Случайные встречи. Роман

Елена Фёдорова

По скверу шла женщина, дама, леди… Леди Гамильтон – промелькнуло у него в мыслях. Он только что прочитал рассказ Моэма «Жена полковника», нарисовал себе образ этой леди, и вот она собственной персоной проходит мимо. В голове забил шаманский бубен: знакомы мы, ты точно знаешь, что часом позже с нами будет…

Художник Анна Дмитриевна Тралкова

Корректор Галина Викторовна Залогина

© Елена Фёдорова, 2023

ISBN 978-5-0059-9524-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У Елены Фёдоровой много званий и регалий. Но главное, она заслуживает высших наград, как истинно высоко духовная личность.

Случайные встречи…Случайные ли?

Мечты сбываются

По скверу шла женщина, дама, леди… Леди Гамильтон — промелькнуло у него в мыслях. Он только что прочитал рассказ Моэма «Жена полковника», нарисовал себе образ этой леди, и вот она… собственной персоной проходит мимо. В голове забил шаманский бубен: знакомы мы, ты точно знаешь, что часом позже с нами будет…

Он поднялся, пошёл следом. По всему было видно, что она старше лет на пять — семь. Но что такое возраст — цифры на бумаге. Ему приятно идти следом, вдыхать аромат её дорогого парфюма, придумывать слова для знакомства и разглядывать её наряд. Одета элегантно со вкусом, но не броско. Интеллигентная скромность. А он одет, как подобает нормальным пацанам: рваные джинсы, гитара, рубаха навыпуск… конечно, он ей не пара… улыбнулся.

— Это новые стихи, друзья мои. Потом я переложу их на музыку. Пока мне некогда. Я иду, преследую леди Гамильтон.

Дама чуть замедлила шаг. Он буквально врезался в неё.

— Пардон… Я замечтался…

— Бывает, — она улыбнулась ему так, что он потерял голову. Пропал. Бред, конечно, но… Он потупил взгляд, увидел в её руках книгу. Не просто книгу, а КНИГУ Уильяма Сомерсета Моэма и понял — это судьба!

— Это судьба, — выпалил он, сжав её руку. И не дав опомниться, затараторил. — У вас Моэм и у меня. Я как раз думал о том, что сейчас в век полной интернет-зависимости люди перестали читать книги. И своего собрата можно найти по особенному, отличительному знаку — книге в руке.

— Или в сумочке, — она высвободила руку. — Что вы читали у Моэма?

— Жену полковника.

— И..?

— Давайте присядем. На ходу как-то неловко разговаривать. Если вы, конечно, никуда не спешите.

— Присядем… Чем вы занимаетесь?

— Я — программист, — улыбнулся. — А по совместительству гитарист, поэт…

— Разносторонняя личность, — подсказала она. — Как вас зовут?

— Иван, Иван Николаев. А вас?

— Лана…

— Романтично. Мне сразу песня вспомнилась: «Сыпал снег на землю белой пеной, расступались, как во сне стены и свисала с потолка лампа, ты лежала на руках, Ланка…» Простите, но из песен слов не выкинешь.

— А что-то своё можете исполнить для меня? — улыбнулась улыбкой, сбивающей с ног. Он расчехлил гитару и запел.

Лёгкой походкой пантеры

Девчонка идёт по бульвару.

Смотрю на неё с улыбкой.

Конечно, я ей не пара.

Гитара и рваные джинсы,

Рюкзак и простая футболка.

Мечтать о такой пантере

Нет никакого толка.

Но, что-то меня толкает

Следом идти за нею.

Наверно, девчонка эта

Даром особым владеет.

И я забываю, что нужно

На важную встречу ехать.

Охотник во мне разбужен

Он должен добиться успеха,

Поймать, приручить пантеру,

А дальше, что будет, то будет…

Гитару и рваные джинсы

Девчонка-пантера полюбит…

Он пел громко, старался изо всех сил. Люди останавливались. Кто-то бросил деньги в чехол. Оценили. Но ему было важно не это. Он смотрел на Лану, на леди Гамильтон и понимал того молодого субъекта из рассказа Моэма, который увлёкся женой полковника и умер рано. Умер из-за неизбежности расставания. Он не желал отпускать леди Гамильтон, но не мог пересилить обстоятельств. Не смел настаивать на том, чтобы она бросила мужа, не понимал, как создать для неё те условия жизни, к которым она привыкла…

— Благодарю вас, Ванечка, — она поднялась. — Рада была такому нашему неожиданному, случайному знакомству. Мне пора.

— Постойте… — он вскочил. — Давайте обменяемся телефонами.

— Мой мальчик, это ни к чему. Если провидению будет угодно, мы встретимся. А если нет… — пожала плечами. — Благодарю за будущий сонет, который вы напишете, мой свет… быть может, завтра, а быть может через много-много лет…

— Я напишу его сегодня же. Обещаю! Я…

Она развернулась и ушла раньше, чем он закончил фразу. Он оцепенел. Не сразу сообразил, что можно её догнать. А когда понял, Лана уже смешалась с толпой. Бежать за ней бессмысленно. Ему нужно убрать гитару, надеть рюкзак, растолкать зевак, которые требуют песен. Но ему сейчас не до песен. Леди Гамильтон ушла от него в неизвестном направлении. Он ничего о ней не узнал. Распелся… Соловей-разбойник… Балбес… Права была Ольга Фёдоровна, когда ругала его в школе за несобранность… О-о-о-о… Иван стукнул себя по лбу, развернулся побежал в противоположную сторону, бормоча на ходу:

— Я совсем забыл про Машку. Мы с ней договорились встретиться… Она меня, наверное, уже ждёт…

Рассерженную Машку он увидел издали, помахал. Она отвернулась, показывая тем самым своё недовольство. Он обнял её за плечи, чмокнул в щёку.

— Привет, Маха! Прости, задержался.

— Николаев, как тебе не стыдно, — Маша скривилась так, словно съела несколько лимонов.

— В чём я провинился, дорогая?

— Ты меня спрашиваешь в чём? Ну-ну, — она плюхнулась на лавку, приняла позу негодующей жрицы, заговорила с раздражением. — Ты — бессовестный, негодный, никчёмный, необязательный, безответственный, непутёвый баран. Из-за тебя я торчу здесь у всех на виду целых пятнадцать минут.

— Пятнадцать минут не считается, — он сел рядом.

— Николаев, не беси меня, — она поднялась. — Я пришла на встречу на полчаса позже назначенного времени, и… прождала тебя целых пятнадцать минут… Всё, хватит. Надоело. Я разрываю с тобой все связи. Ты свободен, чувак, — воткнула руки в боки, отвернулась, выражая презрение. Но никуда не ушла. Решила посмотреть, как он будет оправдываться на этот раз. Они частенько играли в игру: кто — кого.

Обычно он обнимал её, просил прощения, дарил ей дорогие подарки, которые она сама себе выбирала. Причём скандалы происходили тогда, когда у неё заканчивалась косметика или появлялись новые безделушки у подруг. А она этого пережить не могла. Она должна была оставаться самой лучшей всегда и во всём.

— Николаев, ты пойми, эта юла Юлька ходит в брюликах, а я… Ты считаешь, что твоя любовь, твоя королева может носить бижутерию? Фу-у-у… Я, конечно, понимаю, что драные джинсы — это писк моды. Но я думаю о будущем, о нашем будущем, Ванька. Брюлики — это прекрасное вложение денежных средств. Не скупись, молодой программист…

Обычно Ваня покупал ей то, что она хотела. Но сегодня он поднялся, обнял Машу за плечи, чмокнул в щёку.

— Благодарю вас, моя королева, за такой царский подарок. Вы так легко разорвали со мной все связи, что я не вижу причины их снова восстанавливать. Я с такой же лёгкостью освобождаю вас от всех обязательств, данных мне. Драгоценности можешь оставить себе… Без них ты прожить не сможешь, а без меня — легко… Чао, малыш, — развернулся и пошёл прочь.

Маша остолбенела. Такого финала она не ожидала. Ванька её бросил наглым образом. Бросил так, словно два года, которые они провели вместе, ничего не значат. Словно не было между ними никакой силы притяжения, не было любви…

— Николаев, вернись немедленно, — истошно завопила Маша.

Он поднял руку вверх, показал ей кукиш. Оборачиваться не стал. Много чести. Чувство безграничной свободы наполнило его сердце радостью. Глаза открылись. Машка из красавицы превратилась в дурнушку с наклеенными ресничками, надутыми губками и чувственным ртом, изрыгающим проклятия в его адрес. Он мысленно поставил зеркальный блок всем Машкиным негативным посланиям, спустился в метро, спрятался. Вспомнил улыбку леди Гамильтон, вздохнул:

— Ну почему она не дала мне свой номер телефона? Почему? Почему… Да потому, что он мне не нужен. Зачем он мне? Мне нужно вдохновение. А оно среднего рода, — усмехнулся. — Благодарю за сонет… Почему именно сонет? Может быть, это будет поэма в стиле Моэма… Я её напишу, положу на музыку и устрою показательные выступления на том месте, где мы с ей сидели… Классная идея. За работу, Ванька! Простите за панибратство, господин сочинитель, Иван Николаевич Николаев!!!

Принимаясь за написание поэмы, Ваня не подозревал, что вдохновение захватит его в свой сладкий плен и не отпустит до последнего аккорда, до последнего многоточия и водопада слёз. Мужчины не плачут, но… он — поэт, музыкант, актёр, менестрель, которому позволено всё…

Когда Ваня наконец-то понял, что произведение готово и его можно вывести в люди, зазвонил телефон.

— Привет, ты скучал по мне? — спросили на том конце. Ваня не сразу понял, кто задал вопрос. Ответил сухо:

— Привет…

— Ни-ко-ла-ев, ты бестолочь… Ты разговариваешь так, будто ничего не происходит. А между тем, прошло два месяца. ДВА!!! Ты за это время ни разу не позвонил. Ты лёг на дно, как подводная лодка? Да?

— Нет… Я работал.

— Где?

— Дома.

— Ясно… Много денег заработал, господин программист?

— Маха, я не желаю отвечать на твои вопросы. Я нахожусь в другом измерении.

— Ты болен? — в голосе прозвучала неподдельная тревога. — Я сейчас приеду. Я здесь рядом.

— Ни в коем случае не приезжай, — выпалил он с нажимом. — Я не дома. Я не один. У меня роман с…

— Ясно. Светка была права. Тебя увела Надеждина…

— Плохой сыщик твоя Светка. Надеждина ваша в подмётки не годится моей избраннице, которую зовут леди Гамильтон!

— Фу-у-у, Николаев, с каких это пор тебя привлекает нафталин?

— Вопрос задан некорректно… дождитесь ответа оператора, — сказал он металлическим голосом и выключил телефон. Волна негодования накрыла его с головой.

— Не желаю её больше видеть. Устал. Мне нужна перезагрузка. По словам Машки прошло два месяца. Это повод возгордиться собой. Ведь за короткое время я создал настоящий шедевр. Не побоюсь так назвать своё гениальное творение, — потянулся. — Ладно. Буду скромнее. Я — джентльмен, а это значит… Да ничего это не значит. Пусть главные роли играют мои герои, а я буду сторонним наблюдателем. Так лучше, чтобы не заблудиться, не утонуть в океане страстей, которые бушуют со всех сторон. Да и поработать нужно на своей основной работе. Создам пару сетей, завлеку туда несколько тысяч клиентов и заживу помещиком… — рассмеялся. — Мечты сбываются, сэр. И это прекрасно!

Пусть поэма пока вылёживается, вызревает, как дорогое вино. Премьеру мы назначим чуть позже…

В назначенный день Ваня нарядился. Ему захотелось выделиться из общей массы, чтобы леди Гамильтон сразу его узнала. Он не сомневался, что она придёт. Она не имеет права не прийти… Оказалось, имеет. Он зря старался. Её в толпе зевак не было. Он бы её увидел сразу. Почувствовал бы, но…

Оглушительный успех его не порадовал. Впрочем нет, он его обрадовал не настолько, насколько мог, будь леди Гамильтон рядом. Денег ему набросали в чехол много. Машка была бы в восторге и купила бы себе шикарное бельё. А что бы купила Лана? Цветы… Какие? Розы… Три алые розы. Ваня зашел в цветочный, купил розы.

— У вас хороший вкус, дарите с удовольствием, — продавец подала ему цветы.

— Я купил розы себе в честь премьеры, — сказал он не очень дружелюбно и ушёл, думая о том, что никогда не дарил Машке цветов. Почему? Они её не интересовали. Или это он так решил, а она подыграла? Теперь это уже не имеет никакого значения. На первое место выходит музыкальная история, которую нужно повторить ещё несколько раз. Леди Гамильтон должна её увидеть…

Целый месяц изо дня в день Ваня играл и пел о любви женщины и юноши, ожидая, что та, кому он посвятил свою историю, придёт. Но её не было. Он решил дать объявление, но передумал, вспомнив её слова о провидении, от которого зависит их дальнейшая судьба. Пришёл домой, взял белый лист бумаги, написал крупными буквами: ПРОВИДЕНИЮ БЫЛО УГОДНО, ЧТОБЫ ОНИ ВСТРЕТИЛИСЬ!

Лёг в кровать и заснул…