Три закона. Закон первый – Выживание. ч.1

Елена Пост-Нова (2024)

Легко ли жить в идеальном мире будущего? Когда люди эволюционировали и уже успели разрешить все глобальные проблемы?Блестящие перспективы совершенного мира, однако, вовсе не радуют Леоку в его шестнадцать лет. Как и все его ровесники, рождённые бесполыми, он вот-вот должен будет попрощаться со школой и сделать самый важный выбор в своей жизни — выбор профессии и пола. Поначалу кажется, что судьба благосклонна к отчаявшемуся — ему поступает предложение стать помощником лучшего охотника на квазиантропов, Гера Мичлава, одного из последних способных на убийство людей. Вот это удача! Или же нет?.. Ведь громкие карьерные обещания заводят Леоку в самое опасное место на планете — Дикую Зону…

Глава 3

…Сквозь серое марево и тяжёлый желудок…

— Время 5:30! Прошу вас проснуться! Прошу вас проснуться! Время 5:30!

И заиграла бодрящая мелодия с пением птичек. Играла она ровно до тех пор, пока я не сполз с кровати.

Несколько минут понадобилось, чтобы восстановить хронологию событий, предшествующих сну. Для начала я осознал, что впервые в жизни выпил жидкость, содержащую процент спирта. Это недопустимо для организма агена. За отсутствием необходимых ферментов опьянение наступает мгновенно. И теперь я знал, каково это… Далее всплыло в памяти, как мой потенциальный работодатель, Гер Мичлав, хлопает меня по спине после приёма выпивки.

Гер Мичлав!..

На кухне, куда я вывалился с невероятным грохотом, мама и папа преспокойно завтракали. На их лицах не значилось ни ужаса, который испытывал я, ни гнева, который я испытывал до ужаса, ни других каких расстроенных чувств. Может, Мичлав плюнул и не стал их ждать?

— П-привет, — заискивающе улыбнулся я, поднимаясь с пола.

— Ребёнок, ты себя хорошо чувствуешь? — спросила мама.

Голос у неё был как обычно очень звонкий — значит, она в хорошем настроении. В обратной ситуации он становится тусклым и глухим…

— Да, я просто… уснул! Устал очень… поэтому так рано!

— И даже в одежде, — добавил папа, перелистывая газету.

Мне бросилось в глаза, что листает он её в обратном направлении. Что-то в этом не так.

— Иди переоденься! — повелела мама.

Обновившись, я сел за стол так осторожно, будто приземлялся на мину. Забытая на время дурнота стала проступать сквозь неврастению — но я старался скрыть и то, и другое.

— Ну-у? — протянула мама, ставя передо мной тарелку кисломолочной массы.

— А? — переспросил настороженно.

— Как твои дела?

Глаза у неё были распахнуты широко, а ресницы подкрашены — значит, настроение просто отличное.

— Дела хорошо…

Папа кашлянул, и я вздрогнул.

— Ну-ка посмотри, — со вздохом отец положил передо мной развёрнутую газету. — Тебе это наверняка интересно.

«Критическая ситуация на острове Инсулия. Квазипроизводство от квазиантропа» гласил заголовок огромной статьи.

Всё, чуда не произошло — они в курсе.

— Ну что ты смотришь, как мышь? — воскликнула мама. — Поздравляем тебя, ребёнок!

— Дай пожать тебе руку. Молодец! — отец наконец позволил себе улыбнуться, не дождавшись от меня первого слова. — Это замечательно — ты получаешь работу раньше всех!

— И какую интересную работу! — мама всплеснула тонкими руками. — С таким интересным человеком!

Я подавился. И спина, побитая вчера Мичлавом, вновь схлопотала по синяку.

— Вы с ним вчера говорили, да?

— Да! Мы, правда, жутко удивились, зачем ты наглотался анксиолитиков. Хотя, конечно, ты очень нервничаешь по поводу предстоящего выбора — мы видим, мы понимаем, сами побывали в такой ситуации.

— Не стоит тратить свои силы на такие эмоции, — заявил папа с глубоким знанием дела, — в жизни ещё много предстоит выбирать.

Так, Мичлав прикрыл правду, не сказав, что я выпил… Но почему я радуюсь? Ведь это его вина, а не моя! Может, стоит сказать им, как всё было на самом деле?

— Твой будущий наставник — очень любезный человек!

— И, судя по всему, серьёзный.

— Он нам разъяснил всё в подробностях!

— И дал понять, что очень в тебе заинтересован. Ты у нас молодец — и не таких заинтересуешь.

— Тебя ожидает блестящее будущее, ребёнок!

— Это прекрасный шанс. Уж я-то вижу.

Я переводил взгляд с одного родителя на другого. И в конце концов решил уткнуться в тарелку.

— Вы думаете?.. — пробубнил в ответ на их восторги.

— Конечно!

— И вы меня отпускаете?

— Разумеется! Рядом с господином Мичлавом ты научишься очень многому! А потом пробьёшься выше — мы уверены!

— Леока, — отец заглянул мне в лицо, — ты не рад?

— Я… я не знаю! Я сомневаюсь, наверное…

— Здесь нечего сомневаться. Это очень полезный опыт.

— Да? Ну… в принципе, я подумал так же… А Гер Мичлав? Как он вам?

Что я надеялся услышать после уже сказанного — непонятно.

— Надёжный и дальновидный человек.

— И прогрессивный!

— Мы за тебя спокойны.

— С ним ты не соскучишься, — мама вдруг порозовела и посмотрела на папу. — Он нам посоветовал завести ещё одного ребёнка.

— Зачем?!

— Сказал, что дети у нас хорошо получаются.

Я поскорее набил рот кислой массой.

Оказавшись в школе, я передумал рассказывать о событиях вчерашнего вечера друзьям. Больше молчал, а на вопросы отвечал односложно. Ребята трещали, удивлялись, пытались меня расшевелить.

На первом занятии сознание моё словно уснуло. Я сидел в трансе и пытался понять, как же именно отношусь к своей ситуации. Наверное, я рад. Ведь раньше, чем кто-либо из одногруппников, получаю работу.

…И это — охота…

Наверное, шок до сих пор не прошёл… Реакция родителей его только усугубила. Зная их, я бы не подумал, что они именно так отреагируют, когда, придя домой, обнаружат там незнакомого им мужика и услышат от него, что их ребёнок нажрался успокоительного и спит, а он, собственно, является квазиантропным охотником, и спрашивает их дозволения забрать этого самого ребёнка на другой конец земли, чтобы отстреливать мутантов… Сказать, что я удивлён — ничего не сказать! Я даже испуган! ЧТО и КАК говорил мой работодатель, настолько чисто сбрив с моих родителей малейшее сомнение в этой затее?! Насколько я знаю своего отца — один только вид и манера поведения должны быть заклеймить Мичлава в его глазах как «некорректного человека», а значит, и не стоящего ни малейшего доверия. Но этого почему-то не произошло…

Может, потому что они всё же опытнее меня, они лучше разбираются в людях, и волноваться на самом деле не о чём?

Но что же делать дальше? До того, как я отключился, Мичлав сказал, что у меня рожа агонизирующего таракана, и что он всё берёт на себя. Значит, он скоро появится вновь…

Наступило второе занятие, затем третье. В лицах преподавателей я пытался прочесть особое к себе внимание. Но подобного не находил. Никто ничего не знал.

К четвёртому занятию я наконец устал паниковать. И едва смысл лекции начал доходить до мозгов, как эту хрупкую гармонию разрушило появление наставника Демена.

Он вошёл резко. Мы все встали из-за парт и поклонились.

— Здравствуйте все, садитесь. Мне нужен Леокади — я его заберу? — обратился он к учителю. — Леокади!

Я поднялся на ослабшие ноги.

— И вещи возьми.

Гелло и Мирои едва не свалились со стульев, однако, в общей тишине и при учителях они не могли даже шёпотом спросить у меня, что происходит. А я и не знал. В моей голове нарисовалось, что у дверей уже ждёт самолёт на Инсулию, но этого, конечно, быть не могло.

Из аудиторий, мимо которых мы шли, неслись голоса преподавателей. Школа продолжала свою привычную работу. А со мной происходит нечто новое…

— Наставник?

Демен смотрел строго вперёд. Он был спокоен и имел учительский, не выражающий никаких эмоций, вид. Одно только могущественное терпение писалось на его лице, к которому мы все привыкли приглядываться.

— Да, Леокади?

— Это по поводу Гера Мичлава?

— Именно.

А чего ты ждал, дубина?

— Президент не разрешит мне?..

Наставник остановился. Перевёл взгляд на меня.

— А чего ты сам ждёшь?

Я набрал в лёгкие воздуха! И выдохнул:

— Я не знаю, наставник, я согласился, ведь это так странно, ведь это, наверное, счастливый случай, ведь я должен что-то хорошее выбрать, а это действительно о-очень…

— Леокади! — Демен остановил этот бьющий поток, крепко сжав моё плечо. — Кроме себя, ты никому ничего не должен, выбирая профессию. Никто, кроме тебя, не будет на ней работать. Никто, кроме тебя, не собирается посвятить ей жизнь.

Я с готовностью кивнул. Демен зашагал дальше, и я поспешил за ним.

— Как вы думаете, это я правильно поступил?

Наставник вздохнул.

— Откуда же мне знать? Ты во многих направлениях мог бы преуспеть. К тому же, как я понимаю, это временная практика для тебя и эксперимент для Ассоциации квазиантропной охоты. Ключевые слова тут — «временная» и «эксперимент» — значит, ты ещё успеешь передумать. А подобный опыт, если задуматься, может быть полезен.

— Да, верно…

Мне стало гораздо спокойнее. Демен всего лишь проговорил мои собственные мысли — но это же он проговорил.

— Как, однако, быстро этот человек всё решил… — внезапно сказал наставник. — Неужели вам было достаточно вчерашней встречи?

Почему-то не хотелось говорить правду. Кольнул стыд — словно это я виноват — бесхребетно согласился за одни сутки…

— Нет. Господин Мичлав пришёл к нам домой.

Демен, судя по секундной ухмылке, ждал именно этого ответа. Стало ещё неприятнее.

— Леокади, я знаю, что ты обладаешь выраженной независимостью мышления, — заметив, как я насупился, наставник поспешил улыбнуться, — и знаю, это решение ты принял сам и осознанно. Надеюсь только, что общаться с твоим новым наставником тебе будет гораздо легче, чем было мне все эти дни.

— Вы считаете, что он… ну… слишком доминантен для руководителя?

— Хм. Скорее излишне гипертимен³. Так! Мы пришли. Леокади, сделай, пожалуйста, нейтральное лицо — ты очень странно выглядишь.

Конечно, странно — ведь пришли мы к кабинету Президента школы. Впрочем, пора уже перестать удивляться и пугаться тому, что происходит в моей жизни! К Президенту — значит, к Президенту!

— А вот и отличник!

Наш пухлый Президент выкрикнул это из-за своего широченного стола, едва только открылась дверь в его огромный кабинет. Махая розовыми руками, он подозвал меня к себе, ими же пригласил сесть, ими же обозначил радостное отношение к новости.

— Леокади Алисар, да?

— Да, — ответил я, натренировано подобравшись и надев личину достойного человека.

— Я рад поздравить тебя, Леокади Алисар! На тебя поступила заявка с просьбой передать линию твоего обучения!

Прищурив и без того узкие глаза, Президент улыбался крайне дружелюбно и счастливо. Кажется, он ждал от меня логичного вопроса.

— Полагаю, ты знаешь о ком идёт речь?

— Да, господин Президент.

— И ответ твой?

— Положительный, господин Президент.

— Конечно, чего увиливать, мы знаем, как вы у нас за спиной всё обговорили! — покрутив у меня перед носом розовыми пальцами, рассмеялся наш принципал. — Ну! Я не имею ничего против! Господин Мичлав подробно изложил мне ситуацию — во всех масштабах, кстати говоря. Ты поучаствуешь в очень важном деле, Леокади, и мы все рады, что можем передать тебя такому многоопытному специалисту! Очень надеюсь, что ты, один из заметных учеников нашей школы, планомерно перейдёшь в заметные личности нашего района! Вы согласны, Демен?

Зачем-то он развернулся круглым корпусом к моему наставнику. Тот стоял у окна и будто не присутствовал при монологе своего руководителя.

— С чем, господин Президент?

— С тем, что упорство Леокади в учении позволило ему достичь внимания лиц мирового порядка. А также с тем, что теперь на него возлагается ответственность за представительство всей нашей школы, всего нашего района перед Ассоциацией квазиантропной охоты. И всего нашего Мегаполиса перед правительством острова Инсулия.

Президент перевёл сощуренные глаза на меня. Говорил он по-прежнему игриво, как будто шутил. Но я почувствовал остриё его напутствия у самого мозжечка.

— Леокади отличается трезвостью мышления, — негромко отвечал Демен. — Он прекрасно сознает меру своей ответственности и перспективы, которые даёт ему работа в области охоты.

— Надеюсь, ты проявишь себя, мой юный друг, — подытожил наш общий начальник, возвращаясь к бумагам на своём столе. — Иначе бы господин Мичлав не стал бы зря отвлекаться от подготовки к поездке на остров. И тратить время — и моё, и своё. Ты согласен, Леокади?

— Да… — оцепенев, подтвердил я.

— Прекрасно! Собственно, я позвал тебя для того, чтобы в этом убедиться.

— Я сознаю меру своей ответственности…

— Вот и хорошо. Наставник Демен, позовите господина Мичлава.

Я жалобным взглядом проследил за ним. Демен открыл боковую дверь, ведущую во вторую приёмную кабинета. Войдя, Мичлав одарил меня широкой улыбкой. Не ожидая приглашений, он подсел к столу Президента, будто к своему старому знакомому. Одет он был точно так же, как вчера, несмотря на вроде бы официальный визит.

— Ну что, господин Президент? — вопросил охотник, кивая в мою сторону. — Формальности улажены?

— Да, — незаинтересованно ответил тот, листая учебную отчётность. — Ученик согласен и переходит под ваше попечение с момента подписания договора. Ответственным с нашей стороны назначается преподаватель Демен.

Мужчины посмотрели друг на друга очень сдержанно. Но Мичлав расплылся в улыбке и первым подал Демену руку, правда, через собственное плечо.

— Передаёте мне своего птенца, верно, наставник?

— Когда ваш юридический советник свяжется с нашим? — холодно уточнил тот, взяв предложенную руку, но не отпустив её сразу.

— Вечером, — улыбка Мичлава, также задержавшись на его лице, стала напоминать оскал.

Я сидел как мышка, и наблюдал за всем этим, совершенно неясным мне, действием.

— Разрешение на свободное посещение должно быть оформлено с завтрашнего дня.

— Мне он нужен уже сегодня.

— На сегодняшний день вы должны предоставить вызов от своей организации, иначе Леокади будет засчитан прогул.

— Ладно, предоставлю.

— Кроме того…

Дальнейшее напомнило мне торг. Президент уже полностью абстрагировался от ситуации и занимался своими делами. Инициатива перешла к Демену — тот выглядел до неприличия корректно. А Мичлав разговаривал с ним по-прежнему из-за плеча.

Мне стало обидно за своего наставника. А ещё я автоматически беспокоился, глядя как человек, чьим мнением я привык руководствоваться с детства, недружелюбен к происходящему. И почему? Он не ответил…

— Господа, вы закончили? — голос Президента вывел меня из тревожных мыслей.

— Да, если вся документация будет оформлена вовремя, — Демен стоял, заложив руки за спину.

— Будет! Документация превыше всего, — Мичлав подмигнул мне.

— Что ж, прошу вас.

— Благодарю за сотрудничество, господин Президент! — махнув рукой, охотник за плечи придвинул меня к себе и направил к выходу. Как арестанта, переданного с рук на руки!

Обернувшись через его локоть, я увидел напоследок, как ободряюще улыбнулся мне мой наставник.

Закрывшаяся дверь кабинета быстро осталась позади.

— Ну что, парень, очередная ступенька пройдена?

Слава Богу, занятия ещё продолжались, и коридоры оставались пусты. Гер Мичлав возвышался надо мной всем своим ростом и даже выражением лица. Подобная фигура не может остаться незамеченной — скорей бы выйти из здания!

— Что с тобой, братец?

— Я… не могу войти в равновесие, — с вежливой виноватостью проговорил я. — Не ожидал, что всё будет происходить так быстро.

Мичлав хмыкнул.

— Зачем тянуть, если решили? В нашей работе нет тягомотины — можешь от неё отвыкать.

— Вы очень быстро договорились с Президентом, — пожалуй, надо осторожно сделать своему работодателю любезный комплимент.

— Я со всеми договариваюсь быстро!

М-да, со мной тоже всё шло недолго… И с родителями.

— А сейчас мне предстоит договориться со своим начальством.

— В каком смысле?

— В прямом!

— А ваше начальство ещё не знает про меня?!

— Да в прошлом месяце, кажется, обсуждали такую возможность.

— Но… но как же?..

— Успокойся, приятель, — охотник толкнул передо мной дверь главного входа и выпустил на солнечную улицу. — Я сказал, что возьму эту часть на себя? Значит, ты мне должен доверять, ясно? Ясно тебе?

— Ясно.

— Тогда залезай.

Перед самым входом, игнорируя дорожный этикет, была припаркована огромная чёрная автомашина. Огромная! И чёрная… Люди обходили её стороной. А она распространяла вокруг волны тепла. Она как будто приехала из пустыни, которых теперь, в наше время, не существует. Она заявляла громко, что не предназначена для города — только для диких условий посткатаклизмической планеты. Одним мощным шагом Гер Мичлав оседлал… бр-р-р, то есть, оказался в её кабине. И многолошадный мотор послушно заурчал, кажется, сам по себе, без его действий.

— Ну?

Обежав бампер, я схватился за протянутую из открытой дверцы руку и оказался внутри — метрах в полутора над уровнем моря.

Мягко, как большой корабль по небольшой волне, машина соскользнула на выезд и через три минуты уже раздвигала собой поток разноцветных букашек (прочих автомобильчиков) на трассе.

Пахло недавним техническим ремонтом… Я тонул в сиденье и пытался разглядеть кабину так ненавязчиво, чтобы это не показалось неприличным. Странно, но авто оказалось рассчитано только на двоих. А остальной объём скрывался за глухой перегородкой, подпирающей спины водителя и пассажира. Транспорт явно был грузовым. Мне сразу представилось, что кузов забит клетками для квазиантропов.

На приборной доске поблёскивали панели спутниковой связи, радиолокации, нескольких навигационных систем. Я узнал их практически только по общепринятым значкам — внешний вид этих моделей был мне неизвестен — учились мы на чём-то попроще… Никаких личных предметов, которые могли бы хоть что-то поведать о своём владельце, в поле зрения не наблюдалось. Едва ли не стерильная чистота.

На первом перекрёстке Мичлав обернулся ко мне и в который раз заинтересованно оглядел с головы до ног. Расслабленная и самоуверенная улыбка сказала, что он доволен вполне.

Он всегда так улыбается. «Излишне гипертимен»…

— Нравится? — кивнул охотник на потолок машины.

Я убедительно покивал.

— Внушительно, — не покривил душой.

— Только что забрал от специалистов! — он с гордостью хлопнул по обтянутому искусственной кожей рулю. — Перед рейдом надо всю механику баловать. Тогда она тебя не подведёт.

Ну конечно, эта агрегатина — непосредственный участник охоты! Однако я тут уже всё осмотрел, и беспокойство ко мне вернулось.

— Господин Мичлав, а… а какова следующая ступень?

— Едем в Ассоциацию. Там я тебя демонстрирую Главе, и он одобряет твоё официальное участие.

— А если он не одобрит?

Совсем не хочется позориться перед всеми, кто уже считает меня ассистентом квазиантропного охотника!

Гер Мичлав ответил снисходительным взглядом.

— Давай-ка вот что сделаем, братец. Я за три дня, считая этот, делаю тебя сотрудником нашего лагеря, а ты после этого мне доверяешь. И таких вот вопросов не задаёшь. Мы же напарники теперь, а? Ясно?

— Ясно, господин Мичлав!

— Во-от и отлично.

Автомашина по крутой дуге зарулила в поворот, на выездную дорогу от района Квета к Главной Артерии, соединяющей собой все районы Мегаполиса. Впереди простёрлись широкие чистые поля, занимающие огромные площади между районами, значительно отстоящими друг от друга, и виднеющимися отсюда лишь вдалеке. Солнце оказалось напротив и устроило дорожную пляску на моём лице. Но это было приятно — как давно знакомое ощущение.

Наверное, можно расслабиться? В конце концов, за последние сутки этот человек действительно договорился и со мной, и с моими родителями, и с руководством школы! Но вопросы ещё оставались.

— А как будет проходить «демонстрация»? Это вроде собеседования?

— По обстоятельствам. Смотря чего он захочет увидеть. Да расслабься ты! — он не глядя ткнул меня широким кулаком в плечо. — Скажи лучше, как там сородичи?

— Они в порядке, — припомнив лица своих родителей, ответил я, — вроде бы не возражают.

— Не раскрыли наш с тобой ляп?

— Вроде нет.

— Чужой мужик в доме всё объяснил! — хохотнул Мичлав. — Ну с кем не бывает, братец. Это я про себя. Кстати, насчёт «братца»! Как тебе перспектива им стать? Я ж не знаю, может, ты хотел девицей сделаться, а?

Мне было неудобно разговаривать с человеком, которого я знаю лишь один день, на такую личную тему. Хотя, как работодатель, он её затронуть вправе…

— Признаться, я не имел чёткой склонности…

— Хм! Нам повезло! А я не сомневался, что стану парнем. Нормально, знаешь ли, не разочаруешься. Чего вздыхаешь?

— Это довольно волнительно…

— Не волнуйся, вся дрянь рано или поздно пройдёт. Все учителя, все доброжелатели от тебя отстанут. А ты детерминируешься, встретишь себе девчонку и насладишься жизнью. Ты ещё никого не приметил?

— Не понял вас.

Мичлав глянул оценивающе.

— Ну знаешь, иногда, бывает, сходятся агенами, договариваются кто в кого детерминируется — и вперёд!

— Нет, у нас такого вроде бы пока нет! — удивлению моему не было предела. — Да это и противоречит!..

Я запнулся.

— Чему?

–…механизму влечения! Ведь гормонов ещё нет, как люди могут друг другом увлечься?!

— А это, кстати, неплохой вариант — выбрать человека, пока ещё голова работает, а не… — ухмыляясь, он сделал неопределённый жест рукой.

Я быстро перебрал в голове своих однокашников. Да не-ет!..

— А в вашей школе кто-то так сблизился?

— И не одна парочка.

— И все — до детерминации?

— Все.

— Удивительно!

Нет, ну надо же! Мне бы и в голову не пришло взглянуть на кого-то из своих знакомых с такой стороны! Раздумывая над будущим, я, конечно, иногда приглядывался то к мужчинам, то к женщинам, пытаясь угадать что-то вроде психологической реакции. Но никакой физической предпосылки к этому пока нет — и никакого вывода я для себя не получил.

— Ну а что таить, я и сам был в их числе, — вздохнув, сообщил охотник. При этом он расслабленно облокотился о закрытое окно, держа мощный руль одной только рукой. Будто ничего такого и не сказал!

— Да? — я подобрал все свои удивления, быстро вспоминая, не брякнул ли чего неделикатного.

— Ага.

— И… как?

Неужели он семейный человек? Не скажешь…

— А никак, разошлись во мнениях!

Фух, почему-то мне полегчало от того, что нет!

— Я решил стать мужиком. Он внезапно тоже. И всё — до свиданья! Чего ты так на меня смотришь?

— Да не знаю, вероятно, я вам сочувствую, — с неуверенной улыбкой пояснил я.

Мичлав расхохотался и одобрительно треснул меня по колену.

Скоростная трасса нашего Мегаполиса, Главная Артерия, позволяла передвигаться на ста пятидесяти километрах в час — поэтому расстояние до района, где находится Ассоциация, уместилось всего в полтора часа. И они прошли незаметно. Я поуспокоился. Посмотрел в окно на время суток, которое обычно проводил в аудиториях за учёбой. Да и разговор с моим будущим наставником отогнал дурные мысли. Нервничать при наличии рядом такого сгустка уверенности попросту невозможно. С проблем агенов речь перетекла на учебные предметы — наверное, он протестировал мои знания в биологии и медицинской подготовке. Затем говорили о физических тренировках и стрельбе. Он поведал о моделях оружия, которыми пользуется в рейдах — и я понял, что мне предстоит особенно окунуться в данную тему! Причём, не со спортивной точки зрения.

Гер Мичлав рассказал мне, как однажды всё это самое высокотехнологичное и дорогостоящее оборудование отказало прямо у него в руках. Понятное дело, что раз оно было у него в руках, значит, он стоял в тот момент против зверя. Бешенство квазиантропов невозможно унять побегом или какими-то хитростями, которыми пользуются при встрече с обычными дикими животными. Хорошо хоть, их было только двое! Одного Мичлав вырубил ударом под затылок, по нужной точке, перекрывающей доступ кислорода к голове. А второго он перехватил локтем за шею и раздавил ему в глаза пули с мгновенным снотворным. Ими-то он и хотел расстрелять попавшихся на пути особей, но так как пушка вышла из строя, пришлось воспользоваться ими таким образом. Оставшийся в живых, усыплённый, отправился к квазиантропологам на исследования.

Не знаю, поверил ли я в это, но… Учитывая агрессивность квазиантропов, схватка вполне могла быть единственно верным решением в данном случае. А учитывая комплекцию Гера Мичлава — она вполне могла пройти успешно. Видя, как я призадумался после истории, охотник спросил:

— Что, сомнительное предприятие, а? Не так уж и хочется ехать?

Пришлось поторопиться с оправданием. И вообще, как я заметил, господин Мичлав имеет жутковатую привычку сразу и в лоб уточнять малейшую смену твоего настроения. Волей-неволей приходилось всякий раз излагать то, что у тебя на уме. Ну, или выдумывать отговорку. И когда всё вот так выносится в разговор, чувствуешь себя прямо-таки голым! Наверное, я плохо держу лицо, если он мгновенно всё замечает.

— Нет, в какой-то степени я представляю себе, что данная работа сопряжена с риском подобных происшествий…

— Мне всё больше нравится твоя манера речи! — Мичлав цокнул языком. — Малыш, ты разумный человек и не кидаешься в омут с головой, да? Тогда вот тебе довод в мою пользу — я до сих пор цел? Цел, спрашиваю?

— Да.

— Всё на своих местах, ничего не откусили?

— Вроде бы…

— Ну ты и засранец — «вроде бы»! Всё на местах! И это лучшая рекомендация для тех, кто работает со зверем. Соблюдаешь мои правила — и проблем не имеешь. Ясно?

— Да, господин Мичлав!

— Я знал, что выбираю толкового парня.

Итак, через полтора часа трасса выстрелила нами в сторону района Вехема. Я тут бывал лишь раз, и сейчас местность показалась мне особенно густо застроенной, особенно оживлённой, яркой и располагающей к успеху! Этот район являлся одним из старейших в Мегаполисе, а потому тут находились штаб-квартиры многих и многих важных предприятий и организаций. Конечно, то и дело эти штаб-квартиры переезжали и в другие районы — для более равномерного распределения трудоёмких предприятий по городу — но всё равно Вехема оставалась негласным карьерным центром, глянцевым символом успеха и целью для многих. Как восхищённо забилось моё сердце! Но одновременно с этим я почувствовал себя маленьким ребёнком, забравшимся на территорию взрослых.

Какое-то время машина ещё пробиралась сквозь тени высоток и реки ухоженной зелени, мимо сотен парадных фасадов и тротуаров, полных элегантно одетыми людьми. И в конце концов мягко остановилась у стеклянного небоскрёба, острым пиком уходящего в рваное небо. Из окна я увидел над широкими сверкающими дверями огромную эмблему квазиантропной охоты — чёрный квадрат и тонкая линия стилизованной мушки прицела на нём.

— На выход, малыш, приехали! — огласил Мичлав, и мне опять показалось, что машина отключилась сама, реагируя на одни эти слова.

От открытой двери до земли было далеко! Пришлось выпрыгивать, потому что приступка на боку машины находилась слишком низко и мало помогла бы. Этот транспорт не был рассчитан на мои габариты.

— М-да, — охотник заметил эти сложности и, когда мы оба встретились внизу, сказал: — С твоим размерчиком здесь придётся потерпеть кое-какие неудобства. Ну! Первопроходцам всегда нелегко. А в будущем ты ещё вытянешься.

— До вас я вряд ли дотяну, — это был не комплимент, это была сущая правда.

Он ладонью махнул над моей головой, измеряя мой рост относительно собственного плеча — я едва превышал середину.

— Ничего, дотянешь так, как будет нужно, — добродушно хмыкнул будущий наставник, и направил наши стопы по бесконечно длинным ступеням, ведущим наверх, ко входу в высокое и тёмное здание штаба Ассоциации. — Всё-таки у меня язык так и чешется называть тебя «малышом»! Надеюсь, тебя это не покоробит.

Ответа здесь явно не требовалось, даже если бы меня это и коробило. Как выяснилось впоследствии, господин Мичлав всем окружающим раздавал нарицательные имена. Они согласовались с какими-то его собственными ощущениями, а именами настоящими он пользовался только в официальных случаях. И в его речи быть «малышом», «парнем» и «приятелем» оказалось весьма почётно! Потому что, например, тот, с кем я познакомился в следующую минуту, был наречён Крысой.

В широком стеклянном холле присутствовал всего лишь один человек — средней молодости юноша, худой, в дорогих, но некрасивых очках. Он сидел за длинной белой, похожей на снежную дюну, стойкой и равнодушно листал какие-то бумаги. Это явно был местный секретарь. Наше появление не вызвало у него перемены настроения. Он просто глянул на Мичлава, на меня, снова на Мичлава — и в результате отвернулся.

— Чего не здороваешься? — с насмешкой вопросил охотник, замедлив ход.

— Я с твоим трупом рано или поздно поздороваюсь, — вяло и скучно заметил юноша.

— Обезьяны столько не живут, братец! — Мичлав подмигнул мне, изумлённому подобного рода диалогом.

— Катись куда тебе надо.

— Слыхал, малыш, нашего цербера? Кстати! Сбацай этому малышу пропуск и какую-нибудь бумажку, что я его сегодня сюда вызвал.

Секунду узкая спина не двигалась. Но потом человек развернулся и, глядя на меня поверх очков, презрительным жестом протянул трубочку паспортного сканера. Я поспешно выудил из-за шиворота цепочку с белым жетоном паспорта и синим — школы. Сканер считал данные — и я получил гостевой пропуск.

— Бумажку не забудь!

— Я тебе не подчиняюсь.

— А мне только двуполостные черви не подчиняются!

Юноша ещё что-то сказал нам вслед, но негромко — я не услышал. Мичлав подтолкнул локтем в плечо, и мы покинули наполненный светом холл.

— Не удивляйся, это был приятель мой, — с усмешкой пояснил он мне. — Я любовно зову его Крысой, а он ждёт не дождётся, когда я наконец сдохну в каком-нибудь рейде.

При нажатии кнопки одновременно заработали все шесть лифтов. Значит, между этажами никто не передвигается. Тишина царила такая, что стало слышно даже гудение в шахтах. Неужели тут нет ни одного человека? Хотелось спросить, но я решил пока не вмешиваться в происходящее.

Лифт выпустил нас на одиннадцатом этаже, и мы пошли по широкому коридору мимо стильных и дорогостоящих ламп, имитирующих солнечный свет, и вереницы дверей. «Зал вопросов психофизики», «Зал вопросов рекреации», «Зал вопросов нейронной активности», «Зал вопросов психической реабилитации», «Зал вопросов артропатии», «Зал вопросов крепатуры» — читал я по пути.

— Это этаж психофизиологии, — заметив это, с ухмылкой пояснил Мичлав. — Тут умные люди мыслят о нашем благополучии.

Он продемонстрировал мне нехилый бицепс, чтобы стало понятней.

— Вероятно, этому уделяется большое внимание? — неуверенно спросил я, когда мощный локоть перестал угрожать моему носу.

— Больше шума, чем помощи. Никто тебя не заставит тренироваться и отдыхать вовремя, кроме тебя самого. А чтобы знать, как это делается, незачем держать такую контору. Из придурка, который не следит за своей формой, не сделаешь атлета. И вопрос — на кой чёрт все эти люди тут нужны? А затем, чтобы на наших костях делать вклад в науку — только за этим. Посмотри-ка сколько времени.

— Четырнадцать минут шестого… — я не понял, зачем он спрашивает.

Мужчина с ленивой досадой цокнул языком.

— Не проскочим…

Что именно мы не проскочим, не успел уточнить. Стрелка на часах показала пятнадцать минут.

С грохотом распахнулись одновременно все двери! Из разверзшихся стен прямо на нас повалили люди! Все в строгой одежде либо лабораторных халатах — все одновременно разговаривают! Мичлав со скучным видом остановился, остановил меня и стал ждать, пока люди перемешивались вокруг нас в невероятном броуновском движении. Ближайшие успевали поздороваться с ним — он просто кивал, так как их тут же уносило куда-то дальше.

— Это было ежедневное совещание! — крикнул мне.

Люди тем временем частично рассортировались по соседним кабинетам, кое-где даже успели закрыться звуконепроницаемые двери. Дорога прояснилась, и мы смогли идти дальше.

Пустыня превратилась в улей так внезапно! Вместо оглушительного беззвучия по ушам теперь бил оглушительный гомон. Каждый человек, на котором я успевал задержать взгляд, был по-настоящему занят, озабочен, горячо серьёзен. Некоторые торопились куда-то, не чураясь распихивать окружающих локтями. Кто-то спорил с выловленным из потока коллегой. Слышались договоры о встречах.

Ничего себе — вопросы психофизиологии… Я покосился на Мичлава. Он, кажется, не разубеждал себя в том, что эти люди работают для него.

Тупик коридора встретил нас широкими дверями. За ними скрывался тренировочный зал — метров полтораста по площади, с невероятно высоким потолком, огромными панорамными окнами и идеальным обустройством! При таких огромных размерах и количестве новейшего оборудования, зал был абсолютно пустым. И таким же безмолвным, каким было всё здание пять минут назад.

— Давай-ка брось вещи вон там и выходи сюда, — велел Мичлав, хлопком по плечу направляя меня в сторону раздевалки.

В глубине зала я заметил пару мужчин — один только что опустил штангу, другой поднялся с плечевой скамьи. Прервав свои занятия, они издалека провожали меня глазами.

Так, похоже, мне надо будет продемонстрировать свою физическую форму. Странно, ведь Мичлав сам говорил, что посещал наши спортивные занятия и разглядел там меня со всех сторон.

Раздевалка оказалась на удивление мелкой. В ней просторно располагалось всего лишь около тридцати шкафчиков. Впрочем, это же я со своей школой сравниваю — тут, конечно, столько народа не толпится. Ладно, приткну свои пожитки в уголке и поскорее вернусь к работодателю.

Мичлав стоял ровно на том же месте, где я его покинул, но уже в обществе тех двоих. Эти люди совершенно точно являлись его коллегами, охотниками. Они уступали моему будущему наставнику в габаритах, были меньше ростом, но выглядели так же внушительно. И смотрели почти так же внимательно, немигающе, выхватив и зафиксировав цель.

Мичлав имел вид человека абсолютно довольного жизнью (что и мне прибавляло уверенности). Когда я приблизился к линии осмотра его собеседниками, он сказал, лениво растягивая слова:

— Малыш, прогуляйся до перекладины, а я пока переговорю.

Это означало необходимость показать себя — как я и предполагал…

Так… иду к снаряду. Во рту пересохло, и ступни почему-то не гнулись при ходьбе. Не буду стараться выдать что-то запредельное — исполню чётко в рамках своих возможностей — в конце концов, он уже знает кого берёт.

Скинул рубашку, зачерпнул в ладони талька… Перекладина была высокой, но я без труда подтянулся по опоре и схватился за гибкий стержень. Почувствовав себя в родной стихии экзамена, я успокоился и гладко выполнил для зрителей несколько больших оборотов, подъём со стойкой и поворотом, перелёт с махом назад и завершил это дело соскоком ласточкой. Последнее, кстати, является личным моим достижением — есть чем похвалиться.

Давно исхудавшая во мне гордость даже приподняла повисший нос. Мичлав продолжал о чём-то говорить, как будто бы даже на меня не глядя, но я начал понимать мотивы его поведения. И в этот момент первый раз ощутил сопричастность. Он не смотрел, якобы будучи полностью уверенным в своём будущем ученике. А вот два охотника мрачно, с неодобрением, косились на меня из-за мускулистых плеч.

–…Ты это ему, что ли, демонстрируешь?.. — донеслось до уха, пока я с нарочитой неспешностью натягивал рубашку обратно.

И вновь ничего не разобрать…

–…ну а ты за меня не переживай! — со смехом завершил неизвестный мне разговор Мичлав. — Малыш, идём!

Я догнал его широкий шаг через зал и, проверив расстояние до парочки, оставшейся за спиной, тихонько спросил:

— Ну как?

— Вполне.

Пришлось удовлетвориться таким ответом.

Во всём огромном зале никого больше не наблюдалось. Невероятное количество тренировочной техники простаивало без толку. Хотя почему меня это так печалит? Вполне хватает взглядов тех двоих — кажется, они крайне недовольны моим появлением. А если б тут были все охотники?

На один дурацкий миг мне привиделся масштабный суд чести над Мичлавом, предавшим идеалы одиноких героев… Нет, он бы отбился. Наверное, и меня бы отбил.

Ну и бред же в моей голове! Подумал бы лучше, что ждёт теперь? Куда мы идём?

Оказалось, в тир. Он находился за дверями в противоположном конце тренировочного зала, и размеры его соответствовали пропорциям всего здания Ассоциации. Здесь всё измерялось полусотнями метров!

Раскрыв рот, я оглядывал помещение, пока Мичлав садился за пульт управления мишенями. Зажегся далёкий, но яркий верхний свет — имитация солнечного дня крайне реалистичная. Двое охотников молча зашли вслед за нами. Я осторожно взглянул на них — скрестив мощные руки, они в упор разглядывали меня, не вспоминая об этикете. Агрессивные позы говорили о неприятии ситуации…

Я посмотрел на Мичлава — а тот, оказывается, уже стоял рядом.

— Давай-ка, братец — без нервов, — подмигнул мужчина.

Я взял протянутые мне наушники и пистолет.

Такого в руках в своей школе я не держал… «Церебера 21» — значилось на рукояти. Цифра говорила о калибре, внешний вид о высокой цене, а лёгкость, с которой он лежал в моей ладони, несмотря на габариты — о долгой и муторной работе тех людей, которые сейчас совещались на одном из этажей Ассоциации.

Но отвлекаться не стоило — я поскорее нацепил наушники, взялся за рукоять поудобнее, встал в стойку. Широкое, искусственно затенённое стрельбище имело дугообразную, панорамную, форму — значит, мишень может выскочить откуда угодно…

Но первая появилась прямо передо мной на расстоянии метров семи. Секунду я помедлил, прицеливаясь, и нажал на мягкий, как масло, спусковой крючок. Звук выстрела поглотился, не дойдя до моих ушей. Либо он был очень тих, либо наушники очень качественные.

А тем временем мишень оказалась пробита почти у центра. Ага, я молодец! Хотел оценить реакцию зрителей, но не успел — дырявая мишень пропала, зато у отметки в десять метров возникла другая. Целился на этот раз уверенней. И опять почти в центр!

Сердце испуганно заколотилось — от мысли, что мог бы и не попасть, ведь торопился, желая продемонстрировать скорость. Но зачем нервничать, это всего лишь очередной экзамен…

Следующая цель возникла совсем в тени и почти у края дуги — кажется, лишнее возбуждение помогло мне заметить движение сбоку стрельбища, и отреагировал я без опозданий. Правда, попал в «молоко». Но… попал же!

Свет внезапно притух, тени стали не такими резкими — имитировался пасмурный день. Чёрные круги возникали тут и там по всей дуге в сто восемьдесят градусов — то в теньке, то на свету, то дальше, то ближе. Но я-то был уже готов! И показал неплохую меткость. Не промахнулся ни разу, если не считать того «молока».

После семи-восьми удачных выстрелов, последовало новое понижение света, и я теперь целился в сумерках. Боже, я был горд собой — и тут не промазал.

Двое охотников смотрели теперь ещё более неприязненно. Будто зрачки хищников, следящих за тобой из кустов, поблёскивали их глаза в полутьме. Но рядом был Мичлав.

— Отлично, малыш, пойдём дальше прогуляемся!

Автоматика стрельбища зажужжала, меняя разбитые мишени, сбрасывая световую программу, а мы с моим наставником спокойно миновали хмурых свидетелей на пути к выходу.

Этаж психофизиологии снова был пуст и бесшумен. Яркое ощущение одиночества не покидало меня, хоть я прекрасно знал, что за дверями находится куча народа, которую просто не слышно.

— Ну, парень, теперь другая ступень, — процедил Мичлав сквозь оскал.

Я обернулся и увидел тех двоих, наблюдающих за нами от дверей зала. Честное слово, это даже неприлично — так явно показывать своё неодобрение!

— Почему они так смотрят? — спросил тихонько.

— Так всегда смотрят на тех, кто впереди — привыкай.

— А какая теперь ступень?

— Идём к главному.

— Он будет проводить собеседование?

— Да нет, говорить буду я один, — мужчина поморщился. — А ты будешь сидеть с видом умного человека — как вас учат. Ясно?

— Ясно…

В очередной раз Мичлав едва ли не дословно проговорил мои собственные мысли. Ведь сидеть с образованным видом — мой стандартный приём во внештатной ситуации…

Лифт отвёз нас на двадцать четвёртый этаж.

Если до этого момента что-то и казалось тишиной, то нынешний звуковой вакуум меня попросту дезориентировал. Напольное покрытие поглощало любой звук — широкий холл, открывшийся из-за дверей лифта, был наполнен густой неподвижной тишиной… Высокое панорамное окно демонстрировало прекрасный вид на перемешанный с богатой зеленью город. Влево от холла уходил тёмный коридорчик со светом в конце — но путь туда перегораживала дугой наклонившаяся к полу пальма в самоувлажняющемся горшке. Мы же пошли вправо — в такой же коридорчик, где нас встретила незаметная в полумраке дверь. Мичлав открыл её без звонка. Я испугался такой невежливости, но покорно последовал за своим будущим наставником. Кто знает, какие у них тут порядки…

Когда мы вошли, тишина точно так же ничем не нарушилась, будто в помещении никого не было. Плотно задёрнутые занавеси на окнах тоже на это намекали. Но выглянув из-за мичлавской спины, я на месте был пойман под прицел взгляда хозяина кабинета, который всё же тут присутствовал. Даже колени подогнулись, словно меня больно и неожиданно ткнули палкой под рёбра. Едва ли не вздрогнув в первый момент, уже во второй я взял себя в руки и вежливо поклонился.

Человек, сидящий за обширным рабочим столом с занесённым над планшетом стилусом, посмотрел на Мичлава. Это был коренастый мужчина, седой, с коричневой, будто пропечённой, кожей, одетый в обычную чёрную рубашку с закатанными рукавами. Мощные округлые плечи уже просели под тяжестью если не лет, то выполненной за них работы. Лицо чётко прямоугольной формы, гладко выбритое, нос с признаками давнего слома, скулы немного разные, левой брови почти что нет.

— Вот, — коротко сказал Мичлав, махнув на меня рукой. И без приглашения занял один из стульев рядом с серповидным столом начальника.

Тот вновь перевёл на меня бесцветные глаза. Мой провожатый последовал его примеру. А я стоял как манекен перед ними. Прошла пара минут. Сесть мне не предлагали, вообще признаками моей разумности не интересовались. Холодный, как у старого хищника, взгляд Главы Ассоциации квазиантропной охоты обследовал меня будто без особого интереса, но так методично, что хотелось с воплем убежать. Меня словно делили на мясопродукты… Но выучка стержнем выпрямила спину.

Мичлав едва заметно подмигнул. Едва войдя сюда, он мигом сбросил все свои повадки. Они лишь немного проявлялись в почти расслабленной позе и немного самодовольной улыбке. Шум его энергетики куда-то привычно спрятался. Без лишних слов он просто показал меня и ждал оценки.

Кстати говоря, его немногословность имела объяснение — напротив рабочего стола Главы вся широкая стена украшалась мониторами, транслирующими изображение с десятков камер по всему зданию. Я успел заметить это когда вошёл, а теперь не имел возможности обернуться — но мне сразу стало ясно, зачем мы ошивались в тренировочном зале и тире. М-да, стучаться тут не нужно, и так видно кто в каком углу дышит…

Нервы стали уже основательно чесаться, когда ситуация наконец переломилась. Глава, мрачнея, отбросил стилус на бумажное месиво перед собой, и Мичлав тут же оживился.

— Сами знаете, зачем я пришёл.

Не отвечая, Глава откинулся на спинку кресла и стал разглядывать творящееся на мониторах. Картинка выглядела, будто я случайно вторгся в разговор, длящийся без меня уже несколько часов. Будто прошла череда тяжёлых споров, всё уже сказано, осталось только немного подумать и…

— Я настроен серьёзно, — добавил Мичлав.

Помолчав, Глава спросил голосом низким и глухим:

— Какие у него показатели?

Охотник (видимо, всё хорошо зная в этом кабинете) выудил из-под кипы бумаг, валяющихся на столе, розовую папку с синей печатью и протянул её начальнику. Это была копия моего паспорта… Глава без особых эмоций просмотрел главную страницу. Я сам своего паспорта никогда не видел — кроме короткой выдержки с общими характеристиками, это скрытая от субъекта информация — скрытая ради адекватного восприятия своей личности.

— И чем ты думаешь ему помочь? — так же, как стилус, откинув мои данные в сторону, вопросил Глава.

И снова в упор прижал меня взглядом. М-да, это, пожалуй, у них у всех общая привычка…

— Своей подготовкой в области механики, биологии и медицины, — начал я, в темпе припоминая качества, которыми Мичлав нахваливал меня при первой встрече, — но прежде всего способностью и готовностью обучаться в любых условиях, а также желанием находить нестандартные решения ко всякой проблеме.

Наниматель с ухмылкой кивнул в мою сторону, но Глава оказался не так доволен.

— В любых условиях? И что нужно делать, когда вокруг тебя пятёрка квазиантропов, но ты без оружия?

Э-э-э…

— Ну? Предлагай.

— Красиво попрощаться с жизнью! Но в качестве превентивных мер я предложу не расставаться с оружием.

— О! — Мичлав хлопнул себя по колену. — Он уже половину знает!

Глава даже не моргнул и не перевёл взгляда. Но я старался сохранять невозмутимость, хотя позвоночник трещал от стрессовой ситуации.

— Что сказали его родители?

— Всё уже улажено. И в школе тоже. За вами последнее слово.

Судя по лицу Главы, факт всеобщей осведомлённости не то что не загонял его в угол, но и не колыхал воздух вообще.

— Выйди, Гер, — сказал он, — мы с ним поговорим без твоего участия.

Примирительно подняв ладони, охотник без дополнительных комментариев оставил нас, по пути задев меня локтем — в знак участия.

— Садись, Алисар.

Я выполнил приказ. Невольно отметил дорогую мебель, выполненную в одном из докатаклизмовых стилей — имитация дорогого тогда дерева и расшитой ткани.

Молчаливая, похожая на камень, мрачность Главы не внушала надежд на благополучный исход. Он смотрел на меня без какого-либо сомнения — он хладнокровно что-то рассчитывал в старой охотничьей голове. Я уже перестал ощущать себя живой личностью — скорее неким предметом, к которому вряд ли применимы правила вежливости.

— Почему ты хочешь стать охотником? — проговорил он без особого интереса, подперев квадратный подбородок увесистым кулаком.

Раз, два, три — поехали!..

— Для меня поездка с господином Мичлавом это прекрасный шанс рассмотреть одну из наиболее интересных профессий нашего времени. Набор моих личностных качеств предполагает довольно широкий выбор, однако квазиантропная охота — особенно интересный для меня вариант, так как сочетает в себе…

— Ты ещё ничего не хочешь, — как булыжник, упавший на ногу, перебил мои старания голос Главы. — Так… Сколько ты знаешь Мичлава?

Вот ерунда, ведь…

— Говори, Алисар.

— Один д-день…

Мужчина хмыкнул уголком рта, не меняясь при этом ни в какой другой черте.

Я почувствовал себя круглейшим идиотом. Который принял такое огромное решение за пять минут и теперь припёрся к серьёзным людям со своими загаженными мозгами!

Против воли и выучки, я всё-таки опустил взгляд. Глава удовлетворённо кивнул своей догадке. И не торопился продолжать разговор.

М-да… Похоже, что моя охотничья карьера была коротенькой…

— Видишь вот этих парней?

Робко посмотрел вслед жилистой руке Главы — на стене за его спиной, незаметные в полумраке опущенных штор, в несколько рядов висели некие документы. Можно было различить цвета и эмблемы огромного количества местностей и организаций — кажется, это нечто вроде грамот или сертификатов о признании. А ещё там была большая фотография — на ней две дюжины людей — лиц и прочих подробностей не видно.

— Это первый состав специалистов, шестьдесят пять лет назад, — говорил Глава тоном спокойным и подавляющим моё сознание. — Пятнадцать из них погибли. Остальные все калеки. Один я — здесь.

Я сглотнул, подсчитывая в уме процентное соотношение и вероятность…

— Ты об этом знаешь?

— Й-а знаю о рисках, связанных с данной профессией… — проговорил заторможено.

Исследуя моё онемевшее лицо, Глава задумчиво повертел в грубых пальцах тонкий стилус.

— Знаешь. Почему охотник всегда работает один — тоже знаешь?

— Нет, господин Глава…

— Потому что по дури калечится один, а по закону отвечает живой. Ясно?

— Да…

— И, если Мичлав тебе промыл мозги, это не означает, что ты потянешь.

— Я понимаю…

— Раз понимаешь, то можешь и решить. А если передумаешь до прибытия на точку — никто в Ассоциации плакать не будет. Ясно?

— Ясно, господин Глава.

Беседа была окончена. Мне чётко указали моё место.

Примечания

3

Гипертимия (от др.-греч. hyper — сверх, др.-греч. thymos — настроение) — стойкое приподнятое настроение.