такой шустрый, скажу. Мы летим на территорию Шестого мира. Инъекция подготовит твой организм к перелету. Без нее высок риск… когнитивных нарушений.

Судя по тому, что астродесантник замешкался, нарушения были значимыми, и игнорировать этот факт мне не дадут. Близнецы мрачно молчали чуть поодаль.

— Поня-а-атно, — протянул я. Перспектива прилететь к моей родненькой ложной скорпикоре меня и пугала до икоты, и радовала одновременно. — Но хоть на Землю из космоса посмотреть можно будет? Я и у окошечка сижу…

— Можно, — с непонятной интонацией сказал Роман. И ткнул кнопку обзорного экрана, перегнувшись через меня. Неизвестно каким образом под шумок мы уже вышли на орбиту, хотя я чувствовал только привычные ощущения, как от флаера на предельной скорости полета. Вот это стабилизаторы, класс! Интересно, на каком принципе работают? Хотя я все равно не пойму.

— Какая Земля красивая… — я и не ожидал, что зрелище нашей родной планеты окажется настолько щемяще прекрасным, что перевернет мне душу, перетряхнув все эмоции от пыльного барахла, и оставит только чистое, незамутненное чувство прикосновения к поистине величественной красоте.

— Именно так, — удовлетворенно подтвердил Роман и воткнул мне в руку автоинъектор.