Писатели, которые потрясли мир

Елена Сазанович

Сборник эссе о писателях, поэтах и мыслителях, которые потрясли мир своими художественными, публицистическими и философскими произведениями. Хотя бы потому, что никогда не боялись ставить вечные вопросы и находили на них ответы. И даже если не находили, то предоставляли это право читателям. Ответы на вечные вопросы мы ищем до сих пор. Благодаря им. Тем, которые потрясли мир… Этот сборник родился из ежемесячной авторской рубрики Елены Сазанович «100 книг, которые потрясли мир» в журнале «Юность», начатой в сентябре 2012 года. Уникальность проекта и его талантливое воплощение оценили и коллеги-профессионалы: в 2014 году за этот проект автор получила гран-при Всероссийского фестиваля СМИ «Патриот России-2014» в основной номинации «Моя Россия», а в 2016 году – золотую медаль в номинации «Мы – россияне!».

Иоганн Вольфганг Гете. Доктор Фауст и его сатана

«Где еще вы найдете на таком маленьком клочке земли столько прекрасного… Изберите своим местом жительства Веймар!» — писал Гете. Действительно удивительно! На таком клочке земли (при жизни Гете население города едва достигало сто тысяч человек) смогли уместиться и ужиться Бах и Виланд. Лист и Шиллер. Ницше и Рейнгольд. И, кончено, — Иоганн Вольфганг Гете. Величайший немецкий лирик, драматург, романист. Философ, ученый, политик…

Впрочем, чего только не коснулся пытливый ум Гете. Медицины и педагогики. Истории и эстетики. Геологии и минералогии. Ботаники, медицины, физики, зоологии, остеологии… Всего не перечислить.

Бесконечные тайны мира не пугали Гете. А манили — одна за другой. И, конечно, ему одной жизни было мало. Вот бы — одна за другой. Но ему была дана одна только жизнь. Как и всем. К сожалению для него. И для всех. Хотя он один из немногих, кто заслужил большего. Воистину не место красит человека, а человек место. А Гете украсил его в буквально смысле слова. До сих пор его любимый Веймар по весне расцветает синими, розовыми, голубыми фиалками.

Да, и в этом тоже «виноват» Гете! Ученый муж был тонким лириком. И обожал эти хрупкие цветы. А, может быть, в этом и есть простая истина жизни? Которую так мучительно и верно искал Гете? Чтобы выходить из дому непременно с маленьким пакетиком семян весенних цветов. И разбрасывать их по полям и паркам. И в солнце, и в дождь. И утром, и вечером. И вчера, и завтра. И обязательно сегодня искать ответы на безответные, порой, вопросы. И находить их непременно. Потом… Когда расцветают цветы… «Фиалка на лугу одна / Росла, невзрачна и скромна…» Одна — это скромно сказано. Скромна — это сказано громко.

Веймар вправе гордиться не только шедеврами Гете. Но и «цветами Гете». Что не удивительно. Его научные открытия предвосхитили гениальные изобретения самого Дарвина. Его литературные откровения открыли… кого еще как не Пушкина?! Который — наше все. И — начало всех начал. Как для немцев начало всех начал — Гете. И сегодня счастливчики могут неспешно прогуляться по тихой Пушкинштрассе в Веймаре. И наткнуться на бюст Александра Сергеевича. А всего лишь через Балтийское море другие счастливчики могут неспешно прогуляться по шумному Невскому и наткнуться на бюст Иоганна Вольфганга.

Не зря давным-давно гениальный немецкий поэт Гете (к этому времени он уже был награжден орденом святой Анны и являлся почетным академиком Санкт-Петербургской академии наук) подарил свое перо гениальному русскому поэту Пушкину. «Я могу спокойно умереть, ведь на земном шаре появился человек, который гораздо глубже меня вник в тайны мироздания…» Да здравствует золотой век русской литературы в лице Пушкина. С подачи золотого века немецкой — в лице Гете! Виват!

22 марта. День памяти 40 Севастийских мучеников. В народе — Сорок сороков. Второй приход весны. Зима заканчивается, начинается весна. И день равняется с ночью. Самое время разбрасывать семена фиалок по Веймару!… 22 марта 1832 года умирает Иоганн Гете. Катар верхних дыхательных путей. Какой злой парадокс! Ведь настой фиалок в немецкой медицине именно от этой болезни! Но Гете не спасли его любимые цветы. Впрочем, разве цветы могут спасти? Они слишком слабы для вызова смерти… Гете умирает: сколько еще мне осталось? Ответ врача лаконичен: только один час. И Гете облегченно вздыхает: слава Богу, только час… Разве часа мало, чтобы неспешно прогуляться по своей жизни? Да и 82 года — это много или мало? По сравнению с жизнью Пушкина — много. По сравнению с вечностью — миг. Поэтому часа достаточно, чтобы этот миг вспомнить.

Что он мог вспомнить? Свой родной Франкфурт-на-Майне, где родился в семье доктора права. Свою мать, которая в детстве читала ему народные немецкие сказки. Или то, как еще подростком он овладел пятью иностранными языками (латинским, греческим, английским, французским, итальянским). Как здорово научился играть на клавесине и рояле. Рисовать и фехтовать. А по утрам мчаться на гнедом коне, споря с ветром. А по вечерам сочинять. Чтобы однажды на кухонной плите безжалостно сжечь свои ранние творения.

Вспомнить, как в 15 лет поступил в Лейпцигский университет. Как стал в ряды «Бури и натиска» — крупнейшего литературного политического движения Германии. Участники которого, эти «бурные гении» с благородными сердцами, боролись против феодального убожества своей родины. За ее национальное единство, культуру и свободу. Кто кроме Гете мог возглавить «Бурю и натиск»? Лишь сам Гете. С его героями. Сильными и свободными личностями. Непокоренными бунтарями. Которые верили, что «лишь тот достоин жизни и свободы, / Кто каждый день идет за них на бой».

Может, Гете вспоминал, что в 25 лет перенес те же любовные страдания, что и «Страдания юного Вертера». Которые принесли ему славу. И разочарование. В любви. В буре. И в натиске. В жизни… Вертер заканчивает жизнь самоубийством. Гете выживает. А тогда волна самоубийств прокатилась по Германии. Юноши стрелялись с его томиком в руках. Непременно, как Вертер, в голубом фраке. И в желтом жилете… Впрочем, Гете не виноват. Если можно судить — то судить гений Гете… И сейчас в социальной психологии существует термин «эффект Вертера» (или «синдром Вертера») — массивная волна подражающих самоубийств. Только теперь они совершаются после самоубийства, разрекламированного по ТВ или в СМИ. А ведь Гете предупреждал!

А еще он мог вспомнить, как переехал в Веймар и подружился с Шиллером. И они останутся там навсегда. Уже каменные. Взявшись за руки. Держа один лавровый венок. Мог Гете вспомнить, как даже на время стал первым министром карликового государства — Саксен-Веймарского. И занимался «ничтожными делами ничтожного государства». И как быстро охладел к службе. И выбрал разочарование, успокоение и одиночество. И поиск. Вечный поиск смысла жизни. Который как правило рождается из ее бессмыслия.

Впрочем, мало ли что мог вспомнить Гете перед смертью! Как он много любил! Как много метался и терзался. Как ненавидел! Как побеждал! И как сдавался! Чтобы вновь победить. Или как однажды в полнолуние к доктору Гете. К этому горбоносому седому и высокому философу постучал сам сатана. И он ему грубо ответил: «Величия достичь злодей не может»…

А, может, Гете ничего и не вспоминал перед смертью? Ведь именно в этот последний час он изрек: «Отворите пошире ставни, больше света!». Но сам когда-то любил творить при закрытых ставнях, окнах, дверях. И хотя 22 июня день с ночью уровнялись. Он между ними знак равенства не поставил. И выбрал свет. И, возможно, целый час им просто любовался. И ловил его последнее дыхание. Хотя впереди его ждало только прохладное дыхание вечной ночи…

Конец ознакомительного фрагмента.