Не злите ведьму. Часть 3

Елена Паленова, 2023

Спокойной жизни у ведьм не бывает – то призраки прошлого не дают покоя, то в настоящем нужно разгребать какие-то реальные и магические проблемы, то личная жизнь неожиданно делает такие кульбиты, от которых у кого угодно ум за разум зайдёт. Волшебная история об Эле Климовой и её лесных друзьях продолжается, но и третья книга – это тоже ещё не конец.(Иллюстрация для обложки создана с помощью нейросети Midjourney. Дизайн – COVEN ART)

Глава 53. Вдребезги

Нефёда я позвала с собой, и он охотно согласился, потому что строгая к нежити Белена держала его на жёсткой диете. Я погрузилась в глубокие раздумья сразу же, как только заняла своё место на пассажирском сиденье, Власов сосредоточил всё внимание на дороге, а домовой свернулся клубком на моих коленях и громко фырчал во сне на манер сытой кошки. Весь путь до областного центра мы дружно молчали. В городе сделали остановку возле супермаркета, чтобы купить продукты, и Власов по собственной инициативе положил в тележку два ведёрка мороженого, штук десять разных шоколадок и свежий бисквитный рулет с клубничной начинкой — ну да, у меня же стресс, всё правильно.

— Эля, в чём дело? — резко поинтересовался он только тогда, когда мы поднялись в квартиру Мирона. — На вас лица нет после этого «бабского разговора» с ведьмой. Что она сказала?

Я посмотрела на него пустым взглядом, отпустила любопытного Нефёда на пол и вытащила из кухонного шкафчика кастрюльку, чтобы сделать настой.

— Ритуал на кладбище был сложным, а я неуч, поэтому восстанавливаться буду долго, — соврала вяло. — Травки вот попить надо, чтобы быстрее всё… восстановилось.

Он забрал кастрюлю, повернул меня лицом к себе, пальцами поднял мой подбородок вверх и через глаза заглянул в самую душу.

— Если будешь мне врать, я ничем помочь не смогу.

— Если скажу правду, тоже не поможете, Анатолий Павлович, — с горькой усмешкой отвела я его руку. — У колдовства появились последствия, и мне нужно от них избавиться. Такое объяснение устроит?

— Я останусь на ночь здесь.

— Нет.

— Эля…

— Какая из букв в слове «нет» вам незнакома? — сухо осведомилась я. — Я сейчас просто сделаю настой и лягу спать. Я устала. Я хочу побыть одна. Уйдите, пожалуйста.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул и правда ушёл. Даже пакеты с покупками не разобрал, хотя всегда делал это сам. Это я виновата. Ничего ведь сверхъестественного между нами не случилось, а я в последние дни только и думала о том, что это «ничего» может стать причиной ссоры между Карпуниным и Власовым. Начались сожаления, а от них настроение отнюдь не улучшается. Но как можно вести себя так, будто ничего не было, если оно было? И эта ещё его фраза: «Я между вами не встану»…

Я опять запуталась, но в этот раз не в сказочных перипетиях, а в самой себе. Карпунин мне никто, и меня не должно волновать его мнение о моей личной жизни, но оно волновало. А вдруг он узнает, что мы с Власовым… Кем я тогда стану в его глазах? Мои односторонние чувства не являются обязательством пожизненно хранить ему верность, я живой человек. Каким отношениям Власов не хочет мешать, если нет никаких? Мирон женится в августе, у него свои планы на жизнь. Почему я вообще на этом всём зациклилась, если у меня других проблем по горло?

— Буду жить здесь, — вынес вердикт Нефёд, вытащив из-под мойки в кухне мусорное ведро. — Дверь даже есть, удобненько.

Я не заметила, когда он успел спереть из пакета несколько шоколадок — увидела только обёртки в мохнатых лапках, а потом домовой закрылся под мойкой и начал шуршать там фольгой, уплетая лакомство вместе с упаковкой. Попросить у него вещий сон я так и не решилась — и без того тяжко. Вскипятила воду, залила травы, накрыла кастрюльку крышкой и оставила настой на плите остывать, а потом завалилась на постель прямо в одежде и сразу же крепко заснула.

Проснулась только утром — от шума льющейся где-то воды. Нефёд сидел на постели рядом со мной в облике трёхцветной кошки и злобно поглядывал на закрытую дверь. «Это не Власов», — сразу же я поняла по поведению домового. Жаль, что он не умеет разговаривать, когда превращается в кошку, а то обязательно спросила бы, кто там пришёл. Пришлось выяснять самой.

В кухне хозяйничала женщина пенсионного возраста — низенькая, пухленькая, и круглолицая. Первое, что мне бросилось в глаза — это яркое розовое облачко редких кудрявых волос на её голове. Я бы ещё поняла гранатовый оттенок или баклажан, но розовый…

— Доброе утро, — поздоровалась с ней хозяйским тоном, привлекая к себе внимание.

— Ой, здравствуйте! — широко улыбнулась она мне и перевернула на сушилке кверху дном чисто вымытую кастрюльку, в которой я вечером запаривала травы. — Я вас разбудила, да? Извините. Я Валентина, приходящая домработница. Раз в неделю здесь бываю. Пыль убрать, комнаты проветрить…

— Приятно познакомиться, — скривилась я, с тоской глядя на кастрюлю.

Домработница проследила за моим взглядом и растерянно моргнула.

— Оно воняло кислым, — пояснила она. — Я и вылила всё. Не надо было?

Я набрала в грудь побольше воздуха и заставила себя промолчать. Кто я такая, чтобы орать на прислугу Карпунина? Молча взяла со столика свой телефон, вернулась в спальню и позвонила Власову.

— Доброе утро, Анатолий Павлович! — рявкнула в трубку так грубо, что самой стало неприятно. — Нельзя было предупредить, что в эту квартиру домработница приходит иногда?

— Домработница? — сонно переспросил он. — Эля, сейчас пять часов утра. Какая домработница?

— Розовая, блин! Она мой настой в канализацию спустила, а в городе я такие травы для сбора не найду.

— Успокойтесь, пожалуйста, и просто пришлите мне список. В аптеке их можно купить?

— Издеваетесь? Я даже не знаю, свежие они должны быть, или сушёные тоже сойдут. Мне их Белена дала. А на поездку в деревню нам второй день подряд разрешение не дадут.

— Это срочно?

— Да! Вопрос жизни и смерти!

— Я сейчас приеду.

— Не надо никуда приезжать! Сама разберусь.

— Элеонора Але…

Я завершила вызов, бросила телефон на кровать, сжала кулаки и от души выругалась. Ну вот что за люди? Уже даже отравы спокойно нахлебаться нельзя.

— Плевать я хотела на ваши подписки, следствия и всё остальное, — приняла я решение. — Нефёд, мы домой едем. В деревню.

Во дворе в большом чёрном внедорожнике дежурили ребята, приставленные ко мне в качестве охраны Власовым. Наш вчерашний «хвост» я в пределах видимости не обнаружила, поэтому просто села за руль своей васильковой «десятки» и поехала туда, куда собиралась, ни перед кем не отчитавшись в своих действиях и намерениях. Внедорожник выехал следом. В шестом часу утра на городских улицах машин мало, можно передвигаться с нормальной скоростью, и я наслаждалась свободой, лишь изредка поглядывая в зеркало на машину своих преследователей. «Ну и пусть едут. Попрошу лешего, чтобы он их по лесу заблудил, а Белена меня от посторонних глаз спрячет, пока весь этот идиотизм не закончится», — думала я, выезжая из города на трассу. Бензина полный бак — можно не останавливаться. Красота!

Когда мы свернули в сторону Вырвинска и въехали на мост над рекой, на пассажирском сиденье под мягким тельцем Нефёда зажужжал телефон. От неожиданности домовой подпрыгнул и испуганно вцепился в мою голову. Я дёрнулась, резко вывернув руль вправо. Почувствовала удар, услышала грохот, поняла, что падаю, и… проснулась.

— Белена сказала, что тебе нужен вещий сон, — виновато заглянул мне в глаза Нефёд и прижал ушки. — Кошмар что ли получился?

Я нащупала рукой кнопку на светильнике, включила свет и уставилась в потолок, прислушиваясь к гулким ударам сердца в своей груди. Ничего себе сон!

— Принеси телефон, — попросила домового, когда вернулся дар речи.

Часы на экранчике показывали пятнадцать минут первого — ночь на дворе, я в постели, ничего не случилось. Отдала Нефёду оставшиеся шоколадки, а сама слопала ведёрко мороженого. Потом постояла немного под контрастным душем, окончательно пришла в себя и попробовала снова заснуть.

— Так сон ещё нужен или нет? — осторожно уточнил домовой, озадаченный моим поведением.

— Нужен, — ответила я, не раздумывая.

Этот сон тоже был кошмаром, начало которого точь-в-точь повторяло то, что я уже видела. Телефон не звонил, мост я проехала успешно, но потом на дорогу выскочила лисица, и моя машина в результате неудачного манёвра вылетела на встречную полосу. И третий сон закончился автокатастрофой, и четвёртый…

— Почему они все про один и тот же день, — нервно спросила я у Нефёда, чувствуя, что скатываюсь в истерику.

— Не знаю, — честно признался домовой. — Я просто мурлычу, а ты видишь сны.

Мне стало по-настоящему страшно. Я хотела узнать через вещий сон, не ошиблась ли Белена насчёт ребёнка, но почему-то видела собственную смерть. За руль садиться мне нельзя — это факт. Все происшествия случились за поворотом на Вырвинск, поэтому выезжать за город тоже нежелательно. И домработница ещё эта… Если она не выльет настой, мне вообще никуда не надо будет ехать.

«Не приходи. Не приходи. Не приходи…» — мысленно твердила я, глядя через окно на светлеющее на востоке небо и пытаясь залить в себя десятую по счёту чашку сладкого кофе. Вкусняшки закончились, снимать стресс было нечем, а к пяти часам утра ещё и голова разболелась. Когда со стороны входной двери донёсся звук открывающегося замка, меня прошибло холодным потом, но в квартиру вошёл Власов, а не домработница.

— Эля, вы почему не спите? — нахмурился он, окинув меня с ног до головы взволнованным взглядом. — С вами всё в порядке?

— Нет, — честно призналась я и глупо хихикнула. — Я схожу с ума.

— Ей кошмары снятся, — просветил визитёра Нефёд и пожаловался: — Всё сладкое уже съела.

Власов заглянул в морозилку, нахмурился ещё сильнее, потрогал мой лоб, подхватил меня на руки и отнёс в постель. Через минуту в моей подмышке оказался термометр, а ещё через три минуты меня заставили выпить лекарство от температуры.

— Я не заболела, — уверенно сообщила я Анатолию Павловичу, когда он вознамерился ещё и мокрую тряпку с уксусом мне на лоб положить.

— Ну да, — согласился он. — Вряд ли температуру тридцать девять градусов можно считать признаком болезни. Мороженого ещё купить?

«Точно. Мороженое. Я же его два ведра по полкило съела. Завтра разговаривать не смогу из-за ангины», — поняла я причину своего неожиданного недомогания, но признаваться в этом Власову не собиралась.

— Вы зачем приехали в такую рань? — поинтересовалась воинственно, всё же позволив сделать мне холодный компресс.

— Мне было неспокойно, — пожал он плечами, присел на край постели, вздохнул, помолчал немного и признался: — Я не понимаю, что со мной творится.

— Не надо, — попросила я умоляюще.

— Не буду, — пообещал он. — Спи.

Я широко зевнула, сонно сомкнула веки и попросила:

— Не разрешайте домработнице трогать кастрюлю с настоем.

— Какой домработнице? — прозвучал полный непонимания вопрос.

— Пенсионерке Валентине с розовыми волосами, — пробормотала я, проваливаясь в сон.

Это был хороший сон — тёплый, спокойный уютный. Я шла босиком по летнему лесу, а над головой громко пели птицы и шелестела листва. Ветра не было, а она всё шелестела и шелестела, как…

— Вода! Власов, нет!

Я вылетела из спальни со скоростью ураганного ветра и с ужасом уставилась на пустую кастрюлю в руках Анатолия Павловича. Вот тебе и домработница! Следовало после первой истории с вещим сном запомнить, что детали таких сновидений имеют свойство отличаться от реальности.

— Что? — растерялся Власов. — Я просто кастрюлю помыл. Варево твое в банку перелил и в холодильник убрал, чтобы не испортилось.

— Перелил? — переспросила я с истеричными нотками в голосе. — Не вылил?

Он снова потрогал мой лоб, а потом отправил меня обратно в постель с угрозой вызвать утром врача, если я не угомонюсь. Я угомонилась. Если настой никуда не делся, значит, и ехать за новыми травами не придётся, поэтому можно весь день проваляться под одеялом во избежание ужасов, предсказанных вещими снами.

* * *

— Там Серебрянский подключился, так что можно считать, что дело уже закрыто.

— На утопленника всё повесят?

— Ну да. Он же в розыске был за убийство. Отморозок полный. Художник, блин.

— А откуда сведения?

— С места жительства. На него вторая жена заяву накатала. Нашла в студии бабу мёртвую, с которой этот урод портреты писал.

— Эля уверена, что он на Артура работал. Она следаку так и сказала.

— А кто её вообще просил со следаками общаться? Я же русским языком тебе велел держать её подальше от этого всего. От неё на каждом шагу одни только проблемы.

— Мирон Олегович, вы не правы. Проблемы начались сразу же, как только вы начали ставить брату палки в колёса. Участие этой девочки в ваших распрях стало просто катализатором, ускорившим события.

— То есть это я во всём виноват, да?

— Не обобщайте, пожалуйста. Я вам уже столько раз советовал оставить Артура в покое, что со счёта сбился. Не мешайте ему. Ваши усилия его только раззадоривают, а страдают от этого посторонние люди. У вас бизнес, скоро будет своя семья. Если будете и дальше продолжать в том же духе, ничем хорошим это не закончится.

— Я не буду продолжать, мне хватило. Когда Эля получит паспорт?

— Завтра.

— Хорошо. Купишь ей билет, посадишь в поезд, и пусть катится отсюда подальше, чтоб глаза мои никогда больше её не видели.

— Мне казалось, что она вам нравится…

— И что? Предложить ей должность любовницы? Если я откажусь от Алисы, то потеряю инвестиции Озёркина и треть компании. А потом Алиса Элю из чувства оскорблённого достоинства собственноручно живьём закопает. Нет уж. Пусть хотя бы у неё будет нормальная жизнь в безопасном отдалении от гадюшника моей семьи. Лечи её и гони отсюда любыми способами. Чем дальше, тем лучше. Дом ей у моря купи, если захочет. В деньгах я тебя не ограничиваю. Всё, пока. У меня встреча на двенадцать назначена, уже опаздываю.

— Удачи…

Я слышала, как за Мироном закрылась входная дверь. Одновременно с этим звуком внутри меня что-то оборвалось, и на смену ярким чувствам пришла пустота. Я ему нравлюсь, но мы не можем быть вместе, потому что Карпунин уже подсчитал вероятные потери. Он женится на стервозной Алисе не по любви, а из-за инвестиций. А его отношение ко мне… Оно его раздражает. Бороться за любовь и счастье? С кем бороться? С любимым человеком, который уже всё решил за нас обоих?

— Слыхала? — шёпотом осведомился Нефёд и заглянул мне в лицо. — Неблагодарный какой человек, а! Ты ради него вон чего, а он тебя подальше…

— Тише ты, балбес, — шепнула ему я и притворилась спящей, потому что в спальню заглянул Власов.

Судя по самочувствию, последствия ночного злоупотребления мороженым ограничились только резким повышением температуры. Горло не болело, голова тоже была ясной, и даже тело не ломило, как обычно бывает после лихорадки. Власов пощупал мой лоб, постоял немного рядом с кроватью, а потом тоже ушёл, оставив меня на попечение домового. Я после его ухода долго лежала, смотрела в потолок и думала о том, как распорядиться своей жизнью.

Во-первых, никуда уезжать я не собиралась. В Лесном меня и сейчас могут от всех бед защитить верные друзья, а когда вернётся колдовская сила, любой, кто вздумает мне вредить, очень сильно об этом пожалеет. Хватит, наигрались. Я не бездушная кукла, чтобы кто-то за меня решал, где и как мне жить. Во-вторых, никакие деньги и возможности Карпунина мне больше не нужны. У меня всё есть — и ноутбук для работы, и машина, чтобы доехать от деревни куда-нибудь, где водится нормальный Интернет. Получу паспорт, а потом пусть все сами катятся куда подальше. Не маленькая девочка, сама могу остальные документы поменять. И в-третьих, у меня есть гордость. Я не хочу и не буду бороться за внимание человека, у которого деньги стоят на первом месте. Не могу сказать, что Мирон плохой — мы просто разные. Ломать его привычную жизнь и систему ценностей ради того, чтобы потом на этих руинах строить собственное счастье? Нет, я так не хочу.

Вещие сны нужно уметь правильно толковать, потому что они состоят из реальности, образов и метафор. Власов возится со мной, заботится, но он подчиняется Мирону — вот тебе и приходящая домработница, которой платят за услуги. Моё желание во что бы то ни стало добраться до Лесного и набрать нужных трав именно там, хотя их в любом пригородном лесу можно найти — это мои чувства к Карпунину. Я люблю его, стремлюсь быть рядом с ним, готова спасать его от любых бед даже ценой своей жизни. Это путь в никуда, на котором меня преследуют недруги — те самые, которых я постоянно видела в чёрном внедорожнике. Возле подъезда никогда не было такой машины, потому что она слишком приметная. А автокатастрофа… Она уже случилась. Моя любовь разбилась вдребезги о стену Карпунинских амбиций и жизненных принципов. Сколько бы я ни старалась, финал не изменится. Варианты дальнейшего развития событий могут быть разными, но итог всё равно останется тем же — любовь умрёт. Но жизнь-то на этом не закончится.

— Брысь! — велела я домовому, встала с постели и пошла в кухню. Взяла из холодильника банку с мутноватым коричневым настоем и вылила всё в унитаз.

Я ведьма. Я спасла от смерти трёх мужиков, а себя и своего ребёнка не спасу что ли? Лазейка наверняка есть, нужно только её найти. А Карпунин пусть женится на своих инвестициях и катится к чёрту. Он не единственный, кого можно любить. И уж точно не последний в этом мире человек, способный полюбить меня.