Босс на всю голову

Елена Макарова, 2020

Меня зовут Лиля, и я худшая секретарша в мире. Поэтому, когда под Новый год начальник вызвал меня "на ковер", морально я приготовилась пополнить ряды безработных, но вместо увольнения получила предложение – руки и сердца. Никакой романтики в этом нет: босс хочет, чтобы я заключила с ним фиктивный брак. Зачем ему это? Почему он выбрал именно меня? Во всём этом еще предстоит разобраться, но одно знаю точно: выходить за него замуж я не собираюсь. Наверное… Содержит нецензурную брань.

10 глава

С самого утра я сидела на чемоданах. Представления не имела, куда мы едем, но раз Орлов приказал паковать чемодан, я это и сделала, уложив всё необходимое для недельного пребывания вне дома.

Подумать только, целую неделю с Орловым. И это не рядовая командировка, где я должна выполнять исключительно деловые поручения, а визит к его семье с целью правдоподобно отыгрывать роль влюбленной пары. После этой мысли отыскала в одном из ящиков комода давным-давно врученный Сашкой газовый баллончик. Не знала, рабочий ли еще, но на всякий случай спрятала в чемодан между одеждой. Надеюсь, никто не вынудит меня воспользоваться им.

Поудобней устраивала Морковку в переноске, готовя его к путешествию, когда в дверь позвонили. Как бы я не хотела увидеть кого-нибудь другого, но вопреки моим мечтаниям на пороге стоял Орлов.

За три месяца совместной работы я видела его исключительно в строгих безупречно сидящих костюмах, поэтому новый образ казался непривычным: соседского парня в обычных джинсах и свитере, что небрежно накинул объемный пуховик, даже не потрудившись застегнуть его, чтобы забежать в гости из соседнего подъезда. Никогда не думала, что но может быть таким… Простым.

— Вы готовы? — уже знакомым сердитым тоном осведомился, даже не удосужившись поздороваться. Оценивающим взглядом прошелся по мне, изучая словно манекен в витрине магазина.

Я выглядела под стать Орлову: тоже натянула любимые джинсы и точно такой же свободный свитер. Мы с ним точно близнецы. Или того хуже — влюбленная парочка с затуманенным от чувств рассудком, решившие что носить одинаковую одежду это очень мило и романтично.

Видимо, он также отметил это совпадение, иронично сделав комплимент:

— Хорошо выглядите, Лилиана.

Я расценила этот выпад как намек переодеться.

— Сейчас подберу что-нибудь другое, — хотела уйти, но он остановил, ведомый коварными мотивами:

— Не надо, так даже лучше.

— Все решат, что мы слишком стараемся, — предположила обратную сторону такой откровенной демонстрации отношений.

— Нет, — настаивал, — они любят такую слащавую романтику. Точно клюнут.

Настораживала с каким хладнокровием он рассуждал о том, как получше обмануть свою семью.

— Тогда я готова, — если его не смущал мой вид, то меня и подавно.

Орлов покорно исполнял роль носильщика, укладывая мои вещи в багажник, в который ранее грозился загрузить меня саму. Заглядывая в него, словно в разинутую пасть монстра, вновь становилось не по себе, как тогда в офисе. Теперь у меня, наверное, всегда будут возникать неприятные ассоциации при виде багажников.

Закончив с моим чемоданом, Орлов потянулся к переноске в моих руках, намереваясь отправить Морковку следом, словно тот еще одна поклажа.

— Он поедет в салоне, — возразила, бережно защищая питомца.

— Он? — насторожился Орлов.

Из-под теплого пледа, которым я укрыла клетку, нельзя было разглядеть кто именно в ней находится, поэтому чуть откинула ткань, демонстрируя своего друга.

— Зачем вы тащите с собой эту крысу? — скривился от вида Морковки.

Как можно спутать такого милого пушистика с длиннохвостой крысой с глазами-бусинками?

— Это не крыса, а Морковка! — возмущенно объявила, обвиняя Орлова в невежестве. Или он в принципе ненавистник всех животных? — За ним некому присмотреть, не могу же я оставить его умирать голодной смертью? Это бесчеловечно.

— Хорошо, — согласился, будто перебарывая себя, — берите свою крысу. Только, прошу, держите ее подальше от меня, — предупредил, строго грозя пальцем.

— У вас аллергия на шерсть? — наивно предположила.

— Нет, — громко захлопнул багажник, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, — на морковь.

Шутка? Я бы оценила ее, если бы она не источала столько сарказма. Оказывается, Орлову не чуждо чувство юмора.

***

Мы миновали центр, пересекли условную границу, разделяющую столицу и пригород, и всё дальше удалялись от цивилизации. В неизвестном направлении. Это тревожило.

— Вы так и не объяснили, где находится дом ваших родителей, — ненавязчиво начала расспрашивать. Следовало раньше этим поинтересоваться. Тогда бы Сашка хотя бы знал, где искать мой хладный труп в случае чего.

— В глухомань, которую они никак не могут оставить как пережиток прошлого и периодически сгоняют туда всю семью.

Столь странный ответ меня совсем не удовлетворил, а только больше сгустил краски, которые широкими мазками в моем воображении рисовали еще более мрачную и пугающую картину.

— Для чего? — пожалела, что газовый баллончик не под рукой, а далеко в чемодане.

— Полагаю, для поддержания семейных связей, — с кислой миной произнес, а я выдохнула, получив столь безобидный повод.

— А у вас трудности в общении с семьей? — сама не знаю, зачем начала расспрашивать о личном. Мы же не пара, чтобы я интересовалась его проблемами. Да мы даже не друзья.

Я задела сложную тему, поскольку Орлов сделался хмурым.

— Моя семья — это родители и брат, остальные — лишь паразиты, тянущие из меня деньги.

Уже слышала нечто похожее в его вчерашнем разговоре с отцом, но тогда не придала этому значения, посчитав незначительным. Подумала, это просто неверно подобранные слова в напряженной ситуации.

— Так что не старайтесь понравиться или подружиться с ними, — наставлял, диктуя правила поведении среди его циничных родственников. — Просто будьте милой и приветливой, и постарайтесь никого не…

— Что? — со злостью сверлила его взглядом, только он не видел этого, сосредоточившись на дороги. — Продолжайте, что вы замолчали?

— Никого не убить ненароком, — решился произнести вслух.

— Ну знаете ли!? — сложила руки на груди и показательно отвернулась. Стоило оставить должность секретаря, как он перестал сдерживаться и, точно как его настырный дружок, насмехался надо мной.

— Вы что, обиделись? — все-таки заметил мой жест. — Что такого я сказал? Правду?

— Правда как раз обиднее всего, — так же глядела в окно.

— Только не ревите, — взмолился, не готовый вновь пройти через это испытание.

— Из-за вас? — хмыкнула, вспоминая слова Сашки. — Вы этого не стоите.

— Как с вами сложно, Лилиана! — бессильно выпалил на весь салон.

— Как будто вы человек с легким характером!

Я могла припомнить множество случаев, когда он заставлял по нескольку раз переделывать документы из-за какой-нибудь незначительной мелочи. Видимо он тоже, знал свои грехи и даже не стал их оспаривать:

— Что вы завелись как сварливая жена?

— Вхожу в роль, — брякнула, не подумав.

Следующую мысль Орлов, полагаю, должен был оставить при себе, но импульсивно озвучил ее:

— Если бы я знал, что вы такая язвительная, ни за чтобы не попросил об одолжении.

— Одолжение!? — не стерпела такое извращенное искажение фактов. — Вы практически шантажом заставили меня выйти за вас!

— Не надо преувеличивать, — ему, точно как и мне мгновения назад, было неприятно выслушивать обидную правду, высказанную прямо в лицо.

— Это я еще преуменьшаю вашу подлость, — какая-то часть меня жаждала мести, и я говорила отвратительные вещи.

— Подлость!? — с отвратительным скрипом кожи он сжал руль. — Я подлый? — в нем разгоралась ярость. — Вы невыносимы! Сделайте одолжение: до конца поездки сидите молча.

Да с удовольствием! Не собиралась развлекать его беседой!

— Будьте любезны, сделайте мне точно такое же одолжение, — вежливо попросила об ответной услуги.

— С удовольствием!

— Вот и отлично!

По обоюдному согласию мы замолчали. Говорить не очень-то и хотелось: странным образом все наши диалоги превращались в препирательства и взаимные обвинения. Как же было проще, когда он был просто начальником, а я рядовым сотрудником.

Нашу “тихую идиллию” нарушил неожиданно раздавшийся непонятный механический стон, и машину повело в сторону. Орлов тут уже затормозил, останавливаясь на обочине.

— Что это было? — абсолютно не разбиралась в машинах, но догадывалась, что этот звук явно признак какой-то неисправности.

— Судя по сему, колесо, — равнодушно пояснил, выбираясь наружу, чтобы убедиться в этом воочию.

Меня обдало волной морозного воздуха, отчего еще меньше захотелось покидать теплый салон, но я последовала примеру Орлова и, кутаясь в куртку, встала рядом с ним напротив поломки.

— И что нам теперь делать? — здесь явно требовался мастер. — Кругом одни поля, — бегло окинула взглядом белоснежные равнины. — Мы тут замерзнем и умрем, — заговорил во мне безотчетный страх.

— Не паникуйте, — уверенный голос Орлова вселял надежду. — Здесь есть мужчина, способный решить эту проблему.

— Где? — оглядывалась по сторонам. Возможно, я не заметила подъезжающей машины? Но никого на многие километры не видно. Решила, что Орлов снова практикуется в юморе, но его лицо оставалось серьезным. — Так это вы про себя? — вдруг догадалась. С трудом представляла Орлова занимающегося ремонтом машины. Такие, как он, обычно ничего не делают сами, а нанимают других. — Вы сумеете заменить колесо?

— Сколько скептицизма в ваших словах, — распахнул багажник, на самом деле намереваясь демонстрировать мне свои способности механика. — По-вашему, я сразу родился директором корпорации?И жизни не знаю?

В кои-то веки я прикусила язык и не стала ничего отвечать. Неразумно злить человека, от которого в данный момент зависит твое благополучие.

Старались не мешать Орлову и наблюдала за его непостижимым для меня процессом замены колеса. Только иногда выполняла мелкие посильные поручения и подавала те или иные инструменты и детали.

Несмотря на маленький вклад в дело, но даже мои руки, спрятанные в шерстяные варежки, начинали мерзнуть. Боялась представить как окоченели пальцы Орлова в одних лишь тонких рабочих перчатка. Я начала проникаться к нему сочувствием. Понемногу возвращалось и прежнее уважение: он не только успешный бизнесмен, но и мужчина с руками, как говориться.

— Замерзли? — участливо поинтересовалась, когда он сложил все инструменты и захлопнул багажник, закончив с работой.

— Все в порядке, — отвергал любую заботу.

— Я знаю один отличный способ согреть руки, — собиралась поделиться “семейной тайной”. — Моя бабушка всегда так делала. Давайте, засовывайте руки ко мне в карманы.

— Не стоит, — растерялся от такого предложения. — Я погрею руки, как нормальный человек — в салоне машины.

— А я вам говорю, что так будет быстрее, — настаивала. — Ну же! — стянула свои варежки и схватила его оледеневшие пальцы. — Почему вы такой упрямый? Господин Орлов не принимает ничьей помощи?

— Это глупо, — вырывался, когда я пыталась запихнуть его руки в карманы своего пуховика. — Какие бабушкины методы, если есть печь?

— Вы сначала попробуйте! — непостижимым образом я удержала его ладони, переплетая наши пальцы.

— И долго нам так стоять? — спустя пару секунд поинтересовался, явно ощутив эффект от “бабушкиного метода”.

— Пару минут точно, — из-за того, что мы оказались лицом к лицу, я вынуждена была смотреть прямо в глаза. Разглядывала едва заметные темные крапинки в лазурной радужке, отмечая, что никогда не обращала внимание на эту его особенность. Следует отметить, что ранее я и не оказывалась так близко к нему. Если не считать того злосчастного падения в офисе.

— Где ваши дурацкие очки с такой толстой жуткой оправой? — вдруг спросил Орлов, чуть щурясь.

— Во-первых, они не дурацкие, а стильные, — призвала себя к смирению и не стала отталкивать Орлова за столь грубый выпад, — а во-вторых, я ношу их только, когда работаю за компьютером. У меня со зрением всё в порядке.

— Вам так лучше, — отметил. — У вас красивые глаза, — словно нарочно смущал расточительной любезностью.

— Спасибо, — хотелось отвернуться. Ощутила на себе магию очарования, из-за которой женская часть коллектива влюблена в Орлова. — Подождите, вы что, соблазняете меня? — пронзила меня внезапная догадка.

— Что вы о себе возомнили!? — его будто задела такая вероятность. Он рванул руки из карманов, заставляя трещать их по швам. По инерции меня потянуло к нему, и я врезалась лбом куда-то ему в лицо. — Вы разбили мне губу! — взвыл, хватаясь за кровоточащую рану. — Почему от вас одни несчастья? Вы что, прокляты?!