Первый секс – это больно

Елена Новая, 2023

Первая любовь и первый секс. Надя встречает опытного человека и влюбляется в него. Он обучает ее всем прелестям интимной жизни.Книга написана в особом стиле, без пошлости и более литературно. Не судите строго. Пишу в этом стиле первый раз, поэтому ставлю минимальную цену. Надеюсь, вам понравится.P.S. Все лица, вступающие в половые отношения, достигли совершеннолетия.

Выпить за встречу

Надя пожала плечами, мысленно произнеся: «Хм, а ведь действительно». Если это и есть совпадение, думалось ей, то она благодарна фортуне, если это — нить событий, которая сплелась в клубок, когда они встретились, то она благодарила судьбу за шанс создания союза.

— Я думаю, не столь важно, если это воля случая, в конечном итоге я очень рада от того, что именно тебя там, во дворе, встретила.

— Вот мы и подъезжаем, — уведомил Степа, окинув блуждающим взором вереницу домов, будто силился узнать в них свой. — Ты здесь впервые, я недавно купил тут квартиру, — он кивком указал на переливавшуюся успокаивающими оттенками синего цвета высотку.

— Хорошо, — не без удовольствия произнесла девушка, с аппетитом предвкушавшая момент, когда она войдет в место своего нынешнего ночлега; место, которое заочно ей нравилось; место, которое уже не хочется покидать. Обитель прекрасного, драгоценного мужчины.

***

Квартира Степана Яхонтова напоминала квартиру Ростислава Михайлова, иными словами, она была демо-версией родительских владений. Схожие составляющие интерьера, расположение мебели и предметов декорации, несмотря на разницу в планировке помещения, максимально близились к «исходнику».

Как и сам Степан словно копировал отца, разве что был моложе, энергичнее, азартнее, психически здоровее. Надя в очередной раз поймала себя на мысли: «Может быть, он поэтому и запал мне, что похож на папу?». Она отогнала прочь эту мысль, точно скопище назойливой мошкары, поскольку к отцу ее не тянуло напрочь, а о Степе такое можно было сказать совершенно в полярном понимании. Надя не дивилась ничему окружавшему. То, что могло ее удивить, скрывалось только в одном объекте, находившемся в этой квартире, и объект этот — одушевленный.

— Можешь пойти в душ, а я пока что.., — мужчина, избавившись от темно-синего пиджака, не спеша освободил свои запястья от запонок белоснежной рубашки, стоя перед барной стойкой, — помоюсь изнутри, — он взял прозрачный стильный стакан с золотистой жидкостью, махом отправил содержимое в ротовую полость, где оно бесследно исчезло.

«Коньяк, бренди, виски, или что они обычно пьют — вот чего мне не хватает, чтобы не спотыкаться, блуждая по своим мыслям, о сомнительные», — идея разогрела нутро Нади, наверно, в той же степени, в какой огонь крепкого алкоголя разгорячил желудок Степана.

— Полотенца, гели для душа, шампуни — все там есть, — уведомил он, видя застывшую на месте без права на движение девушку и глядящую куда-то сквозь владельца изящной квартиры, словно нечто неизвестное повергло ее в шок.

Поводом для такой реакции послужил вид мужчины, оголившего торс, каждая мышца на котором была как будто выточена из мрамора: он не был похож на бодибилдера, не было общих черт и с худым, жилистым, ловким на вид, бегуном. Его фигура — это что-то из хрестоматийного учебника по атлетическим видам спорта. Хоть и, мысленно ссылаясь в прошлое, Надя фантазировала о том, что именно может скрывать брендовая одежда Степы, она и знать не могла о фактуре мужчины, и увиденный ею обнаженный стан подталкивал снять уже свою одежду.

— А, хорошо, спасибо, — состояние растерянности играло с девушкой, как с котенком, которого дразнят веревочкой, то приближаясь, то дистанцируясь. — Я пошла тогда. — Она с намеренным промедлением, ожидая, что откуда-то из-за спины милый сердцу голос остановит ее, последовала в ванную.

— Ага, я здесь подожду, — Степа чинно опустился в кресло, похожее на то, в котором он был в тот миг, пару лет назад, когда невольно поделил жизнь девчушки на «до» и «после».

«Ничто иное, кроме дома человека, не расскажет о нем больше» — Надя нашла объяснение притягательности Степы, великолепно гармонировавшему со своим жилищем. А дом, в свою очередь, не говорил, а исступленно кричал девушке о том, что она хочет остаться здесь навсегда и впредь не покидать этого.

— Постой, — окликнул Степан голосом, явно намеревающимся попросить ее подойти.

— А? — Надя резво обернулась, глаза транслировали желание подчиниться воле мужчины, какой бы она ни была.

— Пусть тебя не смущают некоторые… элементы ванного гардероба, — предупредил Яхонтов.

Он восседал в своем кресле, точно король на троне; король, которому девушка хочет подчиниться без остатка.

«Напрасно размечталась», — прикинула девушки свои шансы на союз с желанным мужчиной и, слегка понурив голову, отправилась в ванную.

В компании полотенец, средств для мужской гигиены, Надя обнаружила пару шпионов: шелковые женские трусики и напарник-лифчик. Надо бы полагать, что этакий пейзаж должен отпугнуть и разочаровать — так и произошло на толику мгновений — влюбленную девочку, объясняющую, в силу неопытности и наивности чувств, свой отклик как что-то, близкое к измене.

«Ко мне он даже не прикасается, хотя я вижу, что симпатична ему, а сам хранит в ванной женское нижнее белье» — докучливая мошкара вернулась, но тотчас аэрозоль в виде избавления от обиды эффективно подействовал.

Следующая идея придавала сил, девушка преисполнялась уверенности: «Ага! Раз тут такое будоражащее сексуальное желание белье, то какова тогда его обладательница? Наверняка таких только в журналах и соцсетях с миллионами подписчиков можно увидеть. Значит… Значит, мне надо разузнать о них и пытаться соответствовать». Вектор настроя девушки проложил мост от искренности и к попыткам копирования с целью смещения внимания Степы с других дамочек на себя.

Уйдя, что говорится, с головой в раздумья, Надя и не заметила, что в реальности ее голова не ушла под воду. Отстраненная девчонка принялась намыливать себя, усердно, но прилежно, избавляясь от всего, что можно посчитать нечистым. Проводя рукой и касаясь себя в упругих округлостях чуть выше живота, она жаждала поменять свою руку на руку, сейчас, скорее всего, держащую стакан с горячительным напитком.

Вымывая тяготы минувшего вечера из волнующихся локонов, она воображала, как та же рука вместо стакана, сжимает и тянет ее кудри, а спустившись к месту, которое зовется «лоно», она уповала на то, что Степа — и только он — станет ее первооткрывателем, личным Колумбом, этаким марсоходом, побывавшем там, где не бывал прежде ни один человек.

***

«Ничто иное, кроме дома человека, не расскажет о нем больше», — вторила Надя, готовясь выйди из ванной.

«А его дом говорит еще о любовницах, хм, как будто ты не знала», — девушка вела внутренний диалог сама с собой, взяв полотенце покороче и обернув его вокруг своего тела таким образом, чтобы как можно меньше скрывать объемы молодой груди и утонченность юных ног.

Так она посеяла зерно, способное произрасти в цветок, который Степа сорвет для себя. Конкурентоспособность среди прочих воздыхательниц откликалась в Наде казавшимся настоящим выворачиванием внутренностей. Она и без этих сомнений являла собой чаще всего сгусток неуверенности, но сейчас, когда есть видимая цель — вот она, в комнате, где больше нет никого, кто бы осмелился помешать, — девушка воспряла духом, долгожданная сладость запретного плода стала так близка, пойди и вкуси.

***

За время отсутствия девушки, спасенной им из плена городского ветра, пробирающего нутро, Степан, все так же уверенно базировался в кресле а-ля на троне, успел побагроветь, захмелеть, скинуть с себя шкуру преуспевающего коммерсанта и облачиться в домашний высокий халат, открывавший его крепкие грудные мышцы. Вид мужчины в домашних одеяниях усиленнее — да куда уж тут дальше? — очаровывал Надю и уносил ее фантазии, касающиеся совместного будущего, в просторы стратосферы.

Поздравив «С легким паром» и своеобразным обновлением, Степан плавным, джентльменским, театральным жестком пригласил даму присесть в кресло напротив, и налил ей стакан:

— Это виски, тебе нужно расслабить свою нервную систему, — по-отечески заметил Степан, все еще находящийся при исполнении задания по восстановлению состояния девушку. Надя послушно села, взяла стакан и, к общему удивлению, замахнула так, словно алкоголь был глотком воздуха, а она — почти что утонувшим ребенком.

— Хагх, гх, гакх, хках, — никогда прежде Надя не сталкивалась с таким неконтролируемым приступом кашля, вследствие чего добрая половина напитка из ее рта, точно из пульверизатора, разбрызгалась по персидскому, очень дорогому, должно быть, ковру.

— Ничего, ничего, фуф, — Надя отдышалась, Степан молча наблюдал, — фуф, а ничего так, греет, — оценочно добавила она.