Синяя Птица

Елена Самойлова, 2005

Если ты – почти взрослая ведунья и тебе нужно срочно искать новое место жительства, а подруга-витязь решила к тебе присоединиться, то почему бы заодно не помочь одной особе? И уж тем более после того, как ее преследователи попытались ненавязчиво намекнуть, что в это дело лучше не лезть. Итак, на плече сумка, в голове – знания, вдолбленные любимым наставников, рядом – верные друзья… В бой, ведунья!

Глава 5

Синие Рощицы встретили нас шумом, гамом и торговлей на каждом аршине свободного пространства вдоль дороги. Торговали всем, что только можно было себе вообразить: начиная от оружия и доспехов и заканчивая редкой экзотичной живностью. Причем покупателем считался каждый, кто имел несчастье проехать по центральной дороге Синих Рощиц. Видимо, таких «умников» находилось великое множество, иначе придорожный торг не имел бы такой успех.

Стоило нам только появиться на дороге, как торговцы сразу же обратили в нашу сторону алчные взгляды. Мы с Вилькой нервно переглянулись и одновременно развернулись в надежде отыскать более спокойный обходной путь. Торговцы, видя, что добыча ускользает, ринулись к нам наперегонки, махая перед носом лотками и корзинами с товаром. Ладно бы только предлагали — нет, они все были свято уверены, что если мы не купим что-нибудь у них, то этим навлечем на себя непоправимое несчастье.

Я честно терпела до тех пор, пока какая-то ушлая баба солидных габаритов не протолкалась ко мне и не стала трясти передо мной чем-то маленьким, что больше всего напоминало обрывки кружев ярко-красного цвета.

— Милка, купи!

— Чего? — Обалдело отозвалась я.

— Бельишко.

— Где? — Я заозиралась в надежде увидеть упомянутое белье, но не обнаружив такового, вопросительно уставилась на бабу. А та, обрадованная вниманием клиентки, сунула непонятные кружева мне под нос.

— Дык, вот оно. Эльфийское, последнее осталось. Купи, не пожалеешь! — Я с сомнением взяла лоскуток алого кружева двумя пальцами. При более детальном осмотре выяснилось, что предлагаемая мне тряпочка действительно напоминала женское нижнее белье, но… Назвать бельем кружевной полупрозрачный кусочек ткани размером с пол-ладони плюс три тонких шелковых шнурка?…

Я оглянулась на Алина.

— Слушай, неужели эльфийки такое носят?

Теперь заинтересовались все. «Бельишко» пошло по рукам. Всем вдруг стало интересно, что же носят эльфийки под длинными платьями.

Как оказалось — почти ничего.

Алин в ответ на наши зловредные замечания и вопросы смутился и, пробормотав что-то маловразумительное, попытался уйти от ответа. Это у него плохо получалось, в итоге эльфу пришлось пойти на крайние меры — он пришпорил своего жеребца так, что тот встал на дыбы, моментально отогнав от себя любопытных пополам с торговцами, и дал деру. Я довольно рассмеялась, и изъявила желание купить сей предмет женского туалета, но меня ждало жестокое разочарование — в суматохе кто-то прикарманил вожделенное белье. Оставив бабу искать виновного, мы последовали вслед за умотавшим на другой конец села Алином.

Эльф обнаружился в ближайшей корчме, где он уже вовсю развлекался — разносчицы так и крутились вокруг светловолосого эльфа, выполняя заказы почти мгновенно. Впрочем, стоило нам подсесть, как разносчицы разделились на два лагеря — тех, которые крутились вокруг Алина, и тех, кто обслуживали Данте. Но всех их в конечном итоге объединяло одно: на нас с Вилькой и Хэли девицы смотрели так, что если бы взглядом можно было испепелять, то на нашем месте давно уже находились бы слабо дымящиеся сапоги в кучках пепла.

Я усмехнулась, и, когда очередная разносчица как бы случайно попыталась уронить на меня тарелку с тушеной бараниной, с помощью левитации аккуратно разложила все высыпавшиеся было кусочки обратно на тарелку, и ласково улыбнулась враз побледневшей девице. Та судорожно сглотнула и умчалась на кухню. Спустя ровно пять минут к нам твердой размашистой походкой подошел корчмарь и, спросив разрешения подсесть, грузно опустился на стул рядом с Вилькой.

Начал он, как всегда водится в таких случаях, издалека.

— Как вам наше село?

— Мило, только шумно очень, и торгашей обнаглевших немеряно. А так — все в полном порядке. — Ответила я и невинно затрепыхала ресницами, изображая юную наивную девицу, совершенно не понимающую намеков. Корчмарь закашлялся и решил приступить сразу к делу.

— Госпожа ведунья, а не хотели бы вы немного подзаработать?

— Ну-у, смотря какая работа. — Я беззаботно откинулась на спинку стула и выжидающе уставилась на корчмаря. Тот огляделся по сторонам и, придвинувшись ко мне поближе, громко зашептал:

— У нас тут упырь лютует. На той неделе двоих зажрал. Помогите, а? За ценой не постоим.

— Давно лютует? — Я села ровнее, приготовившись слушать куда внимательнее. Вообще-то нежить в здешних местах давно не появлялась — сказывалась близость к столице, в пределах которой ее огнем и мечом уничтожали раз в двадцать лет городские ведуны. И если в Синих Рощицах она опять появилась, значит, пора проводить чистку еще раз.

Странно, что упырь появился так быстро — последнюю облаву на нежить устраивали всего-навсего лет восемь назад и по идее, здесь должно было быть безопасно еще лет десять… Хотя, может, тут заезжему некроманту чего не понравилось, вот он и отомстил селу таким незатейливым способом. Тогда придется быть настороже — селяне обзывают упырями всю хищную нежить, начиная от гулей и заканчивая вурдалаками. В итоге ведунам приходится брать на заклание арсенал на два десятка видов, причем всегда есть шанс, что искомая нежить окажется восьмилапой выверной или же оголодавшей шишигой…

Корчмарь вымученно улыбнулся и начал рассказывать. Оказывается, упырь появился на старом кладбище с месяц назад. Откуда он там взялся — никто не знает. Но охотиться он начал сразу же. Первой жертвой стал местный юродивый, чьи останки обнаружили недалеко от кладбищенской ограды. Народ перекрестился, да и закопал беднягу, по привычке надеясь, что все «само рассосется».

Не рассосалось.

Жертв становилось больше и больше, причем аппетиты упыря постепенно росли — за последние три недели погибло пять человек. Как на грех, через Синие Рощицы за весь месяц не проезжал ни один ведун, а простые «лыцари» боялись идти на упыря, вооружившись одним осиновым колом и бутылочкой со святой водой.

— Так вы согласны? — Корчмарь умоляюще посмотрел мне в глаза.

— Разумеется. — Я переплела пальцы на животе и пристально посмотрела на моментально разгладившееся лицо корчмаря. — Только покажите мне, где это кладбище.

— Вот спасибо! — Корчмарь подскочил на стуле и принялся трясти мне руку. — Век не забуду! Сколько попросите?

— Провизии на нас пятерых на неделю и бесплатный ночлег. А с упырем я разберусь уже сегодня ночью.

— Благодетельница вы наша! Обед и ужин — за счет заведения! — С этими словами корчмарь поднялся и деловито направился за стойку. Я было потянулась за тарелкой, но, увидев вытянувшиеся лица друзей, промахнулась и едва не сбила кружку с квасом.

— Чего? — Первой очнулась Вилька. И тут же накинулась на меня с упреками.

— Ева, тебе что приключений на свою голову мало? На упыря собралась!

— И чего? — лениво отозвалась я, невозмутимо принимаясь за прерванный обед. — Не тебе ж на него идти. К тому же нормальная еда на неделю того стоит, так что не кипятись.

— Но ты же ни разу не ходила на нежить в одиночку!!!

— Когда-то же надо начинать.

–…!

— Вилья, я так понял, что наша ведунья решила изничтожить нежить, причем до этого момента она ни разу не делала этого самостоятельно? — Невозмутимо поинтересовался Данте. Вилька, не найдя приличных слов для озвучивания моей безбашенности, попросту кивнула головой. Я попыталась внести ясность в ситуацию.

— Между прочим, то, что я не ходила на нежить в одиночку, еще не означает, что я этого никогда не делала.

— А что, делала? — изумилась Вилька, на миг позабыв о своем праведном гневе.

— Ага, — подтвердила я. — Ты думаешь, что с наставником я шлялась просто так? А то, что я с ним коротала ночи в Сером Урочище — не считается?

— И ты молчала?

— Меня никто не спрашивал, — парировала я.

— Все ясно. — Данте неторопливо отставил в сторону кружку с пивом и пристально посмотрел на меня. — Раз уж ты подрядилась на усекновение нежити, то придется договор исполнять. Вот только одна ты туда не пойдешь.

— То есть?

— Я пойду вместе с тобой.

— Нет, не пойдешь! — Возразила я, потихоньку закипая. — Я вообще-то уже самостоятельная ведунья, и со вшивым упырем в состоянии справиться без чьей-либо помощи.

— А кто сказал, что я собираюсь тебе помогать? — Он грациозно откинулся на спинку стула. — Я просто посижу в кустах и понаблюдаю за процессом со стороны.

— Вмешиваться не будешь?

— Не-а, — лениво отмахнулся он. — Мне за это не заплатили. Но такое зрелище я ни за что не пропущу.

— Ладно, — сдалась я. — Пойдем вместе. Засядешь где-нибудь так, чтобы тебя было не видно и не слышно — и любуйся себе на здоровье.

— Тогда я тоже пойду. — Подала голос Вилька. — Спрячусь в склепе и буду смотреть в щелочку.

— Издеваешься? — Тихо протянула я. — Может, мне начинать продавать билеты? А как же афиша?

— Тогда и мне билетик. — Алин многозначительно провел ладонью по отполированной рукояти узкого изогнутого меча. — Потому что мне тоже интересно.

Я закатила глаза и тихо застонала.

В небе отдаленно пророкотал гром и блеснула одинокая молния, предвещая грозу.

Похоже, охота будет занимательной.

* * *

Я тихо зверела, сидя на слегка покосившемся надгробии под проливным дождем. Упырь не появлялся, хотя по всем расчетам он должен был уже давно бесславно пасть под градом моих заклинаний. Данте, Вилька и Алин замаскировались в теплом и сухом склепе, откуда они время от времени выглядывали и, тихо хихикая, подавали мне ободряющие, с их точки зрения, знаки. На мой взгляд они просто-напросто издевались над насквозь промокшей ведуньей, которая упорно выслеживала не появляющуюся нежить.

Ливень продолжал заунывно барабанить по заговоренному от промокания теплому плащу, настраивая меня на зубодробильный лад. Если упырь сегодня покажется, то я ему не позавидую — раздражения во мне накопилось столько, что мне только нужен был повод для того, чтобы выплеснуть его на неудачника, в недобрый час попавшегося мне на глаза.

Грохотнул гром, и тут же мимолетный росчерк молнии осветил нечто бледное, с тихим ворчанием кравшееся между могил и покосившихся крестов. Я тотчас перестала ерзать и вздыхать на жестком надгробии и внутренне подобралась, готовясь испепелить упыря заклинанием. Нежить на миг застыла, а потом кинулась к кладбищенской ограде.

Я вскочила и метнула в упыря сгусток огня, который моментально превратил нежить в воющий и весело потрескивающий огненный факел. Упырь немного побегал между могил и, наконец, судорожно задергался на мокрой, беспрестанно поливаемой дождем земле. Вот теперь можно спокойно приблизиться — заклинание синего пламени, разработанное специально для нежити, упокаивает ее раз и навсегда. После его применения не требовалось даже отрубать голову или пронзать сердце серебряным кинжалом, потому как синее пламя выжигало ту силу, которая поднимала нежить из могилы, так сказать, обрывала ее не-жизнь, не затрагивая физическую оболочку.

— Понятно, отчего ведуны так любят это заклятье. — Тихо пробормотала я, попинав носком сапога окончательно мертвую тушку упыря. — Хоть сейчас в музей. Не поняла…

Конец ознакомительного фрагмента.