Свечная лавка

Елена Сосна

Моя новая книга «Свечная лавка» родилась как сборник философских сказок. Это короткие истории, которые трудно отнести к определенному жанру – они слишком непредсказуемы, фантастичны и одновременно мудры. К тому же они реальны, как Ваша жизнь, реальны, как чувства, живущие у Вас под кожей. Эти чувства нам говорят: ты Живой. Человек, посмотри, весь Мир – Живой, ты часть этого мира. Каждый человек – Свеча, в каждом человеке есть Свет, а уже что с этим делать – выбирать Вам, мой мудрый и внимательный читатель. Выбирать каждый день, каждый час.

Свечная лавка

Часть 1. Встреча в свечной лавке

Однажды, зимним вечером, я возвращалась домой одна. Шла по заснеженной улице, всматривалась в белые cводы домов, дома, все как один, накинули большие снежные шапки, а снег все падал и падал, огромными пушистыми снежинками спускался в мои ладошки. Я улыбнулась — просто сказка.

Мое внимание привлекла новая вывеска — Свечная лавка. Здесь никогда не было свечной лавки. Аптеки, магазины, а тут свечная лавка. Кому нужны свечи в наше время в таком количестве? Повинуясь любопытству, я поднялась по трем заснеженным ступеням и приоткрыла дверь.

Теплый мягкий свет залил порожек, где-то там, вверху, дрогнул колокольчик, и я увидела пожилого мужчину в шляпе, который оторвал взгляд от книги и улыбнулся:

— Ну, наконец-то, посетитель, вы к нам? За свечами? Проходите, проходите.

Я все еще в нерешительности стояла у порога, но взгляд уже скользил по деревянным полкам. Здесь все было сделано из дерева, а по деревянным полкам стояли свечи. Множество свечей, самых различных форм и размеров, на аккуратных подсвечниках или завернутых в подарочную упаковку, прозрачные и цветные.

— Вы у нас впервые? Что желаете?

— Да, я впервые зашла, увидела новую вывеску и зашла. Я посмотрю…

— Да, конечно, у нас все долго смотрят, прежде чем… — улыбнулся мужчина одним краешком губ и вновь принялся за книгу.

Я бродила по лавке, брала в руки свечи, и представляла какой аромат, какой свет подарит эта свеча моему дому, когда разгорится. Мне было приятно брать их в руки и гладить, гладить по восковым спинам. Я и не заметила, как оказалась в самом дальнем уголке лавки, где стояли особо крупные свечи, у них уже не было праздничных упаковок, за то появились названия, самые необычные — Ван Гог, Моне, Гоген. А на этой полке — Чайковский и Рерих, я крутила головой и удивлялась еще больше — Есенин, Высоцкий, Бах. Кому в голову пришла идея называть свечи именами великих, ни тебе «Вечер для двоих», ни «Грезы при луне»?

Рука потянулась, и я взяла с полки свечу Ван Гог, она была не правильной, точнее асимметричной формы, достаточно тяжелая по весу и окрашена в яркие цвета, напоминающие звезды. Я вспомнила звездную ночь Ван Гога, и в моем воображении полетели, поплыли звезды, и вдруг я увидела, что та же картина появилась на большом холсте, натянутом между деревянными полками. О, я точно помню, что он был чистым, белым, когда я проходила мимо, а теперь на нем звезды Ван Гога. Та же картина, что и у меня в голове? Я удивилась, и решила поиграть с воображением. Я вспомнила Ван Гоговские подсолнухи, подумала о них максимально точно, как могла… повернула голову и была сражена — звезды перетекали, желтый цвет смешивался с черным, и появились — знаменитые подсолнухи. Хорошо, это слишком стандартно — звезды, подсолнухи. Возьмем что-то более редкое — последнюю картину Ван Гога «Вороны и пшеничное поле», о ней редко кто думает. Я представила три дороги, расходящиеся в пшеничном поле, и кружащихся воронов. Когда на холсте появились дороги и вороны, я чуть не выронила свечу и быстро повернулась к хозяину лавки.

— Как такое может быть? — только и смогла я спросить почти шепотом.

— Нравится? Мое творение, правда, еще в процессе доработки, с музыкой еще не очень, и с картинками, иногда путается мой «Шедевр-1М».

— И вы знаете как это работает? И можете мне объяснить, чтобы я поняла?

— Ну, в общих чертах, да, — поправил очки пожилой мужчина, и глаза его заиграли веселыми огоньками, — вообще, все просто.

В каждой свече есть чип, на котором записаны все творения этого великого художника или композитора, человеческого тепла руки достаточно, чтобы он активировался. Когда у человека в голове рождается картина, близкая, ассоциативная с одним из творений, они резонируют и… внимание — на холсте появляется картинка, просто шедевр! Это, если кратко, без технических подробностей.

— Там на холсте появилась картина из моей головы? Так, как я помню, как я воспринимаю этого художника? Или картина из каталога великого мастера.

— Пока я остановился на картинках из каталога. Это слишком сложно, как звучит у вас в голове эта музыка сегодня, достаточно ли ярки подсолнухи Ван Гога среди нашей суровой зимы. Пусть это останется в вашем мире, я гуманист, я не в праве выносить это на полотно, на обозрение, даже если в свечной лавке мы совершенно одни.

— А почему тогда свечи? Почему не репродукции, книги или ноты? Не жалко, ведь они сгорают?

— А что, по вашему мнению, есть творчество? Горение! Здесь невозможно постоять у холста с краешка и тихонько поводить кисточкой. Творчество — это даже не искусство передачи реальности, как бы мастерски это не делалось, это создание совершенно нового мира словом, цветом, звуком. И все творцы — горят, они пропускают через себя поток вдохновения и создают новое. И если это новое — по-настоящему талантливо, оно захватывает сердца и умы людей, человек об этом думает, рождается энергия, огромная энергии — может быть это и нужно нашей планете? Даже из остатков, островков энергии, можно сделать свечи для всех свечных лавок. Вы же не хотели бы, чтобы у меня по полкам стояли шкатулки с прахом великих, а внутри жемчужины их творений?

— Пусть лучше Свечи. Они продаются? Кстати, я нигде не видела цен.

Я в руке продолжала сжимать свечу Ван Гога, и у меня появилось желание принести ее домой.

— Это не продажа, это больше похоже на обмен. Вы выбираете свечу, которая вам по душе, а в обмен — творите! Вы отдаете миру тепло своих творений, она горит. Вы спите, спит ваша душа — свечу невозможно зажечь, хоть целую коробку спичек изводи. Берите — она ваша!

Я бережно завернула свечу и положила ее в свой городской рюкзак:

— Спасибо! У меня есть еще сотня вопросов: Что делать если не пишется? Если закончились цвета и краски там, внутри? Можно ли брать усилием воли стены крепости творчества?…

Дрогнул колокольчик, и на пороге появилась невысокая молоденькая девушка в вязанной шапочке и рюкзаком на плече.

— Я вижу, у вас много вопросов, может поговорим об этом в следующий раз, — улыбнулся хозяин свечной лавки, — домой, домой, зажигайте свечу и Творите!

Я вышла на улицу, летел снежок, а на душе было необычайно тепло, может, потому что в моем рюкзаке лежала свеча… и я точно знала, что она сегодня будет гореть.

Часть 2. Неоконченная книга

Я пришла домой, быстро поужинала, бережно достала свечу. Сейчас, сейчас я ее зажгу и попробую продолжить писать историю, мою забытую книгу.

Рукопись уже слегка пожелтела, листы замялись, давно эти буквы не дышали светом. Я развернула листы, погладила их рукой и шепнула бумаге, что пришло время творить.

Моя рука по привычке потянулась за коробкой спичек, я зажгла одну спичку и поднесла ее к свече. Свеча не хотела гореть. Звезды, казалось с удивлением, повернули свои головы и посмотрели на чистые листы — ты забыла? Ты забыла, что мы не загораемся от спичек? Ладно, хорошо, я погладила листы рукописи. Я люблю рукописи — колыбель, в которой рождается, растет слово. Ладно, попробуем по-другому.

Я стала перечитывать историю с самого начала, не потому что давно не бралась за книгу и подзабыла о чем она, нет, мне было важно всколыхнуть тонкую музыку сфер, почувствовать сам ритм, само течение, а потом уже записывать историю, записывать слова, которые рождаются под пером моей руки…

Они стояли на горе и смотрели вниз, в долину, на темноту, наползающую с двух сторон. С этой темнотой шли силы, готовые все растоптать на своем пути, будь то воин Света или душистые цветы, травы у его ног. Травы обнимали воинов, касались их колен, колыхались в такт ветру и шумели, шумели…

Конец ознакомительного фрагмента.