Химия

Елена Сергеева, 2022

Ему восемнадцать. До окончания школы осталось четыре месяца. Самое время думать о предстоящих экзаменах, но вместе с новенькой девчонкой в жизнь врывается химия и не только нескончаемыми тестами ЕГЭ, а гормонами, блокирующими здравый смысл и заводящими в тупиковые ситуации…Ей всего восемнадцать, а жизнь уже нанесла психологический удар. За четыре месяца до получения аттестата приходится срываться, ехать в чужой город, идти в новую частную школу и изучать не только химию, обязательную для поступления в желанный вуз, но и еще ту, что впервые чувствует к другому человеку…

10 глава. Пары

«Англичанка» сегодня рвет и мечет: половина класса ступила и позорно не справилась с простым заданием. Молча слушаю ее возгласы возмущения и лестные реплики в мой адрес. У меня все правильно. Я и не сомневался.

Не могу решить, какой язык знаю лучше.

Еще бы, в школе английский каждый день с первого класса. Чаще, чем русский. На каникулах каждое лето языковой лагерь. Так что не удивительно.

Хотя по Егору этого не скажешь. Но он просто лентяй, у которого на все есть отговорки, чтобы не заморачиваться.

— Выбирайте себе пару. Кто с кем будет готовить диалоги, — принимает мозг английскую фразу, произнесенную Еленой Александровной.

Все-таки русский. Он родной и думаю на нем.

В классе начинается галдеж с выкриками совпавших пар, а я зависаю в окне. Мне без разницы, с кем выполнять задание.

Очень скоро слышу свое имя. Конечно же, произнесенное Яной.

Конечно, отличная оценка с ничего. Я все составлю, ей лишь придется вызубрить.

Только я уверен: главная причина в другом.

Да, она вчера весь день дулась и не подходила, ожидая от меня первого шага, но сегодня, осознав бессмысленность поступка, не успел появиться в классе, забыла все свои заморочки и повисла на шее. Так что с потрохами сожрет любую, кто попытается покуситься на меня.

Девчонки знают это и не смеют претендовать.

Усмехаюсь и киваю в знак согласия в ответ на взгляд «англичанки». Сейчас Яна мне нужна в качества клина, которым вышибают другой. Тот болезненный, нарывающий, от которого нет покоя ни днем, ни ночью.

— Я с Анисой, — звучит рядом голос брата.

Мельком бросаю взгляд на Аню: не растягивает губы в счастливой улыбке, как Яна, но кивает в знак согласия.

Как привыкнуть к мысли, что девушка, на которую ты запал, помимо того, что оказалась лицемеркой, еще и предпочла замутить с братом?

Еле дожидаюсь звонка, чтобы вырваться на свободу. Теперь в школе находиться невыносимо. Я как птица в клетке: тесно мне, тяжело, но только вырвавшись из здания, не ощущаю полного облегчения, будто крылья мои подрезаны.

Складываю тетрадь и ручку в рюкзак и направляюсь из класса.

В коридоре меня нагоняет Майка.

— Аня тебе передала, — произносит она, суя в руки пакет.

Заглядываю внутрь. Мой шарф.

— Аня? — удивленно переспрашиваю.

— Аниса, если хочешь.

Цепляюсь к словам.

— А почему ты ее Аней назвала?

— Она не любит полное имя, и близкие ее зовут Аней, — утирает она мне нос.

Близкие…

Пропускаю через себя эти строчки и как придурок радуюсь. С именем не обманула.

Внутри становится теплее, но я обдаю себя холодом действительности. Все остальное по-прежнему. Аня ходила на свидание с моим братом и одновременно заигрывала со мной.

Противно.

Кривлюсь.

— Еще она просила узнать, где и когда с тобой можно встретиться?

— А сама она не может договориться? — выплескиваю свое раздражение на одноклассницу.

— Думает: ты не захочешь.

— Правильно думает. Не хочу!

Обхожу девушку и иду в гардероб, гадая, что ей могло понадобиться от меня.

Для этого надо было соглашаться.

Ну нет! С меня хватит присутствия девчонки в школе и Егора с его нескончаемыми разговорами о ней дома.

Я скоро взорвусь от такого напряжения.

Как в этой ситуации остыть и прийти в себя?!

Надеваю куртку и направляюсь к выходу, размышляя: может, все-таки стоило согласиться и поговорить?

Мусолю эту мысль всю дорогу до парковки, а едва плюхнувшись в кресло, обреченно откидываюсь на спинку и, открыв мессенджер, зачем-то перечитываю нашу переписку.

— Остывай, Мот, — призываю себя. — Она выбрала не тебя, а брата.

Швыряю мобильный на соседнее сиденье, будто он виноват в моем паршивом настроении, и думаю, чем заняться.

Не тухнуть же дома!

В голову все равно ничего не лезет. Так что в учебе можно сделать технологический перерыв.

Запускаю мотор и, так и не решив куда двинуть, выруливаю с парковки.

Выехав на проспект, осознаю: погонять по объездной поможет проветрить мозги и выкинуть из них всякий хлам.

Дорога — мое личное лекарство от плохого настроения.

Скорость, мокрый асфальт, аквапланирование приводят меня в чувства. Умирать может и не страшно в восемнадцать, но точно не хочется. У меня есть грандиозные планы на свою жизнь. Глупо сливать их из-за какой-то слабости.

Сбавляю, решая выветрить боль в груди не скоростью, а километражем и направляю машину в Вырицу.

Вваливаюсь домой под вечер.

Тишина.

Отец, как всегда, на работе, но где мама, мелкая, Егор?

Желудок громким урчанием напоминает, что подобным образом я заработаю гастрит.

Направляюсь на кухню.

Заглядываю в холодильник, нахожу в контейнере плов и вытаскиваю его погреть.

— О, ты дома? — слышу голос брата. — А мы думали, что одни. Тоже перекусить хотим.

Его «мы» настораживает, и я, обернувшись, налетаю на взгляд, от которого пропадет все желание ужинать.

Отворачиваюсь.

Это треш какой-то!

Я отказал девчонке встретиться, и она притащилась ко мне!

Где мне от нее спрятаться?!

— Что она здесь делает? — холодно наезжаю на брата, не заботясь, что Аня услышит мой вопрос и ей он будет неприятен.

— Английский. Ты забыл?

— А у нее нельзя этим заняться? — сверлю брата взглядом, но он, отвечая мне таким же, раздраженно бросает: — Нет.

— А на нейтральной территории?

— Матвей!

Понимаю, с Егором говорить бесполезно, но мне надо защитить хотя бы личную территорию.

Подхожу к плите и вываливаю содержимое контейнера на сковороду. Девчонка стоит примерно в метре от меня, и я, не отрывая глаз от слипшейся субстанции, которую грею, холодно предупреждаю:

— На будущее. Я не хочу видеть тебя в своем доме.

Молчит.

Оборачиваюсь.

Делает вид, что не слышала моих слов, но замечаю — притворяется. Костяшки на руках побели от того, как вцепилась в столешницу.

— Мот, ты офигел. Это мой дом тоже! — впрягается брат, и я швыряю в ответ: — Тогда забирай ее к себе в комнату, чтобы глаза не мозолила.

Оборачиваясь к девчонке, добавляю:

— Мне неприятно тебя видеть.

Поднимает глаза и глядит так, словно я сейчас перерезал ей горло заживо.

— Когда ты зол, всегда говоришь обидные вещи?

Задумываюсь. Никогда не размышлял об этом.

— Неужели, если ты сделаешь больно другому, тебе станет легче? — продолжает она дрожащим голосом.

Нет! Черт! Мне не становится легче!

С начала этой недели я словно человек, которого оглушили известием о неизлечимой болезни: потерял все ориентиры и не могу собрать их в кучу.

А когда ты так близко, когда «жаришь» меня дьявольским огнем своего взгляда, я вообще подыхаю! И даже дома теперь не могу от тебя спрятаться!

Егор, обиженно посмотрев на меня, обращается к девчонке:

— Пойдем, мы позже перекусим.

Взяв Аню за руку, он уводит ее в свою комнату, а меня начинает бомбить, что они вместе всего в нескольких метрах от меня. Возможно, не только занимаются английским.

От мысли, что брат прикасается к ней, меня буквально бьет током.

«Она не твой космос!» — кричу себе, но как бы это еще осознать и принять.

Не в состоянии находиться с ними под одной крышей, я опять срываюсь из дома, так и не поев.