Игра лжецов: орёл или решка

Елена Филон, 2018

«Я не расскажу ничего о себе, потому что я лжец».«Я не расскажу ничего о себе, потому что я лгунья». Это игра лжецов. И в неё нужно сыграть до конца. Курортный роман длиной в месяц. Побережье чёрного моря. И одинокий фургон на дороге.«А в фургоне псих».«А что, если психов двое»? «О, тогда это будет лучшее лето в моей жизни»!«Только не смей в меня влюбиться, придурок». «Не смеши. Крутые мачо не влюбляются». Но вы же знаете, как это бывает?..Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Платон

— Какая-то странная она, тебе не кажется? Богиня эта твоя. Рыбка, или как ты там её называешь? — нагло завалившись ко мне в комнату в одних труселях в розовые сердечки, Руся сходу падает на кровать, заводит руки за голову и смотрит на меня сквозь опухшие после вечеринки глаза-щёлочки. По факту это его комната, на его вилле, так что ему и быть боссом. Да и настроение у меня отличное, пусть говорит, что хочет. А сильно выбесит, отправлю топориком в бассейн прямо из окна третьего этажа.

Насвистывая себе под нос какой-то ненавязчивый мотивчик, кручусь перед зеркалом с одним полотенцем повязанным на бёдрах после душа и навожу красоту!

— Платоша побрился? — в детской манере протягивает Руся противным шепелявым голоском.

— И во всех местах, — отвечаю так же.

— Ну и идиоооот.

— Ну и пошёёёёл ты. Противный.

— Сказал тот, кто сбрил себе всю растительность, — смеётся Руся.

— Не всю, а во всех нужных местах. Платоша сегодня в полной боевой готовности, — ухмыляюсь, подхватываю с полки упаковку презервативов и трясу ею у Руси перед носом.

— Ты чё, всё это с собой брать собрался? — глаза-щёлочки теперь грецкие орешки напоминают.

— Да. А что? — возвращаюсь к зеркалу и берусь за расчёску. — Ты эту крошку видел вообще?.. Возможно, даже маловато будет.

— Упаковки презервативов маловато? Да ты псих! — весело фыркает Руся, переворачиваясь лицом в подушку. — Ну или половой гигант!

— Второе.

— Вряд ли, — мычит в подушку.

— Денег ещё мне займи, я на нуле, — хлопаю по щекам, распределяя по коже лосьон после бритья, — и шмоток каких нормальных дай. Только не это… никаких костюмчиков и удавок на горле. Что-нибудь простое и со вкусом.

Отстойный у Руси вкус.

И юмор отстойный. Нашёл время для приколов, чтоб его! Вручил мне сложенную вдвое стопку купюр, пакет с одеждой и быстренько ноги сделал чёрт пойми в каком направлении! Гардеробную свою на ключ запер; и как это я сразу не понял, по какому такому поводу этот недоумок глупыми смешками давится, сбегая вниз по лестнице?..

А тут вон оно что!

Гавайская рубашка ярко-малинового цвета и джинсовые шорты… Нет, это не шорты! Это шор-ти-ки! Шортики, чёрт возьми, едва прикрывающие зад!

Сука.

Руся.

Убью тебя. Не в бассейн топориком отправлю, а топорик отправлю куда-нибудь в район твоей тупой головы!

Без пятнадцати шесть, с гордым видом выхаживаю по Фрунзе в направлении бара «Карамба» и делаю вид, что не замечаю взглядов, которыми провожают меня прохожие отдыхающие, и что их смешки вызваны вовсе не моим чудненьким нарядом. Да и вообще у меня на глазах солнечные очки — я «в домике».

Погода отличная! Дневной зной уже отступил, но всё равно градусов тридцать, — не меньше, но вот за что люблю Алупку, так это за обилие зелени, благодаря которой воздух наполнен особой прохладой.

— Это трансвестит? — слышу смешок какой-то очаровательной глупышки лет за тридцать пять, что замерла посреди дороги и тычет в меня пальцем.

Приспустить очки, сверкнуть глазами, улыбнуться, отвесить поклон, и с важным видом зашагать дальше, оставив её пялиться на мой шикарный зад. А затем ещё минут десять переминаться с ноги на ногу у входа в «Карамбу», понося Русю всеми известными мне проклятиями!

Проходит ещё минут десять, и я начинаю понимать, что видимо погорячился, когда пытался уместить в маленьком кармашке тесных шорт сразу пять презервативов (больше не вместилось), ведь судя по всему мне сегодня ни один не потребуется. Похоже моя нимфа меня продинамила. Даже не знаю, плакать, или смеяться… ощущения очень странные, ведь меня продинамили первый раз в жизни!

Меня!

— Чёртов Руся.

Наверняка рыбка увидела меня из-за угла, оценила нарядец и решила не заниматься самоунижением.

Поглядываю на часы.

Вот стерва.

Была половина седьмого, когда я, вспомнив, что такое чувство собственного достоинства, решил, что как вариант можно приглушить боль от предательства какой-нибудь сексапильной азиаточкой, когда вдруг…

Нет, правда, это было нечто!

Из-за угла бара вдруг с визгом шин вырулил жёлтый фургон оставив после себя облако из выхлопных газов и давящихся кашлем отдыхающих, и это было похоже на какой-нибудь крутой боевик, в котором сейчас происходит самая что ни на есть погоня!

А затем вдруг понял — фургон мчится на меня!

Ноги попросту вросли в асфальт, тело от растерянности одеревенело и вот, когда сквозной мыслью пронеслось в голове «Поздно! Сейчас Платошу раскатают по асфальту», успел разве что с силой зажмуриться в ожидании удара, как понял, — удара не будет. А я выгляжу как полный идиот.

А дальше… дверь жёлтого фургона открывается, из неё появляется рука, хватает меня за ворот гавайской рубашки и с медвежьей силой втаскивает в салон, на сидение рядом с водительским. Дверь захлопывается, блокируется, и фургон срывается с места, продолжая и дальше мчаться по тесной улочке.

Ловлю себя на том, что уже сжал пальцы в кулак и собираюсь хорошенько съездить по морде одной и ищеек Артурчика, прежде чем меня чем-нибудь накачают и отправят в очередную психушку, как едва успеваю затормозить и не разбить нос…

— Нимфа?

— Кто? — фыркает девушка, бросая на меня брезгливый взгляд и кривя лицо в какой-то жуткой гримасе, не имеющей никакого сходства с прекрасным личиком вчерашней незнакомки.

Но будь я трижды проклят, если это не она!

Хмуря брови, смотрит так, будто я ей личное оскорбление нанёс, а затем снова фыркает и устремляет взгляд к дороге, по которой мы несёмся как шальные.

Минута.

Мне нужна всего лишь минута, чтобы как-то переварить всё это и сделать хоть какое-нибудь разумное умозаключение.

С такой силой баранку сжимает, что аж костяшки пальцев побелели, лицо напряжено, в голубых глазах от которых холодом веет, стоит недетская решительность. Одета в простую широкую футболку, что оголяет одно плечо, коротенькие шорты и обычные вьетнамки. На запястьях всякого рода дешёвая дребедень в виде резиновых и верёвочных браслетов. Макияж полностью отсутствует, а на голове безобразный пучок, но странно, это не делает её менее привлекательной, даже наоборот, какая-то в ней дерзость, что ли, появилась.

Вот только Эта девушка не имеет ничего общего с Тем ангелом, что охваченный золотым сиянием грациозно спускался по лестнице.

Эта девушка…

— Куда прёшь, придурок! У меня главная! — орёт, показывая проезжающему мимо авто средний палец, и мои брови волей-неволей лезут на лоб.

… ненормальная.

— Это похищение? — весело поглядываю, как хмурит лоб, пытаясь сосредоточиться на дороге. — За нами погоня? Или уже ролевая началась?

— Что? — вновь на меня мрачный взгляд бросает. — Ты что несёшь? И… что это за дрянь на тебе? — кивает на рубашку, подаренную мне Русей. — Зачем трансвеститом вырядился?

— Спросила чокнутая хиппи!

— Помолчи.

— Не понял.

— Помолчи, говорю! Чего непонятного?! — психует. О, какая! И настороженно поглядывает в зеркало заднего вида.

— Кто за тобой гонится? — спрашиваю на полном серьёзе.

— Похоже, что за мной кто-то гонится? — цинично фыркает.

— Ну… не так чтобы очень, но… А куда мы, собственно, едем? — замечаю, что фургон вот-вот покинет черту города и начинаю подумывать, что Нимфа-то никто иначе, как новая поисковая шафка Артура и была подослана ко мне только с одной целью… — Тормози! Живо! — требую.

Игнорирует. Жмёт на газ.

— Эй, Нимфа, тормози!!! Я не люблю бить женщин!

— Ещё раз назовёшь меня так, и… — замолкает, вновь в зеркало заднего вида смотрит и видимо решает не заканчивать предложение. В этот же момент не справляется с управлением, и… о, да, мы вылетаем на встречку, где на нас вовсю несётся грузовик.

— Дьявол! — хватаюсь за руль, крича проклятия на весь салон, выворачиваю, и фургон опасно накренившись в сторону, заносит в бок, к обочине.

— ТОРМОЗ ЖМИ! — ору. — ЖМИ!!!

Слушается.

Виз шин, тряска, облако из песка, поднятого в воздух с обочины, и мотор глохнет.

Не раздумывая ни секунды, хватаю эту ненормальную за грудки и рывком дёргаю на себя.

— Ты что творишь, дура?! Смерти ищешь?!! — как последний псих реву в её застывшее в испуге лицо.

Тяжело, отрывисто дыша, отталкиваю её от себя, выпрыгиваю из фургона, яростно хлопаю дверью, упираю ладони в колени и несколько минут пытаюсь отдышаться и унять гнев, от которого буквально трясёт всего.

Что это было?

Что, мать её, это было?!!

— Прости, — звучит робкий голосок. Стоит за спиной и выглядит так чертовски виновато, что угрызения совести тут же дают о себе знать, — не сдержался, наорал.

— Простить?! — но продолжаю кипятиться. — Ты какого-то дьявола запихнула меня в эту развалину на колёсах, а потом чуть не угробила, вылетев на встречку, а теперь просто говоришь «Прости»?.. СОВСЕМ ИДИОТКА?! КОТЕЛОК НЕ ВАРИТ?!

— Прости, — с совсем печальным видом повторяет и устремляет виноватый взгляд в землю.

Поверить не могу…

— Ты прикалываешься надо мной, или что? — негромко выдыхаю и качаю головой. — У тебя психоз? Раздвоение личности?.. Ммм… Месячные?

— Нет, просто… — нервно сглатывает, проводит дрожащими пальчиками по лицу, шумно выдыхает и подходит ближе, с такой мольбой в глаза заглядывая, словно я её личный спасательный круг в бурлящем океане.

— Какого чёрта ты на меня так смотришь?

— Просто… — облизывает пересушенные губы, и, проклятье, тут же провожу это её простое, но настолько сексуальное действие взглядом, что аж скулы от желания попробовать её на вкус сводит. — Просто там… в городе… люди… Такие странные, в чёрных костюмах, а на улице жара…

— Что за люди? — резко напрягаюсь.

— Не знаю. Странные, — пожимает хрупкими плечами и руками себя обнимает, будто её жутко страшно.

Только вот в глазах испуга я что-то не вижу…

— Вряд ли более странные, чем ты, — скептически выгибаю бровь. И тут её ладошка вдруг касается моей щеки, так что внутри всё вмиг огнём обдаёт.

— Прости, — слёзно шепчет.

— Да хватит уже извиняться! — раздражённо, но отходить не спешу. Нравится мне, как смотрит. Нравится, что касается…

— У них рации были и всё такое.

— Всё такое? — А вот теперь не на шутку напрягаюсь.

— Да. Крутые тачки, рации, тёмные очки и бицепсы неслабые.

Ну вот и всё.

Попал Платоша. Артурчик ищеек своих погулять выпустил.

— Постой. А испугалась ты их чего?

Сглатывает и вновь себя руками обнимает, растирая предплечья ладонями, словно ей в тридцатиградусную жару вдруг холодно стало. И как же мне её к себе сейчас прижать хочется, обнять, утешить… Долго-долго утешать…

Стоп.

— Отвечай на вопрос, — киваю.

— Я… — вновь губки свои сочные облизывает. — Просто этот фургон, он… не совсем мой. Вот.

Глаза недоверчиво сужаю и понять не могу: такие бабы реально существуют? Да что с ней не так?!

— Ты угнала фургон? — глаза щурю.

— Немного.

— Ладно, — кусаю губы, отвожу взгляд в сторону гор и изо всех сил напрягаю извилины. — Допустим. Угнала. Хотя зачем он ей? Совсем овцой прикидывается?..

— Ты… ты вслух говоришь, — смущённо.

Круто разворачиваю голову к ней:

— А от меня тебе что надо? Что за похищение средь белого дня?!

— Может, обсудим это по дороге? — и голос её вдруг иначе звучать начинает: томно, мягко, сексуально. А в глазах самый настоящий огонь разврата вспыхивает, так что в и без того тесных шортах становится ещё более тесно. Невыносимо тесно!

Теперь она, значит, заигрывает со мной?

— Давай поговорим по дороге?

— По дороге куда? — интересуюсь с ещё большим подозрением.

— Ко мне домой, — ближе подходит и играет кончиками пальцев с пуговицей на моей рубашке. — Тут недалеко. Всего сорок километров.

— Крайне заманчивое предложение поехать чёрт пойми куда с ненормальной, что чуть не угробила нас, колеся по встречке на угнанном фургоне, — замечаю скептически и руки на груди складываю. — Если честно, это могло быть даже весело, но вот твои резкие скачки настроения реально жути наводят.

— Прости, — печально. — Плохой день. На самом деле я не такая.

— Чем докажешь? — выгибаю бровь.

— Ну, я… — с подволокой смотрит и забирается пальцами за ворот моей рубашки, скользя ими вверх, к шее, — я умею просить прощения. Оооочень хорошо… умею просить прощения.

— За идиота меня держишь?

***

Рыбка

Ну же, идиот, не тормози! У меня нет времени на пустые разговоры! Просто прыгай в фургон, и поехали уже от этого города подальше! Понятия не имею, кем были те люди в чёрных костюмах, но если те, о ком я думаю и искали меня, то угон фургона тут совершенно ни при чём и делать ноги нужно максимально быстро!

Вижу же — ломает. Хочешь меня до умопомрачения. И я даже не стану спрашивать, что это за уродливый наряд и кто на тебя его напялил, главное, чтобы бумажник был при тебе, большего и не надо. Соглашайся, давай же.

Завожу вторую руку ему за шею и притягиваю к себе, оказываясь в нескольких сантиметрах от носа. Слышу, как учащается дыхание, вижу, как глаза расширяются, а губы послушно приоткрываются, желая повторения поцелуя. И так и быть, я сделаю это только потому, что мне жизненно необходимы деньги на ближайший месяц. Просто… чтобы провести отпуск весело! Просто… потому что мне нужен спонсор. Просто… чтобы сбежать от жизни, которая была для меня клеткой.

Практически невесомо касаюсь губами его нижней губы и провожу по ней кончиком языка, соблазняя, зазывая…

— Всего сорок километров, — томно шепчу.

— Поехали! — срывается с места, хватает за руку, с лязгом металла распахивает дверь и кивком приглашает внутрь, глядя на меня горящими глазами: — Только есть два условия: первое, рассказываешь, какого чёрта тебе понадобилась угонять это ржавое корыто. И второе — поведу я.

***

Платон

Вот и закончился отдых в Алупке. Почти уверен, что это Артур начал мои поиски, а это значит, возвращаться обратно нельзя. Это и есть главная причина, по которой я сейчас сижу за рулём ржавого фургона рядом с самой сексуальной женщиной на свете, у которой в голове радиоактивные тараканы и, кажется, раздвоение личности. Уж очень похоже.

Ладно, сексуальная женщина — тоже причина весомая. Но я же не полный идиот, чтобы не понимать — что-то тут не чисто. Хотела бы от меня эта крошка одноразового секса, предложила бы скоротать досуг прямо здесь — вот на той узкой заваленной какими-то тряпками кровати за спиной.

Из всего этого балагана могу обозначить несколько неоспоримых фактов, но, разумеется, озвучивать их пока не стану.

Во-первых, это фургон для путешествий.

Во-вторых, зачем той, кто живёт в сорока километрах от Алупки угонять фургон для путешествий?

А в-третьих, зачем угонять фургон для путешествий и гнать его туда, где ты живёшь? Туда, где тебя будут искать в первую очередь?

В-четвёртых… кажется я связался с какой-то ненормальной, у которой и в мыслях нет затащить меня в постель.

Вопрос — зачем же тогда я ей нужен?

Думаю, именно этот интерес и заставил меня сесть за руль угнанного фургона, вкупе с тем, что по следам моим уже идут ищейки Артура.

О, это обещает быть весело!

Или очень… очень печально.

Прощай, Руся! Назад мне дороги нет.