7000 километров неожиданностей

Елена Сергеева, 2022

Запланированная поездка в Италию на Мини под угрозой срыва из-за произошедшей аварии. Кира в отчаянье, но Никита находит выход из создавшейся ситуации. Однако в первый же день выясняется, что, помимо друга с машиной, с ребятами поедет рыжая бестия, которая проявляет слишком большую симпатию к чужому парню.Путешествие и приключения… Любовь и романтика… Ревность и неожиданности… Все это будет встречаться на пути длиной в семь тысяч километров.

2 глава. Кира

Укладываю вещи, мурлыча себе под нос новую песню Асии, что звучит из динамиков колонки, пока музыку не обрывает мобильный.

Сердце замирает: мало ли что опять.

Как-то я стала слишком мнительной.

— Что случилось?

Никита усмехается.

— Откуда такой пессимизм?

— После вчерашней аварии жду новых неожиданностей. Не знаю, как до завтра дожить, — доверчиво признаюсь я.

— Не накручивай себя. К тому же до завтра ждать не придется.

— Что?

— Мы выезжаем сегодня. В три. Успеешь сложить вещи?

Плюхаюсь на кровать.

— Как сегодня? У нас бронь в Навинкай на завтра.

— Мать попросила Тоху заскочить к родственникам в Силламяэ. Так что придется немного скорректировать планы.

Мозг кипит, перелопачивая полученную и имеющуюся информацию.

— Надо срочно искать отель в… этом городе?

— Нет. Антон сказал: с ночевкой проблем не будет, — раздается из динамика.

— Как это понять? Забронировал гостиницу?

— Вроде как есть свободная квартира.

— Хорошо.

Отключив телефон, зависаю в своих мыслях.

После вчерашней аварии все как-то идет не так. Не скажу, что плохо, но иначе и мне, любящей определенность, не нравятся вмешательства обстоятельств.

Вздыхаю. Ладно — это не самый плохой расклад.

Смотрю на приближающийся к нам BMW X3 и чувствую легкое волнение. Вот оно долгожданное начало пути длиною в семь тысяч километров, которое нам предстоит проделать.

Никита берет чемоданы и направляется навстречу. Я семеню за ним.

Машина паркуется и, едва замолкает двигатель, дверь с правой стороны открывается, и с пассажирского сиденья вылезает рыжеволосая девица.

Растерянно хлопаю ресницами.

Это еще кто?

Пока я в прострации таращусь на незнакомку, та, улыбаясь от уха до уха, бросает «привет» и, не теряя времени зря, виснет на Никите.

Мой парень улыбается! А еще вместо того, чтобы оторвать от себя нахалку целует в щеку…

Пипец!

Как это понимать?!

Набираю в легкие воздуха. Спокойствие.

Внимание отвлекает вылезший из другой двери Антон, и я заставляю себя растянуть губы, которые совсем не хотят улыбаться.

— Привет, Кира, — здоровается парень и, подойдя, чмокает в щеку.

Пиявка, отлипнув от Никиты, тут же подходит к нам.

— Привет, — произносит она и смотрит оценивающе.

Тоже таращусь на нее.

Вроде как ничего особенного: простушка обыкновенная, но я уловила ее хищный взгляд, который девчонка кинула на Никиту, едва выйдя из машины. От такой можно ждать чего угодно.

— Милана, или Мила, — добродушно добавляет рыжая особа, пытаясь расположить к себе, но в глазах стоящей напротив девушки я читаю противоположные эмоции.

— Такое неподходящее имя, — бормочу себе под нос.

— Что?

— Попытаюсь запомнить, — бросаю с вызовом.

Она вскидывает подбородок, словно принимая его, но быстро теряет ко мне всякий интерес и виснет на Антоне.

Может у нее какая-то атрофия и потому стоять без посторонней помощи Милана не в состоянии, а я накручиваю себя из-за неожиданности, к которой не была готова?

Но едва начинаю думать о своей предвзятости, как та сладко щебечет:

— Никки, Тоша мало знает о предстоящей поездке. Расскажешь?

Кривлюсь, будто во рту вдруг стало невыносимо приторно. И, пока никто не видит, беззвучно передразниваю одними губами: «Никки».

— С этим тебе лучше обратиться к Кире, — улыбаясь посылает в нужном направлении Никита, но лицемерка, вскользь взглянув на меня, теряет весь интерес к заданному вопросу, и я опять становлюсь недоверчивой и ревнивой.

— Девочки и мальчики, рассаживаемся и в путь, — командует Антон.

Скрипя зубами, отправляюсь на заднее сиденье машины вслед за рыжей заразой.

Не о таком путешествии я мечтала.

Трасса Санкт-Петербург Ивангород, которую именуют Таллиннским шоссе, в хорошем состоянии. Мы быстро проходим порядка ста пятидесяти километров, только на окружной Кингисеппа, из-за ремонта дорожного полотна и организованного реверса, приходится постоять.

Всю дорогу, пялясь в окно, пытаюсь вытянуть себя за волосы, как Мюнхгаузен, из отвратительного настроения, в котором тону. Рисую в воображении крутые места, что мечтаю посетить, представляю наши с Никитой романтические прогулки, но… Первое «но» сидит рядом и, вцепившись во впередистоящее кресло, словно издеваясь надо мной, трется возле моего парня, то и дело вклиниваясь в разговор ребят. Второе «но»: Ник никак не реагирует на эти посягательства в его личное пространство и ведет себя будто все нормально.

Подъезжаем к пункту пропуска между Ивангородом и Нарвой и, на удивление, перед нами не более десяти машин.

Вечер, что ли?

Я готовилась к многочасовой пробке, о которой читала, а тут…

Нет, конечно, по сравнению с финской границей десять машин это не минутное дело, но, по крайней мере, не многочасовое.

Отштампованные паспорта, досмотренный внедорожник и мы покидаем пределы России.

Проехав по мосту через Нарову, мимо стен Нарвского замка, оказываемся в другом государстве.

Эстонские пограничники неулыбчивые, неразговорчивые, и, я уверена: не понимают приколов. С замиранием сердца слушаю, как Антон пытается шутить с людьми-роботами, и прошу всех святых, чтобы Никита засунул кляп в рот этому сумасшедшему.

— Везете запрещенные товары? — раздается с жутким акцентом очередной вопрос.

— А как же! Наркотики, оружие, ядовитые вещества.

— Отъедьте в сторону, — холодно произносит пограничник, указывая место, и до шута доходит вся тупизна его юмора.

— Командир, это была шутка, — пытается исправить ситуацию парень, но мужчина оглох и онемел.

Закатываю глаза.

Идиот.

С ничего нарвался на неприятности.

Потеряв два часа на углубленный досмотр машины, въезжаем на Петровскую площадь в Нарве.

Знаменитое здание-флакон, непримечательные пятиэтажные дома еще советской постройки… Этот город мало чем отличается от соседнего российского Ивангорода.

Следуя указаниям навигатора, мы продвигаемся по Таллинскому шоссе и, покидая приграничный город, едем в Силламяэ, находящийся в двадцати семи километрах от границы.

Озираюсь по сторонам: обшарпанная кирпичная пятиэтажка среди других подобных клонов, лавочки с бабушками…

Как-то все это напоминает декорацию советских фильмов, которые любит мама, и ощущение, что мы переместились в прошлое, накрыло и не покидает.

А еще никак не получается поверить, что это Евросоюз, поскольку все вокруг говорят по-русски.

Какая-то адова головоломка для мозга.

Скрипучая старая дверь, обшарпанная лестница… Мне, живущей в новостройке, это тоже дико.

Антон терпит объятья своей родственницы, передает какие-то вещи, ради которых мы изменили маршрут, и получает ключи от квартиры, где нам предстоит переночевать. Надеюсь, что она будет в более приличном доме, но, проехав улицу в сторону, картинка не меняется: аналогичные здания.

Несмотря на удручающий внешний вид дома на улице Ранна, жилплощадь радует свежестью ремонта, но ошарашивает наличием всего одной комнаты.

— Мы будем спать на кровати, — заявляет совсем немилая Мила, но Антон осекает ее:

— Пусть ребята на ней спят. Они гости.

Та поворачивается к нему, швыряет раздраженный взгляд не-слышал-что-я-сказала и дополняет с нажимом на местоимения:

— Ты хозяин. Тебе и выбирать.

— Бросьте ребята, мы поспим на диване. Правда, Кир? — пытаясь спасти ситуацию словами и улыбкой, тут же произносит Никита и глазами просит меня согласиться.

Киваю, даже не в состоянии растянуть губы, не оттого что будем спать на старом диване привет-спине, а от наглости девицы, с которой предстоит прожить бок о бок целый месяц.

— Я хочу есть, — тут же заявляет стерва и смотрит на своего парня взглядом вынь-да-положь.

Пипец!

И как он ее терпит?

Антон милый интеллигентный, а эта…

Меня передергивает.

Что же будет дальше?

Это только первый и даже нецелый день пути.

Может, надо набраться мужества и отказаться от поездки?

Нет!

Все наладится.

Мы не обязаны проводить все время вместе.

— Сейчас загуглим и узнаем, где у них нормальное кафе.

Нормальное кафе оказывается помещением больше похожим на столовую. Если бы к этой декорации прилагались люди в одежде а-ля семидесятые, то я бы подумала: пограничники — злые демоны и что-то подкрутили в машине, так что, въезжая в город, мы на самом деле въехали назад в прошлое.

Заглотив свой стейк, ловлю руку Никиты и нагло заявляю:

— Ребята, мы уединимся ненадолго.

И, смотря в глаза девчонки напротив, прибавляю:

— Хочется побыть вдвоем. Как и вам, конечно.

Антон улыбается, явно разделяя мое желание, но его рыжей подружке точно не нравится озвученная идея, чему я, собственно, невероятно рада. Все время с момента нашего знакомства так хотелось сделать что-нибудь, чтоб ее перекосило.

Никита поднимается за мной и, приобняв за талию, выводит на улицу.

— И с чего вдруг нам понадобилось уединиться? — хитро смотря на меня, уточняет он, но я вываливаю вместо ответа встречный вопрос:

— Лучше проводить время с Антоном и… этой?

На его губах появляется ухмылка.

— Милана не понравилась.

— А тебе понравилась? — бросаю с вызовом.

Пожимает плечами.

— Я был знаком с ней еще до поездки.

Пока я, растерявшись от неожиданной новости, пытаюсь принять этот неприятный факт, парень поворачивает к себе и произносит:

— Антону она должна нравиться, а не мне.

— А ты знал, что… эта шла приложением к Антону и машине?

Кивает.

Хмурюсь.

— И почему я об этом узнала только утром?

— Что-то изменилось бы?

Задумываюсь.

Вряд ли.

Моя идея фикс не позволила бы отступить от намеченного.

— Пойдем погуляем, — тяну Никиту за руку, отмахиваясь от всех неприятных мыслей. Не хочу больше говорить ни о Милане, ни о сегодняшнем испытании на прочность.

Он послушно дает себя увести, а я, оглядываясь по сторонам, бормочу:

— Может, здесь найдется что-то архитектурнее кирпичных пятиэтажек.

Город-призрак все-таки удивляет нас.

Двигаясь, ориентируясь на шпиль какого-то здания, мы выходим к парку, в котором располагается памятник «Мирный Атом», а напротив симпатичное здание желтого цвета с белыми колоннами в сталинском стиле. С этой возвышенности открывается восхитительный вид на благоустроенный бульвар, простирающийся до самого́ моря.

Идя мимо скамеечек, фонарей и цветущих клумб, кажется, что недавняя прогулка по улице Ранна была виде́нием.

В конце бульвара расположена беседка, в которой можно посидеть, созерцая бескрайнюю водную гладь, но мы идем прямиком к береговой линии.

Балтийское море особенно суровое из всех, что мне приходилось видеть. Вероятно, лицезря над собой вечно хмурое небо с бесчисленными оттенками серого, оно вобрало в себя его цвета и оттого часто кажется свинцовым.

Ощущаю, как тянет прохладой, и тело под тонкой футболкой начинает покрываться мурашками.

Никита прячет меня от ветра в объятьях, и я греюсь его теплом.

— Смотри — лебеди.

Устремляю глаза туда, куда указал парень, и, действительно, вижу несколько грациозных белых птиц, качающихся на графитовых волнах.

Молча наблюдаем за ними, и я тайно желаю, чтобы мы тоже, как эти красивые верные птицы, пронесли свои чувства сквозь всю жизнь.

Держась за руки, мы идем по берегу обратно и, найдя проход, возвращаемся в город к нужному дому.

Допиваю чай и ощущаю: клонит в сон.

— Пойдем спать. Завтра долгая дорога и ранний подъем.

Никита кивает и поднимается следом.

Стучу в комнату, чтобы случайно не оказаться свидетелем пикантной ситуации и, не услышав что-то типа «подожди», вхожу.

Антон, уткнувшись в подушку, сопит, а вот рыжая бесстыдница, разместившись поверх одеяла в сорочке, которая предназначена демонстрировать женские прелести, а не скрывать, делает вид, что пялится в телефон.

Уверена, вся эта демонстрация достоинств организована исключительно для моего парня.

Что задумала стерва?

Решила показать товар лицом?

Пытаюсь успокоить себя: Никита любит меня, но оборачиваясь к парню, вижу, как он оценивающе пробегается глазами по фигуре нахалки.

Дергаю его за руку, пытаясь привлечь внимание к своей персоне, и ловлю смеющийся взгляд. Вот только мне совсем не до смеха.

Пусть Ник прочитал на моем лице все оттенки раздражения, пусть разгадал, для чего был нужен отвлекающий маневр.

Мне все равно.

Мне не нравится, что он смотрит на особу, у которой грудь, того и гляди, вывалится наружу, а кружева подола едва прикрывают трусы.

Подхожу к дивану, собираясь расстелить приготовленное белье, и слышу:

— Давай тебе помогу.

С чего это вдруг?

Но едва она подходит и демонстративно наклоняется за простыней, все сразу становится на свои места.

Эта коза издевается надо мной?

Выдергиваю ткань из ее рук.

— Мы сами справимся.

Бросает взгляд на Никиту, видимо, желая услышать противоположное и, не получив слов поддержки, вскидывает подбородок и уходит.

Пузырюсь, булькаю, киплю так, что никакое самовнушение не помогает успокоиться. Тем более, в сравнении с моей миниатюрной комплекцией, пышущая округлостями девица кажется мне более привлекательной.

Никита стягивает футболку и тянется к ремню. Ловлю себя на мысли: зараза сейчас пялится на моего парня.

Оборачиваюсь.

Так и есть!

Смещаюсь, чтобы закрыть его собой и мысленно показываю нахалке кукиш.

Смотри на своего Антона!

Когда Никита прячется под одеялом, я стягиваю легинсы и в домашней футболке забираюсь к нему.

Специально, чтобы продемонстрировать этой обнаглевшей девице свои права на парня, жмусь к нему и целую в губы. Никита нежно отвечает мне, несмотря на то что, уверена, понимает: в данном случае это скорее собственническое заявление, чем потребность в прикосновении, а потом, приблизившись к моему уху, шепчет бесценные слова: «Люблю тебя».

Боже — это как обезболивающий укол с точным попаданием в очаг воспаления.

Кайф!

Успокаиваюсь, расслабляюсь и засыпаю.