Воин забвения. Отравленный исток

Елена Счастная, 2017

Дороги разводят Младу и Кирилла в разные стороны, но цель их одна – справиться с могущественным Воином Забвения Корибутом. Чтобы спасти свою жизнь и помочь князю, Млада вынуждена бежать из Кирията вместе с жрецом Зореном и сестрой. А помогать им вызывается верег Хальвдан. Они отправляются в далёкий Ариван к Мастеру Гильдии. А Кирилл, вняв совету мудрого воеводы, пытается выяснить, почему древнее колдовство угрожает ему и народу княжества. Где находится отравленный исток, из которого выплеснулась река, что своим ядом грозит погубить много жизней? И как победить в схватке с Воином, не потеряв себя и тех, кто дорог. Третья часть трилогии.

Глава 2

Молчание продолжалось неприлично долго. Слышно было, как громко дышит лошадь рядом, шумят сосны. Вдалеке всё так же гудел лагерь Рысей. Млада несколько мгновений не знала, что ответить на слова Ждана. Как Рогл мог оказаться виноватым в том, что произошло в Беглице? Он был при смерти, и надежда на то, что он придёт в себя, совсем угасла. И потому обвинения сына старосты в очередной раз казались дикими и лживыми.

Неожиданно вместо неё возмутился Зорен, хоть лучше бы молчал. Он обошёл Младу сбоку и одним только взглядом заставил Ждана сделать шаг назад. Оранжевый свет костров становища очертил его лицо резкими тенями, вытягивая, делая ещё более хищным.

— Что ты такое мелешь, парень? Рогл не мог быть в этом виноват!

— А ты вообще кто таков будешь? — огрызнулся Ждан, подозрительно окинув его взглядом. — Что-то рожа твоя у меня доверия не вызывает. Паршивая рожа-то.

Зорен вдруг оскалился, но Млада резко дёрнула его за локоть, призывая угомониться. Ещё не хватало, чтобы все вокруг узнали, что он — отец Рогла и предводитель вельдов. Тогда деревенские просто разорвут его на куски и никто не поможет. И остальным достанется так, что мало не покажется. Жрец резко обернулся, и на мгновение в его глазах почудился тот же блеск неистовства, который доводилось видеть раньше. Его ноздри раздувались, а губы гневно кривились. Он рванулся в сторону и чуть подрагивающей рукой откинул волосы от лица вместе с капюшоном. Затем медленно кивнул, мол, успокоился. Только тогда Млада выдохнула и повернулась к сыну старосты.

— Он наш с воеводой спутник — это всё, что тебе нужно знать, Ждан.

Тот недовольно поморщился, продолжая подозрительно коситься на Зорена, а затем оглянулся на других мужчин. Они тоже заметно помрачнели и запереглядывались. Даже воздух от сковавшего всех напряжения как будто раскалился. Ещё немного — и сами догадаются, что здесь к чему.

— Знаешь что, Ждан, — пытаясь примирительно улыбаться, нарушил тугое молчание Хальвдан, — ты лучше расскажи нам всё по порядку. Присесть, что ли, предложи в вашем лагере. Мы ж всё-таки не бродяги какие. И помочь можем в случае чего.

Сын старосты отвёл взгляд, немного поразмышлял, скорее для виду, рассматривая вытоптанный снег между деревьев. И качнул головой в сторону поляны.

— Верно, воевода. В ногах правды нет, пойдём присядем.

Лошадей оставили у границы лагеря вместе с теми, которых смогли увести деревенские из стойл при побеге. Млада мельком оглядела их. Ни одна не годилась на то, чтобы на неё сменить взятую в конюшне. Хотя и та была не ахти. Да и чем дальше, тем меньше оставалось надежды на то, что у Рысей получится снискать хоть какой-то помощи. Им самим не до жиру — быть бы живу. Лагерь выглядел разрозненно и голо. Только кое-где были сооружены навесы, отдалённо напоминающие палатки. В остальном же люди толклись у костров, обустраивались на временном постое кто как мог. Тут же на широком пне разделывали коровью тушу; едва не под ноги Младе шлёпнулся склизкий клубок ещё тёплых кишок. Она спокойно переступила через него, а идущая рядом Ведана брезгливо сморщилась. Можно подумать, никогда не видела, как её благоверный Зорен вспарывал животы людям во время жертвоприношений. Хотя, кто знает, может, он ограждал её от вида этого.

Рыси оглядывали нежданных гостей исподлобья, ещё более недоверчиво, чем сам Ждан, оказавшийся здесь после гибели отца, верно, кем-то вроде вожака. Далеко не все знали в лицо Хальвдана, а уж Младу и подавно. Их недружелюбные взгляды ощутимо впивались в кожу со всех сторон. Везде, где пришлось пройти, гомон стихал, сменялся шепотками или полнейшим молчанием деревенских. Только дети хныкали время от времени или громко спрашивали у взрослых, кто это пришёл. Уж слишком разительно отличались внушительный Хальвдан в богатом плаще, при оружии и сопровождающие его незнакомцы от потрёпанных и испуганных Рысей.

— В деревню никто не пробовал возвращаться? — озираясь, обратился воевода к Ждану.

— Боятся, — тот указал на место у одного из костров и сел рядом с Хальвданом. — Кто знает, может, эти твари оттуда ещё не убрались.

— Убрались, — буркнула Млада, устраиваясь напротив. — Мы не встретили никого.

Ждан въедливо посмотрел на неё и снова повернулся к воеводе, считая, видно, что только он достоин разговора.

— Всё началось, когда вельдчонок пришёл в себя… — продолжил он.

— Таки пришёл, — Хальвдан, дёрнув бровью, коротко глянул на Зорена. Тот сгорбился сильнее и спрятал ладони под мышками.

— Да. Сначала кричал, точно режут его. Мать переполошилась, кинулась к нему, — Ждан вздохнул с тихим звуком, похожим на рычание. — Там её и разорвали. Может, и вельда разорвали бы, да он окно вышиб и сбёг. Я ведь ещё не знал, что мать погибла. Думал, ну всё, тронулся умом парень. Кинулся, значит, за ним, а он чешет, как будто волки его гонят. Припустил по улице да и в лес шмыгнул. Прям босиком да в исподнем одном. Людей-то, погляди, вечером почти никого не было на улице, остановить некому. Я уж и кликал его и бранил, а потом выдохся. Ну и плюнул. Чего мне — по лесу в темноте за ним гоняться?

— Так кто Переславу разорвал? И Ратибора? — попыталась Млада повернуть его рассказ в нужное русло.

— Я таких тварей никогда не видел, — неподвижно уставившись в костёр, ответил Ждан. — Похожи на дрекаваков, но гораздо больше. И на волкодлаков тоже похожи… Я не знаю, как сказать. Рожи как будто человечьи, только вытянутые, и пасть — порося целиком заглотит. Ростом повыше тебя будет, воевода.

— У страха глаза велики, — тихо высказался Зорен. Ведана с укором глянула на него и что-то шепнула на ухо, но тот только отмахнулся.

— Ты бы хайло своё захлопнул! — взвился Ждан. — Ты не видел то, чего видел я и все эти люди, — он обвёл рукой лагерь. — Когда я вернулся, то нашёл отца и мать мёртвыми. В крови! А на улицах скоро начало твориться бес поймёт, что. Этих чудищ были дюжины! Они рвали на куски всех, кто им попадался. Преследовали нас и в лесу. А потом отстали. Или исчезли. Это вельд виноват! Он их призвал! Может ты, сучий потрох, на его стороне? А?!

Сын старосты двинулся на Зорена, а тот молча и решительно поднялся ему навстречу, сжимая кулаки.

— Уймись, Ждан! — грянул воевода и, встав, несильно двинул его по уху ладонью. — И ты, Зорен, свой зад прижми! Давайте ещё хари друг другу начистим — вот будет потеха!

Мужчины помолчали, перекидываясь мрачными взглядами, и одновременно снова сели на бревно. Люди кругом подтягивались ближе, вставали плотным кольцом, прислушивались к разговору.

— А где Руслав? — глянула Млада на раскрасневшегося Ждана, подождав, пока он перестанет рассерженно пыхтеть.

— Я нашёл его дома. Он спрятался в чулане.

Млада облегчённо выдохнула. Значит, жив. Зато страху небось натерпелся — будь здоров.

— Стало быть, Рогла ты больше не видел?

— Нет, не до того стало. Надеюсь, его уже сожрали в лесу волки или его же твари.

— Да с чего ты решил, что он их призвал? — Млада тоже начала злиться.

— А хто ж ещё-то? — крикнули из толпы. — Вельдчонок, бесовское племя. Он виноват!

— Переслава-то уж как за ним ухаживала. А её первую — того! — вторил ещё один голос.

— Наших сколько полегло! Сын мой, вон… — всхлипнула женщина в огромном мужском тулупе и вытерла слёзы слишком длинным для неё рукавом.

Остальные одобрительно загудели, выкрики слились в один, неразборчивый и злобный. Хальвдан обвёл Рысей смурным взглядом и встал.

— Тихо всем!

Люди тут же замолчали, удивлённо на него таращась.

— Не голоси на них, воевода, — хрипло возразил Ждан. — Ты тут не в Кирияте, и князь твой далеко.

— А ты, погляжу, за старшего себя держишь? — процедила Млада, поднимаясь. — Да я твою бородёнку за один раз выдеру, сопляк!

Она обошла костёр и встала рядом с Хальвданом. Но воевода поднял руку, останавливая её. Да и верно, помощь ему точно не требовалась. Верег больше чем на полголовы был выше каждого из Рысей и Ждана в том числе. И, видно, потому сын старосты не спешил вступать с ним в открытую стычку. Только сидел на своём бревне, сгорбив плечи, и зыркал исподлобья.

— Если тебя избрали старостой вместо отца, то я с тобой и буду разговаривать дальше, Ждан, — спокойно произнёс Хальвдан после недолгого молчания. — А базар устраивать негоже. Мы с добром к вам пришли и просто хотим узнать, что случилось. Так ты староста?

— Он, кто ж ещё! — крикнул кто-то, но на него тут же зашикали со всех сторон.

— Нет, — бросил Ждан. — Но разговаривайте покамест со мной. Мож, староста и объявится ещё.

— Значит, что я скажу… — воевода заложил руки за спину и выпрямился. — В деревню можно возвращаться. Там ваши дома, и они теперь пусты. Тех тварей больше нет. Мы осмотрели все дворы.

Никто не возразил. Хальвдан продолжил:

— Старосту выберете на вече, когда всё уляжется. И сообщите о том, что случилось, кнезу. Он поможет…

Пока воевода говорил, Зорен тихо подошёл к Младе со спины. Она только почувствовала, как скользнуло его дыхание по уху.

— Рогла нужно найти.

— Я знаю.

— Прямо сейчас. Он уже почти сутки плутает в лесу.

Млада развернулась и схватила жреца за грудки одной рукой.

— Ты, выродок, сделал с ним что-то и ещё будешь мне указывать? Твоё воспитание Рогла закончилось, заруби себе на носу! Паршивый из тебя отец вышел, не находишь?

Зорен взял её за запястье и невозмутимо отстранился. Но она пальцев не разжала. Ведана подскочила с другой стороны и попыталась оттеснить Младу плечом. Хальвдан сурово глянул в их сторону, но вмешиваться не стал, отвлекая на себя внимание деревенских. Те, выслушав его размеренную речь, начали потихоньку расходиться, кивая и негромко переговариваясь между собой. В мгновение ока вокруг никого не осталось. Зато в лагере сразу поднялась лёгкая суматоха. Как будто, последовав совету воеводы, многие тут же захотели вернуться в свои дома, пусть и на ночь глядя. Хваткая тяжёлого напряжения и страха разжалась, и по становищу точно пронесся свободный вздох облегчения.

— Млада! — позвал Хальвдан. Она отпустила одежду Зорена и подошла. Воевода склонился к её уху и угрожающе проговорил: — Будь так сказочно добра, держи себя в руках. Ещё немного, и Рыси ополчатся против нас. Думаешь, они не заметили вельдскую рожу Зорена? Но покамест молчат — и ладно.

— Я пойду искать Рогла, — не вняв его словам, Млада сделала шаг назад и повернулась к Ждану. — Покажешь, где последний раз видел вельдчонка?

Сын старосты поднял на неё сумрачный взгляд, а потом перевёл его на подошедшую Ведану.

— Ядрёно ж корневище… — он ошарашенно усмехнулся и сплюнул в костёр. — Мне мерещится, что ль? Али вы сёстры?

— Это имеет какое-то значение? — нетерпеливо прервала его Ведана. — Скажешь, где отстал от Рогла?

— А и скажу. Мне оно всё равно, станете вы его искать или нет. Главное, потом сюда не приводите, — Ждан упёрся ладонями в колени, встал и одёрнул кожух.

Он окликнул и жестом подозвал нескольких мужчин. Что-то сказал им. Те поначалу хмуро оглядели Зорена, но затем согласно закивали и в ожидании встали в стороне. Млада только усмехнулась, наблюдая. Ишь ты, какой Ждан важный стал, остальными распоряжается только так. Да ему не впервой. Травлю её и Рогла в прошлый раз он тоже сподобил очень споро.

— Пойдём пешком через лес, тут недалёко, — Ждан походя засунул себе за пояс топор. — А там сама ищи.

— Я тоже пойду, — отозвался Зорен.

— Нет уж, тут сиди, под присмотром воеводы, — не глядя на него, возразила Млада. — Я не доверяю тебе настолько, чтобы вместе ночью идти в лес.

Хальвдан громко хмыкнул, но ничего не сказал. Зорен только покосился на него. Ждан с возрастающим подозрением наблюдал за ними, с особым вниманием приглядываясь к жрецу. Пора было уводить сына старосты отсюда, иначе даже под синяками и ссадинами он скоро разглядит сходство жреца с Роглом. А там пёс его знает, чего удумает.

Млада накинула капюшон и тронула ножны с Призраком на поясе.

— Веди, Ждан. Ведана пойдёт со мной.

* * *

Они шли напрямки через лес. Ждан явно очень хорошо знал здешние места, уверенно вёл за собой, нигде не останавливаясь, не задумываясь ни на мгновение. Трое мужчин молчаливо следовали позади. Только один из них время от времени сморкался в сторону и тихо клял промозглую, сырую погоду.

Свет костров взбудораженного хоть каким-то хорошими вестями лагеря растворился во мраке наступающей ночи. Поднявшийся ветер лизал щёки и шею. Трепетало и потрескивало пламя факелов в руках мужчин. Казалось, сосны смыкаются за спиной плотной стеной, стоит только пройти мимо. Небо всё больше чернело в вышине, как будто оборачивалось непроглядной пропастью. Ведана, придерживая подол шерстяного платья, порядком испачканного ещё в темнице, старалась не отставать от Млады и сосредоточенно сопела, глядя себе под ноги. Но всё равно то и дело спотыкалась или цеплялась плащом за торчащие из снега ветки.

Млада же шла твёрдо и легко. Огибала кусты, уклонялась от веток ольховника, когда идущий впереди Ждан отпускал их. Казалось, он не разбирал дороги, стараясь как можно больше срезать путь. Но никому не приходило в голову высказать недовольство. Сейчас Ждан особенно сильно походил на своего отца, хоть не уродился таким же как у него ростом, а лицо его выдавало черты Переславы. Но в нём чувствовалась сила и уверенность старосты. Иначе никто из Рысей не стал бы его слушать. А ведь он ненамного старше Рогла…

Скоро, да не так, как хотелось бы, они вышли на дорогу, а вдалеке можно было смутно различить очертания мёртвых домов покинутого селения. Мужчины обеспокоенно заозирались, напряглись, крепче сжимая в руках оружие. Ждали, видно, что вот-вот выскочат на них оставшиеся там твари. Но вокруг было тихо и пусто.

Ждан прошёл ещё немного ближе к деревне, снова углубился в лес и остановился, разглядывая следы на снегу. Млада встала рядом с ним.

— Вот тут, — он поднял факел чуть выше и кивнул на теряющуюся в темноте вереницу следов, уходящих на север. — Тут я остановился, видите? А он побежал дальше. Хоть бы сдох, паскуда.

— Следи, что говоришь, — предупредила Млада.

Ждан только дёрнул плечом, опустив голову. Вздохнул и повернулся к ней.

— Коли хошь защищать его, так защищай, — он зло сверкнул глазами и сунул Младе в руку факел. И ещё один незажжённый. — Только я знаю, что это он виноват. И знаю, что тот черноволосый, который пришёл с вами, это его родич. Наверное, отец. И я мог бы спросить, на кой княжеский воевода и кметь якшаются с вельдами. Но пока не стану. Только ищите своего вымеска поскорей и убирайтесь. Наш род и так хлебнул горя. Будя…

— Спасибо, Ждан, — Млада хотела тронуть его за плечо, но тот увернулся. — Из тебя вышел бы хороший староста.

— Нет, — он дёрнул головой и сглотнул. — Я уже послал за настоящим старостой.

Затем развернулся и, махнув своим спутникам, ушёл. Скоро огонёк, сопровождающий их, пропал во мраке леса.

Млада осмотрела ещё почти целый факел, размышляя, хватит ли двух на поиски Рогла. Кто знает, далеко ли он успел забраться. Тёмный лес вокруг как будто затягивал в свою глубину. Казалось, за каждым деревом тут может спрятаться по чудовищу из тех, что перебили пол деревни Рысей. Зорен говорил ещё в Кирияте про каких-то тварей из Забвения. Могли ли это быть они? Как будто тех лягух на болоте было мало. Но других предположений всё равно не находилось. Млада повернула на север и пошла вперёд, придерживаясь дорожки глубоких следов. Ведана поспешила за ней.

Чем дальше они уходили от пустой деревни, тем слабее верилось в то, что Рогла удастся найти. По крайней мере, живым. Он без тёплой одежды и обуви пробыл в лесу целый день. Что же помогло ему прийти в себя и в то же время напугало так, что он без оглядки кинуся бежать, не внимая даже окликам Ждана? Не иначе снова козни Корибута. Млада чувствовала, как нить судьбы стягивает её и отправившихся с ней в путь людей в тугой пучок, оплетает призрачной сетью неизвестного, старого, как сам мир, Забвения.

Ведану, видно, мучили те же мысли. Она в очередной раз догнала Младу и тихо тронула её за руку.

— Как думаешь, найдём?

Её жесткость и непреклонность испарились в мгновение ока — а без них осталась только девушка, которая тревожится за родного ей пропавшего человека.

— Найти-то найдём… — вздохнула Млада и резко обернулась в сторону неразборчивого шороха. Подняла руку, предупреждая новые вопросы сестры.

Но там никого не оказалось. Наверное, птица вспорхнула. Как будто в подтверждение этого вдалеке прогудела неясыть, и снова всё стихло. Только шелест снега под ногами и колючий треск наста.

— И всё-таки, что Зорен сделал с Роглом? — Млада пошла дальше, не сводя взгляда со следов. — Зачем ранил?

— Если бы я знала, — пожала плечами Ведана. — Он вообще плохо помнит этот момент. Теперь мне кажется, что это тоже был замысел Корибута. Ведь по крови Рогл — вельд. Нам многого не дано понять, Бай… Млада. Но, может, эта дорога поможет разобраться. Я верю, что мы все оказались на ней не зря.

Млада снова приостановилась, прислушиваясь, но мотнула головой. Показалось.

— Если этот Корибут не начнёт истреблять нас по одному, — буркнула она. — А то и до Аривана можем не дойти. Кто знает, что нас ждёт.

— Ты ему по-прежнему нужна. И Рогл, видно, тоже.

Что-то как будто толкнулось внутри, голову повело, и факел стал вдруг слишком тяжёлым. Млада опёрлась о ствол сосны другой рукой и задержала дыхание. Заныли раненые осенью бедро и плечо. Точно в них медленно входило по ржавому гвоздю. Шершавая кора впивалась в ладонь сквозь перчатку, и эта лёгкая, почти неощутимая, но в то же время реальная боль постепенно приводила в чувство. Только снег под ногами ещё некоторое время подрагивал и качался.

— Что с тобой? — Ведана обеспокоенно заглянула ей в лицо. — Ты прям помертвела.

— Всё в порядке, — Млада слабо улыбнулась, выпрямилась, чувствуя, как её будто схватили за хребет и пытаются выдрать его через грудь.

Она с трудом вдохнула — и тут всё прошло. Земля стала такой же устойчивой. Так же безразлично шелестели кроны сосен над головой, и мерцали звёзды. Так же темнели исполинские стволы колдовских елей в темноте. Тёплая ладонь Веданы лежала на плече и такие же зелёные, как у Млады, глаза с тревогой всматривались будто в самую душу. Похоже, сестра понимала, что происходит, или хотя бы догадывалась.

— Ты… чувствуешь его?.. Млада?

— Кажется, да. Идём.

Они прошли ещё совсем немного, когда увидели впереди темнеющую сырой землёй обширную проталину. Посреди неё, скрючившись, лежал Рогл в одних исподних штанах и с наполовину размотавшейся перевязью поперёк груди. Чёрные волосы закрывали его лицо. Кожа соперничала белизной со снегом вокруг, руки сжимали голову, будто от страшной боли. Казалось, он не дышит.

Млада отдала факел Ведане и бросилась к мальчишке. Осторожно взяла его за плечи и развернула к себе. Тряхнула.

— Рогл! Ты слышишь меня?

Он не пошевелился и не ответил. Млада прижала пальцы к его шее под подбородком. Сердце Рогла билось медленно и тихо. И он был тёплым! Как будто не лежал посреди снега без одежды уже Боги знают, сколько. Млада, пачкая штаны на коленях влажной землёй и прелой травой, перехватила его удобнее, приподняла, поддерживая голову. Ведана села рядом, воткнула факел в снег и склонилась над мальчишкой. Сдвинула грязную перевязь, присмотрелась к зажившей ране, которая ещё недавно выглядела гаже не придумаешь и смердела, как помойная яма. Затем Ведана осторожно разлепила ему веки на правом глазу. Зрачок тут же сузился.

— Не может быть… — прошептала она.

— Может или не может, но он жив. Нам нужно доставить его в лагерь. Подержи.

Ведана положила голову Рогла к себе на колени и обхватила его руками. Млада расстегнула плащ и накрыла вельда им, подсунула под спину. Огляделась. По глубокому снегу просто на горбу она Рогла не дотащит, может пронести только некоторое время. Ведь весом они почти одинаковы. Ведана с этим и подавно не справится.

Делать нечего. Млада встала, достала из ножен Призрак.

— Что ты собираешься делать? — прилетел в спину тревожный вопрос Веданы.

Не ответив, Млада подошла к ближайшей ели, размахнулась и в несколько ударов подрубила разлапистую нижнюю ветку. Меч не простит ей такого обращения, но топора из лагеря никто взять и не вспомнил — так он и остался притороченным к седельной сумке. А ножом пилить замаешься. Оставалось надеяться, что крепкая хадымская сталь выдержит. Млада повисла на ветке, подогнув колени, подёргала и отломила её, бросила в сторону. Замахнулась снова. Удары отдавались в локтях, плечах — во всём теле. Сталь оглушительно вбивалась в дерево. Запахло смолой. Щепка больно ударила в щёку. Ведана косилась с опаской, продолжая крепко прижимать Рогла к себе.

Закончив, Млада подтащила ветки к проталине, перевязала их нашедшейся в заплечном мешке верёвкой. И только потом осмотрела Призрак. На ровном серебристом лезвии не осталось ни одной зазубрины. Поистине мастерству хадымов нет равных.

Вместе с Веданой они перетащили завёрнутого в плащ Рогла на хлипкие волокуши. В этот раз мальчишка тихо застонал и попытался оттолкнуть руки Млады.

— Горячо… — просипел он и опять впал в беспамятство.

Они тащили Рогла по глубоким сугробам долго. Он постоянно соскальзывал, приходилось останавливаться, чтобы завернуть его в плащ снова или поудобнее устроить на ветках. Ноги скоро стали заплетаться. Казалось, Млада уже давно тащит его одна, а Ведана только мешается. Влажные от пота волосы лезли в глаза, рубаха липла к спине, а перчатки — к ладоням. Губы застывали от сырого ветра. В сапогах было мокро от растаявшего снега.

Пару раз они останавливались на короткий привал, угрюмо глядели друг на друга, как в отражения, а затем молча вставали и продолжали тащить Рогла по своим же недавним следам. Не так уж он был тяжёл, тем более исхудавший после ранения, но постоянное сопротивление снега утомляло донельзя. Ночь казалась бесконечной, и лес — тоже. Но перед глазами были следы — захочешь, не заблудишься.

Когда ноги перестали увязать в сугробах, Млада даже не сразу поняла, что они вышли на прокатанную санями и вытоптанную дорогу. Хотелось сесть и никуда не идти весь ближайший день.

Они ещё немного перевели дух и двинулись вдоль широкой тропы. Дело спорилось гораздо быстрее, несмотря на усталость. Небо начало светлеть, и скоро облака на востоке вспыхнули огненным пупуром. Зарево утренней зари расплывалось всё больше, окрашивая серый ночной мир скупыми зимними красками. Зазеленела хвоя на ветках, зазолотилась тёмная сосновая кора. И всё вокруг окуталось лёгкой морозной дымкой.

Когда до лагеря осталось всего ничего, издалека, нарастая, раздался стук копыт по хрусткому снегу. Млада и Ведана одновременно обернулись. Шестеро всадников показались из туманной пелены, и чуть погодя их обогнал окрик:

— Млада! Эй, Млада!

Она только мгновение размышляла, куда можно деться, но эта мысль была загодя безнадёжной. Куда скроешься с сестрой и едва живым Роглом? Млада отпустила волокуши и, жестом приказав Ведане оставаться на месте, пошла навстречу всадникам. В голове отряда она разглядела Медведя. Надо же, не узнала по голосу.

Тот остановился, спрыгнул на землю и бросил поводья другому кметю.

— Здравствуй, Медведь… Какими судьбами? — Млада оглядела его, прищурившись.

Она уже знала, зачем приехал отряд. Не иначе князь отправил вслед за беглецами. Но Медведь как будто не расслышал её холодного тона, натянуто улыбнулся, а потом глянул за спину и некоторое время разглядывал Ведану, присевшую у волокуш с Роглом. Прошло несколько мгновений ожидания — что он станет делать?

— Не прикидывайся, что не понимаешь, зачем мы тут, — лицо кметя вдруг стало серьёзным. — Князь хочет вернуть вас обратно. А уж почему вы сбежали, не объяснил. Сказал только, что пленников из темниц увели. Второй отряд он отправил по Южному тракту.

Надо же, предусмотрительный. Похоже, увещевания Бажана не помогли, и Корибут слишком сильно успел въесться в разум Драгомира. Теперь всё может стать слишком сложно, как будто и без этого каждый день приносил только радость. Путь по большаку закрыт в ближайшие дни, а плутать лесными тропами — время терять.

— А ты и спрашивать не стал, почему мы сбежали, — ворчливо пробурчала Млада и направилась к Ведане, раз уж сопротивление не понадобилось. — Не твоего ума это дело. Да, Медведь? Княже сказал — значит, надо ехать. Ловить и тащить назад.

— Я кметь и должен слушать своего князя. Иначе грош мне цена. Не нужно пытаться обидеть меня ещё больше, чем ты это уже сделала, — глухо проговорил Медведь и взял её за плечо. Млада сбросила его руку. Слишком грубо.

— Не трогай, не то я за меч возьмусь. Потом уводи, куда хошь. Силой, разумеется. Потом… А сейчас дай Рогла до лагеря дотащить.

Медведь быстро окинул взглядом вельда.

— Давай помогу.

Он легко подхватил мальчишку на руки и, кивнув своим безмолвным до сего момента спутникам, пошёл вслед за Младой. Немного помолчав, он всё же спросил, что случилось с деревней, и в его тихом, даже бесцветном голосе слышалась странная горечь. Млада пересказала ему всё, что знала. Рассказала о старосте и его жене, отметив, как дёрнулся у Медведя кадык и побелели губы. Рассказала о побеге Рогла и о том, что в лагере его считают виноватым во всём. Она понимала, что многого Медведь просто не возьмёт в толк, потому что вряд ли кто-то говорил ему о Забвении и Корибуте. Но кметь лишнего не спрашивал, слушал внимательно и казалось, этого ему достаточно. Ведана же только искоса приглядывалась к дружинникам, опасливо придерживалась Млады и молчала.

Чем ближе они подходили к лагерю, тем чаще навстречу стали попадаться Рыси. Одни тащили скудный скарб, другие и вовсе были налегке. Они возвращались в деревню. Редко кто из них безучастно скользил взглядом по Роглу на руках Медведя. Некоторые поглядывали враждебно, но ничего не говорили, лишь перешёптывались между собой. Кто-то удосужился крикнуть, что, мол, куда вы прётесь, ведь лагерь расходится. Кмети, ведущие коней только отшучивались, а то и огрызались.

Лагерь и правда оказался теперь почти пуст. Дымили потухшие кострища, а люди тёмной вереницей устремлялись в сторону деревни. Тихо, почти скорбно. Млада прикрыла лицо Рогла краем плаща. Суровый вид кметей, а особенно могучего Медведя, загонял в обратно в глотки Рысям все вопросы. Вдалеке показался Хальвдан, смурной и явно не выспавшийся. Он покрасневшими глазами окинул всех пришедших, чуть дольше задержавшись на кметях и махнул рукой:

— Кладите Рогла здесь…

Подоспевший Зорен расстелил на земле у костра свой плащ, и Медведь осторожно уложил мальчишку на него.

— Вы всё-таки притащили его сюда… — вздохнул за спиной Млады Ждан. — На ваше счастье здесь уже почти никого нет.

Медведь выпрямился и повернулся к нему. Кажется, слишком долго они разглядывали друг друга. Ждан как-то съёжился, потускнел и в конце концов не выдержал — потупился.

— Ну, здравствуй, братец, — хрипло, незнакомым голосом проговорил Медведь. — Давно не виделись. Посчитай с осени, когда ты наш род позором за клевету покрыл.

— Я покрыл свой род позором не больше отца в своё время! — осклабился Ждан, но глянув на остальных, затих.

Млада недоуменно обернулась на Хальвдана, но он только молча взял её за локоть и отвёл в сторону, оставив Ведану и Зорена хлопотать над Роглом, а братьев — разговаривать после долгой разлуки. Не зря тогда показался подозрительным тоскливый взгляд Ратибора, обращённый на старшего сына. Не хотел он распри между ними, а Млада невольно своим упрямством уберегла их от поединка.

— Ты знал, воевода? — пробормотала она, не в силах отвести взгляда от Медведя, который будто бы вмиг сделался на несколько лет старше.

— Знал. А ещё Бажан и Драгомир знали. Но Медведь просил нас никому об этом не говорить. Крепко он с Ратибором разругался тогда. Хоть и сын ему. Только Переславе не родной.

— Бастард?

Млада только догадалась о том, что Хальвдан кивнул.

— Ты пойми, я тоже его не расспрашивал, — он помолчал и добавил: — Но как-то доводилось мне разговаривать с Ратибором. Он хотел, чтобы Медведь стал старостой после него, как придёт время. Только слишком рано оно пришло.

Млада повернулась к Хальвдану и глянула снизу вверх. Его лицо было спокойно и задумчиво. Следы былой неприязни к Медведю полностью сошли с него. Сейчас в едва заметных складках у рта и между бровей читалась только усталость. И почему-то первый раз за всё время Млада ощутила радость от того, что с ней поехал именно верег. Радость далёкую, скользнувшую тенью где-то внутри за беспокойством о Рогле, за злостью на князя и саму себя. За призрачным страхом перед Корибутом, которого она даже никогда и не видела, но теперь ясно ощущала кожей его присутствие. Радость, казалось бы, незначительную и неуместную, но разлившую по сердцу лёгкое тепло.

Хальвдан опустил взгляд и ободряюще улыбнулся.

* * *

— Мы покамест останемся здесь, Медведь.

Млада накрепко застегнула седельную сумку, только что снятую со спины прекрасного вороного коня, которого ей отдал один из прибывших кметей. Над её плохонькой лошадкой, оставшейся одно что взамен, он только посмеялся, но заверил, что в детинце разницы не заметят.

Чуть поодаль Хальвдан стаскивал свои вещи с крепконогого каурого мерина, на котором приехал сам Медведь. Зорен разводил на новом, сокрытом между деревьев от ветра месте костёр. Навес между стволами был уже натянут. Рогл лежал под ним всё так же без сознания под присмотром Веданы.

— Вы можете расположиться в доме отца, пока Рогл не придёт в себя, — в который раз попытался возразить Медведь. — Там вас никто не тронет.

— Старосте не к лицу идти против своего же народа.

— Я ещё не староста. Да и стану ли им, когда княже узнает, что я вас отпустил. Наложит вето, да ещё из дружины прогонит.

— Будет вече, и тебя выберут вместо отца, — Млада хлопнула ладонью по брошенной на землю сумке и повернулась к Медведю. Он нахмурился и невесело усмехнулся. — Князь не пойдёт против воли людей. Ты — воин, прошедший через бой с вельдами. Рыси уважают тебя. К тому же Ратибор хотел этого. А его они уважали и любили ещё больше. И тебя полюбят — вот увидишь. А чтобы это случилось поскорей, нам с двумя вельдами лучше в деревне не появляться. И уж тем более в твоём доме. Впрочем, кажется, я это уже говорила вчера…

Медведь вздохнул и невольно посмотрел в спину Зорену, который раздувал чуть занявшиеся пламенем ветки. Ещё накануне, когда все они, кроме Веданы, пришли к погребальному костру Ратибора, Рыси косились на вельда с плохо скрываемой ненавистью, и только твёрдый вид Медведя удержал их от открытых нападок. А вспыхнувшие было враждебные возгласы загубил на корню. Неведомо почему деревенские сразу приняли его за старшего. Видно, потому что он очень уж походил на молодого Ратибора. Это стало бросаться в глаза сразу после того, как Млада узнала о том, что кметь его сын. Она даже удивлялась тому, как раньше не замечала такого поразительного сходства. Хоть жизнь и ремесло научили её быть очень внимательной к подобным мелочам. Пусть и бастард Медведь, а люди перешли под его крыло гораздо охотнее, чем под Жданово. Оно и неудивительно: взбалмошный и подловатый парень вряд ли вызывал даже у родичей такое уважение, как княжеский дружинник. Он уже доказал свою твёрдость и отвагу в бою. За ним жители Беглицы будут, как за каменной стеной.

— Значит, Ариван… — Медведь пытливо заглянул ей в глаза. Млада кивнула. — Хоть на обратном пути заедь в гости.

— Коли будет обратный путь — заеду. А ты обживайся поскорей. И подумай над тем, что я тебе говорила про Раску. Хозяйка в доме нужна.

Медведь чуть склонился к её лицу и осторожно провёл пальцами от виска к щеке.

— Ты же знаешь, что… — он подался вперёд ещё, почти коснувшись губами её губ.

— Перестань, — Млада отклонилась от его ладони и глянула поверх спины коня на Хальвдана. Но тот о чём-то говорил с Зореном и не смотрел в их сторону.

— Прости. Но по-другому не могу, — почти прошептал Медведь. — Хоть и знаю, что ты моей никогда не будешь.

— Не буду… Но всё равно я очень благодарна тебе за всё. За то, что останавливать нас не стал.

Кметь горько улыбнулся и вдруг притянул Младу к себе. Обнял, крепко и тепло. Она на мгновение почувствовала его запах, но внутри по-прежнему ничего не дрогнуло. Растворилось в душе сожаление об их единственной ночи — ведь тогда им было хорошо. Этого ли не достаточно? Млада только позволила себе задержаться подольше в заботливых, могучих объятиях и отстранилась.

Медведь тут же отвернулся и, издалека попрощавшись с остальными, запрыгнул в седло и уехал.