Феникс Его Высочества

Елена Соловьева, 2022

Лишившись прошлого, я оказалась на учебной базе телохранителей. И вызубрила главное правило: забудь о себе и живи ради хозяина. Защищай его до последней капли крови. Но кто мог предугадать, что меня выкупит будущий Император Галактики? Один шанс на миллион, и я его получила. Теперь мне предстоит познать силу настоящей любви. Восстановить справедливость и раскрыть чудовищное преступление. Вспомнить, кто я на самом деле, и обрести долгожданное счастье.

Глава 4

Как добрались до базы, помню плохо. Перед глазами все еще стояло лицо Малыша, и не верилось, что его больше нет. Напарники и элитчики разделяли общую скорбь. И даже Михей не отпускал шуточек и управлял кораблем так, словно вез хрупкие кристаллы.

После давней, почти забытой трагедии детства, я впервые столкнулась со смертью близкого человека. Телохранители погибали, и часто, но вот так, на моих глазах… Ни наставления Медведя, ни опыт других пятерок не подготовили нас к этому. Чистюля был прав, игры остались в прошлом. Мое детство закончилось с подачи извергов в черных масках, а юность перечеркнула гориллья лапа.

Батя, если и расстроился, то виду не подал. И принялся вразумлять поникших нас излюбленным способом.

— Стоять смирно и носами не хлюпать! — орал он, окидывая нас проницательным и суровым взором. — У меня тут не пансион для благородных барышень. Я не отдавал приказ защищать горилл и рисковать шкурами ради возвышенных целей.

Утерла глаза рукавом куртки и подобралась. Вскинула голову.

— Малыш погиб как герой.

Медведь зарычал. Подскочил ко мне — ухватил за ворот куртки и приподнял над полом.

— По-идиотски он погиб! Понимаешь?!

Несмотря на бедственное положение, отважилась возразить:

— Малыш защищал того, кому доверился.

Медведь сверкнул глаза и рявкнул:

— Говорил мне Раф: не бери девчонку, у них вместо мозгов — мыльницы.

Батя разжал ладонь, и я соскользнула на пол.

— Сколько можно повторять, — продолжил он гневную речь, — вы не герои, не борцы за добро и справедливость. У телохранителя одна задача: защищать владельца. А пока не заимели хозяина — берегите «куколок». Свои понятия о справедливости и чести можете засунуть себе в «шлюзы».

Я всегда уважала Медведя как профессионала и ценила как наставника. Но в тот момент сорвалась. Обида, нанесенная погибшему другу, разбила в клочья инстинкт самосохранения.

— Ненавижу «куколок»!

У Медведя дернулся левый глаз. Лицо стало огненно-красным, как Марс.

— Ты… — процедил батя сквозь стиснутые зубы, — недостойна звания телохранитель. Мягкотелая и бесхребетная. Сегодня же отправлю тебя подальше. Выбирай: работный дом или колония — любая, на твой вкус.

Выпятила грудь и одернула на себе куртку.

— Я отсюда не уйду. Не для того столько продержалась, чтобы уйти с позором.

Медведь прищурился и жестоко обронил:

— Не в моих правилах прощать оскорбления, нанесенные хозяину. Пусть и потенциальному.

Я шумно сглотнула. Батя, как всегда, прав: за такой проступок правилами предусмотрено не изгнание. Смерть!

— Хорошо, — кивнул Медведь. — Дам тебе еще один шанс.

Тяжело вздохнул и приказал Михею:

— Отправь ее на Гранит. Немедленно. Своего «старичка» оставь отдыхать, а вместо него возьми разведкатер. Он маневреннее и топлива жрет меньше.

Пилот побелел и посмотрел на меня как на покойницу. Кивнул, не в силах произнести ни слова.

Медведь забрал из рук Чистюли с таким трудом добытую «куколку». Заменил аккумулятор и вручил мне вместе с ошейником.

— Сутки на твоей родной планете. Выдержишь — приму обратно. Согласна?

Закрепила ошейник на шее. Прижала к себе «куколку»: ради тебя, Малыш.

— Согласна!

— Ступай… — распорядился Медведь и похлопал меня по плечу.

Не обернулась на товарищей — не люблю прощаться. Невидящим взором уткнулась в спину Михея. Ноги отказывались повиноваться. Руки тряслись, и я сжала их в кулаки. Телохранитель не должен показывать, что ему страшно. Никогда. Ни при каких условиях.

Жалела ли я о своем выпаде? Нет. Отдать дань уважения другу — мое право. А наказание заслужила. И назад пути нет. Все справедливо.

Потрясенный Михей помог мне расположиться в двухместной посудине. Заметил, что у меня дрожат руки, и сам закрепил страховочные ремни.

На базе все знали, как я попала к Медведю. Ходили слухи о том, как на базу являлись служители закона и выспрашивали у меня подробности резни на Граните. Дважды приезжал Раф, начальник имперской гвардии. Но и он не выжал из меня сведений. Моя память так и не восстановилась. Не помогли ни эмпаты, ни гипноз, ни технические новинки. И батя запретил мучить ребенка.

Обрывочные фразы и картинки преследовали меня в ночных кошмарах, грезились наяву в опасные моменты. И я боялась. Всегда.

— Хватит! — приказала сама себе. — Пора победить страх перед прошлым.

Гранит, суровая планета на окраине Галактики. Мой личный ад. Моя родина. О ней ходили легенды — темные и загадочные, покрытые налетом предрассудков и смутных догадок. Что из них правда? Если бы я помнила.

На уроке истории Галактики нам рассказывали о многих планетах — населенных и нет. На одних мы мечтали побывать, когда разбогатеем. Другие пугали нас даже на голографиях. Демос, пожилой учитель, в прошлом — космический путешественник, рассказывал много, часто не по делу. Мы, телохранители низшего разряда, не любили подробностей. Запоминали главное: можно выжить на планете или нет, как увеличить шансы на спасение «хозяина».

Про Гранит пришел поведать нам сам Медведь. Щедро разбавляя речь ругательствами и междометиями, он рассказал о спецзадании, назначенном Императором. Тогда Медведю с его «птенцами» и Рафу с отборной группой гвардейцев поручили отразить нападение на клан Погонщиков.

— Колонию разорили, стерли с лица Галактики, — сообщил ученикам батя. — Император нарушил данное Погонщикам обещание: не уберег население Гранита и его уникальных питомцев. Патрульные крейсеры не передали сигнал о нападении, и помощь прибыла слишком поздно.

— А что за питомцы? — спросил тогда Чистюля, любопытный не по годам мальчишка.

Помню, как от этого вопроса я вжалась в жесткое сиденье. Неуловимый образ мягкого и бесконечно дорогого существа мелькнул в моей памяти. Словно ангел коснулся крылом и тотчас исчез.

Медведь зыркнул в мою сторону и пояснил:

— Долгое время Погонщики были легендой. Путешествовали по всему космосу и не шли на контакт с чужаками. Говаривали, будто их клан путешествовал среди звезд при помощи невиданных тварей. Животные помогали им преодолевать огромные расстояния за считаные секунды.

— Их питомцы вырабатывали экологическое топливо? — предположил Чистюля.

— Байки все это, — возразил Малыш. — У Императора Млечного Пути и частников есть сверхскоростные лайнеры, зачем им какие-то там кочевники?

— Байки не байки, но за три года до трагедии Император заключил с Погонщиками договор: выделил им планету и пообещал абсолютную безопасность, — выдал Медведь. — У кочевников тогда то ли мор на животных нашел, то ли напали на них в очередной раз, мне доподлинно не известно. Важно, что Погонщики взамен пообещали Императору раскрыть свой секрет и обеспечить особями для разведения.

Мои напарники увлеклись историей. Дылда, и тот перестал украдкой пинать Бобра под столом. А мне хотелось закрыть уши и выбежать из учебного зала. Зарыться с головой под одеяло и выплакаться всласть.

Медведь косился на меня, но продолжал:

— Срок договора подходил к концу. Четыре месяца, и в руках Императора оказалась бы новейшая разработка. Как сами понимаете, не всех это радовало. Чем сильней Его Величество, тем меньше шансов поживиться за счет Империи. Попытки вторгнуться в колонию Погонщиков участились, но флот не зевал. И лишь однажды случилась осечка. И я, и Раф сошлись в одном: виной всему предательство. В руках нападавших оказалось слишком много сведений: маршруты патрулей, позывные, коды связи. Налетчики точно знали: куда идти и когда.

— И что же стало с теми, кто встал на пути Императора Галактики? — хмыкнул Чистюля.

— Их ищут до сих пор, — рыкнул Медведь. — Из клана погонщиков выжил только один человек. И тот потерял память.

Тут все обернулись на меня. Ребята сочувственно покивали, а Медведь прищурился. Он все ждал, что вспомню.

Я отвернулась и демонстративно сложила руки на груди.

— От меня продолжения не ждите.

Батя невесело усмехнулся и пробасил:

— Тогда я закончу. Император в очередной раз нарушил обещание, и окончательно утратил доверие у других кланов и частных компаний. Таинственных животных так никто и не увидел. Согласно официальному заключению, Погонщики сами прикончили питомцев.

Глаза мальчишек стали круглыми и большими.

— Сами уничтожили то, чем так дорожили?! — охнул Чистюля. — Не верю.

— И я… — процедил Медведь.

В учебном зале повисла тишина. Мои напарники переваривали информацию, и на их лицах отражался буйный мыслительный процесс.

Медведь набрал на пульте название планеты, и на учебном голографе развернулись снимки и столбики данных. Я зажмурилась, не желая смотреть.

— Почему из всех свободных планет Погонщики выбрали Гранит? — недоумевал Дылда. — Скудная почва, воздух с примесями…

— Гранит удален от основных баз Галактики и любопытных взоров, — пояснил Чистюля. — А подземные резервуары с пресной водой и кактусы — позволяют выжить.

Медведь кашлянул и подошел ко мне ближе.

— Только Погонщикам удалось обжиться на Граните. Их колодцы — уникальны в своем роде. Так их растак!

Тут я и не выдержала. С визгом покинула учебный зал, несмотря на окрики Медведя.

Больше ни батя, ни ребята, ни разу не упоминали при мне про Гранит. До сегодняшнего дня.

Пока я предавалась воспоминаниям, Михей прокладывал курс. Подвластные его молниеносным движениям, две светящиеся точки на главном экране соединились зигзагообразной линией.

— Два прыжка сделаем, — ответил на мой невысказанный вопрос пилот. — Так надежнее. В противном случае рискуем отклониться от курса.

— Делай, как знаешь, — буркнула я. — Мне все равно.

Михей кивнул и привел катер в движение. Я закрыла глаза, настраиваясь на прыжок.

Покинув орбиту Тифона, пилот завел гипердвигатель. Привычное пространство изменилось, деформировалось в нечто и ничто. Катер, как мыльный пузырь, проник в раскаленную плазму Вселенной и потек к намеченной точке.

Ощущение того, что меня вывернули наизнанку, заглушило поток мыслей. Оказалось, физическое страдание способно облегчить душевные муки.

Краткая передышка и новый прыжок. Выход из нереального. Оглушительный свист в ушах и болезненное восстановление кровообращения.

Мы прибыли на место. Глубоко вздохнула, скинула ремни и отправилась в грузовой отсек — готовиться к спуску.

Михей вошел следом. Кашлянул, привлекая внимание.

— Чего тебе? — Я обернулась.

Рослая широкоплечая фигура заняла весь проем люка. Михей нерешительно переступил с ноги на ногу, тряхнул шевелюрой. Золотисто-желтые пряди рассыпались по его плечам.

Я не сдержала улыбку. Михей единственный из всех «птенцов» Медведя носил длинные волосы. Как ни странно, они совершенно не делали его женоподобным. Напротив, придавали особого шарма скуластому лицу и оттеняли зеленые раскосые глаза.

— Слушай, я тут подумал… — замялся он и протянул мне фляжку с водой. — На.

Посмотрела на предложенную вещь. Оценила щедрость пилота и слабо возразила:

— Достаточно нарушителей табу на сегодня.

— Так никто ж не узнает, — пожал плечами Михей. — Говорят, на Граните жарко, как в пекле.

Оттолкнула фляжку. Опустилась на корточки и отвернулась.

— Высади меня на разгромленной базе. Сама найду воду.

Михей присел рядом, толкнул меня боком.

— С тобой пойду.

Я обернулась и уперлась в его смешливую физиономию. Так и захотелось дать оплеуху: нашел время шутить.

— Да не смотри ты так, — нахмурился пилот. — Я на полном серьезе.

Недоверчиво приподняла одну бровь и спросила:

— Нафига?

Михей покусал нижнюю губу и нахмурился.

— Я вот что подумал: вдруг не все животные погибли, и ты сумеешь их отыскать. Неспроста тебе Медведь такое наказание дал.

— А-а-а, — протянула я. — Так ты, значит, кладоискателем заделался. Не, не выйдет.

— А вдруг? — не унимался пилот. — Ты единственный уцелевший представитель клана.

Вскочила на ноги и заорала:

— Сколько можно повторять: Погонщики погибли! Все! И я умерла там, на Граните. Десять лет назад. Медведь подарил мне вторую жизнь, и я ничего не хочу помнить о прошлом. Спускай меня туда и оставь в покое.

Шагнула к спасательной шлюпке и оперлась на нее ладонями. Прислонилась лбом к холодному металлу.

Михей склонился надо мной. Проговорил в затылок:

— Я все равно сойду на Гранит. Если не хочешь идти вместе — поищу животных сам.

— Имперские службы обшарили планету вдоль и поперек, — напомнила я. — И меня туда возили: дважды.

— И?

— Не хочу, чтобы ты видел, как будущий телохранитель рыдает над обломками и мажет сопли по физиономии, — честно предупредила я. — Большего от меня не добиться.

Повернулась к нему недобро зыркнула.

Михей снял с шеи причудливо повязанный шарф и протянул мне:

— Пользуйся на здоровье. У меня на базе еще есть.

Мой смех больше походил на хрип из-за заложенного носа. Но напряжение спало.

— Так и быть, идем со мной. Не боишься, что батька накажет за самодеятельность?

Михей фыркнул:

— Медведь распорядился доставить наказанную на Гранит и высадить. О том, чтобы дожидаться тебя на катере, речи не было.

— А если запросит тебя по связи? — не унималась я.

Пилот самодовольно усмехнулся и склонил голову к плечу.

— Сообщение кину, что прибыли, и помехи врублю.

— А прокатит?

— Еще как: сама знаешь, на Тифоне всегда помехи из-за электромагнитных бурь.

Щелкнула языком и ткнула пилота локтем:

— И часто ты так делаешь?

Михей подмигнул и поманил меня обратно в рубку управления.

— Садись, приземляться будем.

Наглость пилота не имела границ. Мало того, что решил сопровождать наказанную, так еще и пренебрег правилом маскировки.

— Медведь тебя укокошит, — заявила я, плюхаясь в кресло.

— Ага, — согласился Михей. — Если узнает. Ты ведь ему не расскажешь?

— Нет, — пробормотала я и добавила: — Если вернусь.

Пилоты были самыми привилегированными учениками Медведя. В отличие от нас, приемышей, прибывали к Медведю не от безысходности, а по собственной инициативе. Или по воле родителей, как в случае с Михеем. Для них Тифон был военно-учебной базой, альтернативой имперским кадетам. Откатав на боевых кораблях пять земных лет, они получали диплом и право называться виртуозами пилотажа. Их ждала слава и известность.

Будущих телохранителей пилоты не жаловали. Многие вообще презирали, да и зачем им якшаться с низшими по рангу. Корабли они ценили больше, чем «груз»: пятерок на Тифоне много и стоят они дешевле кораблей.

Медведь извлекал из этого выгоду. Батька ничего не делал просто так. Взаимная неприязнь пилотов и пассажиров помогала нам соблюдать инструкции.

И теперь Михей нарушил правило. Дурной…

Пока катер плавно приземлялся, украдкой наблюдала за пилотом. Впервые так близко видела его в деле: лицо сосредоточенное, серьезное; руки без устали бегают по клавиатуре и дергают нужные рычаги.

— Интересно? — проронил Михей.

— Еще как, — не стала отнекиваться я. — Нам управление кораблями больше в теории преподают — на экстренный случай. Так как ты — не умею. А мне летать нравится.

— Работай над собой, — посоветовал Михей, — может, Медведь тебя к элитным переведет. Им по статусу больше полетов положено.

Печально вздохнула: верно, элитчиков и на крейсеры сажают, и на лайнеры. А нам так, на дряхленьком десантнике по орбите покружить, да знать, как гипердвигатель завести, чтоб хозяина не угробить.

— Не хочу к элитчикам — задаваки они жуткие, — разоткровенничалась я. — Лучше расскажи, как самостоятельно курс проложить.

Михей фыркнул и метнул в меня быстрый смешливый взгляд.

— Зачем тебе: аварийный прыжок задашь, да и ладно. Корабль сам выберет, куда проще добраться.

— А если система навигации выйдет из строя, — не унималась я. — Иль аварийный курс поменять захочу?

— Тогда и ты трупом будешь, и твой хозяин, — предупредил Михей. — За пять минут принцип свертывания многомерного пространства не объяснишь. Опытные пилоты, и те порой ошибаются.

— Не доверяю я технике: ненадежная она, бездушная. Вот если бы люди сами летать научились, как птицы.

— С твоей фантазией не в наемники идти, а в сказочницы, — рассмеялся пилот.

Из катера мы с Михеем выбрались если не лучшими друзьями, то надежными напарниками, как минимум. Страх перед прошлым испарился, и я отважно ступила на красноватую, изъеденную трещинами каменистую почву.

Не задумываясь, стянула с себя защитный шлем. Сухой раскаленный воздух коснулся лица, взъерошил волосы.

— Ты чего? — испуганно вскрикнул Михей. — Надень шлем обратно.

Раздраженно повела плечом и хмыкнула:

— Зачем? Когда была маленькой, не носила шлем.

— Видишь! — объявил Михей и многозначительно поднял вверх указательный палец. — Ты не все забыла.

Насупилась и натянула на голову прозрачную защиту. Хотела еще и уши заткнуть, но в шлеме как-то неудобно.

Михей не был наказанным, а потому прихватил из корабля продпаек, фляжку воды и парализатор. Подумал и добавил к ним портативный прожектор и моток веревки. Судя по хитрой физиономии, в мыслях он уже нашел среди руин мифических животных и, заарканив, вел стадо на корабль.

— И не мечтай! — не удержалась я от едкого замечания. — Никого мы не найдем.

Михей буркнул что-то нечленораздельное, сложил вещи в рюкзак и закинул его за плечо.

— Идем.

Мы стояли на открытом плато, густо усеянном рытвинами. Слева — глубокий каньон, упирающийся в красно-оранжевые горы. Справа — неактивный вулкан Торон. Прямо перед нами распростерлась долина. Там, заметенные мелкозернистой красноватой пылью, возвышались руины.

Комок подкатил к моему горлу, по щекам потекли соленые ручейки. Перед глазами вновь вспыхнул пожар, а уши наполнились предсмертными криками и ненавистным смехом палачей в черных масках.

— Чего замерла? — окликнул Михей и толкнул меня в бок.

Поспешно сморгнула наважденье и сжав ладони в кулаки, зашагала вперед. Едва слышно хлюпнула носом. Избегая смотреть на жалкие остатки колонии, уткнулась взглядом под ноги.

Каменистую пустыню, оставленную людьми, покорили кактусы. Их округлые, с большим количеством поперечных ребер, бока щетинились колючками и мохнатыми ворсинками. Толстая кожа защищала их от палящего солнца и зноя. Одни были маленькими и пухлыми и едва достигали уровня колена. Другие — высоченные, со множеством отростков — мы с Михеем обходили стороной.

— Знаешь, как красиво, когда они цветут, — поделилась я. — Один месяц в земном году пустыня преображается. Наполняется цветом и запахом.

— А между кактусов гуляют стада животных и выделяют сверхскоростное топливо… — с намеком добавил Михей.

Прекрасное видение исчезло, и я опять всхлипнула.

— Прекрати.

Но Михей не замолчал. Затянул песенку наемников — протяжную и тоскливую:

«Когда придет мой час — не знаю,

Не жду и не зову конец.

И только весело шагаю,

Презрев печалей всех венец…»

Я остановилась у подножия многометровой стены. Архитекторы Погонщиков были способными мастерами: из монолита камней возвели заградительные укрепления вокруг жилищ. Жаркий ветер и песчаные бури так и не сумели смести их с Гранита. И только бреши от взрывов оставались немыми свидетелями давней бойни.

Хуже пришлось возведенным домам и загонам для животных: кварцевые плиты, изготовленные из преобразованного песка, не устояли перед огнем. С оплавленных перегородок все еще стекали застывшие бурые капли. Жилища продолжали оплакивать погибших хозяев. Подсвеченные беспощадным солнцем, они отливали всеми оттенками красного. Словно кровь, пролитая десять лет назад.

Мне стало страшно. Лавина воспоминаний обрушилась на замершее сердце. Но я не поддалась панике. Закрыла глаза и подхватила мотив пилота:

«Но смерть придет, исчадье рая,

Обнимет грубою рукой

И скажет, душу отнимая:

— Ты, брат, отправишься со мной.

И я пойду за ней, стеная,

Оставив в прошлом суету,

Врагов и другов забывая,

Покинув счастье и мечту…»

В едином порыве мы с Михеем стянули с голов защитные шлемы, отдавая дань уважения погибшим. Легендарным Погонщикам. Неотфильтрованный воздух с непривычки пощипывал легкие, но кислорода в нем было достаточно.

Пилот обернулся и кивнул в сторону широченной бреши в стене.

— Идем?..

Он протянул руку, я уцепилась за нее, как утопающий. Тело бунтовало, отказываясь повиноваться. Верно говорит Медведь: опаснейший враг — твой страх. Победи его, и весь мир ляжет к твоим ногам.

Обломки кварца хрустели под подошвами берец и рассыпались яркими блестками. Лихорадочное солнце припекало макушку.

Михей разделся до пояса и разорвал пополам футболку. Одну часть протянул мне.

— Повяжи на голову.

Приняла лоскут ткани — не синтетика, растительное волокно.

— Медведь с тебя взыщет за расточительность.

Михей усмехнулся и спешно натянул куртку: припекало так, что обнаженные участки кожи едва не дымились.

— Родители отдали командиру за мое обучение приличную сумму. На новую майку точно хватит.

— Хорошо тебе, — сообщила я, утирая вспотевший лоб. — За меня платить некому.

Михей ущипнул себя за кончик носа и прищурился.

— Я тебе одну вещь скажу, только не проболтайся… — он дождался утвердительного кивка и продолжил: — Медведь перечисляет огромные суммы в работные дома. А за понравившихся малышей платит столько, сколько затребуют. И пусть командир представляется всем черствым воякой, у него доброе сердце. Родители ни за что не отправили бы меня на Тифон, если не были уверены в Медведе.

— Он заменил мне отца, — преодолевая хрипоту, согласилась я. — А мальчишки из пятерки стали братьями.

Вспомнила о Малыше и сникла.

— Жестокость Медведя оправдана, как бы нелепо это ни звучало, — заметил Михей. — Чтобы выжить в Империи, придется затвердеть. И заковать человеческое сердце в тяжелую броню.

— Пойдем, — я протянула пилоту руку.

И повела товарища к заветному месту. Туда водили меня вояки и эксперты из имперских служб. Там я в последний раз теряла сознание от накопившейся горечи и бессилия.

Присыпанные песком, в центре поселения высились остовы длинных загонов для животных. Святыня Погонщиков. Колонисты бились до последнего, защищая любимцев.

Михей принялся расшвыривать ногами груды песка и спекшихся кварцевых слитков. Я прислонилась к горячей стене и молча наблюдала за ним. Слез не было, только печаль.

— Ух ты, смотри, какая штучка! — восхищенно воскликнул кладоискатель.

Михей передал мне находку. Продолговатый камушек, свитый в спиральку, лег в мою ладонь. Я улыбнулась и тронула его пальцем.

— Красивый…

— Он похож на маленькое солнце, — согласился Михей. — Как и твои волосы.

Улыбнулась и с надеждой в голосе попросила:

— Можно мне его забрать. На память.

— Бери, не жалко, — пожал плечами Михей.

Устав от бесплодных поисков, он расселся на земле.

— Ты совсем их не помнишь?

— Кого? — переспросила я, опускаясь рядом.

— Животных, — встрепенулся Михей.

Задумчиво уставилась на блестевший в руке камешек и пробормотала:

— Внешне почти не помню: большие, неуклюжие. А еще теплые и мягкие.

Он прикрыл глаза, видимо, воображая загадочных тварей.

— Продолжай…

— Я прекрасно помню то ощущение нежности и преданности, что дарили любимцы. Забавно, прошло столько лет, но моя любовь не утихла.

Михей вскочил на ноги и счастливо объявил:

— Поздравляю!

— С чем? — опешила я.

— С победой! Ты вернулась на Гранит и поборола страх прошлого.

Не сразу поняла, что он прав. Среди обломков я возродилась, восстала из мертвых.

— Спасибо, — выдохнула, потирая глаза.

— Снова страшно? — участливо вопросил Михей.

Косо улыбнулась и поднялась на ноги. Отряхнула с брючин песок.

— Это слезы облегчения.

Михей запустил руку в рюкзак и выудил из него фляжку с водой.

— Будешь?

— Нет, — отказалась я. — Выдержу испытание до конца.

— На руках на борт не потащу, — предупредил он, прихлебывая из фляжки. — Любая дружба имеет пределы.

— Не волнуйся, обезвоживание мне не грозит, — рассмеялась я.

Михей сложил на груди руки и недоверчиво воззрился.

— Кактусы! — объявила я. — Это не только ценная влага, но и уникальный источник питательных веществ. А еще они вкусные.

— Ты не помнишь животных, но знаешь вкус кактусов? — насторожился Михей.

— Представь себе. Кактусы, они вот — рядом.

Сказала и задумалась: увидеть бы наших любимцев, хоть одним глазком… Вселенная огромна, и, вдруг, среди неизведанных планет еще обитают эти загадочные существа?

Насытившись сочной мякотью кактусов, мы обошли всю колонию. Михей, утратив интерес к раскопкам, все же отказался вернуться на корабль. И даже ночевать остался под открытым небом. Усевшись спиной к спине, мы задремали, и оставшееся время ссылки попросту проспали.