Клубок коротких нитей

Елена Садыкова, 2010

Я провела часть жизни на Арабском Востоке. Жизнь там устроена совсем не так, как видят ее туристы. Но дело даже не в этом. Я бы хотела обсудить с читателем, что сегодня многое в нашей жизни устроено совсем не так, как мы привыкли или хотели бы видеть… События в книге начинаются в тот момент, когда героиня пытается сбежать на край света, чтобы освободиться от посягательств надоевшего мужа. Оказавшись в чуждой стране, она попадает в водоворот необычных и опасных происшествий. Секретные лаборатории в пустыне и запрещенные эксперименты, торговля людьми и новейшие исследования мозга – это далеко не все детали двигателя под названием современная экономика. Границы теперь не имеют значения. В постиндустриальную экономику смерти закачиваются огромные средства, и финансовые насосы не прекращают свою работу ни на минуту. Неожиданно для себя став свидетелем загадочного убийства, героиня использует древний манускрипт Абу Али Ибн Сины, чтобы коренным образом изменить свою жизнь. Чтобы понять, что происходит вокруг, нужно распутать клубок событий прошлого и настоящего.

10

14 апреля 2008 г. Красноярск

Садясь за руль, я думала, как лучше преподнести эту новость семье. Пока я в раздумьях пыталась вставить ключ в замок зажигания, зазвонил телефон. Алке не терпелось узнать, как все прошло.

— Так ты едешь или нет?

— Еду. Только не знаю, как сказать об этом дома.

Алка фыркнула в трубку:

— Не веди себя, как мужчина!

— Как это?

Подруга с радостью поделилась опытом:

— Как пакостливый, но трусливый кот. Ладно, если ничего сама не сможешь придумать, звони.

У меня мелькнула надежда:

— А ты уже что-то придумала? Тогда приезжай, мне сейчас думать нечем. Голова забита совсем другим.

Алка пошуршала своей записной книжкой и решительно сказала:

— Раньше пяти не жди.

Я посмотрела на часы. Сейчас около трех. Домой идти не могу, так что можно пока закупить все, что нужно в дорогу. Я немного обновила свои мазилки, купила краску для волос, чтобы потемнеть, потому что арабские мужчины любят светлых европейских женщин. А мне сейчас меньше всего хотелось любви. Я хотела перемен.

Муж, судя по всему, перемен не хотел и что-то разогревал на плите. Ребенка дома еще не было, так что можно было осторожно начинать разговор. Только я собралась с мыслями, как раздался дверной звонок. На пороге стояла Алка с огромным пакетом в руках. Она протянула пакет моему мужу:

— Держи, только осторожно. Там бутылки. Когда начинаем отмечать?

Муж оторопело смотрел на нее:

— Что начинаем?

Алка подмигнула мне и уставилась на Николая:

— Ты что, не в курсе?

— Нет, я, как всегда, не в курсе.

Подруга деловито прошла в ванную, быстро вымыла руки и вернулась на кухню в полной боевой готовности. Она начала выкладывать из пакета полуфабрикаты и консервы, быстро создавая на моей маленькой кухне большой бардак. Порывшись в ящиках, Алка сунула мужу штопор:

— Я буду резать, а ты пока открывай бутылки.

Николай, не понимая, что это за вечеринка,

удивленно смотрел то на меня, то на нее в ожидании, кто же из нас первой заговорит. Алка наступила мне на ногу, давая понять, чтобы я помолчала, и начала:

— Я твою жену устроила на работу.

Николай усмехнулся:

— Так это мы трудоустройство празднуем?

Потом повернулся ко мне:

— Может, я буду давать тебе еще столько же на хозяйство, и ты перестанешь придумывать себе работу на стороне?

Алка деловито поинтересовалась:

— Лен, а сколько он тебе дает?

Мне наконец-то удалось поучаствовать в разговоре.

— Прожиточный минимум на троих.

Алка не унималась:

— А сколько у вас прожиточный минимум?

Муж посмотрел на потолок и, закатив глаза, сказал:

— Для меня это коммерческая тайна.

Она резко повернулась к Николаю и сказала:

— А какого черта ты ее держишь дома? Пусть работает!

Муж возмутился:

— Она уже работала. Преподавала что-то в университете, но у меня было чувство, что я спонсировал государство.

Алка удивилась:

— Это почему?

— Потому что университетской зарплаты ей хватало только на бензин.

Алка съехидничала:

— Это куда она так далеко ездила? Ты не проверял?

Николай начинал терять терпение.

— Ну скажи мне, на фиг ей работать? Пусть дома сидит.

Алка покачала головой:

— Не получится!

Николай насторожился:

— Почему это не получится?

— Потому что тебе дешевле будет отпустить ее работать, чем платить неустойку компании.

Муж на всякий случай сел на стул:

— Какой компании?

Алка сбегала в прихожую и вытащила из сумочки какие-то бумаги, свернутые пополам.

— Вот, можешь сам почитать. Это договор с немецкой турфирмой, согласно которому твоя жена обязуется минимум три месяца проработать в Арабских Эмиратах.

— Без моего согласия?

Алка вздохнула и убрала бумажки.

— Милый, посмотри ей в паспорт. Она совершеннолетняя и дееспособная. Твоего согласия не требуется.

Николай начинал сердиться.

— С тем, что она совершеннолетняя, я согласен, а вот что дееспособная — сомневаюсь.

Алка погладила его по голове, как маленького мальчика:

— А ты не сомневайся. Все будет хорошо.

Потом повернулась обратно ко мне:

— Так мы пить будем?

Я обрадовалась:

— Конечно!

Николай все еще не понимал, как это произошло:

— Ал, как ты это ей устроила?

— Что устроила?

— Этот контракт…

Алка покачала головой:

— На самом высоком уровне.

Николай махнул на нее рукой:

— Знаю я твой уровень!

Подруга состроила гримасу и тихо прошептала:

— Нет, дорогой. Не знаешь…

Николай задумался на какое-то время и, глядя мне в глаза, сказал:

— Ты, надеюсь, понимаешь, что это прямой путь к разводу? Ребенка я тебе не отдам.

Тут я взвилась:

— Не отдашь? Отлично! Будешь, как сказал Карлсон, ему родной мамой! Лечить, делать с ним уроки, читать на ночь, стирать, шить костюмы к празднику…

Я немного перевела дух, но долго молчать не стала:

— Ты как маленький мальчик, который решил завести собаку. Он не знает, как трудно ее вырастить! Он хочет себе друга не для того, чтобы о нем заботиться, а чтобы все видели, что у него есть собака! Можешь поиграть! Надоест — звони! Заберу!

Такой сумбурной речи от меня никто не ожидал. Алка стала срочно наливать всем коньяк, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Эти двое сидели напротив меня с угрюмыми лицами, а я была счастлива. Потому что обратной дороги у меня теперь не было. Пока родители рядом, за ребенка я не боялась, а значит, можно было что-то изменить в своей жизни.