Украду твою жизнь

Елена Рахманина, 2021

– Знаешь, что я с тобой сделаю? – уголок его губ ползёт вверх, но синие глаза остаются холодными. Он ждёт, и я отрицательно качаю головой. – Я сделаю так, что он никогда больше к тебе не прикоснётся. Побрезгует. Если захочу, сначала сам буду с тобой, – надавливает грубо большим пальцем на губы, давая понять, что от меня потребуется. – И тебе даже это понравится. Такой, как ты, не может не понравиться. А когда мне наскучит, отдам своим людям. Они давно не видели таких девок, как ты. Как тебе перспектива, Серафима? Смотрю испуганно. Он принял меня за другую. За мою сестру. Содержит нецензурную брань.

Глава 12

Без дальнейших объяснений он оставил меня в комнате с девушками, яркими, как ёлочный дождь, и удалился.

Интересно, как его бабушка смотрит на то, что её внучек приглашает стриптизёрш? Славянок.

В голове тут же возникает мысль написать записку Ратмиру. Только как?

Девочки сначала рассматривали меня — новенькую, там, где стояли. А затем стали подходить поближе, улыбаясь, как дружелюбные пираньи, засыпая вопросами.

Давно ли я знаю Ямадаева? Что танцую? Где ещё работала?

— Хозяин этого дворца сказал, чтобы я тебе помогла с выбором наряда, — пробиваясь сквозь толпу девчонок, обращается ко мне симпатичная брюнетка возраста Якуба. — Как тебя зовут?

— Китекет, — отвечаю на автомате, а сама думаю, как уговорить её передать записку моей семье. Уши от волнения горят, как шапка на воре.

— Понятно, ты новая любимая игрушка Якуба, — осматривает меня с головы до ног. Очень внимательно. Ухмыляется. Взгляд у неё недобрый, холодный.

— Новая? — уточняю. — И сколько у него их?

— Садись, — указывает на стул, я усаживаюсь, и она принимается наносить косметику на моё лицо. Зеркало за моей спиной, поэтому мне даже не видно, что она делает. — А ты думала, что единственная?

Единственная невольница — по крайней мере, надеюсь на это. Любопытство оказывается сильнее гордости, развязывая мне язык.

— И какие они, его бывшие?

— О, крошка, он любит опытных девочек, — мечтательно улыбается.

Догадываюсь, что между ними что-то было. Иначе отчего её взгляд подёрнулся дымкой. Только, вероятно, давно. Но считает ли она меня своей конкуренткой, согласится ли помочь мне?

Страшно, но я понимаю, что после выхода к гостям второго шанса может и не быть.

— Можно тебя кое о чем попросить?

Девушка приподнимает вопросительно бровь, продолжая колдовать надо мной.

— Якуб не разрешает мне общаться с другими мужчинами, а мне нужно передать весточку моему брату, — строю из себя наивную дурочку и хлопаю ресницами.

Наслышана я о собственнических порывах кавказских мужчин.

— У нас забрали сотовые телефоны, здесь нельзя вести съёмку, — сообщает девушка, и я испытываю острейшее разочарование, которое с трудом удаётся скрыть.

— Понятно. А если я напишу тебе записку, отправишь эсэмэску?

— Ну, можно попробовать, — нехотя соглашается.

Я нахожу на столике ручку и листочек, судорожно размышляя, что на нём нацарапать.

В дверь начинают стучать, торопя на выход, а девушка раздражённо следит за моими движениями. На листочке с номером Сабурова пишу всего три слова: «Найди меня. Пирожок».

Звучит пошло, но назваться собственным именем я опасаюсь. А так он точно догадается, о ком речь. Передаю сложенную записку девушке, и она запихивает её в свою косметичку, а мне остаётся только молиться, чтобы сообщение дошло до адресата.

— Якуб сказал, что ты должна быть неузнаваема, — произносит девушка, а я ожидаю, что мне выдадут маску или что-то вроде того.

Но вместо этого она прячет мои волосы под сетку, и я догадываюсь, что на мне будет парик. Чёрное каре с чёлкой. Прямо Ума Турман в «Криминальном чтиве». Когда оборачиваюсь к зеркалу, на меня смотрит ярко накрашенная незнакомка. Пухлые алые губы, глаза с огромными стрелками. Я не то что на Серафиму не похожа. Я на себя не похожа.

Закончив с макияжем, девушка подходит к стеллажу с пёстрой одеждой. Перебирает яркие шмотки, останавливаясь на блестящем алом платье.

— Тут мало кому оно впору, а тебе будет в самый раз, — передаёт мне переливающееся на свету короткое платье, чулки в сеточку и нижнее белье под платье. Трусики — только название. Три лямки, одна из которых должна утонуть между ягодиц. — Тут сбоку заклёпки, его можно сорвать одним движением.

— Я совсем не умею танцевать стриптиз, — растерянно произношу, беря в руки вещи.

Русские народные танцы, которые я танцевала в одиннадцать лет, затем отдав предпочтение латиноамериканским, мало походили на стриптиз. Но мне вовсе не хотелось посрамить честь сестры. Могу, конечно, повести хоровод. Но вряд ли кто-то из местных оценит. Впрочем, если я буду снимать в процессе платье…

— Одевайся, времени мало. Повиляешь бёдрами, им с хватит лихвой. Главное — тряпки сними, — буднично объясняет и вкладывает мне в руки бокал с шампанским, — твой выход после нас. Выпей, расслабься.

Понятно. Похоже, я закрываю это шоу. Радуюсь только тому, что распознать меня под тонной грима будет почти невозможно. А значит, острый стыд будет не таким болезненным.

Девушка, красившая меня перед уходом, поручила выбрать туфли. Мало что подходило под платье. Перебрав все варианты, которые они с собой привезли, выяснила, что впору пришлись лишь пошлые лаковые шпильки. Красная подошва. Подделка под лабутены.

Танцовщицы уже выбежали на импровизированную сцену, и я последовала за ними. Они встали в ряд за каким-то мужчиной с микрофоном. Мне показалось, что в этой суматохе я могу совершить побег, но стоило оглянуться, как я встречалась взглядом с охранником.

Похоже, Якуб частенько устраивал подобные представления для друзей. Села на пол, спрятавшись за плотной шторой. Выглянув за неё, обнаружила множество гостей, вольготно развалившихся на диванах. Куривших кальян и пивших алкогольные напитки. Все мужчины. Очевидно, «ярые» мусульмане.

Смутная догадка пришла в голову. Не окажется ли, что после выступления танцовщицы побегут развлекать друзей Якуба? А я, по всей видимости, уготована для хозяина вечера…

При смене мелодии каждая последующая девушка будто оживала. А танцевавшая до неё уходила в тень и принимала замысловатую позу. К собственному удивлению, мне понравилось шоу. Наблюдала за ними с открытым ртом. За тем, как раскрепощённо они двигались. Уверенно и эротично.

Слишком поздно до меня дошло, что я даже не знаю, под какую музыку мне придётся танцевать.

Их выступление завершилось, но девушки не уходили со сцены. Я поняла, что настал мой черёд. Допила шампанское залпом.

Чего хотел добиться Якуб? Высмеять меня после танца профессиональных танцовщиц? Злость завибрировала во мне. А ещё гордость. Отец всегда требовал от меня идеальных поступков. Верных решений. И я стремилась быть лучшей, чтобы угодить ему. Заслужить любовь.

Это желание стало привычным, став частью упрямого характера. И мне не хотелось услышать смех, когда моё выступление завершится. Но больше всего я желала утереть нос Якубу. Стереть с его лица это самодовольное выражение.

Не знаю, вероятно, на мои действия повлияло шампанское, которое я редко пила. А после активного дня на солнце меня и вовсе развезло. Но назло его «милой» бабушке мне в голову пришла мысль соблазнить своего похитителя. Такого он вряд ли ожидает. Не знаю, поможет ли мне девушка с запиской, но рассчитывать только на неё я не могу.

Из реквизита я захватила трость. Заиграла динамичная музыка и повела меня за собой. Походкой от бедра я вышла на сцену, твёрдо ступая на высоких каблуках. Ударила тростью по паркету и расставила ноги по обе стороны от неё.

Нашла глазами хозяина мероприятия. Он сидел напряжённый, рядом что-то вещал его друг, но, кажется, Якубу было не особо интересно. Он смотрел на сцену.