Когда рождаются Ангелы. Книга 2

Елена Ленская, 2022

Продолжение романа "Когда рождаются Ангелы" Книга вторая.Когда сердце рвется на части, любя двух мужчин, когда рождается истинный Ангел от нелюбимого, а ты – главное звено на весах мира и войны, – что остается разбитому сердцу, уставшему от страданий? Быть истинной княжной, нести бремя полубогини и воспитывать Ангела во плоти ради жизни твоего народа. Покориться простому смертному и выиграть войну миров, нося под сердцем ребенка простого смертного. Или это только надежда? Может, просто нарушить клятву и пустить все на самотек? И плевать на этих эльфов, друидов, магов с человеческой кровью, на чертей из мира Нави, на все! Роман онлайн. Пишите свои предположения! Будет весело и в темпе! Добро пожаловать в мой новый мир!Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Нелегкий путь

Несмотря на усталость, Владилен не мог заснуть — в голове то и дело крутилась одна и та же мысль — Бараос снова забрал Лизу! Его Лизу! Сколько же мучений вынесло сердце молодого витязя, не имевшего возможность побороться за свою любовь… Он много раз пытался пробраться в Темный лес, нарушал приказы Доброгора: «не соваться туда, где ему оторвут бедовую башку», что с легкостью мог попасть под трибунал. Но ничто не могло остановить человека, сходившего с ума от любви и бессилия! В Темном лесу он чудом сохранял жизнь — что-то постоянно отводило от него огромных змей, плотоядных насекомых и просто чернокнижников, жаждущих получить артефакт из его тела. Владилен искренне верил в своего Ангела-хранителя и исключительную удачливость, совершенно не подозревая, что все попытки найти в Темном лесу Елизавету происходили под бдительным присмотром темного князя Бараоса…

Беса коротать ночь определили под ответственность витязя, уложили на лавку в казарме, рядом с кроватью Владилена. Жор храпел словно ураган, иногда что-то громко бормотал. Казалось, в казарме поселилось неугомонное зло. Многие служивые, кроя бесячью беспокойность самыми разными проклятиями, с подушками и покрывалами ушли спать на улицу.

А Владилену было все равно. Для него Жор казался единственной надеждой найти свою любовь, вот почему он спокойно лежал в кровати и ждал рассвета.

Под утро все же уснул, только для того, чтобы дать телу немного восстановиться.

Темный лес

Бессилие и дикое желание принять в себя огромное тело, нависшее над ней, пугало и удивляло. Принять происходящую реальность мозг отказывался, упрямо рисуя картинки необычного сна, и если бы не бесполезные попытки домового защитить свою хозяйку — Лиза так и не очнулась, не поняла, что с ней происходит.

В какой-то момент она осознала, что лежит в кровати без одежды, с широко раскинутыми ногами и выгибается навстречу сильному, мощному телу. Чувствует внутри себя горячую мужскую плоть и ничего не может поделать с диким желанием получить от этого соития как можно больше удовольствия…

Совсем рядом кидался всполохами Силы уставший домовой, она сама пыталась как-то защищаться, но ее отчаянные крики страха смешивались с ее и незнакомца стонами наслаждения, что пугало и возбуждало одновременно. Лиза чуяла сильную магию, такую, с которой не могло совладать подаренное Бараосом могущество. Все, что происходило в комнате, ясно отзывалось в ее сознании, и чувство бессилия из-за этого лишало возможности сопротивляться.

Ее насилует какой-то демон, сумевший побороть обереги и проклятия магического места, заговоренного самим Бараосом… Это невозможно! Такое не под силу никому!

В какой-то миг Лиза не выдержала и оставила бесполезные попытки справиться со странной сущностью — слишком устало и ее тело, и ее дух в этой мистической борьбе. В этот же миг ее сознание погрузилось в глубокий спокойный сон.

***

— И что? Теперь что?

— Теперь иди, — Доброгор стоял возле самой границы Темного леса, ежась от проклятий, как от сильного мороза. Вот только мороз тут сжигал все дотла…

— Ладно, — Владилен не чуял ничего — он был у этих границ столько раз, что привычно раздвинул густую заросль папоротника и легко прошел магическое ограждение.

Доброгор на это завистливо сощурил глаза и сильнее сжал в руках костыль.

— А если он не вернется? — с нескрываемой надеждой спросил Драгомир.

— У ненависти своего языка нет, так она твой нашла, — беззлобно укорил сына Доброгор. — Зря ты парня гнобишь.

Бес, сидевший на травке и жующий все еще горячий курник, хотел было за витязя вступиться, но благоразумно промолчал. Дурак молодой князь, а эта болезнь неизлечима.

— Сам разберусь, — буркнул Драгомир, с сожалением понимая, какую упускает возможность избавиться от нежеланного зятя.

— Я тебя предупредил. Вернешь живым.

— Ага..

Любава зло сжимала кулаки, в бессилии кусала губы, безуспешно пытаясь пробить надежный заслон Бараосовского оберега. Как ни пыталась — а настроиться на дочь не получалось. Словно ее и не было вовсе. Даже засомневалась в словах черта и князя. Наложенные заклятия Доброгора лишали богиню основной доли Силы, заставляли жить древнее существо по законам смертных, и это накладывало яркий отпечаток на ее разум. Будь она свободным богом — никогда бы не стала переживать о своих отпрысках, рожденных для великих миссий. Слишком хорошо знала о воли Многоликого, своего создателя. Легко отпустила Елизавету, частицу своей души и тела на свершение великого дела, не жалея ни на миг о будущей потере. Спорить с Многоликим, пытаться разрушить его планы все равно бесполезно.

Но за годы плена у Доброгора, Любава стала понимать чувства смертных и, как ей казалось, даже ощущать что-то человеческое.

Например — любовь. К одному единственному, желанному, родному. Но для этих чувств была своя выгода — пока ее существо находилось во власти человеческого колдуна, Любава была в безопасности, ибо гнев Многоликого, который заслужила она по своей глупости, равнялся казни. Бог не жалел своих созданий, если те нарушали его заветы. И только полное подчинение светлому магу спасало глупую богиню от гнева своего создателя.

— Отпусти меня, — она шагнула к князю с просьбой, хотя точно знала ответ.

— Нет, душа моя, — Доброго желание Любавы понимал — сам бы рискнул всем ради дочери. — Это крайняя мера. Пока что у нас есть Влад и бес.

Обнял раздосадованную любимую, тронул губами вспотевший от борьбы с оберегами лоб. Любава устало вздохнула, прижалась к князю, не отрывая взгляда от того места, куда ушел Владилен.

— Долго он что-то, — заволновалась, испугалась необратимого — не вернется…

И тут же развесистые листья папоротника зашевелились, и на поляну вывалился Владилен, безуспешно сражаясь с пауком, размером с хорошего жирного петуха.

Витязь проигрывал, утопая в паутине, а паук победно визжал и пускал вонючие газы.

Доброгор тут же обезвредил тварь, но убивать не стал — мало ли, может яд угадывать придется. Кинулся к парню, помог выбраться из липкой, пахнущей горечью паутины.

Любава уже проверяла бедолагу на повреждения, бес бесполезно крутился вокруг и страдальчески охал. И только Драгомир с досадой пнул кочку и не двинулся с места, упрямо скрестив руки на груди.

Совсем скоро Владилен, живой и здоровый, сидел на траве, обхватив колени руками, приходил в себя. За все время его прогулок по лесу никто не пытался напасть на него, а тут почти сразу едва не убили! Или удача покинула его, или Темный лес стал намного опаснее. И то и другое ничем хорошим не радовало.

Витязь посмотрел на излучавшее презрение лицо Драгомира, улыбнулся наигранно и предложил:

–Вперед, княже!

С удовольствием смотрел, как сходит с холеного лица хозяина ядовитая полуулыбка.

— Давай, Жор, — встал у самой границы недовольный Драгомир, задвинув сомнения и страхи в «задний карман» подсознания.

— А давай, князюшко! — Бес смело встал перед опасной преградой. — Иди на ручки!

И вот тут началось…

Как ни старался нечистый, а злые заклинания не пускали ни его, ни Драгомира. Жор как мог, пытался защитить тело князя, прятал в объятьях, подставлял свою спину, вставал перед оберегами широкой грудью, пряча князя позади, но все заканчивалось одинаково — преграда жгла обоих беспощадно, упрямо преграждая путь.

Весьма озадаченный, Жор сел на траву, ожидая полного восстановления — в этот раз сгорел почти весь перед, даже глаза. А Драгомира в который раз лечила Любава, становясь все мрачнее и беспокойнее.

Владилен все это время спокойно лежал на траве, жуя соломинку и щурясь на утреннее солнышко, кокетливо прячущееся за легкими облачками.

— Демон! — злобно бросил в его сторону изможденный Драгомир, на что витязь лишь беззаботно улыбнулся.

— Влад, — тихо позвал его совсем заживший черт. — Владюшко…

— Аюшки?

— Дай ножичек.

— Тебе зачем?

— Резаться буду.

Приятная дрема вмиг слетела с парня. Он резко сел, посмотрел на беса непонимающе.

— Ну, так то уж не надо убиваться…

— Да нет, — Жор замотал головой, с отросших рогов слетел остаток пепла. — Мысль есть.

— Ну, раз мысль…

Владилен вытащил из ножен кинжал, подал рогатому, тот без колебаний вспорол себе брюхо, разломал ребра и озадаченно уставился на свои внутренности.

— Это не надо, — без усилий вырвал желудок, отбросил ненужную свою часть. — И это тоже, — оторвал печень, посмотрел на ошарашенных своим поступком людей, неоднозначно хмыкнул, кивнул Драгомиру: — а ты раздевайся, княже. — И, как ни в чем небывало, продолжил лишать себя остатков потрохов.

— Хорошая мысль, — Драгомир понял, что хотел провернуть нечистый, быстро разделся. — Умно…

— Ой, уш! — бес изобразил смущение, вырвав легкие и сердце. — Ну, все! Полезай!

И деформировался так, чтобы немалые габариты князя поместились в его нутре.

А потом, не обращая внимания на полыхающее синим пламенем тело, скрылся в лесу.