Миллион за теорему!

Елена Липатова, 2019

Разве можно представить математику как приключение, полное неожиданных событий, семейных тайн и подстерегающих на каждом шагу опасностей? Но именно оно ждёт четырнадцатилетнюю Бекки Гриффин, волею судеб оказавшуюся в университетском городе Ньютоне. С детства увлечённая математикой, она умудряется попасть на турнир, в котором могут участвовать только мальчики, и оказывается в вихре нешуточных математических дуэлей и интриг взрослых. Читателя ждут не только турнирные баталии и путешествия по средневековым подземельям, но и интересные исторические факты и, конечно, увлекательные задачи, хитроумные загадки и головоломки. Для среднего школьного возраста.

Часть вторая

По закону чести

Глава 1

Дуэль на квадратных уравнениях

Это случилось на третий день, в понедельник, после двух вводных лекций и консультации. Занятия проводили профессора академии, и Бекки слушала во все уши. Пока ей было понятно всё — почти всё! — и даже незнакомые обозначения не пугали. Лекции шли подряд, с короткими перерывами. Лекторы были молодыми, а один показался Бекки чуть ли не ровесником. Они поднимались на кафедру без конспектов и с сияющими глазами говорили о том, чего не найти ни в одном учебнике. Здесь был передний край математики, и от одной мысли об этом у Бекки захватывало дух!

…Когда в лекционный зал стремительно вошёл Стив, парни из матшколы вскочили и захлопали. Остальные после короткого замешательства неуверенно присоединились к аплодисментам.

Стив помахал рукой и взлетел на возвышение.

— Простые числа — атомы арифметики! — с ходу начал он. — Их важность объясняется тем, что любое число можно получить перемножением простых чисел. Например:

21 = 3 · 7,

40 = 2 · 2 · 2 · 5.

Первый известный нам человек, который составил списки простых чисел, — библиотекарь из Александрии по имени Эратосфен. В третьем веке до нашей эры он смог найти первую тысячу простых чисел способом, который позднее получил название «решето Эратосфена». Как он это сделал? На удивление просто! Сначала он выписал все числа от единицы до — ну, например, ста…

Стив подошёл к доске и с видом победителя — как будто это он сам придумал «решето Эратосфена»! — записал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13… 100.

–…потом вычеркнул каждое второе число, следующее за «простой» двойкой (делится на два). Затем — каждое третье, следующее за «простой» тройкой (делится на три), и т. д. В результате у него остались числа, которые делятся только на единицу и на себя — простые!

Эту лекцию Бекки слушала, как сказку! Стив жонглировал именами и странами, с восхищением рассказывал о школе Пифагора и пифагорийцах. Он говорил о неудачах и открытиях гениев прошлого так, словно все они были его ближайшими родственниками! Но главным его коньком были простые числа. Бекки не подозревала, сколько жизней было принесено в жертву этому невинному ряду: из-за простых чисел сходили с ума, бросали семьи и даже совершали самоубийства! Простые числа оказались опасными, как глаза питона: они завораживали исследователей кажущейся простотой. А потом питон разевал чудовищную пасть и заглатывал незадачливую жертву вместе с ботинками.

–…Вот, например, такая «простенькая» закономерность… Ещё не доказанная…

Стив обвёл глазами аудиторию, поиграл своими треугольными бровями и с видом фокусника записал на доске несколько примеров:

4 = 2 + 2,

6 = 3 + 3,

8 = 3 + 5,

10 = 3 + 7,

12 = 5 + 7 и т. д.

— Это называется… — начал он.

— Гипотезой Гольдбаха^[7]! — негромко откликнулся парень в полосатом шарфе. — «Любое чётное число, большее двух, можно записать как сумму двух простых чисел».

Голос показался знакомым. Бекки оглянулась — и тут же спрятала лицо, уткнувшись в тетрадь. Ну да, это был Мартин Краммер — тот самый парень, который произвёл такой ажиотаж в Волочке. Тогда она выглядела иначе — в юбке ниже колен и в шляпке с бантиками. Вряд ли он её запомнил, но кто знает?..

…Стива забросали вопросами. Парни из матшколы непринуждённо вступали с ним в спор, ссылались на неизвестные Бекки статьи и употребляли непонятные термины. Стив с уважением выслушивал каждого. Это был не учебный диспут, а разговор на равных.

Бекки тоже хотелось задать вопрос, насчёт того же Гольдбаха: почему доказательство его гипотезы так архиважно? Может, её и доказать-то нельзя!

Но пока она подбирала слова, Стив взмахнул широкими рукавами профессорской мантии и улетел…

…то есть, конечно, вышел — в коридор, через дверь, как положено! Просто на секунду он показался Бекки похожим на майского жука. Ей даже послышалось, что он что-то прожужжал на прощание…

— Эти, из матшколы, действительно соображают, — неохотно признал Дон. — Вот только слишком выпендриваются перед Стивом. Не по мне это!

— А кто он такой, этот Стив? — спросила Бекки.

Они стояли в коридоре у окна, дожидаясь сигнала на самоподготовку. Так значился в расписании перерыв между лекциями и домашними заданиями. Организаторы советовали использовать это время для общения, но знакомства завязывались с трудом. Из сорока трёх человек, прошедших отборочный тур, двадцать хорошо знали друг друга по матшколе. Они держались обособленно, на лекциях сидели спаянной группой, а перемены проводили в закрытом клубе. Когда Бекки хотела зайти в это таинственное помещение, у неё спросили код, которого она, естественно, не знала.

— Ты правда не знаешь, кто такой Стив?! — поразился Дон. — Ну ты даёшь! Стив — это… это класс! А ещё Кевин говорил…

Услышав в сто первый раз про Кевина, Бекки сморщилась, как будто проглотила лимон.

— Ну ты же сам спросил, — добродушно улыбнулся Дон. — Да и Кевин тут ни при чём, потому что про Стива все и так всё знают.

— Да что знают-то?

— Об этом весь Ньютон говорит! О том, что Стив почти доказал теорему Румбуса. Ту самую — «ФОРМУЛУ ЦВЕТКА»!!!

Румбус… «Формула цветка»… Значит, и история про Кристофа и Глорию не выдумка, не красивая сказка…

— Он её почти доказал, — повторил Дон. — То есть он думал, что нашёл доказательство, а потом это доказательство посеял. Ха-ха! Представляешь? Такое только со Стивом может быть! Три года как в трубу!

— А-а…

— Вот тебе и «а-а»! Папку с доказательством чудом нашли! Стив чуть с ума не сошёл от радости, представляешь? Но…

— Снова потерял?

— Хуже! Стал на радостях перепроверять — и нашёл ошибку. Чуть с ума не сошёл от горя! Теперь ещё три года будет доказывать! А готовое доказательство лежит себе тихо-мирно в подвалах академии — может, как раз под нами…

–?!

Захлёбываясь словами, Дон рассказал про Румбуса и зашифрованное послание, замурованное в «капсуле времени». Бекки слушала замерев. Это какую же силу воли надо иметь, чтобы за сто лет даже не попытаться заглянуть в эту капсулу!

— Неужели все математики такие честные? — удивилась она. — Не могут схитрить — даже если в результате их ждёт мировая известность и огромное вознаграждение?

— Может, и честные, — пожал плечами Дон. — Хотя я очень сомневаюсь… Уверен, что кто-нибудь давно залез бы в эту капсулу, если бы знал, где она! Академия огромная, в библиотеке несколько ярусов, три — под землёй. Одним словом, без карты там нечего делать.

Хлопнула дверь. Из соседнего класса донеслось сердитое «бу-бу-бу», прерываемое свистом и топотом. По коридору пробежал приятель Дона.

— А вы чего тут торчите? — крикнул он. — Все давно в триста пятой!

— А что там?

— Дуэль! Между нашим и «полосатиками»!

При слове «дуэль» Дон подскочил, как кузнечик.

— Бежим! — позвал он Бекки. — А может, ты и про дуэли не слыхал? Ну, знаешь!..

Триста пятая аудитория гудела! У доски стояли секунданты — трое старшекурсников в квадратных шапочках с кистями и магистерских мантиях. Зрители толпились вдоль стен, многие сидели на столах и подоконниках. В центре, плечом к плечу, стояли четверо в синих вельветовых куртках и шарфах. Одного из них, Карла Ригана, Бекки заприметила ещё на лекции: он рассуждал о сложном так просто, что понял бы и первоклассник. Бекки запомнила одну его фразу — о том, что математическое доказательство, если оно верно, должно быть красивым.

— А чего они не поделили? — шёпотом спросил Дон, дёрнув за рукав соседа.

— Сам не пойму… Эти, в шарфах, после лекции стали друг друга расхваливать — в том смысле, какие они все гении и что остальные им в подмётки не годятся. Ну а Рыжий возразил. Не очень вежливо, надо сказать.

Только тут Бекки заметила ещё одного дуэлянта. Он стоял к ней спиной, лицом к противникам. Один против четверых.

Серая школьная куртка без нашивок… Рыжая голова подсолнухом… Он и раньше казался ей нескладным увальнем, а сейчас, по контрасту с «элитой», выглядел ещё недотёпистей. И как его угораздило!

— По Закону чести! — негромко произнёс первый секундант.

И сразу наступила тишина. Все ждали, затаив дыхание. Секундант выдержал паузу и торжественно извлёк из складок мантии свёрнутый в трубку устав.

— Согласно дуэльному кодексу побеждённый должен в течение часа покинуть академию и отказаться от участия в турнире. Запрет действует в течение года. В случае групповых дуэлей это правило распространяется на всех участников проигравшей команды. Нарушивший дуэльный кодекс подвергается остракизму и всеобщему презрению. По Закону чести!

Вперёд выступил второй секундант.

— Надеюсь, никто не будет возражать, если право выбора оружия мы предоставим одиночному участнику?

Никто не возражал. Все смотрели на Арона, у которого от растерянности (так решила Бекки) даже уши покраснели. Неожиданно Арон обернулся, и Бекки увидела его лицо: сжатые губы, злые глаза. С такими глазами дерутся до последнего!

— Пусть они выбирают. Мне без разницы.

— Хорошо, — кивнул секундант. — Тогда выбор оружия предоставляется противной стороне. На чём хотите драться, сэры?

— Нам тоже всё равно, — ответил за всех Карл Риган. — Можно на квадратных уравнениях.

— Возражений нет? Принято!

Квадратные уравнения Бекки любила. А вот Арон… Он же из обычной полусельской школы. И что это за законы чести, когда четверо против одного?!

— Минуточку!.. Мы должны соблюсти ещё одно условие, — вспомнил первый секундант. — Так как этот парень один против четверых, его могут поддержать добровольцы — друзья, одноклассники… Просто знакомые. Но помните: Закон чести распространяется и на добровольцев. Одним словом, если проиграли — то всё! Finita la commedia!^[8]

Зрители молчали. Друзей у Арона не оказалось. А рисковать ради чужака из какой-то тьмутаракани никому не хотелось.

— Есть добровольцы? Друзья, знакомые, земляки? — повторил секундант. — Нет? Тогда назначаем четыре раунда…

— Есть! Я доброволец!

Слова вылетели помимо её воли. «Земляки» царапнуло её, как будто секундант обращался лично к ней!

И сразу все завозились, загудели на разные голоса. А ещё парни называются! Ни одного настоящего не нашлось! Ну и пусть ситуация безнадёжная…

— Я тоже… Это… как его… доброволец.

Дон выталкивал из себя слова, а они застревали в горле. И всё-таки он сделал три шага вперёд и повернулся лицом к противникам.

— Ну что ж… — Один из секундантов постучал карандашом по песочным часам на столе. — Уже лучше: трое против четверых.

— Четверо. Так будет по-честному.

Бекки не сразу узнала этот голос. Зато команда из матшколы заволновалась. Среди болельщиков тоже чувствовалась растерянность.

— Март! Ты что, против своих?.. — закричали с подоконника. — Не дури, Краммер!

Бекки стало весело! Они оба поступили по-мужски — и Дон, и Мартин. Не струсили, не спрятались за чужие спины! Как здорово, что она не доехала до этого дурацкого Эритона! Девчонки на такое не способны. По Закону чести!

Бекки совсем забыла о том, что именно она первой встала рядом с Ароном.

Зато об этом помнил Мартин. К счастью, он её не узнал — а может, не запомнил…

— Ты молодец! — сказал он Бекки. — И вы тоже. Правила знаете? Плюс два балла за верный ответ, минус два балла за ошибку. А главное — не трусить! Кто не знаком с мнимыми числами?

Арон покраснел и помотал головой. Дон что-то промычал, не очень уверенно.

— Понятно, — кивнул Мартин. — Если получите отрицательный дискриминант, передавайте его мне.

В команде противника тоже шло совещание. Карл Риган что-то доказывал своим, а те не соглашались.

— Никто не передумал? — спросил секундант.

— Одну минуту… — Карл Риган по-императорски, сверху вниз, смотрел на Арона (хотя Арон был на голову выше). — Мы готовы принять извинения и прекратить дуэль. Нет, мы не струсили. Просто один из противников — наш друг.

И снова пауза. Все смотрели на Арона и ждали.

— Решай, — тихо сказал Мартин.

— Не буду я извиняться! — глядя в пол, буркнул Арон. — А вы как хотите.

— Ну так что же вы? — спросил секундант. — Думайте быстрее, а то перерыв закончится.

— Вы слышали ответ, — спокойно сказал Мартин. — Мы готовы.

— Тогда к барьеру!

* * *

Увы! Подобные дуэли вспыхивали в Ньютоне по малейшему поводу. Дуэльный кодекс соблюдался свято, и академия уже потеряла не одного яркого студента, павшего жертвой Закона чести.

Руководство боролось с этим стихийным бедствием, однако традиция оказалась живучей, а репутация ярого дуэлянта — престижной.

Когда ректору доложили о стычке в триста пятой аудитории, он кивком поблагодарил за информацию и невозмутимо продолжал писать. Лишь закончив абзац, он поднял глаза на секретаря.

— Значит, снова дуэль. Не успели порог переступить, а уже нарушение! Нужно их остановить. Пожалуйста, займитесь этим — и срочно!

Секретарь с готовностью направился к выходу.

— Постойте… Вам сообщили имена участников? Кто они?

— Да всё те же! Небезызвестные вам Краммер и Риган.

Ректор преувеличенно глубоко вздохнул, изображая скорбь.

— Эту парочку следовало бы примерно наказать. Кто им помешал в этот раз — местные или…

— Кхем… Тут такое дело… Они друг с другом сцепились!

— Что?!

Ректор тяжело привстал из-за стола.

Громко тикали часы на стене, но хозяин кабинета, казалось, забыл о своём распоряжении. Или передумал?

Вышколенный секретарь невозмутимо застыл у порога.

— Когда началось это… безобразие? — спросил ректор, с трудом пряча радость.

— Точно не знаю… Сразу после лекции.

«Значит, им осталось минут десять… Если победит Риган, автоматически снимается вопрос о „согласии и понимании“… Пусть всё идёт своим чередом! Он собирался прервать дуэль, но не успел. Он им не нянька, в конце концов! Мартина жалко — чудо какой парень! Потеряет год — ничего, как-нибудь. Но есть и второй вариант…»

— Я совсем забыл… — прервал молчание ректор. — На четыре назначено совещание. Мне срочно нужны сведения по последнему семестру.

«…второй вариант — победа Краммера. Папаша Риган обвинит во всём сына — это уж их дела, семейные. Он, ректор, готов выполнить своё обещание, но против Закона чести даже он бессилен…»

— Хорошо, — послушно кивнул секретарь. — Все материалы готовы. Они на кафедре. Принести?

— Да… И, пожалуйста, заварите стаканчик горячего чая! Что-то меня знобит.

* * *

Из-за Арона они потеряли восемь очков, а ещё два — из-за неё. Она слишком торопится, напрасно не записывает преобразования — вот и перепутала знак. Дон увяз в первом же уравнении, но перепроверил результат, нашёл ошибку и потерял время, а не очки. Арон явно не тянет. Мартин спокоен и собран, быстро просматривает задания и всё сложное берёт себе.

— Это уравнение с параметрами, — негромко сказал он Бекки. — Давай его мне.

— Я знаю, я сама… кхх… сам… мостоятельно…

Четверо во главе с Риганом бешено стучат мелками по доске — двое с одной стороны, двое с другой. Сосредоточенное молчание прерывается по-птичьи резкими вскриками: «Ответ готов!»

А счёт уже катастрофический! И разрыв не уменьшается, а наоборот…

— Осталось десять минут, — объявил секундант, в третий раз перевернув песочные часы. — Предлагаем аварийный вариант — задачи повышенной сложности. Очки удваиваются. Штрафы за ошибки — тоже.

…Они одновременно протянули руки к стопке листов, помеченных красными крестами. Мартин дёрнул плечом, хотел что-то сказать, но передумал. Резко развернулся и скрылся за второй доской.

Посмотрим! Так… К параметрам они добавили модули. «Найти все значения параметра „а“, при каждом из которых…» За каждую такую задачу — по четыре очка. Неплохо!..

— Ответ готов! — крикнули из-за соседней доски. Те, четверо, тоже похватали задачи с крестами.

Секундант деловито сверил полученный результат со своими записями, стёр цифру 44 — счёт команды Ригана — и вписал новую. Только не 48, как она ожидала, а… 40, на четыре очка меньше!!!

Ура! Они тоже мажут! Счёт стал 40: 28.

Зрители на столах и подоконниках изо всех сил старались не орать, не свистеть, не топать и не махать руками, но у них плохо получалось. Когда свои тонут на глазах, душа рвётся на помощь — хоть криком, хоть шёпотом! А если к тому же душа в полной растерянности и не понимает, кто тут «свои», а кто «чужие»?

Да, тяжко пришлось болельщикам в синих куртках и полосатых шарфах! Их сбитые с толку души буквально разрывались на части! «Свои» перемешались с чужаками, и любой результат означал потерю.

— Осталось восемь минут!

Она ещё раз проверила вычисления. Кажется, всё правильно. Только бы не напортачить, не потерять вдвойне… Мартин первым припечатал мелом ответ и только после этого заглянул в её расчеты.

— Ответ готов, — спокойно доложил он.

— Ответ готов! — крикнула она.

Секундант поднял руку. Как медленно он стирает последнюю цифру…

— Порядок! — услышала она. — Можешь открывать глаза.

Она знала, что за «красные кресты» начисляют двойные очки. И всё-таки резкий скачок ошеломил её.

— Счёт сорок — тридцать шесть. Лидирует команда Ригана, — нейтрально сообщил секундант.

«Ур-ра-а-а!!!» — шёпотом завопили души болельщиков, не потерявших соображение даже в такой критический момент. А три слабые души, которые засвистели и заорали в полный голос, были немедленно выдворены в коридор.

У соседней доски Риган провёл передислокацию: теперь двое из его команды решали обычные уравнения, а двое — задачи с крестами.

Секунданты не успевают менять цифры на доске:

Дон решил две задачи — одну правильно, другую с ошибкой. В результате счёт остался каким был. А Арон с пылающими ушами уставился на уравнение, как удав на кролика. Гипнотизирует он его, что ли?

Следующее задание, помеченное красным крестом, показалось ей лёгким. Может, она не видит подвоха? Вроде всё верно… Почему молчит Мартин? Даже мелом не стучит…

— Ответ готов, — сообщила она секунданту и заглянула за доску. Непобедимый капитан стоял, отрешённо скрестив руки на груди.

Тоже мне, Архимед нашёлся! Значит, полный крах? Даже если она…

И тут подоконники взорвались! Тишина лопнула, как раздувшийся воздушный шар, и с ликующим свистом вырвались на свободу потерявшие управление души болельщиков! Сторонники Ригана и Мартина словно забыли, чьи они сторонники, и дружно обнимались, колотили друг друга, хлопали, топали и вопили так, что могли бы запросто перевопить стадо слонов.

Бекки смотрела на доску и ничего не понимала.

— Счёт сравнялся. Сорок шесть на сорок шесть! — проорал секундант, но его неслабый бас утонул в мощном хоре распоясавшихся крикунов.

Откуда взялись эти цифры? Раньше у риганских было 50, а сейчас… Значит, они снова мазанули! А за модуль ей засчитали четыре очка… Откуда же взялось ещё два?

Арон Кросс улыбался. Он был похож на растерянного удава, на удава-первоклассника, который и сам толком не понимает, как упрямый кролик оказался у него в животе.

Секунданты пришли в себя и выставили в коридор первых попавшихся под руку нарушителей. Песок равнодушно перетекал из верхней колбы в нижнюю. Осталось минуты три, не боль…

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! ПРЕКРАТИТЬ НЕМЕДЛЕННО! Вы что, не знаете, что во время турнира дуэли запрещены?!

Стив влетел в аудиторию подобно шаровой молнии! Он грохнул по столу колбой с песком, резко перевернул её и грозно уставился на секундантов.

— Да мы что? — не выдержал один. — Нас попросили — ну, мы и… Закон чести…

Стив нахмурился. Того и гляди — громыхнет!

— Значит, «Закон чести»? Четверо против одного?! Не ожидал!

Теперь он обращался к четвёрке Ригана.

— Во-первых, не против одного, а во-вторых… — Карл пожал плечами. — Мы тут вообще ни при чём, он сам нас всех вызвал.

— Четверых? — уточнил Стив.

— Вообще-то шестерых, — ухмыльнулся один из секундантов. — Просто мы вмешались и запретили такое… самоубийство.

— Премного вам благодарен, — преувеличенно церемонно склонил голову Стив. — А ты, Арон, оказывается, ещё и дуэлянт?

Бекки не сразу поняла, что он обращается к ней.

— Я… это… вот… — шепнула она и отступила назад, за доску.

— Да это не он, это вон тот, рыжий! — крикнули с подоконника.

Стив озадаченно обернулся:

— Мне сказали, что зачинщик — Арон.

— Да нет…

— То есть да, Арон…

— Эй, парень, тебя как зовут? Тоже Арон? Да их тут двое, Аронов!

Неожиданно рыжий недотёпистый парень из богом забытых Выселок превратился в героя! Его хлопали по спине, убеждали в том, что он — «настоящий ньютонец», и с восхищением повторяли слова секунданта: «Вообще-то шестерых»!!!

А Бекки стояла за доской с пылающими щеками и никак не могла поверить, что «сам Великий Стив», как называл его Дон, прилетел подобно шаровой молнии в триста пятую аудиторию, потому что подумал, что Арону — то есть ей! — грозит опасность.

Глава 2

Домашнее задание

Каждый день ровно в три часа на Часовой башне били куранты:

Бо-ом!..

БО-ОМ!..

БО-ОМ!..

Первый «бом» был чистым и звонким, колокольчиковым. Второй пел оперным тенором и тянул, тянул своё раздольное «о-о-о-о» до тех пор, пока не среза́л его на взлёте властный бас — глубокий, как колодец.

Заслышав трёхголосый сигнал, рассыпа́лись по аудиториям будущие великие и не очень великие математики. Каждый в одиночку должен был выиграть сражение с умным и коварным противником — составителем вопросов для домашних заданий.

Домашние задания только назывались «домашними». На самом деле конверт с условием задачи и кодом участника считался недействительным, стоило его обладателю покинуть здание академии. Правила разрешали пользоваться любым справочным материалом из богатейшей академической библиотеки. Вот только толку от этого разрешения не было: ровно в пять часов снова раздавался сигнал, и опоздавших снимали с турнира.

Первый вечер оказался самым кровопролитным: пятеро не нашли решения, у двоих решения оказались неверными, а ещё трое подбежали к запертой двери приёмной через тридцать секунд после боя курантов.

В тот день шёл дождь, и в пустом классе с узкими окнами было сумрачно. Свою задачу она решила за час, а сейчас сидела за последним столом, бездумно следя за движением капель по стеклу.

–…это можно сделать проще! Ну как ты не видишь, Март?..

Дверь тяжело заскрипела, и в класс вошли двое.

— Можно-то можно. Но сначала нужно обосновать твоё… хм… несколько вольное допущение. Не думаю, что Румбус стал бы зашифровывать своё доказательство, если бы всё было так элементарно.

— А может, оно на самом деле элементарно? Вот, смотри…

Карл Риган схватил мел.

— Допустим, что гипотеза верна. Из этого следует…

— Опять «допустим»? — перебил Мартин. — Пока доказательства нет.

— Но нет и опровержения!

Бекки подняла голову. Формула на доске показалась ей знакомой. Где-то она её уже видела…

— Всё правильно. Вот и Стив сначала так рассуждал. — Мартин решительно перечеркнул цепочку чисел и поставил огромный знак вопроса. — А ты как думаешь?

Бекки не сразу поняла, что спрашивают её. Она сидела за выступом в стене. Странно, что Мартин вообще её заметил.

— Не знаю… Наверное, есть такие вечные гипотезы, которые… нельзя пока доказать.

— «Вечные» и «пока»? — повторил Карл. — Что-то у тебя тут не сходится.

— Не цепляйся к словам, — добродушно улыбнулся Мартин. — Тебя ведь Ароном зовут? Ну а я — Мартин, а это Карл.

— Я знаю…

Бекки вышла из своего укрытия. Бывшие противники смотрели на неё с явным интересом. Карл Риган первым протянул руку.

— Привет, Арон. Так это из-за тебя мы чуть не вылетели из академии?

— Я… Не знаю… Просто…

— Сражался, как лев! — подтвердил Мартин. — Я им говорю: берите что проще. А он — хвать задачу с крестами! Одну, другую!

— Не знал, что у них в лицее такой уровень! — Карл с сомнением посмотрел на Бекки. — Ты в каком классе?

— Я… в восьмом. Только я не из…

— Непонятно, чего это Стив взбеленился? — перебил Мартин. — Налетел, как дракон! Как быстро всё-таки люди забывают своё славное прошлое!..

Про славное дуэльное прошлое Стива Бекки уже слышала. О том, как на первом курсе он в одиночку сражался против семерых старшекурсников (Дон утверждал, что десятерых!) и сразил всех наповал.

А Карл Риган всё смотрел, смотрел на Бекки… Слишком внимательно, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Мы не могли где-то пересечься? — неожиданно спросил он. — На отборочном турнире весной?..

Бекки помотала головой:

— Н-нет!

— Или на городской олимпиаде?

— Н-нет!

Она чувствовала, что краснеет. Этот Карл Риган наверняка был в Волочке вместе с Мартином. Их там трое было, в шарфах! Неужели он её запомнил?

— Я вообще-то не из Нью… Ой!!!

Только сейчас она вспомнила про домашнее задание! Листок с решением лежал на столе у окна — там, где она его оставила. А приёмная закрывается ровно в пять — и ни секундой позже!

— Ск-колько сейчас времени? — жалобно спросила она.

Вопрос был риторическим, потому что в углу, прямо перед ней, стояли напольные часы с маятником.

— Без семи пять, — сказал Мартин. — А ты что, не сдал конверт?

Бекки отчаянно помотала головой:

— Всё готово… Но я уже не успею! Туда в обход бегом минут двадцать…

Приёмная находилась во втором корпусе, за библиотекой. Даже если бы Бекки была антилопой, вряд ли бы она успела доскакать до закрытия.

— Они запирают ровно в пять! — глухо повторила она.

Только не реветь!.. Не смей, слышишь? Сама виновата! Вот и сиди теперь в своём Эритоне…

— А зачем в обход? — спросил Мартин. — Можно напрямик — по коридору через актовый зал.

— Но туда не попасть никак… После четырёх они закрывают переход!

— Значит, пройдём через наш клуб. Я знаю код.

По длинному коридору со стрельчатыми окнами они подбежали к запертой двери, над которой висел двухцветный флаг математической школы. Мартин резко затормозил, Бекки налетела на него, неловко взмахнула руками, едва не сшибив с постамента бронзового Ньютона, и перевела дух. Мартин покрутил колёсико замка, и дверь открылась.

В просторной комнате с низким потолком пылал камин. Бекки успела ещё заметить мягкие кресла, ковры на полу и картины на стенах. Вокруг камина в расслабленных позах сидели несколько человек. Интересно, чем они тут всё-таки занимаются?..

Мартин потянул её за рукав. Что-то маленькое, круглое, блестящее отлетело от куртки и со стуком покатилось под кресло. Наверное, пуговица… Не отвечая на приветствия, они пулей пересекли помещение и оказались в проходе, ведущем в соседний корпус. В конце коридора из распахнутой двери приёмной лился свет.

— Ну вот, — сказал Мартин. — Всё в порядке.

…Когда она вышла из приёмной, с Часовой башни сорвался первый «бом» — чистый и звонкий, как колокольчик.

Пропажу медальона с личным кодом она обнаружила не сразу. Шнурок болтался на шее, а круглая металлическая коробочка размером с монету оторвалась. Бекки вспомнила про «пуговицу», закатившуюся под кресло в клубе, и побежала разыскивать Мартина. К счастью, он ещё не ушёл.

— Подожди здесь, — сказал он, выслушав её сбивчивые объяснения. — Никуда твой медальон не денется.

Однако через десять минут Мартин вернулся с пустыми руками.

— Там сейчас уборка, — объяснил он. — Они в курсе. Обещали передать в деканат. Если найдут, конечно…

— А вдруг не найдут?

— Тогда и будем думать. Ну, пока.

— Пока…

* * *

Рабочий день закончился, и в деканате не оказалось даже секретаря.

Пожилой уборщик постучал, подёргал за ручку двери и небрежно засунул в карман блестящую безделушку.

— У вас что-то срочное? Может, я могу быть полезен?

Уборщик видел ректора только два раза, да и то издали, но сообразил, что перед ним большое начальство.

— Да вот, ваш студент обыскался. Мне что? Меня попросили — я и принёс. Вроде безделица, но раз просили…

Ректор протянул руку. Блестящая коробочка утонула в его ладони.

— Простите, как вас зовут? Том? Спасибо вам, Том. Увы, это не «безделица», и терять такие вещи я бы не советовал. Кстати, вы не помните, кто разыскивал медальон?

— Вообще-то у меня плохо с именами… Студент — он и есть студент. Разве ж всех упомнишь? Но этого парня все знают. Как его?.. Ну, он ещё капитаном в этой… В сборной!

— Мартин Краммер?

— Во-во! Он самый!

Ректор ещё раз задумчиво посмотрел на круглый предмет.

— Значит, Краммер… — повторил он.

…Закрыв за собой дверь кабинета, он подошёл к столу и устало опустился в кресло. Кресло тоненько скрипнуло, пожаловалось на тяготы жизни. Ректор разжал ладонь, хмуро нащупал пальцем левой руки выпуклость на гладкой поверхности «пуговицы» и с трудом (как будто гору переворачивал!) надавил на кнопку.

Глава 3

Игра на поражение

С каждым домашним заданием их ряды редели.

Занятия начинались в восемь тридцать, а в восемь на двери приёмной вывешивали листок с номерами, обведёнными траурной рамкой. Попавшие в список пожимали плечами, растерянно улыбались или с независимым видом желали удачи бывшим соперникам.

На пятый день даже рассеянный Стив заметил, как мало слушателей пришло на его лекцию.

— А где же… гм… остальные? — спросил он.

— Все тут, — жизнерадостно отрапортовал дежурный. — Остальные пали в неравном бою.

— Печально… Весьма печально… — покачал головой Стив и неожиданно подмигнул Бекки.

А может, и не ей?.. Или просто показалось?

Лекции Стива ей по-прежнему нравились, хотя к турниру они не имели никакого отношения. Стив был математиком, а не учителем. От школьных тем он отмахивался, как от головной боли, откровенно скучал, объясняя «элементарное», и повторял свою любимую фразу: «Ну, это вы, конечно, знаете!..»

Дон ворчал, жаловался на кашу в голове и даже пробовал заниматься с Кевином. Однако прославленный репетитор честно признал свою некомпетентность.

— Я за занятия беру деньги, — сказал он Дону. — А значит, я отвечаю за результат, так? Я тебе обещал, что мосты ты пройдёшь с блеском, и сдержал своё слово. А тут… Чёрт его знает! Вам в финале могут дать что угодно!

Даже профессора академии смутно представляли свою задачу и начитывали всё подряд.

Иногда ей казалось, что новая информация может её раздавить, как лавина! Она привыкла дышать воздухом математики без напряжения, не задумываясь, откуда приходит этот воздух. А сейчас ей приставили к носу трубочки и накачивали в лёгкие кислород — иногда слишком усердно.

А как же остальные? Неужели они всё понимают?

Они сидели на лекциях с невозмутимыми лицами, небрежно обмахиваясь шарфами, а после занятий пропадали в клубе. Домашние задания они сдавали вовремя, по-прежнему держались обособленно, и даже Мартин её не замечал. Он молча вернул медальон, кивком ответил на «спасибо» и отошёл, резко повернувшись на каблуках. Как будто не было ни дуэли, ни сумасшедшей гонки по коридорам — ничего!

Арон Кросс несколько дней после дуэли ходил в героях, осмелел и перестал сутулиться. Столкнувшись в дверях аудитории с Доном и Бекки, он кивнул им, как старым знакомым, и даже буркнул: «Привет». Дон в ответ разулыбался, сообщил Арону, какой он (Арон) герой и что если бы не Стив, от этих «полосатиков» осталось бы пустое место.

— Это от вас бы осталось… гм… пустое место, — негромко сказал кто-то. — Если бы не Мартин.

Бекки обернулась. Щёки у неё вспыхнули! Значит, тут все думают, что… А они, значит, вовсе не…

Своего недавнего противника она узнала не сразу. Их в команде Ригана было четверо, во время сражения Бекки на них не смотрела. Это уже потом участники обменялись рукопожатиями и назвали свои имена. Кажется, этого парня зовут Леон…

— Да, нам бы пришлось туго, — неожиданно легко согласился Дон. — Вас там сколько было? Четверо? А Краммер один… А тебя Леоном зовут? Ведь это из-за тебя ваши потеряли четыре очка?

Дон горячился, размахивал руками, а Леон смотрел на него сверху вниз и насмешливо улыбался.

— Мы ошибались нарочно, — процедил он. — Вы что, не поняли?

— А-а… — Бекки хотела возразить, но слова застряли в горле. Значит, это был спектакль? Они заранее договорились. И Мартин тоже! Так вот почему он стоял сложив руки…

— Врёшь ты всё, — сказал Дон не очень уверенно.

Леон пожал плечами.

— Считай как хочешь. И скажи спасибо Марту. Только поспеши, а то не успеешь. Не сегодня завтра мы с вами распрощаемся — так мне кажется почему-то.

— Послушай, Леон… — Бекки говорила негромко, сдерживаясь изо всех сил. — Раз так, давай переиграем! Без Мартина. Мы действительно не поняли, что…

— А может, на кулачках? По-мужски, без всяких этих ваших фокусов? — перебил Арон. Он оттолкнул Бекки и в упор смотрел на Леона злыми глазами. — Ну что, слабо́?

Леон приподнял бровь.

— Извини, но здесь академия, а не кабак.

— Подожди, Арон… — Бекки тряхнула головой и, подражая «полосатикам», небрежно перекинула через плечо конец дешёвого «галантерейного» шарфа. — Так как же насчёт «переиграем»? Не на кулачках — на чём угодно! На логарифмах или…

Она захлебнулась в словах, а Леон даже не оглянулся. Как будто она — комар, бросивший вызов слону. Он что, вообще их за людей не считает?

— Хотите дружеский совет? Так, на будущее… Может, пригодится.

Леон говорил медленно, как бы размышляя вслух, и на секунду ей показалось, что он действительно хочет помочь.

— Вы считаете себя сильными математиками. Наверняка занимали какие-то места в местных олимпиадах, и учителя вас в школе хвалили. Может, даже говорили, что вы — гении… Ведь так дело было?

Дон нейтрально пожал плечами, Арон покраснел, а Бекки вспомнила про Гриффина и нечаянно кивнула головой.

— Вот видишь? Я угадал!.. — сочувственно вздохнул Леон. — Так часто бывает. Взрослые хотят как лучше, хвалят авансом, создают почву для несбыточных надежд. А расплачиваться за это придётся вам!

Дон хотел что-то сказать, уже открыл рот, но Леон остановил его жестом руки.

— Послушайте, парни! Я ж вам только добра желаю! Ну, вылетите вы по Закону чести раньше времени из академии (а вы всё равно вылетите, у вас нет никаких шансов!) — ну и что? Думаете, вас запомнят как дерзких дуэлянтов? Как бы не так! Вас забудут на следующий день! Так что сидите и радуйтесь, что судьба подарила вам эти несколько дней.

А может, он прав?.. Может, Гриффин просто так бросался словами? Ну, занимались они математикой… Ну, казалось Гриффину, что она всё схватывает на лету… Однажды он даже сказал про неё — не ей сказал, а знакомому, гостившему у них: «В этой девочке течёт кровь потомственных математиков. Насколько я могу судить (хотя и оторван от жизни в столице), такого ученика ещё не было в Королевской академии! Кроме одного…»

Их окружили любопытные. «Полосатики» высокомерно помалкивали, а «прочие» были настроены весьма агрессивно.

Бекки прикинула, на кого из этих парней можно всерьёз рассчитывать. Пожалуй, ни на кого. Путаются в простейших функциях, не понимают элементарного… У Дона неплохая подготовка, но он суетится и делает ошибки. У Арона сплошные пробелы. Коротыш… Коротыш на семинарах молчит, хотя решает всё чётко. Вот только вряд ли он захочет рисковать.

— Послушай, Леон, — сказала она. — Мы тебя не задевали, правда? Ты сам начал. Давай прямо сейчас, вот тут, один на один…

— С тобой? — снисходительно улыбнулся Леон. — Ну что ж… Только учти: я вас предупреждал.

Несколько человек рванули за секундантами. Остальные сдвинули столы, освободив площадку в центре. Дон выскочил на середину, готовый победить или погибнуть с честью.

— Понимаешь, Дон… — смутилась Бекки. — Один на один проще. Этот Леон… Помнишь, какую галиматью он нёс на семинаре?

Дон не помнил. Вернее, не понял, что это была галиматья, прикрытая научными терминами.

— Но я тоже хочу проучить этого выскочку!

— И мы тоже! — закричали из толпы. — Давно пора разобраться с «полосатиками»! Эй, кто за нас? Стенка на стенку!

Неожиданно вмешался Коротыш.

— Стойте! — крикнул он, перелезая через стол. — Стенка на стенку не дело. Я могу, если хочешь. С тобой против Леона и… Ну, кто там у них! Только давайте по-быстрому. Мне заниматься надо.

…Вот так Коротыш! Не ожидала! С ним можно попробовать — он соображает. Даже если против них будет Мартин или Карл Риган. А этот Леон только трепаться умеет. И всё он врёт про «нарочно»! Хотя они эту ничью точно подстроили! Во всяком случае, Мартин не очень старался…

* * *

Всё было как в прошлый раз: трое секундантов, песочные часы, возбуждённые зрители. Вот только условия, по требованию Леона, ужесточили.

— Предлагаю игру на поражение, — небрежно сказал он. — Кто против меня?

Бекки уже слышала про некое правило в дуэльном кодексе, согласно которому участники по очереди задают друг другу вопросы из любой области математики. Ничья не принимается. Запрет или отмена — тоже. Игра ведётся на поражение — до первого «смертельного» выстрела.

Не сговариваясь, они с Коротышом одновременно подняли руки.

— Даже двое? — удивился Леон. — Ну что ж…

— А где четвёртый? — спросил секундант. — Должно быть парное число.

— Да ладно… Пусть у них будет фора, — беспечно улыбнулся Леон. — А то мне как-то неловко их обижать. Всё-таки «гости»!

— Так нечестно! — крикнула Бекки. — Нам тоже неловко!

Секундант постучал карандашом по песочным часам:

— Ну, чего тянете? Перерыв заканчивается!

— Тогда пусть я буду одн… один буду против Леона, — заявила Бекки. — И это я его вызываю, а не он меня!

Леон пожал плечами:

— Пожалуйста — если тебе это поможет.

Секунданты скороговоркой напомнили правила:

–…Игра на поражение… Стреляться по жребию… Первый неверный ответ означает конец… По Закону чести…

Бекки вытянула бумажку с номером «один». Секундант покосился на часы:

— Времени у нас не густо. На два раунда вряд ли… Предлагаю отложить оба выстрела до большой перемены. Тогда участники окажутся в равных условиях и успеют подготовить воп…

— Нет! — крикнула Бекки, пропустив мимо ушей (и совершенно напрасно) совет поднаторевшего в дуэльных вопросах старшекурсника.

— Ну, как знаешь. Тогда три минуты на вопрос, три на ответ, — пробубнил секундант и перевернул песочные часы.

Только тут до неё дошло, что речь идёт не о решении, а о составлении задачи! Хитрой задачи, такой, чтобы этот Леон не понял. Может, повторить про людоедов? Сколько там шляп было? Кажется, пять… Но за три минуты он догадается — тут и думать нечего… Может, что-то из области конических сечений? Стив две лекции подряд занудно талдычил про гиперболы-параболы. Но самой придумать что-то из ряда вон — за три минуты?!

— Время! — прогремел голос секунданта.

Все смотрели на неё. Бекки подошла к доске, взяла кусочек мела.

–…Дан радиус круга — 6 см. Дуга SBT — четвёртая часть окружности. А ещё известна сумма длины и ширины прямоугольника АBCR — 8 см. Требуется найти периметр ASBTC.

Эту задачку из Волочка Бекки вспомнила в последний момент. Она, конечно, не совсем академическая, но другой нет. А пока Леон размышляет, можно придумать что-то ещё.

— Вопрос принят, — услышала она голос секунданта. — Готовность три минуты. Раз… Два… Три! Время пошло!

На столах и подоконниках завозились. Те, у кого нашлись карандаши, срисовывали чертёж.

Леон с непроницаемым лицом смотрит на доску. Сообразит или?.. Она ведь тоже не сразу… И те парни из волочковской гимназии — их вообще занесло не туда.

Леон пожал плечами, поделил длину окружности (2πr) на четыре и вычел из двенадцати восьмёрку. То есть первую ловушку он обошёл.

А песок всё сыпался тоненькой струйкой… Успеет или не успеет?

Зрители напряженно молчали. Мысли ворочались у них в головах — тяжёлые, как тюлени. А она ещё боялась, что слишком просто, что над ней будут смеяться. А этот вопрос…

— Этот вопрос решит любая девчонка! — сказал Леон. — Периметр равен 10 + 3π.

…Значит, он не такой трепач, как она думала! Всё-таки из матшколы, туда самые сильные попадают. Нужно было врезать ему как следует! Дать ту задачу, из папки Гриффина. С формулой, которой нет ни в одном учебнике! Гриффин запретил даже упоминать эту формулу… Ну да что теперь говорить! Раньше нужно было думать! Неизвестно, что этот тип ей подсунет…

— Любая, может, и не решит. Но вообще-то ты прав: этот вопрос вполне по силам девочке. Предлагаю считать его разминкой. И дать Арону ещё один шанс.

Мартин Краммер не старался никого перекричать. Однако его услышали.

— Не остроумно, Март! — смутился Леон. — Если ты так шутишь…

— А я и не шучу. Хочешь пари? Спорю на что угодно, что найдётся такая девочка, которая решит эту задачу за… одну минуту!

— Эту? — кивнул на доску Леон. — Хм… Не думаю. Но если такое случится…

— Если такое случится, эта девочка займёт твоё место в матсборной! Ну как, идёт?

Леон пожал плечами:

— Пожалуйста! Ну а если не отыщется такая вундергёрл?

— Тогда ты займёшь моё место — капитана сборной.

Даже видавшие виды секунданты опешили. А уж «полосатики» просто онемели.

— Не зарывайся, Март! — пришёл в себя один из маткоманды.

— Нам что, вместо турнира по женским гимназиям рыскать? — дурашливо возвёл руки к потолку другой.

— Эй, сэры! — напомнил секундант. — Вы или стреляйтесь, или миритесь, да поскорее. У нас семинар через… в общем, он уже идёт! Можете продолжать без нас.

Старшекурсники взмахнули рукавами магистерских мантий и унеслись в неизвестном направлении. Один задержался, просунул голову в дверь и скороговоркой посоветовал:

— Вообще-то пари некорректно. Где гарантия, что эта ваша вундергёрл заранее не узнает от вас решение? Так что уточните параметры.

— Хм… Я об этом не подумал. Идея вообще-то неплохая, — едва заметно улыбнулся Мартин. — Хорошо. Поправка принята. Вопрос для вундергёрл…

— Её надо ещё найти, так? — напомнил Леон.

–…предлагаешь ты. Мы утверждаем вопрос. Ну как?

Леон нахмурился:

— Идёт. Сроки?

— До после полуфинала. На Королевском балу!

С часовой башни сорвался первый колокольчиковый «Бо-ом!». И словно вихрь пронёсся по аудитории, подхватил участников и болельщиков, закружил и выбросил в коридор. В дверях образовалась пробка. Кто-то пихнул Бекки в спину.

— Считай, тебе снова повезло, — прошипел Леон ей в ухо. — Опять нашёлся заступник!

— Знаешь что?! — Бекки изо всех сил потянула на себя конец «галантерейного» шарфа, пытаясь выбраться из толпы. — Ты ответил на вопрос — вот и радуйся. Теперь твой выстрел. Я к вашим услугам!!!

Сзади поднажали и вытолкнули их в коридор. Леон поморщился, как будто Бекки сморозила глупость.

— Принято, — сказал он. — Но ты всё-таки не очень зарывайся. До скорой встречи.

ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ…

…потрескивали дрова. Пахло смолой и дымом. В светлом кругу у камина стояли трое. Остальные неясными силуэтами застыли вдоль стен.

— Может, ты всё-таки объяснишь, в чём дело? — спросил Леон. — Ты что, против своих?

Скрипнула дверь, и в комнату прокрался опоздавший.

— Все на месте? — уточнил Мартин. — Ну что ж… Если тебе нужно объяснение…

— Не только мне! Всем! — перебил Леон. — Ты уже второй раз за них заступаешься!

— Точно, Март! — загудели со всех сторон. — В чём дело? Мы тоже рисковали! И Риган, и остальные…

Мартин обернулся к Карлу:

— Сказать?

Тот кивнул.

— Правилами дуэлей это не запрещается, — начал Мартин. — Но есть и… просто порядочность. Леон знал ответ на вопрос Арона. Мы занимались у одного репетитора, вместе решали именно эту задачку. Между прочим, Леон её в конце концов решил… далеко не за три минуты, с помощью профессора Норда.

— Ну и что из того? — крикнул Леон. — Репетиторов пока никто не отменял!

Мартин пожал плечами:

— Я ответил на твой вопрос. А дальше — как хочешь.

Все молчали. Трещали дрова в камине, со стен из тяжёлых рам равнодушно смотрели великие предшественники.

* * *

— «Вечерний Ньютон»! Покупайте «Вечерний Ньютон»!

— А вот «Вындеркинд»! Прерванная дуэль! Игра на поражение! Кто будет капитаном?

— «Турнирные вести»! Не пропустите! Гонка перед финалом! Мартин Краммер против Карла Ригана!

К продавцу «Вындеркинда» выстроилась очередь. Звенели монеты, шуршали страницы.

— «Академик»!!! Экстренный выпуск!!! — торжествующе зазвенел на всю Базарную площадь мальчишеский голос. — Недоказуемый Румбус. Пятьсот претендентов отвергнуто комиссией! Кто получит миллион?

Пацан с восторгом размахивал газетами, а к нему тянулись со всех сторон руки с медяками. Одна газета вырвалась на свободу и, подхваченная ветром, отчаянно бросилась под колёса проезжавшего экипажа. Кучер натянул поводья и на лету подхватил растрёпанную беглянку.

— Н-ну, пошла-шалая-не-балуй! — скороговоркой напомнил он лошади, пожирая глазами строчки.

— Что там? — поинтересовался пассажир. — Дай-ка взглянуть…

Пассажир протянул кучеру несколько монет. Уткнувшись в газету, он сердито махнул рукой:

— Домой. На Университетскую набережную!

Расплатившись с кучером, Стив выскочил из экипажа и, прыгая через три ступеньки, влетел в кабинет на втором этаже каменного особняка. Его треугольные брови вытянулись и стали ещё треугольнее. Плюхнувшись в кресло, он обмахнулся газетой и прикрыл глаза.

— Бездарь!.. Тупица!.. И-ди-от!.. — бормотал он. — Три года ходил вокруг да около! Радовался, как мальчишка! И вот…

— Сти-ивушка! Что случилось?

Заскрипел паркет, и в комнату вошла Полная Пожилая Женщина.

— Опять?! — с ужасом воскликнула она, увидев разбросанные по полу черновики.

Стив постучал кулаком по макушке (довольно крепко постучал!).

— Маман, ваш сын идиот и бездарь!

— Слышала, — охотно согласилась Полная Пожилая Женщина. — Не волнуйся, это пройдёт. Хочешь пирожок?

Стив бросился к столу.

— Вот она, глупость моя! — заорал он, разрывая листок с формулами. — Даже первокурсник ткнул бы в это пальцем. Ох, какой же я дурак! Идиот! Мальчишка!

Полная Пожилая Женщина невозмутимо стояла в дверях.

— А с чем пирожки? — спросил Стив, внезапно успокоившись.

— С яблоками — твои любимые.

Они спустились на веранду. Стив набросился на пирожки с таким же пылом, с каким минуту назад рвал свои черновики. Худой, нескладный, порывистый, сейчас он больше, чем обычно, походил на подростка. А ведь ему уже двадцать три года…

Полная Пожилая Женщина подпёрла голову рукой, вздохнула неуверенно — как бы проверяя, можно ли начинать.

— Я весь внимание, — успокоил её Стив. — А с малиной нет? Жаль. Итак, я вас слушаю. Хотя… хм… я могу наизусть повторить всё, что вы собираетесь сказать: «Я помешался на этой формуле», «Старикан Румбус — проклятие семьи», «Я никогда не женюсь», «Я сведу себя в могилу»… Кажется, ничего не забыл?

— Молодец. Всё запомнил. Вот только не «себя», а «меня»!

Стив отодвинул блюдо с пирожками, подошёл к матери и со смехом её обнял:

— Такова уж моя судьба!

— Стивушка, послушай моего совета! — с нежностью глядя на сына, попросила Полная Пожилая Женщина. — Зачем она тебе далась? Найди себе другую, попроще — и доказывай на здоровье! Посмотри, на кого ты похож! Похудел, не спишь… Тут никакого здоровья не хватит!

— Здоровья?! Да я готов не то что здоровье — душу готов продать!!! Лишь бы одним глазком… Я всё испробовал! Думал — вот, нашёл наконец!.. Нет, я точно сойду с ума!

— Ну, взял бы да и подсмотрел! Чем так маяться…

Стив с недоумением уставился на мать:

— О чём вы говорите?

— Как будто не знаешь! Все газеты о ней пишут — о капсуле этой.

Стив знал. Именно она, капсула — вернее, мысль о ней, — поддерживала его все эти годы. Сколько раз он в отчаянии рвал свои рукописи и кричал, что «старикан Румбус» ошибся и решения не существует! А потом подбирал обрывки, обзывал себя идиотом и… начинал всё сначала.

Зашифрованная записка, замурованная в «капсуле времени», дразнила, как ответ в конце задачника! Можно перелистать страницы, заглянуть одним глазком в ответ — и навсегда распрощаться с надеждой самому решить проклятую головоломку. Стоит приоткрыть капсулу — и Румбус одержит окончательную победу в дуэли, затянувшейся на сто лет. Даже если никто не узнает про плагиат… ПО ЗАКОНУ ЧЕСТИ!

Глава 4

Иди туда — не знаю куда

До Волочка они доехали на омнибусе. Постояли на остановке, поозирались.

— Ну и где ты предлагаешь её искать? — спросил Карл Риган. — Ни фамилии, ни адреса…

— Те парни, из гимназии, они местные. Могут помочь. — Мартин махнул рукой в сторону ворот, за которыми виднелось здание школы. — Городишко маленький, тут все друг друга знают. А имя я помню: Бекки.

— Ой!.. — пискнули сзади. А потом заспорили громким шёпотом: «Это ОН! Точно ОН!», «Я его таким и представляла…», «Подойди к нему, спроси…», «Сама спроси…»

Приятели остановились. Мартин обернулся, улыбнулся улыбкой «звезды» и по-свойски кивнул двум девчушкам в школьных синих юбках в складку и жакетах.

— Девочки, где тут у вас гимназия… ну, или лицей для девочек?

Та, что постарше, первой пришла в себя.

— А вы правда Мартин Краммер? Тот самый? А мы про вас в газете читали!

— А я вас видела! Правда-правда! Я была у тёти в Ньютоне, мы всем балконом за вас болели! — затараторила младшая.

— А ещё за Карла Ригана, — тактично добавила старшая, стрельнув глазками в сторону спутника Мартина. — У нас в школе даже поспорили, кто из вас двоих победит.

— Ну и за кого же Вы? — преувеличенно галантно спросил Мартин.

— А ни за кого, — хитренько прищурилась девочка. — А меня Яной зовут. А это моя сестрёнка, Вика. Она в третьем классе, а я в седьмом.

— Виктория, — поправила младшая. — А лицея у нас нет совсем! Только гимназия, но она для мальчиков.

— А вы где учитесь? Ну, какая-то женская школа у вас тут имеется?

— Ага, — кивнула с важным видом младшая. — Давайте мы вас проводим. Только мы к само́й школе не пойдём. Мы математику прогуливаем.

— Мы тоже, — заметил Мартин, приведя в полный восторг своих поклонниц.

По дороге Вика с Яной наперебой рассказывали о школе, учителях, ужасной директрисе и даже успели задать кумирам хитрый вопрос, на который те не смогли ответить:

— А вот ещё такая задача: «С какой скоростью должна бежать собака, чтобы не слышать звона кастрюли, привязанной к её хвосту?»

Друзья переглянулись и театрально развели руками.

— Не знаете? — обрадовалась младшая. — Ой, это же так просто!.. Собака должна стоять на месте, вот!

А ещё девочки рассказали, что у них учатся целых три Бекки: Бекки Андерсон, Бекки Винсон и «ещё одна Бекки — у неё фамилия на „г“ или на „с“… Ну, толстая такая, с косой!.. Вспомнила! „Росс“ её фамилия!»

— Толстая не подходит, — отмёл последнюю кандидатуру Мартин. — Нам нужна тоненькая Бекки, с тёмными волосами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

7

Гольдба́х Кристиан (1690—764) — математик, академик Петербургской академии наук. Его знаменитая гипотеза не доказана и не опровергнута до сих пор.

8

Комедия окончена! (Ит.)