Отпечаток сердца. Озарение любовью

Елена Сперанская

Детективный роман повествует об успешной карьере женщины, умеющей преодолевать трудности в жизни. Автор вникает в психологию любовных отношений и переживаний ее друга через поэтическое прозрение. Семейная жизнь центральных персонажей складывается из множества многогранных осколков счастья, образуя поэтическую канву романа. Запускаются механизмы дезориентации из-за преступной деятельности отдельных элементов, что с успехом расследует полиция города, где живет и работает главная героиня.

7. Счастливые часов не наблюдают

В тот день Таня Иванова раскладывала на столе свои кубики и выпали цифры, значение которых подтверждало правильность действий относительно убийцы сотрудниц почты. Впереди его ждал длительный срок, но у Алексея были к нему вопросы, поэтому она позвонила и пригласила его прийти в управление на очную ставку со свидетелями и криминалистом, чтобы доказать вменяемость Жеки. Заодно выяснить, кто виноват в убийстве второй жертвы. Ордер на арест и обыск она уже использовала в этих перипетиях судеб.

На следующий день Люся работала с энтузиазмом. Контакт с Алексеем у неё был найден, не сегодня-завтра они собирались пойти сочетаться браком. Она хотела заняться собой, выглядеть привлекательной. Поход по магазинам отложила на воскресенье. Весь рабочий день вместо схем и чертежей в голове вертелись фасоны платьев, обуви и пальто. Приходилось внимательнее смотреть в компьютер, чтобы понять, какие внесены изменения.

Подошла заместитель начальника цеха, по-хозяйски разглядывая современный интерьер конструкторского отдела:

— У тебя уставший вид. Старайся. Если ты больна, иди, лечись.

— Чувствую себя прекрасно, — приукрасила Люся своё самочувствие.

Нина Васильевна отстала. Люся посмотрела на часы: до перерыва оставалось два часа. Она не хотела расслабляться, собралась с мыслями, надеясь, что Торобов не заметит переутомления и не сделает замечания.

— Света, действительно у меня усталый вид? — спросила она подругу в кафе.

— Что-то есть, — назидательно проговорила коллега, надеясь на продолжение.

— Я вчера познакомила своего жениха с отцом, и мы засиделись немного.

— Полагаю, что ты собралась выходить замуж, так? Кто он? Ты беременная?

— Нет, кажется. Он — Алексей Измайлов — мастер-наладчик десятого цеха.

Люся тяжело выдохнула, Света поняла, что она что-то переживает, но расспрашивать дальше не стала. После обеда девушки прогулялись по парку около завода. Светило солнышко, было тепло и тихо. Не хотелось идти в цех. Но работа есть работа. Домой возвращались вместе.

— Люся приходите ко мне в воскресенье в гости, как-нибудь поедем большой компанией на природу. Будут сослуживцы мужа и кое-кто из родственников. Возьми своего жениха с собой.

— Постараюсь прийти. Хочу сшить себе новое платье или заказать у Armani или Valentino, чтобы быть во всеоружии.

По дороге они зашли в супермаркет и купили много вкусных вещей: консервы, сыр, копченую колбасу, кофе, парную телятину, коньяк Хеннесси, конфеты. Обратно шли пешком. Листья на деревьях потемнели и покрывали асфальт лёгким, жёлтым, кружевных узором. Клумбы и цветники в парках потеряли свою летнюю законченность и яркость, но были не менее привлекательные для пытливого взгляда художника. У девушек было радостное настроение.

— Как всё здорово, получается, — наивно рассуждала Люся, — дружба Алексея, твоё приглашение, интересная компания, песни бардов под гитару.

— Дорогая, ты ещё не видела моего мужа и детей.

— Знаешь, если у меня будут дети, когда мы поженимся с Алексеем, то они станут такие же славные как твои, — похвалила Люся.

К вечеру Алексей не звонил. Это огорчило, но она знала, что он позвонит позже после срочного дела или заплыва в заводском бассейне. Она восхищалась его атлетическим сложением, слышала от него, что он употреблял анаболики на основе пантов оленей.

Действительно ходить по магазинам ей одной было скучно, хотелось с кем-то посоветоваться, выбрать дорогую ткань на свадебное платье и раскроить купленный отрез.

Выкройку взяла из журнала мод, отнесла портнихе, заядлой сплетнице. Через два дня платье было готово: очень элегантное, ниспадающее со складками. Оставалось только решить, какой длины сделать платье: удлиненное или чуть за колено. «Удлиненные платья в этом сезоне в моде, но так как ноги у меня ровные, мне можно сшить чуть короче», — рассуждала она, разглядывая себя в зеркало. Так и было решено.

Личная жизнь всегда вызывала зависть подруг, но их связи как-то мало интересовали, за исключением некоторых деталей интимного характера. Чему она отдавала предпочтение, это реакция партнера на измену.

Постоянные модификации в расписании занятий и свиданий с едва уловимым женихом или преподавателем вызывали в ней раздражение и ответную реакцию окунуться в релаксацию или выехать на край света, в Италию или на Кипр, где никого бы не было, кроме солнца, моря и фруктов.

Когда позвонила Алексею, он не отвечал. Решила, что заболел, и ей придётся идти к Свете одной. Она примеряла украшения мамы и восхищалась вкусом: серебряное колье с аметистовыми вставками, сделанное из старинных монет, как цыганское монисто, выглядело восхитительно.

Она хранила это в своём сейфе в виде англо-русского словаря в шкафу, о чём знал только отец. Там же лежало несколько сотен долларов в пачке, дорогое кольцо с брильянтом, серьги и кулон с сапфировыми вставками.

Люся позвонила Алексею ещё раз через два часа, но его так и не было. «Значит, он не выйдет на работу. Праздник будет сорван», — думала она.

Тот ноябрьский рабочий день был сложным. Им предложили билеты из профкома в филармонию прямо на территории актового зала завода. Все с радостью согласились и побежали в перерыв причёсываться в парикмахерскую.

Люся тоже предварительно посетила Салон красоты и уложила волосы в модном стиле. На торжественном собрании объявили о премии за помощь подшефному хозяйству в уборке урожая. Директор предприятия поздравил всех присутствующих с успехами, пожелал всего самого наилучшего в труде и в личной жизни, были вручены грамоты и ценные подарки передовикам.

Следом за торжественной частью был концерт, который продолжался не долго. Во время концерта она случайно заметила во втором ряду Алексея. Люся хотела, чтобы концерт закончился как можно быстрее. Всё внимание переключилось на Измайлова. Через полчаса, после аплодисментов все поднялись с мест и стали проходить к выходу. Она ждала пока Алексей подойдёт ближе, позвала его. Он обернулся, увидел Люсю, глаза её сияли, и он улыбнулся. Выглядел, как никогда, элегантным, и она подумала: «Жаль, что мы знакомы так мало. Почему не встретила его раньше?»

— Меня пригласила моя сотрудница Света Эренгельд к себе в гости. Пойдёшь со мной в качестве жениха?

Вместо ответа он непроизвольно обнял её. Она вся сжалась и притихла.

— Если не возражаешь, в воскресенье встречаемся в шесть у меня дома и едем к Свете, — произнесла Люся, волнуясь.

Алексей кивнул в знак согласия. Ей сделалось так хорошо и радостно, что захотелось расцеловать его, и она едва сдержалась. Домой шли вместе, восхищаясь иллюминацией на заводской территории.

— Мне проводить тебя? — он спросил Люсю в гардеробе, подавая ей плащ.

— Проводи, — коротко ответила она. — Прекрасно выглядишь! Подстригся?

— Разве заметно? — млея от удовольствия, ответил Алексей.

Вечером было прохладно, и Люся куталась в тёплый шарф. Румынские перчатки она спрятала в коричневую, лаковую сумочку под цвет длинных сапог. Алексей держал руки в карманах светлого, английского плаща от Poul Richard. Шли молча.

Опавшие листья шуршали под ногами, и кое-где был виден ледок. Они пару раз прошли мимо дома, возвращались и опять проходили мимо. Так они гуляли до тех пор пока не стемнело. Разговаривать не хотелось, лишь обменивались мало значительными фразами. Наконец, остановились около подъезда, она подняла на него глаза и нежно проговорила:

— Знаешь, кажется, мы стали с тобой родными.

Алексей наклонился и поцеловал впервые в губы. На улице было тихо, прохожих не было, расставаться не хотели. Она опомнилась и строго сказала:

— Мне пора. Жду тебя ровно в шесть.

Её каблучки застучали по асфальту. Он постоял ещё минуту и поспешил домой. Гулять по ночному городу было страшновато. «Жаль, что мы расстались. Наверно я напугал, надеюсь не до смерти, она так быстро убежала. Будет рада моему присутствию как и сегодня, когда мы встретимся на заводе».

До дома решил идти пешком. Изредка попадались влюблённые пары, и он размышлял: «Почему Люся ушла? Может быть, она вспомнила, что ей что-то надо сделать, возможно, отец болен. Даже не поинтересовался, не спросил у неё об отце. Любая девушка поступила бы именно так, просто я невоспитанный нахал, не умею ухаживать за девушками».

Алексей вспомнил детство. Вспомнил как мама по воскресеньям пекла блины. Он ел их со сметаной и с вареньем сразу. Варенье текло по рукам, так как накладывал на один блин больше сметаны, чтобы наесться. Мама ругала его, что он весь перепачкался, и он вместо того, чтобы пойти, помыть руки, вытирал их об себя и затем начинал плакать, поняв, что перепачкал воскресную одежду.

Она переодевала его, и Алёша выбегал на улицу уже в старых брючках и рубашке, где ждали друзья: такой же белобрысый, как он, Сергей и рыжий Вовка. Они были в ещё более старых брючках и рубашках, и втроём начинали гоняться по улице в поисках новых развлечений.

Дома Алексей как обычно поужинал в одиночестве, убрал посуду, аккуратно стёр со стола и лег спать. Ноябрьское утро было на редкость туманное и холодное.

Алексею долго не пришлось собираться. У него всё было готово заранее. Костюм и рубашка отглажены, ботинки начищены. Надушился одеколоном, подаренным невестой, надел плащ и вышел.

Было прохладно. Он заторопился. В восемь подошёл к заводской проходной, где толпился народ. Начальник отдела кадров вручал новые пропуска делегации из КНР.

Алексей заметил Люсю. Видимо, она пришла раньше и стояла, дожидаясь его. Выглядела необыкновенно в красивом, светлом пальто, меховой шапочке и коротеньких, кожаных ботильонах на каблуке от Prada. С ноутбуком в руках. Алексей окликнул. Она обернулась, подошла к нему и улыбнулась.

— Как настроение? — поинтересовалась она машинально.

— Прекрасное, — он ответил чуть с хрипотцой и переспросил: — А у тебя?

— А у меня лучше всех. Папа вспоминал тебя и передавал привет. Приглашал в обязательном порядке в гости.

— Буду. Мы же договорились встретиться сегодня у тебя в шесть. Я не забыл.

Заводская колонна служащих, спешивших на производство, напоминала бурлящую, разноголосую реку. Кто-то стоял и ждал своих друзей. Слышались певучие, женские голоса. Настроение было приподнятое.

К ним подошёл Торобов. Он давно присматривался к Люсе, и она ему явно нравилась. Они втроём прошли через вертушку и зашли каждый в свой цех.

После работы Люся встретила Алексея в его цехе, она немного волновалась.

— Ты очень устала? — спросил он, когда они собрались идти к остановке.

— Да. Хотелось бы посидеть где-нибудь отдохнуть, — она тяжело вздохнула.

— Пойдем ко мне. Я живу недалеко отсюда, в десяти минутах ходьбы.

— Ну, что ж, не возражаю.

— Хорошо, нужно купить что-то. Пиво будешь? — пошутил он.

Они зашли в ближайший ларек и купили обычный набор еды на ужин, начиная с сосисок и картофеля и кончая сливочным маслом.

Алексей жил в девятиэтажном доме на шестом этаже, в однокомнатной квартире. Комната была небольшой, но уютной. Обстановка: диван, письменный стол, два стула, две книжные полки, кресло.

На стене висела репродукция картины Пикассо «Голубка», на полу лежал палас светло-коричневой расцветки. Вся комната была выдержана в коричневых тонах — гардины на окнах и обивка мебели. Книг у Алексея было много. Они лежали везде: на письменном столе, на полу, на подоконнике.

Было заметно, что чтение в его жизни играло главную роль, в основном фолианты технического содержания: по стали, металлам, станкам и автоматике. Художественная литература: приключения, детективы и военные мемуары.

— Люся, хочешь чаю? — спросил Алексей, когда она прошла в комнату.

— Конечно, хочу. Я замерзла, надо немного отогреться, что-то похолодало на улице. Наверно в этом году рано выпадет снег.

— Знаешь что, у меня есть суп и жареный картофель с колбасой, давай пообедаем как следует. Пойдём на кухню, — предложил он воодушевлённо.

Она прошла за ним на необычайно чистую и уютную кухню.

Пахло чем-то вкусным. Мебель была белого цвета с различными приспособлениями, мощным холодильником, воздухоочистителем фирмы Fiore и посудомоечной машиной.

— Алексей, я помогу тебе, — проговорила она, по-хозяйски разожгла плиту, поставила на горелку чайник, кастрюлю с супом и сковороду с картофелем.

Он расставлял тарелки, резал хлеб.

— Люблю готовить пищу, — приукрасила она сгоряча. — Когда нашу группу посылали на уборочные работы, была поваром. Готовила для всей бригады с моей подругой. Ребята остались довольны, даже цветы нам преподнесли. Она дала почитать, а потом подарила копию своих стихов «Озарение любовью».

После еды никуда не хотели идти, Алексей включил телевизор. Передавали концерт с участием популярных артистов.

Люся села в кресло, на минуту расслабилась, выключила звук, началось реалити-шоу, что можно было смотреть и без звука.

Алексей убирал на кухне. Вернулся с бутылкой красного вина. Налил в стоящие на столе хрустальные бокалы до середины. Они коснулись краями рюмок.

— За что пьем? — произнёс он и провёл рукой по её колену, когда сел на стоящий рядом стул. — Предлагаю за любовь…

Они выпили и занялись любовью, как и прежде, с энтузиазмом и страстью, что напоминало их первое свидание. Она прислонилась к его плечу, но он молча прикоснулся губами к её груди и прошептал:

— Пойду приму душ, посиди здесь и помечтай о нашем счастье.

Не успел он вернуться, как она громко сказала, чтобы её слышали:

— Почитаю это озарение. Ношу всегда с собой, — достала что-то из сумки. — Говорят, что счастливые часов не наблюдают.

— Полностью за. Читай, — он выключил сильный напор воды.

Слово о рок-музыке

Гремят гитары оголтело.

Стучит ударник на весь зал.

Моё сознание онемело.

Аккорды делают финал.

И тишина… Как будто кто-то

Хотел сказать и замолчал.

Но снова свист, и визг, и рокот,

Едва припев лишь заиграл.

Простое дело стало сложным,

Звучит законом непреложным.

От страха сердце замирает:

Что будет, если всё сыграет?

Огни, цветы, шум песнопения…

Рассыпался полночный гвалт.

И муза умерла от удивления.

Её убил гитарный шквал.

Так грустно стало и тревожно.

Ведь для чего-то мы живём.

Да, в нашем мире всё возможно…

Мы видим это день за днём.

Пора привыкнуть, ну так что же?

Обманом тешиться нельзя.

«Увы», — лишь можем подытожить.

«Восьмое чудо — не изъян».

— Браво, — он захлопал, когда вернулся и сел на диван, накрывшись пледом.

— Вот ещё послушай, — произнесла она, укрывшись шёлковой простынёю, и села на край дивана, как древнеримская весталка в тоге во время жертвоприношения:

Век компьютеров

Наскальные рисунки далёкого творца

Вливают энергию без конца.

Древние были умнее. Вот срам!

Предсказывали компьютеризацию нам.

Ну, что же и это отныне будет

Заветом в будущем. Никто не забудет

Ни линий, ни образов наших идей,

Ни мыслей отцов, ни снов матерей!

Прекратила чтение и хотела спрятать тетрадь назад в сумку, но он остановил, и они обменялись страстными объятиями и поцелуями. Выпили еще немного вина и разгорячились.

— Красиво и современно. Береги отца, подари своей подруге что-то ценное от себя. Она будет довольна, — изрёк Алексей и провёл рукой по изгибу её спины.

— А вот слушай, это для наших детей без названия:

Творить, созидать и строить

Наверно пришла пора.

Хотим мы сила утроить,

Работать до утра.

Забыть о болезнях и распрях,

Об отпуске невпопад.

Чтоб в головах вихрастых

Зрели большие дела.

Принять надо массу решений.

Исполнить много проблем.

И нет разногласия мнений,

И нет сплошных дилемм.

Такое будет, я знаю.

Зачем хитрить и лгать.

Любить страну завещаю.

Счастье своё доказать!

— Она умерла? — его вопрос вызвал недоумение у Люси.

— Нет, но перенесла тяжёлую травму черепа. Ты отдыхай. Я наверно пойду.

— Провожу тебя, — предложил он, одеваясь. — Дочитаем после.

— Это обнадёживает, я почти готова. Идём, — сказала она, стоя у двери и поправляя пальто.