Кукиш с икоркой

Елена Логунова, 2005

Тележурналистке Елене предложили весьма заманчивую халтурку: немного поработать частным сыщиком. Банкирша Рябушкина вызвала «скорую детективную помощь», чтобы отыскать невесту своего сына Людочку, удравшую прямо со свадьбы. Просмотрев кассету, записанную в тот злополучный день, Елена пришла в ужас: оказывается, в бегстве Людочки виновата она и ее семейство! Они как раз сидели в летнем кафе и видели, как девушка в подвенечном платье рванула из парка под смех и улюлюканье Лениного мужа. А все из-за того, что их сынок простодушно объявил на весь парк: невеста похожа на снеговика! Теперь Елена просто обязана довести расследование до победного финала. А на следующий день она узнала, что ее заказчица умерла, оставив сыну огромное наследство. Странная девушка эта Людочка! Кто же сбегает от богатого жениха?..

Суббота

— Мама! Смотри, как он катается! — завопил Масяня, нетерпеливо подпрыгивая на верхней площадке детской горки.

Я послушно подняла голову, со страхом отследила, как ребенок вниз головой слетел с горки на животе, и сказала именно то, чего от меня ждали:

— Он замечательно катается!

Мася просиял и сообщил:

— Он будет еще!

В третьем лице малыш важно именовал самого себя.

— О, сколько угодно! — сказала я, при виде Масиной радости намертво задавив возникшее было у меня желание отчитать сынишку за испачканные штаны и порчу новой рубашечки. Одежда была художественно измазана солидолом, который трудолюбивый ребенок в разрушительном порыве собственноручно добыл из подшипника сломанной карусельки. Правда, карусель сломали еще до нас.

Малыш снова полез на горку. Я вздохнула и уткнулась в книжку, текст которой был выведен на дисплей карманного компьютера.

— Привет! Что читаем? — неожиданно нависнув над моей лавочкой, спросила Ирка.

Я замешкалась с ответом. Сидящий рядом со мной Колян насмешливо хмыкнул.

— Так, ничего особенного, — уклончиво ответила я, поспешно пряча «наладонник» в сумочку.

Читала я новый роман про Гарри Поттера, но признаваться в этом Ирке мне совсем не хотелось. Моя милая подруженька, посмотрев голливудское кино про мальчика-волшебника, неожиданно впала в настоящую поттероманию. Она взахлеб читала книжки мадам Джоанн К. Роулинг, к месту и не к месту цитировала их, купила себе очки в круглой оправе и, отдавая распоряжения подчиненным и супругу, оттопыривала указательный палец на манер волшебной палочки. Мне такое идолопоклонничество казалось нездоровым, но из уважения к чувствам подруги я все же прочитала первую книжку и… неожиданно увлеклась! На мой взгляд, эпическому повествованию о многотрудной жизни маленького колдуна катастрофически не хватало динамики, но атмосфера волшебной сказки затягивала. Теперь я читала уже пятую книжку серии — разумеется, не забывая время от времени аргументированно критиковать это произведение. Колян надо мной тихо посмеивался, а над Иркой откровенно потешался.

— А где Моржик? — спросила я, чтобы сменить тему.

— Расплачивается с таксистом, сейчас придет, — Ирка не глядя махнула рукой за спину.

— Крекс, пекс, фекс! Моржик, появись! — с легким завыванием призвал Колян, щелкнув пальцами.

Ирка посмотрела на него с подозрением.

— Учусь колдовать, — нимало не смутившись, ответил Колян. — Осваиваю классические заклинания.

— Крекс, пекс, фекс — это никакое не заклинание, — презрительно сощурилась Ирка.

— А вот и я! — Удачно избежав столкновения с детским велосипедом, к нашей лавочке приблизился Иркин супруг.

— А ты говоришь — не заклинание! — укорил Ирку Колян. — Действует же! Привет, Морж!

Мужчины обменялись рукопожатиями и сразу же устремили жаждущие взоры в сторону летнего кафе.

— Девочки, вы мороженое будете кушать? — предупредительно спросил Моржик.

— А вы, мальчики, будете кушать пиво? — догадалась Ирка.

Колян мечтательно зажмурился, сжал правую руку в кулак, а потом выбросил растопыренные пальцы вперед, словно бросил в сторону кафе пригоршню воздуха, и вскричал:

— Эне, бене, раба! Пиво, появись!

Моржик захохотал, а Ирка скривилась:

— Эне, бене, раба — это…

— Это никакое не заклинание, я знаю, — поторопился сказать Колян. — Но оно тоже работает: видишь, к столику бежит официантка с подносом, а на нем — кружки с пивом! — И Колян подставил раскрытую ладонь Моржику.

Тот немедленно хлопнул по ней, и оба захохотали таким вредным смехом, что Ирка негромко зарычала, и даже я пожалела об отсутствии у меня в данный момент обыкновенной, бумажной книги про Гарри Поттера. Увесистым томиком госпожи Роулинг хорошо было бы треснуть наших весельчаков по макушкам, враз перестали бы насмехаться!

— Эне, бене, раба! Квинтер, финтер, жаба! — слаженно декламировали, маршируя в сторону кафе, Колян и Моржик.

— Мальчишки! — фыркнув, я встала с лавочки.

Ирка, зыркнув вслед удаляющимся мужикам, толкнула меня обратно, села рядом и сказала:

— Не спеши, давай немного посидим тут, в тишине и спокойствии!

Я изумленно воззрилась на нее, с трудом удержавшись, чтобы не покрутить пальцем у виска. Детская игровая площадка в парке — это последнее место, где я стала бы искать тишины и спокойствия! Трели велосипедных звонков, рычанье инерционных машинок, стук мячей, топот ног, разноголосые вопли детишек и скрип качелей сливались в дикую какофонию, которую нормальный взрослый мог переносить либо под общим наркозом, либо в состоянии глубокой медитации, либо будучи приставленным в качестве надзирателя к любимому ребенку.

— Мамулечка! Смотри, как он сейчас шваркнется! — из фонового шума вырвался звонкий голос Масяни.

Употребленный малышом глагол мне очень не понравился, поэтому я мигом слетела со скамейки, стартовала на голос и успела как раз вовремя, чтобы подхватить Масяню, шваркнувшегося с горки в полном соответствии с программным заявлением.

— Колюша! Нельзя перегибаться через перила! Ты чуть голову себе не разбил! — В сердцах я шлепнула ребенка по попе, выбив из штанов небольшое облако пыли.

— Котеночек мой! — нарушая воспитательный процесс, заворковала подоспевшая Ирка. — Масюшка-кисюшка-поросюшка! А вот что тетя Ира даст хорошему мальчику?

— Где это тетя Ира видит хорошего мальчика? — мрачно проворчала я.

— Конфету! — завопил Мася, вырываясь из моих рук и стремительно врубаясь в Ирку.

— Две конфеты! — в тон ребенку выкрикнула подруга, доставая из кармана «Твикс».

Мася деловито зашелестел оберткой, и это позволило нам оттащить его от горки, переместив за столик кафе. Колян с Моржиком еще топтались у стойки, оживленно обсуждая преимущества светлого «Левенбрау» перед темным «Туборгом».

— Три двойных пломбира и два по пятьдесят коньяку, — скороговоркой сказала Ирка подошедшей официантке и перевела унылый взгляд на меня: — Ты же будешь коньяк?

— Конья-ак? — подняв брови, повторила я. — Раз мы пьем коньяк — значит, что-то случилось. И, судя по твоему безрадостному виду, это «что-то» не относится к числу приятных сюрпризов! Ирен, рассказывай!

— Я только закурю! — Ирка вытащила из кармана пачку сигарет.

Тут уж я откровенно заволновалась:

— Ирусик, ты же не куришь!

— Пожалуй, пора начать, — мрачно сказала подружка. — Говорят, это здорово успокаивает.

Я внимательно смотрела на ее руки: они заметно дрожали. Успокоиться подружке действительно не мешало. Трясущимися пальцами Ирка потянула сигарету и уронила всю пачку под стол. Я поспешно нагнулась, подняла коробочку и выпавшую из нее свернутую бумажку.

— Ленка, у меня проблема! — ничего не заметив, пожаловалась Ирка. — У меня завелся этот… как бы его назвать…

— Герпес? — сочувственно предположила я.

— Хуже! Кавалер! — Ирка стукнула кулаком по столу, заставив пепельницу подпрыгнуть, успокаивающе улыбнулась Масяне и предприняла безуспешную попытку раскурить сигарету с фильтра.

Я удивленно моргнула, не сумев сразу придумать такого кавалера, который был бы хуже герпеса. Это кто же за ней ухаживает, интересно? Кощей Бессмертный? Совершенно машинально я развернула бумажку, выпавшую из сигаретной пачки, пробежала глазами короткий текст и остолбенела. Аккуратными печатными буквами на полоске бумаги было написано: «Поттер Гарри — колдовская харя!»

— Это… это? — Я слабо взмахнула бумажкой и уставилась на подругу с немым вопросом.

— Ах, это Моржик! — Ирка вырвала у меня записку, скомкала ее и бросила в пепельницу. — Понимаешь, он ревнует.

— Моржик ревнует тебя к Гарри Поттеру?! — Я вытаращила глаза, как вареный рак. — Ирка! Ты же не хочешь сказать, что за тобой ухлестывает несовершеннолетний литературный персонаж?!

— Ты меня за идиотку держишь? — ощерилась подруга.

Я только моргнула.

— Поттер тут совершенно ни при чем! Моржик ревнует меня в том смысле, что… Ну, ему кажется, что я слишком увлеклась волшебной сказкой и стала уделять меньше внимания лично ему. Сдается мне, он немного комплексует, потому что бесконечно далек от прорицательства, превращений, гербологии и зельеделия.

— Ну почему, с зельеделием у Моржика, по-моему, как раз неплохо, — справедливости ради возразила я. — Вспомни, какую он самогонку из облепихи делает!

— Это да, — Ирка немного смягчилась. — Но в целом всякие магические штуки Моржику чужды, и он по-детски сердится на меня за мой новый интерес. Вот, взял моду обзывать последними словами бедняжку Гарри Поттера. «Колдовская харя»! Фу, как грубо!

— К черту Гарри Поттера! — Я тоже сделалась грубой. — Что там у тебя с поклонником?

— О-ох! — Подруга вздохнула так, что скомканная бумажка с пасквилем на мальчика-волшебника выпорхнула из пепельницы и улетела прочь, как живая. — Представляешь, захожу я на днях в зоомагазин…

— Зачем это? — невольно заинтересовалась я.

Ирка сделалась краснее, чем чай каркаде.

— Хотела купить сову, — неохотно призналась она, посмотрев на меня исподлобья.

— Мама моя родная! — слабым голосом протянула я.

— Моя мама! — немедленно заспорил со мной Масяня.

Удивительно кстати подоспевшая официантка поставила перед малышом вазочку с пломбиром, и дискуссия на тему, чья именно мама была помянута, умерла в зародыше.

— Ирка, ты хотела купить себе сову, как у Гарри Поттера? Чтобы посылать с ней письма? — Я смотрела на подругу с недоверием.

К недоверию примешивалась добрая толика восхищения. Колоритнейшая фигура моя Ирка! Личность цельная и неделимая!

Потом я представила себе, как получаю от подружки письмо с совиной почтой, и подавилась коньяком. Воображаю: сижу я себе в студии, веду занудный прямой эфир с каким-то ответственным товарищем, и тут стекло аппаратной — бац! — и вдребезги, свет софитов заслоняет здоровенная распластанная тень, и на стол передо мной с утробным уханьем шмякается взъерошенная сова! «А вот кто-то из телезрителей хочет задать вопрос нашему гостю без помощи телефона!» — спасая ситуацию, светским тоном говорю я. И, напряженно улыбаясь в объектив, отвязываю от птичьей лапки рулончик исписанного пергамента…

— А вот и мы! — над нашим столиком нависла сдвоенная тень Моржика и Коляна. — Надеемся, вы без нас скучали?

— Смертельно! — сквозь зубы процедила Ирка, посмотрев на искрящегося весельем Моржика таким взглядом, словно произнесенное ею слово могло иметь силу непоправимого проклятья.

Толстокожий Моржик очевидного раздражения супруги не заметил и крикнул официантке:

— Барышня! Локомоторс пиво!

— «Локомоторс» — это поттеровское заклятие транспортировки, — отчетливо скрипнув зубами, пояснила мне Ирка.

— Я знаю, — сказала я.

И тут же прикусила язык. Не буду признаваться, что я тоже чуток мерекаю в поттеровщине, хватит с нас и одной помешанной на магии!

В присутствии Моржика и Коляна разговор о поклоннике, занимающем в Иркином персональном хит-параде место ниже герпеса, продолжения не получил. Конспиративно болтая о разной ерунде, мы с Иркой налегли на пломбир. Подружка, пребывая в растрепанных чувствах, потребляла лакомство не вдумчиво, то и дело проносила ложечку мимо рта и несколько раз капнула подтаявшим мороженым себе на блузку.

— Дорогая, будь поаккуратнее! — Моржик предупредительно подал супруге бумажную салфетку.

Ирка слабо улыбнулась в ответ, развернула салфетку, и ее тусклая улыбка мгновенно погасла. В середине свернутой салфетки лежала узкая бумажная полоска, похожая на обрывок серпантина. На ней весело прыгающими буквами было выведено: «Гарри Поттер — обормоттер!»

Иркины глаза расширились до диаметра ружейного дула, а зрачки сделались похожими на мушки прицела. Подруга подняла голову и пристально посмотрела на мужа. Моржик остался совершенно невозмутимым, более того, он казался весьма довольным собой и окружающей действительностью и сиял внутренним светом, как накрытый шалью торшер.

— Батарея… огонь! — провокационно шепнул Колян.

Ирка по команде яростно скомкала салфетку вместе с запиской и швырнула ее в Моржика.

— Еще снаряд? — Мой собственный муж любезно предложил Ирке новую салфеточку, из складок которой изящным завитком предательски торчал узкий бумажный хвостик.

Не дожидаясь, пока подметное письмо обнаружит гневливая Ирка, я быстро потянула за хвостик и вытащила вторую записку. «На стихи про мага нам не жаль бумаги!» — было написано в ней.

Неэкономное отношение к бумаге я еще могла понять: записочку накалякали на полоске все той же салфетки. Дикое раздражение у меня вызвал совсем другой факт: множественное местоимение «мы» свидетельствовало о том, что очередной стишок Моржик сочинял не один. Выходит, и мой собственный муж примкнул к антипоттеровскому движению!

Я почувствовала, что мои зрительные органы тоже превращаются в огнестрельное оружие. Вдвоем с Иркой в этот момент мы должны были выглядеть, как зенитное орудие и станковый пулемет. Подруга хотела что-то сказать, но не смогла, только звонко щелкнула зубами. Это прозвучало так, словно клацнул ружейный затвор.

— Эти двое сговорились! Вот почему они так долго торчали у стойки — глупые записки на казенных салфетках писали! — обличительно вскричала я, некультурно ткнув указательным пальцем в Коляна и Моржика поочередно.

Колян дунул на мой перст, как будто это был дымящийся пистолет, а потом аккуратно нацепил мне на палец бумажное полукольцо.

— Не читай это! — вскричала Ирка, хватая новую полоску салфеточного папируса и широким жестом отбрасывая ее прочь.

— Это же было самое лучшее стихотворение, наше избранное! — искренне расстроился Колян.

Я не выразила ему сочувствия. Обернувшись, я проводила взглядом улетающий обрывок. Подхваченный ветром, он легко заскользил по воздуху и прибился к стайке конфетти. Бумажными кружочками, рисовой крупой и мелкими монетами как раз в этот момент осыпали жениха и невесту, выгуливающихся по парковой аллее в полном парадном обмундировании.

Увидев невесту, Ирка мгновенно забыла все свои обиды. Моя подруга — жутко сентиментальная особа! Бракосочетание кажется ей столь трогательной церемонией, что при одном виде свадебного кортежа на глазах у нее появляются слезы умиления. Меня это ужасно раздражает — особенно если в этот момент Ирка сидит за рулем, и неуместное слезотечение ухудшает ее водительское мастерство, так что ведомая подругой «шестерка» рискует протаранить тот самый свадебный кортеж!

— Мама! Что это? — на перемазанной пломбиром мордочке Масяньки отразилось живое любопытство.

Ложечкой ребенок указывал на нарядную группу в облаке конфетти.

— Масянечка, смотри, смотри! — неумеренно восторженная Ирка подхватила малыша со стула и поставила на собственные колени — очевидно, для того, чтобы ему лучше было видно. — Посмотри, кто это там, такой красивый, белый?

Мася с сожалением оглянулся на отдалившуюся от него мисочку с бугрящимися в ней колобками мороженого, а потом послушно посмотрел на невесту, вытянул указательный пальчик и громко крикнул:

— О! Снеговик!

Боюсь, это бестактное заявление было слышно и на аллее. Во всяком случае, невеста, дотоле со смехом укрывавшаяся фатой от сыплющихся на нее монет, замерла и в полной неподвижности сделалась еще больше похожа на упомянутого Масяней снеговика. Пышный кринолин подвенечного платья здорово смахивал на искрящийся снежный ком, серебристая шапочка с вуалью походила на перевернутое ведерко, а яркую полосу губной помады на расстоянии вполне можно было принять за классическую морковку носа.

Не удержавшись, я хихикнула. За моим плечом в голос густо захохотали Колян и Моржик.

— Перестаньте! — страшным шепотом засвистела Ирка, сконфузившаяся одна за всех.

— Красивый снеговик! — постановил Масяня. И в тишине, прерываемой лишь нашими сдавленными смешками, забил последний гвоздь в крышку гроба: — Большой и толстый!

Этого бедняжка невеста вынести уже не смогла! Подхватив пышные юбки, она прорвала кольцо столпившихся вокруг гостей и напрямик через клумбу побежала на улицу. Гневно загудел троллейбус, заревели клаксонами машины, со скрежетом затормозило такси. Я быстро посмотрела на Ирку. Она застыла, словно ее в момент прихватило морозом, и сама в этот момент походила на снежную бабу, по недоразумению слепленную с широко разинутым ртом.

По оживленной многорядной улице прочь от парка уносилась машина такси. Из-под захлопнутой задней дверцы, трепеща, как крыло пойманной бабочки, торчал хвост тюлевого шлейфа.

— Да-а-а, — протянул Моржик, когда гости свадьбы отмерли и покинутый жених запоздало побежал к дороге, на которой уже простыл след его невесты. — Вот это, я понимаю, драма!

— А ты: «Гарри Поттер, Гарри Поттер!» — тут же попенял ему Колян. — Радоваться надо, что твоя жена втюрилась в сказочного героя, к нему она уж точно не убежит!

Удивительное дело, но Ирка пропустила очередной «наезд» на Поттера мимо ушей. Я решила, что ее так сильно потрясло внезапное бегство невесты, но ошиблась.

— Он был здесь! Он ходит за мной по пятам! — в отчаянии шепнула мне подруга, когда мы всем составом покинули кафе, чтобы уйти подальше от гостей расстроенной свадьбы.

Колян вполне разумно предположил, что граждане, огорченные срывом торжества, могут предъявить нам претензии. Ведь это не кто-нибудь, а наш Масянька деморализовал новобрачную нелестным сравнением с большим и толстым снеговиком!

— Мася ни в чем не виноват, у ребенка богатое воображение, что тут плохого? — унося малыша подальше, отбивалась я от несправедливых упреков.

— Боже, какой кошмар! — Ирка на бегу заламывала руки.

— Да ладно тебе, кошмар! — сердито сказала я, поставив Масяню на ноги и оглянувшись на поотставших мужиков. — Не догонят эту невесту — найдут новую! Мало, что ли, желающих покрасоваться в платье с фатой!

— Кошмар не в этом! — сказала Ирка. — Мой кавалер, ну, тот самый, из зоомагазина, он следит за мной! Я видела, он сидел на дереве! Там!

Подруга махнула рукой в сторону покинутого нами кафе. Я зорко оглядела ближайшие деревья и на одном из них увидела белку, а на другом — дятла. Белка трещала шишкой, а дятел ничего не делал, только внимательно косил на нас блестящим глазом. Это, что ли, ее кавалер из зоомагазина?!

Я уже открыла рот, чтобы наконец спросить Ирку о личности ее таинственного поклонника, но тут нас догнали мужья, и интересный разговор пришлось отложить.

Поздним вечером, когда Масяня уже крепко спал, я позвонила Ирке по телефону и, изнывая от любопытства, спросила:

— Так что там с твоим зоологическим поклонником?

— Рассказываю по порядку, — деловито зашептала подруга. — Зашла я в зоомагазин… Уже говорила тебе, я хотела завести сову…

— А завела поклонника, — подсказала я, не желая ничего больше слышать о магических животных.

— Да он сам завелся! — вскричала Ирка. И тут же снова понизила голос. — Такой оказался заводной, просто ужас!

— А чем ты его завела? — полюбопытствовала я. — Ты призывно смотрела ему в глаза, плотоядно облизывалась, расстегивала пуговицы на блузке и виляла бедрами?

— Еще чего! — возмутилась подруга. — Ничего такого я не делала!

Если верить Ирке, она строевым шагом вошла в «Зоомир», не оглядываясь по сторонам, протопала к прилавку, там коротко спросила сову, получила отказ, безотлагательно совершила действие по команде «Кру-гом!» и вышла из магазина, чеканя шаг, как курсант кремлевской роты. Трудно было бы придумать линию поведения, менее похожую на женское кокетство! А принимая во внимание Иркины данные — сто кило веса и проходимость танка «КВ», проведенная подружкой демонстрация силы могла заинтересовать разве что представителя вражеского военного блока.

— Что-то в этом духе я и подумала, когда он увязался за мной от клеток с кроликами, — призналась Ирка. — Симпатичный блондин примерно моих лет, атлетически сложенный, в голубых джинсах и футболке, похожий на спецназовца в штатском.

— Ты решила, что он предложит тебе записаться в морскую пехоту? — я захихикала. — Это было бы забавно! Только вообрази: ты, жена Моржика — «морской котик»!

— Это совсем не смешно! — Ирка рассердилась. — Ты представь: я иду по улице, а он неотступно чешет за мной! Я один квартал прошла, второй, а он все идет, как бычок на веревочке! Я и думаю: чего этому бычку от меня надо? Развернулась, пошла ему навстречу!

— А он?

— А он разулыбался, как королева красоты, руки растопырил и говорит: «Ируня!»

— Как?!

— Видишь, даже ты не знала, как меня называли в ранней юности! Да, Ируня! — В голосе Ирки послышалось отчаяние. — Говорит он мне: «Ируня! Вот мы и встретились!» А хуже всего то, что я на него смотрю — и вроде морда мне его знакома, но смутно, словно я его во сне видела! А наяву точно никогда не встречала!

— Может, ты забыла? Наверно, вы просто давно не виделись, как раз с вашей общей ранней юности.

— Да клянусь тебе, никогда в жизни я не видела этого мужика! Уж я бы его не забыла, говорю же, парень видный, симпатичный, — Ирка тоскливо вздохнула. — И вот мы стоим посреди тротуара. Я на него смотрю, как баран на новые ворота, и он на меня таращится, как мышь на крупу, аж облизывается, вот-вот накинется! Тут я не выдержала и строго так говорю: «Мужчина, вы обознались! Мы с вами не знакомы и никогда прежде не встречались!» А он тихо так, вкрадчиво отвечает: «Мы с тобой, Ируня, знакомы по прошлой жизни». Тут я решила, что он форменный псих, и шарахнулась от него прямо через дорогу, чуть маршрутку не затоптала.

— А он? — снова повторила я.

— А он так и остался стоять в своих тесных джинсах, как памятник голубым мечтам моей далекой юности, — с отчетливым сожалением вздохнула подруга. — Я ведь в ранней молодости именно о таком кавалере мечтала, точь-в-точь!

Я помолчала, решительно не зная, что на это сказать.

— Ну вот, а теперь этот псих из прошлой жизни все время вторгается в мое текущее существование, — грустно сообщила Ирка. — Нынче вечером, например, я увидела его в парке. Он сидел на дереве, как эльф-переросток, и с интересом наблюдал за тем, как я ем мороженое.

— Да уж, это было очень увлекательное зрелище! — съязвила я.

— Судя по многочисленным жирным пятнам на блузке, наверняка, — кротко согласилась подруга. — Лен! Что мне теперь делать? Я ведь Моржика люблю и совсем не хочу наставлять ему рога.

Из соображений такта я удержалась от остроумного замечания о том, что рогатый морж стал бы новым чудом природы, и сказала:

— Все очень просто. Этого твоего кавалера надо отшить.

— Пришить? — не расслышала Ирка. — В принципе, я готова убить любого, кто встанет между мной и любимым мужем, но ведь не так сразу…

— Добрая ты моя, — похвалила я подругу. — Ладно, не горюй, мы придумаем, как избавить тебя от назойливого поклонника!

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и на том закончили разговор. Я тихонько забралась в кровать, где уютно посапывал Колян, и почти сразу уснула. Но, очевидно, мое подсознание начало работать над поставленной задачей сразу же, потому что всю ночь до рассвета мне снились назойливые поклонники в голубых джинсах. Поштучно и целыми батальонами они ходили за мной по пятам, волоча на веревочках кроликов, сов, жертвенных бычков и тележки с мороженым. Наиболее настырные экземпляры, подобравшись ко мне поближе, начинали интимно нашептывать что-то о нашей общей прошлой жизни, и лишь один красавец тихо сидел на суку кривой сосны, томно вздыхая и нежно поглаживая ручного дятла, пока я не сбила его с дерева метким броском бумажной салфетки, в которую был завернут добрый обломок кирпича. На кирпиче руническими письменами было начертано какое-то предсказание, но я не смогла его разобрать.