Легенда о потерянном сердце

Елена Степная, 2023

Загадочный остров, омываемый морем Тирским с его северо-западной и южной стороны, и Арским морем с восточной. Он привлекал всех странников своим желанным богатством и защищенностью. Очень удобная природная защита от набегов степных тварей. Там было много еды, с гор стекала чистая вода и зимой можно было укрываться в подземных пещерах. Даже на то, что эти места уже давно заняты другим правителем, Вожак Тахир не обращал внимания. Он верил, что добьётся своего и поселился со своим народом в этих местах. Верил своему Провидцу, его восторженным словам, что найдет только там свое счастье! Но на пути к своей мечте, Вожака кочевников ожидают неожиданные потери, провалы, обман и предательство.

Глава 4

«Как мягко ложатся тени на эти тканые ковры, устеленные кругом в моём шатре. Цвета их в затухающем очаге уже казались не такими насыщенными, тени от огня колыхались по округлым стенам, рождая причудливые фигуры то ли животных, то ли духов. Я бы хотел заснуть сразу, но никак не могу. Что-то очень далёкое и неосязаемое пытается со мной поговорить. И я не знаю, что оно хочет. Зовёт или шепчет. Этот зов я чувствую с каждым днём всё отчётливее. Какая-то тяжесть в груди.

Мама. Как мне тебя не хватает. Я бы тебе сейчас показал, как вырос, как веду хозяйство, как всё держу под тотальным контролем. Я бы тебе точно не рассказал, про мои провалы, но ты бы их точно заметила. Только не надо меня жалеть. Я других стараюсь не жалеть, что бы, если придётся, принять потерю, не долго печалиться, а сжав зубы продолжать жить. Как ты там? Мне тебя не хватает. Твоих тёплых ладоней, которых я никогда не чувствовал и твоей улыбки, которой никогда не видел.

Я один. Ни брата, ни сестры, за которыми я бы мог присматривать, нет. Я вырос холодным и жёстким. Меня просят улыбаться. А чему улыбаться? Кому? Отец вон так печалился, что не выдержал без тебя. Разве он замечал меня? Я словно колючка на пустыре. Вроде существую, но так бесполезен. Каких стоило усилий, чтобы добиться его милости хотя бы поговорить как отец и сын. Чтобы я не делал, все мои дела критиковал и вечно был недоволен.

Вокруг меня вился только этот Аттюк со своей невыносимой заботой Крестного отца. Его общество меня раздражает, я бы хотел больше времени проводить с отцом. Что мне досталось от отца? Что мне осталось от тебя? Даже одежды твои отец сжёг вместе с тобой. Украшения раздал людям, амулеты… Я, по крайней мере, видел, что он хоть кого-то любит и за кем-то скучает. Этот амулет сделал отец для тебя. Серебряная чеканка Степного Сыча с хрусталем вместо глаз и на груди алый камень, ограненный в виде сердца. А на груди его ношу я. Никогда не снимаю. Тоже хотел бы тебе сделать подарок, но… Я тебя даже не видел. Мама, что такое любовь?

Неужели это боль? Все говорят: что понять, когда пришла любовь надо увидеть Духа в виде струящейся воды исходящей от человека. Говорят, что эти струи, проникая в человека, приносят ужасную боль. Нет, я не готов это испытывать. У меня хороший меч, если даже эти струи будут терзать моё тело, я их разрублю, как барана. Да, так и будет!

Мам, покажи мне её. Любовь»

«Как я уснул, не помню.

Что это за неизвестное волнение разливается по груди, тепло так. Что это, сон?

Будто иду я по дороге, и луна освещает её. И знаю, что надо идти именно туда. Сизая долина вдруг сменилась лесом. Возникли странные деревья, я таких еще не видел. И вроде дорога была ровной, но идти мне становилось всё труднее, ноги увязали в песке. Смотрю, а рядом идёт ещё человек. Легко идёт, хотя тяжёлую ношу впереди себя несёт. Я ему говорю: “дай помогу!” Он мне: “Ты со своей ношей как справишься?”

И тут чувствую за спиной свою ношу. Дышать трудно, такая тяжёлая. Попутчик глянул на меня и так же легко пошел впереди меня. Я хочу его догнать, потому что в лесу одному идти стало жутко. С деревьев стали капать капли крови, а под ногами будто хрустели кости. Попутчик сначала побежал вперёд, потом вернулся.

–Предупреждаю, впереди лежит камень, переступишь его — пойдёшь дальше, а не увидишь его, зацепишься, — убьешься!

— Спаси тебя боги!”, — говорю ему. И опять иду, внимательно смотрю под ноги, а тьма сгущается и уже ничего не видно. А попутчик кричит, размахивая руками:

— Смотри внимательнее!

Капли крови стали капать на мою голову, и я почувствовал их запах, капли застилают уже глаза, а я отчаянно пытаюсь их стереть с лица, чтобы не проглядеть камень. Но камня всё нет.

— Камня нет! — закричал я.

— Есть! — донёсся до меня нежный женский голос. Я остановился, прислушался.

— Мама? Мама! Это твой голос? Это ты?

— Не-е-ет, — прошептал голос и смолк.

И-и, э-э-эх! Я ничего не вижу! Что делать? Куда идти? Вижу деревья, сменились стенами из валунов. Они блестели в лунном свете от влаги. Это они, камни. Сейчас внимательнее. Но плохо видно. Фонарь бы. И тут же нежный голос издалека:

— У тебя есть уже фонарь, а ты не пользуешься.

“Где фонарь? У меня были заняты руки. Стой, а зачем мне эта ноша? И я её скинул. Стало легко. И тут я почувствовал, на груди тепло. Глядь, а на шнурке висит амулет, из глаз его струится свет и освещает дорогу. И тут мне стало легко, и я побежал изо всех ног. И вдруг, я цепляю ногой что-то. Камень, как я его не заметил! Руками и ногами я закрутил в воздухе как мельничными лопастями, я выглядел по-дурацки, как ребёнок, свалившийся с печи.

Но эти шутовские движения спасли моё равновесие, я попрыгал на одной ноге и остановился. Пригляделся, а камень превратился в лужицу и исчез.

Я взглянул на амулет. И тут появился попутчик, но лицо у него уже было совсем не такое, как ранее, а какое-то искажённое, перекошенное. Он показал пальцем на амулет:

— Отдай! Это не твоё!

— Не-е-ет!

— Это моё! — закричал человек.

И он с такой силой выхватил амулет, что всей моей силы не хватило, чтобы его удержать. Он убежал и растаял. Стало чудовищно одиноко. Страшно и одиноко. Такое ощущение, что меня обманули, и я стою в отчаянии от своего бессилия. Руки стали тяжёлыми, ноги не шли, они опускались в песок и этот песок стал поглощать меня. Я не сопротивлялся и желал смерти, только чтобы, в конце концов, не переживать этих чувств.

Я очень устал. Песок захватил мои ноги, спину живот, подобрался к груди. Я попрощался. Подумал, что это всё. Но вдруг чья-то рука протянулась ко мне, и я вытащил из песочных оков руки. Поднёс к этой милой тоненькой руке в надежде перед смертью почувствовать нежность женского прикосновения. Рука её дотронулась до моих рук, потом погладила по волосам, щеке, глазам.

Мне стало так легко в тот самый момент, когда я испытывал сдавливающую силу песка на теле. А эти прикосновения словно исцеляли эту боль. Непередаваемое чувство, которого я никогда в своей жизни не испытывал. Я понял, что это счастье. Что это и есть Любовь. И как только я это осознал. Всё закончилось.

Я открыл глаза.

Ещё долго лежал на тёплых шкурах, не мог прийти в себя от прикосновения. Не хотел потерять это чувство. Вытаращил глаза вверх, где отверстие в шатре. А там молчали звезды. И тонкая неведомого мне цвета струйка дыма поднималась вверх, рассыпаясь мелкими каплями, сияющими в лунном свете, растворились в один миг и исчезли. Я подумал про очаг. Посмотрел на него. Он давно уже остыл и никакого дыма от него не исходило.

“Мама, если это ты, то я благодарю тебя, что ты показала мне Любовь, теперь я знаю что это. Спасибо.

И я впервые в жизни сказал эти непонятные доселе мне слова: “Я люблю тебя, Кто бы ты ни было”