Проводник

Елена Мариныч

Даже имея возможность убежать, мы остаемся с теми, кто нам дорог. Идем до конца, пусть шанс на победу – один из тысячи. Только так.

4

Звук упавшей в воду капли и тишина. Легкий ветерок коснулся щеки. Пашка не спешила открывать глаза. Стояла, слегка согнув колени и расставив руки в стороны словно только, что приземлилась. Прислушивалась к звукам. Шелест листьев. Конечно! Листья и аромат, который бывает только в лесу. Неужели она вернулась в родной лес!? Она распахнула глаза. Это был лес, но не ее. В своем лесу она каждую тропинку знает, каждое деревце и кустик. И ее лес растет не на склоне! До слуха Пашки долетел шум. Топот копыт, громкие выкрики. Пашка стояла на лесной дороге, которая поворачивала метрах в пятнадцати от нее. И вот из-за этого поворота и вылетел долговязый парень, с длинными руками и ногами. Большие глаза, распахнулись, увидев Пашку, пухлые губы раскрылись и с криком.

— Ащщ.

Он замахал своими длинными руками как ветряная мельница, стараясь затормозить. Поднялась пыль и парень остановился рядом с ней. Посмотрел на нее удивленно и выпалил.

— Что стоишь придурок, мотаем отсюда.

Он схватил Пашку за руку и потащил за собой. Пашка побежала, ничего не понимая, но звуки погони не дали ей времени на раздумья. Они шмыгнули вбок, сбежав с дороги в гущу леса. Понеслись среди деревьев, перескакивая через невысокие кусты. Спрыгнули с обрыва. На секунду остановились. Парень быстро огляделся и махнул рукой в сторону зарослей папоротника.

— Туда.

Папоротник здесь был выше, чем в лесу, где Пашка была лесничим. Парень повалил ее на землю, закрыл рот рукой и прижал своим туловищем к земле. Звуки погони стали ближе. Пашка не могла вздохнуть полной грудью. Мешала рука парня. Она делала короткие вздохи, стараясь делать как можно меньше шума.

— Смотрите лучше. Если не поймаем его, нам не поздоровится.

Где-то хрустнула ветка.

— Он там!

Шум погони стал удаляться. Парень убрал, наконец, руку и Пашка смогла вздохнуть свободно. Но тело по-прежнему прижимало ее к земле.

— Слезь с меня!

Пашка, вывернулась и пнула парня ногой.

— Уй! Че пинаешься?

— А нечего разлеживаться на мне! Тоже мне, диван нашел.

— Бешеный какой-то.

Пробурчал парень, потирая ушибленную ногу.

— Я вообще-то тебя спас. Неблагодарный.

— От кого? Они, похоже, тебя искали, а не меня.

— А им будто не все равно, одного привезти или двоих.

Проворчал парень.

— Пошли отсюда. Пока они не поняли, что не за тем погнались, надо убраться подальше. Тут неподалеку есть вход в пещеры. Его мало кто знает. Там перебьемся до темноты, а потом умотаем куда подальше.

— Что ты командуешь! С чего вдруг мне с тобой переть.

Парень выдохнул с нетерпением. Потом упер руку в бок, склонил голову набок и осмотрел ее с ног до головы.

— Судя по одежде, ты издалека и ничего не знаешь о здешних порядках. Хочешь в передрягу попасть? Прекрасно. Те ублюдки будут рады доставить своим хозяевам тело для жертвоприношений.

— Чего!

Пашка не поверила своим ушам. Жертвоприношение?

— Так ты идешь?

Парень оглянулся через плечо, направляясь к пещерам. Куда было Пашке деваться? Она действительно ничего не знала о здешних порядках. Да она даже не знала, где находится! А парень вроде ничего — нормальный. И она пошла следом.

— Тебя как зовут?

— Пашка.

Буркнула она. Она решила не говорить ему, что она девушка. Вспомнились слова женщины. Лучше будь Пашкой.

— Странное имя. Меня Чху зовут.

— А у тебя имя зашибись нормальное! Словно кто-то чихнул.

— Чихнул!?

Парень почесал затылок и пожал плечами.

— По-моему нормальное имя. Слышь пацан, а ты откуда, и че такой нервный?

— Издалека.

Коротко сказала Пашка и пошла вперед. Парень шел, следом разглядывая нового знакомого. Маленький, худенький, а бегает хорошо. Кепка странная, здесь таких нет, да и костюм тоже. Ну, костюм положим ничего, сойдет. Нечто подобное в городе носили. Новая мода пошла. Правда, позволить такие костюмы себе могут только богатеи. Неужто тоже из дома сбежал? Парнишка снял кепку, и ударил по ноге, стряхивая налипшую листву. Чху поднял взгляд на затылок и его рот раскрылся. На затылке был большой шрам, как от топора. Клок седых волос. Парень надел кепку. Видимым остался лишь небольшой пучок седых волос. Похоже, ему крепко досталось. Может потому и нервный такой? Чху кашлянул в кулак и прибавил шагу.

Вход в пещеру был скрыт разросшимися кустами дерна. Да входом это назвать было трудно, скорее лаз. С трудом продравшись через колючий кустарник, они на четвереньках влезли внутрь. Уходить далеко от лаза не стали. Как только пещера расширилась достаточно для того, чтобы можно было сесть и вытянуть ноги, они остановились. Разместились, как смогли, удобнее.

— Ну, что, давай знакомиться?

— Лучше расскажи мне о здешних порядках.

— А ты откуда пришел?

— Тебе какая разница?

— Ммммм, никакой. Но интересно.

Пашка только хмыкнула. Чху рассматривал ее, прищурив один глаз совсем не стесняясь.

— Чего пялишься! У меня, что рога выросли?

— Пока нет. А что должны?

Пашка от неожиданности даже не нашлась, что ответить. Чху усмехнулся и сжалился над ней.

— Ладно, не хочешь рассказывать не надо. Я тоже не горю желанием рассказывать о себе. Так с чего начать?

— С самого начала. Что это за место? Кто здесь рулит и вообще.

— Рулит? И как понять, что это за место? Ты задаешь такие странные вопросы, словно не знаешь, где находишься!?

Пашка мысленно прикусила себе язык. Вот пустоголовая. И как теперь выкручиваться? Не рассказывать же ему всю правду.

— Я не по своей воле сюда попал. Не помню ничего. Очнулся в лесу. Так, что не знаю где я.

Как в кино. Упал, сломал руку, потерял сознание, очнулся, гипс. Даже стыдно стало. Но, что поделаешь. Ей придется еще много врать, чтобы не раскрыть себя.

— Шрам у тебя на голове. Из-за него не помнишь? От такой раны и умереть можно.

Пашка непроизвольно дёрнулась. Но постаралась взять себя в руки. Только вот от пристального взгляда Чху ничего не укрылось.

— Понятно. Вернулся. Один вопрос ты… А все равно.

Внезапно, он передумал задавать вопрос, и Пашка испытала облегчение.

— В общем так.

Чху оживился. Поерзал и заговорил.

— Ты оказался в лесу, который вплотную примыкает к городу Нганми. Это главный город страны Зордания. У нас две власти. Одна мирская, другая, так сказать духовная.

— В смысле так сказать?

— В том то и дело, что, по сути, они управляют всем. Правитель только указания выполняет и всякой мелочью занимается. Но вид делается такой, что простые граждане верят, что правитель что-то может. А на самом деле, все решают жрецы.

— А почему у них такая власть? Из-за жертвоприношений? Держат народ в страхе?

— В точку. Тут не только жертвоприношения. Есть легенда. Было время, когда вся власть была в руках правителя Зордании. Этот правитель вдруг решил, что богам не нужны жертвоприношения и, не смотря на увещевания жрецов, прекратил резать ни в чем не повинных граждан. И боги, естественно, разгневались. И ниспослали на главный город огонь небесный, который открыл врата ада, дабы все увидели, от какого ужаса боги защищают людей. А тем жалко раз в год прирезать своего соотечественника, в благодарность за их нелегкий труд. И вырвались из преисподней твари жуткие. Полегло много народа, пока жрецы неустанно молясь и принося жертвы, не уломали богов сжалиться над грешными. Тогда боги поставили на том месте врата и обязали жрецов служить вдвое усерднее. Но, боги поставили условие. Если кто-то из смертных нарушит их обеты, то боги будут выпускать в мир монстров. На том месте, где находятся врата, был построен храм, а жрецы стали указывать правителю, что делать. Вот уже почти сто лет, дважды в год, проходят ритуальные жертвоприношения. А время от времени в мир попадают иные существа, и тогда жрецы проливают еще больше крови, чтобы боги даровали им силу победить вырвавшихся чудовищ. Как тебе сказка?

Пашка слушала с ужасом. И то, что Чху, рассказывал все так спокойно ее пугало еще больше. Лишь последняя фраза как-то не вписывалась в этот кошмар. Может это только рассказы? Неужели и вправду проливается столько крови?

— Если это сказка то, что на самом деле?

Парень пожал плечами.

— Кто ж знает. Жрецы не любят трепаться.

— Но ты ведь не веришь во все это?

— Я-то нет, но люди верят. Они запуганы.

— А ты значит не из пугливых!

Парень растянул рот в улыбке. Получилось забавно. Вообще Чху был немного смешным. Круглолицый с оттопыренными ушами, он обладал богатой мимикой. Говорил он легко, шутил и гримасничал. Причем выходило у него это мило. К тому же он был высоким и худым. Рубашка с длинными рукавами болталась на нем как на вешалке. А длинные ноги не помещались в этой крохотной пещерке. На вид ему было не больше восемнадцати.

— Ладно. С этим более менее ясно. Как у вас относятся к чужакам?

— Серьезно!? Ты, что собрался бродить в одиночку?

— А в чем проблема?

— Ну, ты даешь! У тебя хоть какие-то документы есть?

Пашка подумала о своем паспорте, здесь он бесполезен.

— Тогда забудь, что ты человек. Тебе ни кто воды не подаст, не то, что на ночлег пустить, или работу дать. Да какой там! Ты из леса вряд ли выйдешь. Первый же встречный прибьет.

— А ты чего не прибил?

Пашка разозлилась. Чего он на нее наехал?

— Считай, что я особенный. Или идиот. Как тебе нравится.

Он отвернулся и сжал губы. Похоже, парень злился. Внутри у Пашки тоже все бурлило, и хоть она и понимала, что в одиночку она здесь сгинет, извиниться не могла. С чего вдруг он о ней беспокоится? И словно отвечая на ее вопрос, Чху сказал.

— Ты можешь мне не верить, но я сыт по горло здешними порядками и с большим удовольствием насолю храму. Да и вдвоем, как-то веселее. Как ты на это смотришь?

— А куда я денусь? Выбора то у меня нет, если я хочу выжить.

Парень расплылся в улыбке, а Пашка вздохнула с облегчением. До ссоры не дошло. Ей так трудно было удержаться. Все, что происходило с ней, сводило с ума. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Подумать. Хотя, о чем тут думать! Похоже, тут нужно выживать. А чтобы выжить, нужен этот парень. Что ж, пусть так и будет.