Проводник

Елена Мариныч

Даже имея возможность убежать, мы остаемся с теми, кто нам дорог. Идем до конца, пусть шанс на победу – один из тысячи. Только так.

2

Тьма и тишина. Как же хорошо не чувствовать боли. Ничего не чувствовать. Нет ни земли, ни неба. Нет ничего. Как хорошо. Туман? Откуда здесь туман? Такой белый. Откуда-то пришло беспокойство. В тумане кто-то был. Она чувствовала чьё-то присутствие. Но оно не пугало, лишь беспокоило, как беспокоит скорая встреча с близким человеком, которого давно не видел. Из глубины тумана начал проступать силуэт человека. Зависнув в бесконечном пространстве темноты, она наблюдала, как неясный силуэт приобретал очертания. Вот он приблизился, и она смогла рассмотреть его. Резкие черты лица, словно у каменной статуи смягчала теплая улыбка. Но она не вязалась с той печалью, что наполняли его глаза. Широкие плечи и руки с мозолистыми ладонями. Она отчетливо увидела, эти мозоли. И небольшую родинку между указательным и средним пальцем. Она успела рассмотреть все это в то мгновение, когда он протянул к ней руку и толкнул с тихим шепотом, — «Еще, не время». А потом долгое падение.

Боль вернулась. Она пронзила все тело. Голова раскалывалась. В горле что-то мешало. Не давало вздохнуть. Пошевелиться трудно. Сквозь веки проникал свет, от которого становилось больно глазам. Казалось, что тело опутано ремнями, которые не позволяют пошевелиться. Где я? Дедушка! Пашка попыталась встать, но смогла лишь слегка пошевелить пальцами. Открыть глаза оказалось очень тяжело. Почти невозможно. И снова темнота, но уже другая. Из нее хотелось вынырнуть, во что бы то ни стало. Снова свет. Свет и боль. Снова попытка удержаться. Не уйти в темноту. Там ждало что-то мучительное. Что-то страшнее боли. Потому Пашка выныривала вновь и вновь. Она боролась изо всех сил. Она должна. Дедушка. Он ведь волнуется. Но почему так страшно думать о нем? Ей надо вернуться. Собрав всю свою волю, преодолевая страх, она вырвалась. Распахнула глаза и уставилась в белый потолок, все еще не веря в то, что тьма позади. И она уже туда не вернется. Кто-то, в белом халате подбежал к ней. Голос доносился, откуда то издалека. Трудно было сосредоточиться. Надо понять, что говорит голос.

— Ты меня слышишь?

Пашка попыталась ответить, но не смогла. Тогда она кивнула. И услышала.

— Хорошо. Сейчас я позову доктора. Все будет хорошо.

Выздоровление было долгим. Пашка узнала, что была в коме несколько дней. Что врачи не верили в то, что она выживет. И то, что она очнулась, можно назвать чудом. Они старательно избегали вопросов о дедушке, и Пашка поняла, что случилось то, чего она боялась. Еще там находясь в темноте, без сознания, она знала, что больше не увидит дедушку. Потому ей и было страшно думать о нем. Врачи ничего не говорили, стараясь не беспокоить ее. Пока Пашка напрямую не спросила.

— Мой дедушка. Он умер? Ведь так?

В ответ долгая тишина. Подтверждение ее слов. Она была права. Его сердце не выдержало. Спасти его не успели. Пришла апатия. Пашка днями на пролет лежала, безучастная ко всему, даже слезы не бежали из глаз. В один миг все рухнуло. Что у нее осталось? Только лес. Она знала, что люди умирают, но верила, что дедушка будет жить вечно. Глупо конечно, но ведь так не хочется, чтобы самые близкие тебе люди умирали. К чему было так бороться за жизнь? Нужно было остаться там в темноте. Там было так спокойно.

Она понимала, что нужно продолжать жить. Нужно бороться, но кто у нее остался? Никого. У других есть родители, братья, сестры. Может попытаться узнать что-нибудь о своих родителях? Может у нее есть брат или сестра? Для чего? Этого Пашка не знала. Просто уцепилась за эту мысль. Она сама не подозревала, что ее бойцовский характер не хочет сдаваться без борьбы. И эта мысль, не что иное, как попытка найти возможность продолжать жить.

Следователя пустили к ней лишь, когда перевели из реанимации в общую палату. У него были вопросы, на которые она не могла ответить. Кроме сапог нападавших она ничего не видела. Были ли у нее враги? А у кого их нет. Разговор со следователем утомлял, но Пашка терпеливо отвечала до тех пор, пока ее голова не начала болеть. Лишь увидев, как она поморщилась, следователь прекратил бесполезные расспросы, попрощался и ушел. Он заходил еще не один раз, и уходил все с тем же результатом.

Время шло, Пашка медленно поправлялась. Она уже выходила во двор больницы, прогуливалась погруженная в свои мысли. Не замечая ничего и ни кого вокруг. В один из дней, следователь нашел ее сидящей на скамейке во дворе больницы и присел рядом. Он не задавал вопросов, просто сидел глядя вдаль и молчал. Пашка тоже молчала. Ей было все равно. Наконец следователь нарушил молчание.

— Мы нашли виновных.

В ответ молчание. Даже странно, но Пашке было не интересно.

— Не хочешь знать, кто на тебя напал?

— Зачем?

Следователь кашлянул. Видимо ее ответ смутил его.

— Хорошо. Ты все равно узнаешь со временем. Я по другому поводу.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Мне много рассказывали о тебе. В том числе и о твоем крутом нраве. Это правда, что ты браконьеров лупила?

— А что оставалось? Ведь ни одного не наказали из тех, что я приводила к участковому.

— Ясно. Даже мести не боялась?

Пашка посмотрела на следователя. Зачем ему этот разговор? Ему, что захотелось нотацию прочесть!? Какая она не разумная? Что все бы обошлось, если бы она сдерживалась. Что ее дедушка был бы жив? Она это знает! И от того ей становиться невыносимо тяжело. Ее вина, что сердце дедушки остановилось. Что ему ответить? Нечего.

— Я не стану читать тебе лекции. Не затем пришел. Просто не хочу заводить дело еще и на тебя.

Она удивилась такому повороту. С чего вдруг дело на нее заводить?

— Просто если ты решишь отомстить, то мне придется это сделать. Ты понимаешь?

— Отомстить?

У нее ни разу не возникла подобная мысль. Какая глупость. Она усмехнулась и покачала головой.

— Я хочу покончить с этим сразу. А месть, только пустит все по кругу. У меня в планах — жить.

Следователь долго смотрел на эту странную, молодую девушку, рассуждающую как умудренный опытом взрослый. Стало легче. Не придется решать эту проблему в будущем. Они еще какое-то время сидели молча, думая каждый о своем. Во дворе прогуливались больные, сновали медсестры. Появлялись родственники и друзья больных, с пакетами или сумками. Жизнь продолжалась.

Первую тень она увидела, выйдя за ворота больницы. Маленькая, похожая скорее на черный дым, чем на тень. Пашка отступила на шаг, пропуская ее. Кошка, пронеслась мысль. Ни страха, ни удивления. Она даже знала, что эту кошку сбила машина, прямо напротив больничных ворот. Откуда она это знала? Просто увидела. Не задержавшись ни на минуту, она пошла прочь от больницы. Мир для нее изменился с того момента как она вынырнула из темноты. И она училась принимать его таким, каким видела теперь. Почему все так? Пашка знала, что там за гранью, с ней что-то произошло. Просто не могла вспомнить. Но она вспомнит со временем.

В больницу она попала в конце марта, а вышла в середине мая. Солнце пригревало по-летнему. На Пашке были джинсы, черная майка и легкая спортивная куртка. Вещи ей привез следователь. Она была ему благодарна за это. Вещи, в которых она попала в больницу, даже если их отмыть от крови и грязи, Пашка ни за что не одела бы. Волосы, состриженные в больнице под корень, успели немного отрасти. Солнце припекало голову, и Пашка подумала, что ей не помешает бейсболка.

— Эй, парень?

Пашка не остановилась. Кто-то схватил ее за руку.

— Слышь парень? У тебя закурить не будет?

Перед ней стоял высокий парнишка и вопросительно смотрел на нее. Пашка отрицательно покачала головой.

— С тобой все в порядке?

Он обеспокоенно посмотрел на нее. Пашка кашлянула, прочищая горло. Отчего-то она смутилась.

— Я в порядке.

— Ты бледный. Точно в порядке?

Пашка уставилась на него. Неужели она настолько похожа на парня, что даже по голосу не отличить?

— Я только что из больницы. Так, что все в порядке.

— Только выписался что ли? Тогда понятно. А, что ж за тобой никто не приехал?

Парень все еще держал ее за руку. Пашку это начало раздражать. Она вырвала руку и сказала.

— Не кому.

И пошла прочь.

— Эй, парень. Постой!

Она не обернулась. Вспомнились слова деда Якова. «Так и останешься Пашкой». Его слова становились реальностью. Почему ей не все равно?