Письмо счастья

Елена Нестерина (2005)

Серьёзная девочка Тоня, волей злой судьбы оказавшаяся с маленькой сестрой в деревенском доме у тёмного леса, и бойкий цыганёнок Васька, бросивший школу и промышляющий чем-то не совсем законным… Что у них может быть общего? Любовь, вот что! Такая светлая, такая сильная — что, казалось бы, все на свете должны помогать юным влюблённым. Но их разлучают — не раз и не два… Может быть, разлучённые в третий раз, они успокоятся и забудут друг друга?

Глава 4

Грибы

В два раза больше времени пришлось потратить сегодня на дорогу в школу. Маша хоть и старалась, но шла всё равно медленно — так что это было Тоне не вчера, когда она пролетела пять километров резвой птицей.

Девочки опоздали. И Тоня появилась в школе с уже намечающейся собственной традицией — ко второму уроку. Была история, вела которую как раз Ираида Андреевна, директор школы. И пока учительницы ещё не было, Тоня разместилась с сестрой за своей предпоследней партой, вытащила учебник.

Распахнулась дверь — и в класс вошёл… Вася Константинов! Он только залихватски всем улыбнулся, а ученики тут же повскакивали со своих парт и бросились к нему.

— Цыган! Привет!

— Здорово! — ребята радостно хлопали Васю по плечам.

— Учиться пришёл?

— Вась, ты чего это в школу-то?

— Что случилось? В лесу сдох медведь?

— А чё, думаю, поучусь маленько, — улыбнулся Василий, пробираясь между партами. — Никогда не поздно — третий раз в первый класс.

— Привет. — улыбнулась Тоня, когда он очутился у её парты.

— Привет, — Вася растерялся, увидев, что место рядом с ней занято: там расположилась Маша с мишкой и пупсом. А ведь Василий явно нацеливался сесть с Тоней, но…

— Ничего, я сзади вас приземлюсь, — с этими словами он плюхнулся за последнюю парту. — Хороший отсюда вид. Вы со спины тоже друг на друга похожи.

Тоня только хотела возмутиться, но в этот момент в класс вошла Ираида Андреевна.

— О, сколько новеньких! — поздоровавшись, заметила она. — Господин Константинов! Какая неожиданная встреча. Сколько лет, сколько зим!

— Здрасьте! — Вася снова вскочил со стула и поздоровался.

— А это что за новая ученица? — Ираида Андреевна подошла к Маше.

— Это моя сестра Мария Федотова. А можно она со мной посидит? — попросила Тоня. — Ей одной…

И Тоня осеклась. Она испугалась, что если вдруг она скажет, что Маша боится сидеть дома одна, сразу начнётся разбирательство: почему одна? А где же мама? Дети нуждаются в опеке?

— Значит так, ребятки, — Ираида Андреевна вернулась к доске. — Ученица Мария Федотова пусть отправляется в младшие классы, а бывший ученик Василий Константинов — вон.

— Я не хочу вон, Ираида Андреевна! — горячо воскликнул Вася.

— А я не хочу видеть у себя в школе такую перелетную птицу, — твёрдо сказала директор. — Ты, Василий, с прошлой зимы в школе не появлялся. Очевидно, всему научился. Так что твой нынешний визит мне непонятен.

— Да пусть учится, Ираида Андреевна!

— Оставьте Константинова с нами! — стали просить ребята.

— Нет, — твёрдо заявила директор.

— Я теперь буду ходить всегда, обещаю! — молитвенно сложив руки на груди, произнёс Вася.

Тоня подумала, что она бы такому горячему заверению немедленно поверила — очень уж натурально он клялся. «Так Васька, оказывается, цыган! — дошло тут до неё наконец. — «Цыган, привет!»… Вот оно что! Ишь, как жарко клянётся. А вот Ираида ему и не верит. И правильно делает. Потому что знает: цыгане — известные обманщики. Это их профессия…»

Тоне стало сразу очень грустно. А отчего — непонятно. Вроде, никаких надежд у неё на перелётного гостя Васю не было, ничего он ей не обещал, ни в чём не клялся. А всё равно жалко, что такой милый человек — и такой ненадёжный…

Тоня вздохнула.

И Вася это заметил. Он, уже поднявшийся со стула, чтобы идти вон, с благодарностью посмотрел на неё, улыбнулся — типа: «Держись, не скучай по мне! Прорвёмся, я вас не брошу!» И пошёл на выход. Сгорбившийся такой, бедненький.

Даже строгой Ираиде Андреевне стало его жалко.

— Сделай-ка заодно доброе дело, Константинов, — Машу в младшие классы отведи. — сказала она.

— Но ей же ещё рано учиться! — тут же вскинул голову Вася. — Она же маленькая ещё. Давайте, я с ней просто погуляю. У нас будет урок природоведения с элементами музыки и русского языка.

— Какой русский язык, Константинов? — удивилась Ираида Андреевна. — Когда ты только матом разговариваешь!

Тоня покраснела. Надо же — а она и не знала этого. Вроде, вчера этот хитрован Константинов Василий нормально разговаривал. Совсем не матом…

— Я? Матом? — оскорбился Вася и с таким неподдельным изумлением посмотрел на директора, что она окончательно сдалась и с теплом в голосе проговорила:

— Всё, Василий. Сил моих больше нет. Уходи из класса. И чтобы завтра с утра в школу с матерью. С учебниками. С хорошим поведением.

— Ура! — завопил Вася и высоко подпрыгнул. Портрет Льва Толстого, висевший на стене, совершенно не ожидал этого и как-то недовольно напрягся. — Пошли гулять, Машка! Ух, сейчас мы с тобой по деревне шороху-то наведём! Тоня, я забираю её, да?

— Да… — еле-еле кивнула Тоня.

Маша бросилась вслед за Васей. Дверь громко захлопнулась.

— О ужас! — Ираида Андреевна в изнеможении упала на стул. — Как же без него спокойно было!

После уроков Тоня вышла из школы и увидела, что красный «Муравей» стоит неподалёку. И Вася с Машей, конечно, там же: Маша сидит впереди Васи и держится за руль.

— Привет отличникам! — радостно воскликнул Василий, увидев Тоню. — Забирайся скорее в кузов! Мы тебе там лежбище устроили.

— Какое ещё лежбище? — удивилась Тоня, подходя ближе.

— Лежбище котиков! — пояснила Маша.

— Каких ещё… Ничего не понимаю! — Тоня заглянула в кузов.

— Тебе тут будет мягко, не тряско. — заверил её Вася. — Потому что мы едем за грибами.

— Куда?!

— В Алпашевский лес, куда, — объяснил он и протянул Тоне пакет с початками варёной кукурузы. — На-ка, подкрепись по дороге. Я место знаю, где маслята пошли. Говорят, последние в этом году. Надо ехать.

— Надо ехать! — подхватила Маша.

— Я вас приглашаю. — сказал Вася уже тише. — Не отказывайся, Тонь.

Да что ж было отказываться? Тоня очень любила собирать грибы.

— Ну хорошо, поехали, — сказала она и забралась в кузов. Там лежала телогрейка, какие-то мешки — и из всего этого было свёрнуто эдакое гнездо. А рядом стояла канистра и пустые вёдра. «Вёдра — под грибы, — догадалась Тоня. — Ну надо же. Конкретно они подготовились».

— Маша, иди сюда. Со мной поедешь! — скомандовала Тоня из кузова.

Но Маша не хотела уходить с водительского сиденья.

— Нет, мне тут хорошо! — засопротивлялась она. — Я рулю!

Тоня только хотела сказать: «Предатель ты, Машка!» Но не стала. Вздохнула только.

Но Васька тут же повернулся к ней и уверил:

— Не бойся! Машка в надежных руках. Я осторожный, езжу с малолетства. Цыган ребёнка не обидит. Если только этот ребёнок не будет хвостами своими вертеть!

Пушистые хвостики Маши действительно так и липли к Васиному лицу.

— Так, Маша, где твоя шапка? — тут же грозно сказала Тоня и вновь строго скомандовала. — Быстро надень. Продует — заболеешь!

Маша поняла, что выгоднее послушаться, достала шапку из кармана, натянула на голову. Вася обернулся к Тоне и с благодарной улыбкой произнёс:

— А за эту команду отдельное спасибо, Тонь. А то твоя сестра как взмахнёт хвостами, так я чихаю. Они мне нос щекотят…

Тоня засмеялась, подхалимским голосом захохотала и Маша.

Затарахтел мотор, звякнули вёдра — и «Муравей», подпрыгивая, помчался по дороге.

Переехав через речку возле села Беклемищева, ребята въехали в Алпашевский лес с противоположной стороны. Из Ласточек Тоня с мамой и дедушкой обычно в лес с севера заходили.

Редкоезжая дорога шла по песочку, вдоль неё стояли высокие сосны, под которыми, среди клочков высокого мха, Тоня то тут, то там замечала грибы.

— Остановимся, Вась! — несколько раз просила она.

Но деловой водитель лишь мотал головой и упрямо продолжал движение вперёд.

И вот мотороллер выскочил в перелесок. Высокие старые сосны кончились — и ребята увидели, что перелесок этот раскинулся далеко и широко. Молоденькие сосенки — в рост-полтора человека, сплошной ковёр мягкого зеленого мха и… словно специально расставленные тут и там аккуратненькие грибочки!

— Маслята! — ахнула Тоня и, держась за спину Васи, во весь рост встала в кузове. С высоты грибы ещё лучше были видны. И надо же — столько, как будто это были декорации для рекламного ролика «Радость грибника»!

Вася тут же осторожно остановил свою машину.

— Тонь, ты что — а если бы упала? — ворчливо начал он.

Но Тоня отмахнулась.

— Ничего. Васька, ты умник! Просто чудо какое-то! Ну, давайте рвите их быстрее!

Подхватив вёдра, ребята принялись бродить между сосенками.

— Тонь, а это действительно маслята? — недоверчиво ковыряя маленький, покрытый тягучей слизью грибок с круглой шляпкой, спросил Вася.

— Конечно, маслята! — улыбнулась Тоня. — А что тебя смущает?

— Да больно уж их много. — неуверенно протянул он. — А много обычно только поганок бывает.

— Маслята — не сомневайся!

— А что ж они такие противные-то? — сморщил нос Вася.

— Почему — противные? Красивые, — подняв вверх маслёнок, сказала Тоня. — Посмотри — те, которые чуть подросли, просто идеальной грибной формы. Это малыши на шарики похожи. Благородный гриб. В Москве за маслята в ресторанах кучу денег дают. Потому что вкусные они какие, знаешь!

— Не знаю… — снова потянув от гриба соплеобразную слизь, поморщился Вася.

— Поэтому они и называются «маслята», что они такие — как в масле уже, — объяснила Тоня, которая успела нарезать уже полведра. Ножик ей дал Василий — что и говорить, хорошо он подготовился к охоте на грибы.

— Я, если честно, в грибах-то и не разбираюсь, — заявил вдруг Вася.

— А как же про это место узнал? — удивилась Тоня.

— Да с отцом мы тут проезжали, смотрим — грибы. Много. Мы нарвали в пакет, домой привезли. Мать соседке показала, «Что за грибы?», спрашивает. А та и ответила, что очень хорошие, типа маслята. Мать из них суп сварила. Чёрный какой-то. Мы его вылили. А соседка потом сказала, что…

— Что надо было кожу со шляпок счищать! — засмеялась Тоня. — Эх, вы!.. Ничего, счистим, сварим — вкусно будет, тебе понравятся.

Сбор грибов казался нереальным — маслят было столько, что их искать, как обычно, было не надо. А скоро даже наклоняться за ними стало лень. Забыв про отдых и еду, Тоня и Вася всё собирали и собирали грибы. И теперь они уже ползали по пружинистому мху — и отбирали только самые красивые, оставляя переросшие грибы и грибных малышей расти дальше.

Маша бегала между сосенками, ползала вслед за Васей и сестрой, валялась на моховом матраце, кормила своего медведя грибами.

В безоблачном бело-голубом небе солнце клонилось к закату. И когда оно уже вот-вот должно было поравняться с верхушками высоких дальних сосен, Василий, с трудом разогнув спину, поднялся, отыскал взглядом свой «Муравей» и скомандовал:

— Девчонки, всё! Пора ехать!

Тоня очень хотела сказать: «Может, ещё чуть-чуть?». Но когда попыталась встать с четверенек, на которых провела последний час или даже больше, сообразила, что сил у неё больше нет. Поэтому она коротко бросила:

— Ага! — и чёрными липкими пальцами подняла очередное полное ведро.

Которое чуть не выпало — таким оказалось тяжелым. Хорошо, что Васька, почти не утративший шустрость, оказался рядом и подхватил его.

— Пойдём. — просто сказал он и улыбнулся.

И они с Тоней отправились к «Муравью».

«Он же хитрый! — думала Тоня на ходу. — Ему, наверно, нужен был человек, который бы подтвердил, что маслята настоящие. Вот он и привёз меня сюда. Но что ж он тогда так смотрит? Что ему может быть нужно?»

Она, конечно, ещё по рассказам московских подруг знала, что многие в их возрасте по-настоящему в кого-нибудь влюбляются. И что самым выдающимся является то, когда влюбляются в девчонок взрослые ребята. Но Васька-то ведь влюбиться не может! Во-первых, ему лет-то сколько? Явно меньше, чем ей, Тоне. Во-вторых, они знакомы всего полтора дня. Хотя Ромео с Джульеттой и меньше времени хватило… И, в-третьих, конечно, с чего можно подумать, что он влюбился-то? Вася же никаких поползновений не делает — целоваться там. Просто захотел человек дружить с ней и Машей — а она накрутила себе чёрт знает чего…

Подумав так, Тоня даже остановилась и топнула ногой, негодуя на себя, бестолковую.

— Ты чего? — тут же подскочил к ней Василий. — Что случилось?

— Ничего, — отмахнулась Тоня. — Просто камешек в ботинок попал.

В кузове, накрывшись телогрейкой, на пустом мешке преспокойно дремала Маша. А рядом с ней лежало два мешка грибов! Да, два мешка — один полный, под завязку, а другой ещё не полный. До тех пор, пока Вася не ссыпал в него ещё пару вёдер.

— Вот это урожай! — ахнул он.

— Всю ночь придётся чистить… — охнула Тоня.

— Зачем? — удивился Вася.

— А как же? Перерабатывать. Зачем же мы тогда их собирали?

— Ладно. Разберёмся, — махнул рукой Вася, который привык решать проблемы по мере их поступления. — Садись скорее, обратно с таким грузом медленнее ехать придётся. Ты не волнуйся, я вас аккуратно повезу.

— Спасибо.

— Да ладно, рано говорить — не довёз же ещё, — самым настоящим образом смутился Вася.

Надо же, а Тоня подумала, что господина Константинова вообще ничего не смущает.

Васька каким-то образом тут же догадался, что о нём подумали хорошо, и подошёл к Тоне.

— Тонь… — сказал он, с явным трудом подбирая слова, — Ты какая-то такая… Ты очень такая… Можно, я тебя… отряхну? А то джинсы-то жалко…

И он показал на грязные коленки Тониных джинсов. Джинсы эти предназначались для школы — и были к тому же и парадной одеждой. Их действительно было жалко.

Тоня с облегчением вздохнула. Отряхнуть — это ничего не значит, это можно.

Явно легче стало и Ваське — и он быстро принялся смахивать грязь с Тониных коленок.

— И руки давай! — скомандовал он, беззастенчиво поплевал на Тонины ладошки и стал тереть их одна об другую. Слои засохшей грибной слизи, ставшей чёрной, скатывались с катышки и улетали прочь. Скоро на ладонях и пальцах показалась чистая кожа. А Василий, забыв, что надо торопиться, самозабвенно продолжал тереть.

— Всё, Вася, я дальше сама! — Тоня выдернула руки. — Ехать надо. И вообще…

— Что?

— Давай как-нибудь по-простому… — теперь уже Тоня, обычно рассудительная, не знала, как лучше сказать. — Давай просто как друзья. А то я буду волноваться и непонятно что про тебя думать. Договорились, Вась?

— А что ты будешь думать? — яркие вишни Васиных глаз бешено вспыхнули.

— Я ничего такого особенного про тебя не хочу думать, — твёрдо сказала Тоня, не отводя взгляда. — Но или мы просто дружим. Или придётся совсем не общаться.

На лице Васьки стала медленно появляться улыбка.

— Ты там у себя в Москве я не знаю чего навыдумывала, — сказал он. — Или у вас там народ какой-нибудь с подвыподвертом. А у нас всё просто — что думаешь, то и говоришь. Что говоришь, то и делаешь. И если там что-то такое чувствуешь…

— Ничего не чувствуешь, — Тоня снова топнула ногой и схватила Васю за пуговицу куртки. — Или мы спокойно договариваемся, или одна девочка берёт свою сестру и уходит от тебя лесом.

Было видно, что она не шутит — и действительно уйдёт в свою деревню лесными тропинками, раз пообещала. Поэтому Василий, который так и не понял, что же не так он сказал, тут же закивал:

— Договариваемся, Тонь! Я ж ничего такого, я ж просто хотел, как лучше… Джинсы почистить…

И Тоне в очередной раз стало стыдно. Какая же она всё-таки вредная, злобная и неинтересная! Вот, конечно, и подтверждение тому, что из таких девочек и вырастают барышни, которых называют «синий чулок». Когда-то об этом Тоня в дамском журнале прочитала, когда разгадывала тест, и вышло, что она этот несчастный «чулок» и есть. Из всех описаний характеров, которые приводились в списке результатов, этот был самый противный. И до того этим самым «синим чулком» не хотелось быть, что Тоня тогда запулила злосчастный журнал за диван.

Конец ознакомительного фрагмента.