Ворожея. Практика в провинции Камарг

Елена Помазуева, 2016

Получив распределение после окончания Школы колдовства, целительства и ворожбы, будь готова к тому, чему тебя не учили. Ты – ворожея и должна отправиться к наставнице, чтобы научиться применять свои знания на практике. Но как можно было предположить, что наставницей окажется наставник – ворожей с непростым характером, а королевский судья привлечет к расследованию убийств?!

Глава

4

— Живи и помни, — перевел заклинание Броссар.

— Да знаю я! — с досадой вырвалась из захвата мужских пальцев.

— Тогда приступай, — приказал наставник и отошел.

Я молча разглядывала молодого человека, мечущегося в бреду на промокшей от пота постели. Темные волосы прилипли ко лбу, вокруг глаз залегли черные тени, кожа побелела, придавая живому человеку сходство с мертвецом. Несмотря на маску и защитное заклинание, дышать старалась через раз. Никак не могла свыкнуться с мыслью, что нахожусь рядом со смертельно больным человеком.

— Чего замерла? — рявкнул из другого угла комнаты Броссар.

— А что делать? — обернулась в его сторону.

Ворожей уже поставил колбу огромных размеров на принесенную с собой безопасную горелку, подпитываемую магией, и теперь отмерял какие-то порошки, доставая их из сумки.

— Раздевай парня, — коротко бросил он.

— Я? — тут же опешила.

— А кто? — кинул на меня недовольный взгляд мужчина.

— Так он мужчина, и вы должны его раздевать. Разве нет? — постаралась таким образом напомнить ему о правилах приличия.

— Мне некогда, — отрезал наставник, пристально следя за тем, как сыплется отмеренный зеленый порошок в колбу, чтобы ни одна крупинка не упала мимо.

— А я не могу, — твердо произнесла.

— Что значит «не могу»? — вновь рассвирепел Броссар. — Его необходимо срочно раздеть и протереть водой, чтобы потом можно было смазать уже проступившие экземы отваром.

— А я могу сделать отвар? — предложила свою помощь.

По мне так очень логично — ворожей раздевает парня, а я присматриваю за бульканьем в колбе.

— Ты знаешь рецептуру? Или знаешь, как именно лечить черную хмарь? — спросил мужчина.

— Нет, не знаю, но я могла бы… — начала говорить, но меня вновь бестактно прервали:

— Тогда займись тем, что в состоянии сделать! Раздевай больного! Тактичность и правила приличия на данный момент неуместны. Живо! — прикрикнул он.

Еще несколько мгновений я бессмысленно хлопала глазами, наблюдая за выверенными движениями наставника, потом обреченно развернулась к кровати. Кажется, все же придется заняться неприятной процедурой по уходу за пациентом. Никогда не понимала, как можно смотреть в лицо заразным больным, да еще прикасаться к ним. Но легкое, едва слышное постукивание серебряной лопаточкой по стенкам стеклянного сосуда било по напряженным нервам и подталкивало к действию. Делать этого не хотелось совершенно, но другого выхода не было. Дотронулась до влажной ткани нижней рубашки молодого человека. Отдернула ладонь, а затем, вдохнув в грудь побольше воздуха, наклонилась ниже и потянула за рукав, пытаясь высвободить руку.

— Режь ножом, не трать зря время, — посоветовал Броссар.

Оглянулась в поисках ножа и заметила искомое на прикроватном столике среди разбросанных документов. В открытой чернильнице торчало гусиное перо, а рядом виднелось несколько капель темной туши. Вероятно, пациент почувствовал себя плохо во время работы с документами, а потом прилег и уже не встал с кровати. Впрочем, эти рассуждения промелькнули и пропали — я заставила себя сосредоточиться на задании.

Пусть процедура предстоит неприятная, да еще наверняка опасная для моего здоровья, но Броссар прав: я сама выбрала такую практику, а значит, без его рекомендаций мне никогда не открыть собственное дело. Надеясь, что защитное заклинание не пропустит заразу внутрь, наклонилась к пациенту и начала безжалостно разрезать ткань и освобождать изнуренное болезнью тело.

С рубашкой справилась достаточно быстро, а потом замерла в нерешительности. Нет, я как бы понимала, что нательные штаны тоже надо снимать. Но ведь тогда мужчина останется передо мной совсем голый, и это заставляло немного паниковать. Кавалеры у меня были, на свидания бегала с завидным постоянством, целовалась не раз. Но видеть обнаженное мужское тело еще не доводилось. На том же общем курсе целительства нам объясняли физиологические особенности обоих полов, даже схематические картинки показывали, но на этом мои познания заканчивались.

— Все снимай! Быстрей! — прикрикнул Броссар на зависшую в нерешительности меня.

Поняв, что помощи и тактичности от ворожея не дождусь, смирилась со своей участью и, оттянув ткань от кожи, разрезала ее ножом. Я старалась смотреть только на ткань и больше ни на что, надеясь, что на этом испытания закончатся. Но моим надеждам не суждено было сбыться.

— Возьми воду за дверью и неси сюда, — распорядился ворожей.

Послушно заторопилась к выходу, всеми фибрами души стремясь оказаться за пределами этой комнаты. Однако, едва распахнула створку, как мне сунули в руки глубокий таз с горячей водой, при этом сильно подтолкнув, что заставило сделать несколько шагов назад, и дверь вновь захлопнулась перед моим носом.

— Куда воду поставить? — вежливо поинтересовалась, поняв, что спасения пока не предвидится.

— Где тебе удобно, — последовал ответ. — И начинай обтирать парня — настойка уже практически готова. Особенно тщательно промой сгибы локтей и ног, чтобы удалить пот. И про пах не забудь — в нем как раз концентрируется черная хмарь, и оттуда расползается по всему телу.

— А почему именно там? — уточнила я.

— Потому что потовые выделения там самые сильные, — последовал ответ.

Ничего не оставалось, как вернуться к кровати и начать смывать пот с кожи больного. Шея, грудь, плечи, руки, особое внимание к внутренней части локтевого сгиба — я старалась делать все тщательно и старательно. Только вот никак не могла дождаться, когда же Броссар придет на помощь и возьмет на себя неприятную процедуру.

— Хорошо стараешься! — похвалил ворожей. — Теперь обтирай дальше, воду и тряпки не жалей.

Вздохнув, принялась протирать живот, то и дело замирая из-за того, что придется делать дальше. Наставник на помощь не пришел, серебряная лопаточка все еще тихо позвякивала в колбе. Пришлось сделать над собой усилие и приступить к мытью остального тела.

Надо сказать, что рисунки в учебнике по целительству были очень схематичными. Наглядное пособие, представшее передо мной сейчас, весьма отличалось по размеру от того, что мы с девчонками разглядывали с веселым хихиканьем. Мужской орган невольно привлекал все мое внимание, и щеки полыхали так, что казалось — еще немного, и кожа начнет облезать обгорелой коркой. Хорошо, что на мне защитная маска, и никто не видит алеющего лица. Пальцы не слушались, руки дрожали, а противное позвякивание за спиной раздражало все сильней.

— Готово? — голос Броссара показался слишком громким.

— Д-да, — сглотнув, сипло ответила я.

Такого испытания в моей жизни еще не было! Даже закралась мысль: а может, ну ее, эту практику? Вот зачем мне все это? Стоит ли свое дело таких душевных терзаний?

— Отходи в сторону, — подойдя ко мне, распорядился наставник. — Возьми колбу и держи рядом со мной, будем лечить парня.

— Он… поправится? — тихо спросила мужчину, перехватывая из его рук металлический держатель.

— У него теперь нет другого выбора. Придется выздоравливать, чтобы посмотреть на девушку, что за ним ухаживала, — отчего-то веселым голосом произнес Броссар.

Я насупилась. Развлекается он! Мне такое пришлось пережить за последние минуты, а ворожей в этой ситуации усмотрел только смешное. Надеюсь, что наш больной никогда не узнает о моем участии в его исцелении. Желать чего-то худшего не позволяла совесть. В конце концов, он ведь не специально подхватил смертельную заразу ради того, чтобы создать для меня неловкую ситуацию!

Отвернулась, стараясь держаться от насмешника на расстоянии, и добилась лишь того, что капля горячего отвара капнула на бледную кожу молодого человека, отчего тот болезненно застонал.

— Конечно, если ты не убьешь его раньше, практикантроп, — тут же отреагировал ворожей. — Встань ближе!

Послушно подошла вплотную, чувствуя небольшие угрызения совести. В конце концов, мы ведь сейчас спасаем больного. А разобраться с невоспитанным ворожеем могу после того, как вырвусь из душной комнаты, насквозь пропахшей ароматическими палочками. В храмах их зажигают специально, чтобы предотвратить распространение болезней по воздуху. В них содержались антисептические вещества, убивающие заразу.

Броссар смачивал тягучей темно-коричневой жидкостью кусочки корпии, прикрепленные к самому кончику серебряной лопаточки, а затем смазывал проступившие характерные пятна черной хмари. Каждое касание сопровождал чтением заклинания, усиливающего действие лекарства. Ворожей делал все это так ловко, что казалось — нет ничего сложного. Отец говорил, что мастера всегда можно отличить именно по этому признаку — если, наблюдая за человеком, тебе кажется, что ты и сам мог бы справиться, то это говорит о его профессионализме. Для мастера выполнение его работы никогда не кажется сложным. А вот если кто-то вздыхает, рассуждает о трудностях и каких-то невероятных препятствиях в его деле, то лучше держаться от этого профана подальше. Специалист своего дела все делает легко, просто и быстро. И сейчас я, наблюдая за тем, как действует Броссар, понимала, что он высококлассный целитель, который в состоянии справиться даже с черной хмарью.

Как и говорил наставник, основные центры распространения черных пятен находились в изгибах локтей, под коленками и в паху. Уверенными, точными движениями мужчина обрабатывал очаги болезни, не отвлекаясь ни на что вокруг. Впрочем, тишина стояла такая, что слышалось даже потрескивание свечей, расставленных в комнате для того, чтобы дать достаточно света. Окно задернуто плотными шторами, дабы черная хмарь по воздуху не просочилась в город. Сизый дым от ароматических палочек плыл вокруг волнами, придавая нереальность происходящему.

Ворожей смазывал каждый участок кожи сосредоточенно, не говоря ни слова. Стоять рядом с ним было утомительно еще и потому, что я боялась сделать что-то не так, а спрашивать опасалась, чтобы не отвлекать.

— Молодец, — с удовлетворением в голосе неожиданно произнес наставник.

— Я старалась, — отозвалась, испытывая невольное чувство благодарности.

— Я не тебе, — вскинул он на меня взгляд.

Глаза блеснули насмешкой. Наверняка и губы скривились, но их видно не было — защитную маску Броссар тоже надел. Благодарность за то, что оценил мои старания, как рукой сняло.

— Парень молодец! Столько времени продержался, не впадая в беспамятство, — пояснил мужчина и вновь повернулся к пациенту.

— Вы хотите сказать, — медленно заговорила, осознавая смысл услышанного, — что он все это время был в сознании и понимал, что это я его раздеваю?!

В полном шоке поднесла ладонь к лицу и прикрыла рот, почувствовав на губах ткань маски.

— Сознание было затуманено, голосовые связки опухли. Но он точно понимал, что здесь происходит, — спокойным тоном сказал ворожей, а потом насмешливо добавил: — Теперь, как честная девушка, ты просто обязана взять его замуж.

— Что? — опешила еще больше.

— После того, что между вами произошло, это самое разумное, — пояснил он, добивая окончательно.

— Я… вы же сами сказали, — пытаясь подобрать слова, с запинкой произнесла.

— Я целитель. Для меня в порядке вещей лечить больного. Это ты заботишься о правилах, так что тебе их и выполнять, — все это он произнес без тени насмешки.

Только отчего-то казалось, что в этот момент он самым натуральным образом развлекается за мой счет. Нет, ну, в самом деле! Броссар заставил меня раздеть молодого человека, обработать его тело, а теперь еще и говорит о правилах приличиях! Он в определенной степени прав: ситуация, когда девушка видит обнаженного мужчину, трактуется однозначно. Но я ведь лечила его! И ничего неприличного не делала!

Воспоминания о том, что именно делала с голым парнем, обожгли не только лицо, запылали даже уши. Стало настолько душно, что я потянулась к маске, желая нормально вдохнуть воздух.

— А вы разве не живете по правилам приличия? — гневно выдохнула в ответ, в последний момент вспомнив о смертельной заразе и отдернув руку от матерчатой маски.

Все же он мог избавить меня от процедуры раздевания и остального! Это, мягко говоря, неприлично.

— Нет. Я живу так, как считаю нужным, как мне нравится, — его ответ обескуражил.

Это неправильно, так не должно быть! К кому я приехала на практику? Что это за человек такой, которому плевать на правила хорошего тона, принятые в приличном обществе? Мысль о том, чтобы развернуться и уехать, посетила вновь.

— Позови служанку, — спустя минуту произнес Броссар. — Мы закончили, и теперь нужно сжечь все вещи этого парня.

До двери я почти бежала. Неужели мне разрешили покинуть это жуткое место?

— Мэтр Броссар зовет, — первым делом выдохнула, открывая дверь.

— А разве нам можно? — робко поинтересовалась служанка.

— Гретта, надень маску и заходи, — строго и достаточно громко приказал ворожей.

От резкого голоса за спиной я вздрогнула и посторонилась, пропуская перепуганную девушку. Насчет меня Броссар не давал никаких распоряжений, а потому прикрыла за собой дверь, быстро развязала маску и сдернула вниз, глубоко вдыхая воздух.

— Как он? — обеспокоенно спросил подошедший губернатор.

— Не знаю, я не целитель, — пожала плечами, стараясь отдышаться после духоты комнаты.

— Но ведь вы закончили Школу колдовства, целительства и ворожбы, — с некоторым недоумением произнес мужчина, которого ворожей назвал Луи.

— Факультет ворожбы, — устало ответила.

— Эмири тоже ворожей, но еще и прекрасный целитель, — собеседник посмотрел на дверь.

— У вас в городе нет других целителей? — я тоже оглянулась.

— Нет, но Эмири прекрасно справляется, — просто ответил Луи.

Все даже хуже, чем предполагала! Раньше оставалась надежда на то, что городской целитель в отъезде, и потому моего наставника вызвали для оказания помощи больному. Теперь же открывающиеся перспективы не радовали. Если Броссар будет мчаться к каждому пациенту в городе, значит, и мне придется его сопровождать. Что-то такая практика «год за два» нравится все меньше!

— Мэтр Гротт, Эмири передал, что все личные вещи мэтра Кристофа необходимо сжечь, а также обработать комнату, — выйдя в коридор, передала слова Броссара служанка.

— Все-таки черная хмарь, — пробормотал губернатор. — Где же он мог ее подцепить?

— Не знаю, мэтр. Он с дороги сразу к нам пришел, — ответила девушка, услышав вопрос.

— Гретта, вызывай всех! Пусть отмывают все помещения, где побывал Кристоф, — отдал приказание Луи. — Метресса Алузье, вам что-то предложить? Может, хотите воды или холодного морса?

— Клер! — рявкнули из-за дверей. — Где там тебя носит? Живо сюда!

Да что он себе позволяет?! Я ему служанка, что ли? Практикантка, но не подчиненная! Конечно, должна выполнять распоряжения наставника, но это вовсе не означает, что мной можно помыкать!

Вспыхнув негодованием, гневно развернулась к дверям.

— Маска, — мягко напомнил губернатор.

Забыла! Вскинула руки и быстро повязала маску, готовая прямо сейчас устроить скандал невоспитанному ворожею. Распахнула дверь и вновь вошла в духоту комнаты, пропитанную больничными запахами. Сизые волны дыма ароматических палочек испуганно всколыхнулись, освобождая дорогу свежему воздуху, ворвавшемуся вместе со мной.

— Знаете, что? — начала я возмущаться.

— Знаю, — тут же оборвал он. — За парнем я присмотрю, а ты отправляйся в мой дом. Сегодня ты больше не понадобишься.

Перспектива покинуть это помещение меня, разумеется, порадовала, но вот форма, в которую мужчина облек свои слова, не понравилась категорически.

— Что значит «не понадобишься»? Можно это сказать как-то более вежливо? — все же решилась выразить негодование.

Он бросил слегка рассеянный взгляд в мою сторону, потом сосредоточил все внимание на порошках и колбочках.

— Свободна, — вместо извинений коротко бросил. — Пыхтеть и возмущаться будешь уже на улице.

Да как он смеет?!

— Кстати, если твои правила приличия не позволяют жить в одном доме с неженатым мужчиной, то я не буду против, если моя практикантка переедет в другой дом, — добил он заявлением.

В этот раз подано все было в достаточно приемлемой и вежливой форме, но вот тон! Что он себе позволяет? Эти его намеки!

— Да… я… — моему возмущению не было предела.

— Избавь меня от твоей волнительной речи, где станешь указывать, что и как мне говорить, — сообщил он. — Если не стремишься отдохнуть с дороги или поискать себе жилье, то можешь оставаться здесь и продолжать ухаживать за парнем. Кажется, вас теперь связывают очень теплые отношения.

Это стало последней каплей. Захотелось швырнуть пару стеклянных колб прямо в лоб хаму. Но я лишь резко развернулась на месте, взметнув длинным подолом платья, в очередной раз приведя в движение сизый туман, и бросилась к выходу.

— Метресса Алузье, — тормознул своим окриком губернатор.

— А! Мэтр Гротт, вы-то мне и нужны! — все еще находясь в запале от возмущения, остановилась в коридоре.

— К вашим услугам! Чем могу помочь? — сказано это было вежливо и доброжелательно, в отличие от обращения некоего индивидуума!

— Мэтр Броссар сказал, что я могу снять комнату в вашем городе на то время, пока буду проходить практику, — слегка восстановив дыхание, проявила я ответную вежливость.

— Комнату? — озадаченно переспросил собеседник. — Да зачем же? У Эмири прекрасный дом, вам будет гораздо удобнее рядом с наставником.

Мне-то как раз хотелось оказаться от невоспитанного ворожея как можно дальше, так что идея с отдельным жильем устраивала, по-видимому, обоих.

— Неприлично жить под одной крышей с неженатым мужчиной, — пояснила свою точку зрения.

— Ой, да перестаньте! У нас прогрессивное общество! И в нашем городе хорошо осведомлены о том, что выпускнику ШКЦВ необходимо проживать в доме наставника. Поверьте, никто и никогда не упрекнет вас в том, что вы вынуждены исполнять условия практики, — губернатор говорил мягко, улыбаясь и очень вежливо. — Кроме того, у Эмири хорошая репутация в городе. Так что, метресса Алузье, рядом с ним вашей чести ничто не угрожает, даю вам слово!

— И все же я настаиваю на отдельном жилье, — сбитая с толку словами мужчины, возразила я.

— Хорошо-хорошо, — согласился со мной мэтр Гротт. — Тогда вы сейчас отправляйтесь за своими вещами, отдохните с дороги. А утром возвращайтесь, я постараюсь вам что-нибудь подобрать.

— А сегодня нельзя? — с затаенной надеждой спросила я.

— Сегодня, милая метресса, я должен заняться своим домом, — губернатор тяжело вздохнул. — Я бы вас у себя поселил, но, сами понимаете, из-за последних событий… — он развел руки, а мне пришлось согласиться с его доводами.

Находиться в одном доме с пациентом, который привез в город черную хмарь, и самой не хотелось. И это не говоря о том, что он выздоровеет, поднимется на ноги, и тут мы встретимся. Какой кошмар! Да я от такой ситуации еще нескоро в себя приду! При одном воспоминании о том, что пришлось делать с обнаженным молодым человеком, повинуясь приказу Броссара, щеки и уши опять становились пунцовыми.

— Идите, метресса Алузье, утром я за вами кого-нибудь пришлю. Вы же целый день на ногах, — вежливо, но достаточно настойчиво выпроваживал губернатор из своего большого дома.

— Хорошо, — пришлось согласиться, потому что от усталости уже ни рук, ни ног не чувствовала. — Завтра буду ждать от вас посыльного с адресом. А еще лучше, чтобы меня проводили.

— Ну, конечно! — заверил мужчина и практически вытолкнул на вечернюю площадь. — Гретта, шевелись! — донеслось изнутри дома, прежде чем тяжелая дубовая дверь отрезала от рассыпающегося в любезностях мэтра Гротта.

Вечер давно укрыл своим покрывалом городок, рассыпав яркие звезды по небу. Я растерянно оглянулась. Сюда меня приволок Броссар, и из-за возмущения я даже дороги не запомнила. Теперь же, озираясь по сторонам, не знала куда идти. Смутно вспоминалось, что дом ворожея где-то за чертой города, но вот в какой стороне — непонятно.