Чудо для Алисы

Елена Левашова

Что может быть общего у провинциальной неудачницы и любимчика фортуны, рассекающего по городу на крутой тачке? Алиса — талантливая художница, жизнь которой похожа на драматический роман: она еле сводит концы с концами, учится, работает, ухаживает за больной тётей. Богдан — успешный бизнесмен и привлекательный молодой мужчина, влюблённый в свою невесту. Внезапное ДТП. Случайная и странная ночь. Сможет ли эта встреча изменить их жизни навсегда?

Глава 3

— Рябина-а-а-а-а! — подскакивает он с места, хватаясь за руль. Я бью по тормозам, чувствуя, как капот старины Бэна ударяется обо что-то мягкое и легкое. Страшное предчувствие леденящим холодом пробегается по спине: я сбил человека. От резкого торможения машину несёт, шины старины Бэна протяжно визжат, безрезультатно цепляясь за гладкую, как каток, поверхность дороги.

— Отвали! — кричу я, остервенело сбрасывая руки Мира, намертво вцепившиеся в руль.

Давлю на газ и разворачиваю руль вправо, краем глаза замечая засыпанный снегом газон под окнами пятиэтажки. Машина вертится вокруг своей оси один раз и грузно оседает на палисаднике. Низкий металлический заборчик скрипит, сгибаясь под тяжестью старины Бэна.

Мы с Миром синхронно выскакиваем из машины. Площадка перед въездом в арку освещается двумя уличными фонарями. Их тусклый светло-желтый свет отражается от заледеневшей, накатанной поверхности дороги. Мир опасливо озирается по сторонам — вокруг ни души. В ночном морозном воздухе хаотично кружатся снежинки, где-то за поворотом слышатся стук колёс проезжающего трамвая и шорох шин автобуса, людские голоса. Мы словно отрезаны от окружающей действительности длинными стенами арки.

Я бросаюсь к лежащему на дороге человеку, на негнущихся ногах балансируя по обледеневшей дороге. Облегченно вздыхаю, видя, что он шевелится. На мое плечо ложится рука Мира, когда я наклоняюсь к пострадавшему. Девчонка. Шапка сползла набок, ярко-оранжевая куртка расстегнута, длинный шарф змеится по влажной поверхности дороги.

— Отойди, Рябинин, я все-таки врач. — Деловито произносит Мир. Он опускается на колени и суёт пальцы под воротник водолазки девушки.

— Ай! Черт! — Мир сгибается от удара коленкой в пах и валится набок.

— Отстань, придурок! — Девчонка резво вскакивает на ноги, тревожно оглядываясь по сторонам. На нас она даже не смотрит. — Хью… Вилли… Джесси… — зовет она. В ее голосе звучат тревога и слёзы. Она бездумно закручивает грязный мокрый шарф вокруг шеи, напряжённо вглядываясь в темноту.

К ночи метель усиливается, кружа снежинками над головой. Ветер треплет длинные каштановые волосы девушки, заплетенные в косы. Шапка остаётся лежать на земле. В ее глазах стоят слёзы, поблескивая в свете серебристого ломтика луны и уличного освещения.

— Гастарбайтерша чокнутая! — отряхивается Мир, злобно посматривая на взволнованную девчонку. — Рябина, у неё черепно-мозговая травма, как врач тебе говорю! Ну ты и встрял, брат! Скорее всего, эта дворничиха без документов. — Говорит он мне.

— Что-о-о?! — взрывается девчонка. Она снимает перекинутую через плечо текстильную цветную сумку, замахивается и с силой обрушивает ее на голову Мирослава. — Ах ты же…

Я испытываю сладкое удовлетворение, наблюдая за тем, как Боголюбова лупят. Отхожу на два шага, позволяя девчонке совершить справедливое возмездие над хамом. Ей-богу, сегодня он это заслужил!

Мир закрывается от ее смелых ударов, а затем дергает девчонку за полы куртки, пытаясь остановить. Слышится звук рвущейся ткани. Из оторванного накладного кармана выпадает телефон незнакомки, звонко разбиваясь об лёд.

Я грубо оттаскиваю Мира от девушки и встаю между ними. Он пыхтит, как кипящий чайник и брезгливо поправляет одежду. Девчонка до черта напугана, и я корю себя за то, что не остановил дурацкую потасовку на корню.

— Девушка, извините меня. — Говорю я, всматриваясь в ее растерянные глаза. — Давайте я отвезу вас в больницу. Я неловко протягиваю к ней руки и касаюсь ледяных ладоней в надежде успокоить. Крупная дрожь, сотрясающая ее, быстро передаётся мне.

На лице незнакомки застывает страдальческая маска, и я на мгновенье допускаю мысль, что девчонка тронулась умом при падении. Она гордо вскидывает подбородок и отвечает:

— Со мной были собаки. Три пса… Хью, Вилли и Джесси. — Загибает она дрожащие пальчики и оглядывается по сторонам. — Я не знаю, как объяснить теперь их хозяевам… — громко всхлипывает. — Что вы наделали? Как я теперь…

Чувствую себя мудаком и убийцей. Переглядываюсь с Миром. Он стоит за спиной у девчонки и крутит пальцем у виска, убеждая меня в своей правоте. Какие собаки? Я был так зол, что вообще ничего не видел. Может быть, их не было, и девчонка бредит?

Боголюбов улавливает сомнение в моем взгляде и громко произносит:

— Рябина, вызывай бригаду санитаров из психушки! А заодно полицию! Пусть проверят эту чокнутую агрессивную гастарбайтершу! Может она специально бросилась нам под колёса? Дворникам же мало платят, другого способа не нашла срубить бабла? — усмехается он, очевидно, считая шутку остроумной.

Все, мое терпение лопается. Я хватаю Мира за грудь и рычу:

— Замолчи, придурок! Замолчи, или я тебя ударю!

Ноздри Боголюбова раздуваются, он шумно дышит, прожигая меня насквозь взглядом. В его глазах бурлит коктейль из ревности, возбуждения и желания выплеснуть эмоции. Он хочет получить по морде! Или навалять мне за новость о свадьбе! За моей спиной слышится тихий вздох. Я не вижу лица девчонки, но слежу за взглядом Мира, мгновенно потухнувшем.

— Все-е-е, Богдан, все… Не бузи. — Примирительно поднимает он руки, высвобождаясь от моего захвата.

Девчонка вертит в руках разбитый телефон и пытается включить его, нажимая одеревенелыми пальцами кнопки. Аппарат не реагирует. Она равнодушно бросает его в сумку и подбирает лежащую на земле шапку. На ее лице застывает такая глубокая скорбь, что меня пробирает до костей. Неужели это все из-за собак?! Я отворачиваюсь от Боголюбова и спрашиваю незнакомку:

— Как я могу вам помочь? Если нужно в больницу…

— Помогите найти собак, прошу вас. — С мольбой в голосе просит она. — Хью, Джесси и Вилли. Они не могли далеко убежать.

— Ты ищешь Джесси. — Ультимативно говорю я Миру, впиваясь в него злым взглядом. — И только попробуй сказать хоть слово…

— Я понял, Рябина, молчу… — охотно соглашается он.

Девушка теребит оторванный карман, недоверчиво поглядывая на Мира. Я не знаю, что чувствует он, но я испытываю стыд и неловкость за нас обоих. Мне хочется поскорее покончить с этой историей и встретиться с Аллой. Я оттягиваю манжет рукава куртки и бросаю взгляд на наручные часы. 21.43. Девчонка улавливает озабоченность в моем взгляде и теперь смотрит с недоверием на нас двоих.

— Мы поможем найти собак, а потом я отвезу вас куда скажете. — Спешу ее успокоить.

— Вы простите меня. — Встревает Мир. — Мы заплатим вам за моральный ущерб и все такое…

Он кидает взгляд на девчонку, и она тут же меняется в лице, заметив жалость в его глазах. Мне хочется прибить Боголюбова за столь откровенное пренебрежение. Павлин надутый! Она гордо вскидывает подбородок и выпрямляется.

— Мне ничего не нужно. Тем более от вас!

«Богатеньких сыночков, мажоров и хамов» — домысливаю я.

Я отправляю Мира на поиски Джесси. Из груди вырывается вздох облегчения, когда Боголюбов скрывается в темной арке. Девчонка замечает мой искренний восторг и тихонько хихикает.

— Вашему другу нельзя выпивать. — Укоризненно произносит она, бросая взгляд в темную пасть арки.

— Согласен. — Спешу ответить. — У него был чертовски тяжелый день.

Мы идём в сторону большого светящегося супермаркета поблизости. Повисшее между нами молчание разбавляют звуки улицы: скрип снега, звонок трамвая и…лай!

— Хью, Вилли, Джесси! — кричит девушка и прибавляет шаг. Заледенелая дорожка блестит в свете фонарей, и девчонка смотрит под ноги, боясь поскользнуться. Я едва поспеваю за ней: тонкая гладкая подошва моих кожаных ботинок не предназначена для зимних прогулок. Да, я передвигаюсь только за рулем, но объяснять это девчонке считаю неуместным. В голове до сих пор звучат ее слова: «Мне от вас ничего не нужно». Почему-то считаю, что она плохо думает обо мне. Хотя… Мне нет до этого дела. Она останавливается и замирает, прислушиваясь к окружающим звукам: совсем рядом скулит пёс.

— Вилли… — выдыхает она. — Вилли, малыш, выходи! Черт, я ничего не вижу, включите, пожалуйста, фонарик. — Обращается ко мне.

Тонкий лучик блуждает по детской площадке, расположенной совсем рядом со злополучной аркой. Карусель, горка и песочница плотно засыпаны снегом. В морозном тумане свет луча едва уловим, но его хватает, чтобы заметить два больших ярко-жёлтых глаза, глядящих из маленького деревянного домика.

— Вилли! — радостно кричит девушка, бросаясь к домику. Ее высокие чёрные сапоги по колено утопают в снегу. Девчонка подхватывает пса на руки, обнимает его, целует. Рыжий маленький Вилли скулит и виляет хвостом при виде хозяйки. Картина вызывает во мне умиление. Сейчас найти бы остальных мальцов, отвезти девчонку домой и забыть о происшествии, как о страшном сне!

В глубоких сугробах девушка с трудом переставляет ноги. Я забираю у неё пса и прижимаю к груди: несмотря на костюмчик, Вилли дрожит. Животные меня любят, и Вилли не исключение, он уютно устраивается под полами куртки и прекращает скулить.

— Куда идём? — спрашивает она.

— К супермаркету. — Я жестом показываю направление. — Я не спешу отдавать ей пса, и девчонка, с тёплом взглянув на меня, спрашивает:

— У вас дома живет собака, так? Вилли не особо любит незнакомцев.

— К сожалению, нет. — Вздыхаю я.

Синтепон вываливается из ее порванной куртки, и девчонка стыдливо закрывает дыру в ткани длинным грязным шарфом. Ее куртка похожа на спецодежду дорожных работников и я понимаю, почему Мир принял ее за дворника или гастарбайтершу.

Я пользуюсь моментом установившегося между нами перемирия (исключительно благодаря Вилли) и снова предлагаю:

— Я возмещу ущерб за порванную одежду и разбитый телефон.

— Послушайте, как вас там, Богдан… — пылко отвечает она.

— А вас как зовут? — спрашиваю я, намеренно не давая ей закончить пламенную речь отказом.

— Алиса.

— В стране чудес? — улыбаюсь я. Чувствую себя глупо. Выгляжу, пожалуй тоже.

Губы Алисы раскрываются, но ответ так и остаётся невысказанным: мы вздрагиваем от пронзительного крика Боголюбова.

— Рябина-а-а! Я нашёл их, черт! Испачкался, порвал куртку, но, по-моему, это они…

Он выплывает из темноты арки на освещённый участок, пряча под мышками испуганных маленьких псов. Алиса вскрикивает от радости и хлопает в ладоши.

— Хью, маленький мой… Джесси… Я так переживала! Сейчас поедем домой, сейчас…

Мои маленькие, мои малыши… — лицо девчонки озаряется неподдельной радостью.

Мы с Мирославом застываем с глупыми улыбками на лице. Ее мелодичный голос звучит так ласково, что не хочется его прерывать.

— Где вы их нашли? — спрашивает она, возвращая в реальность разомлевшего от милоты Боголюбова.

— Их поводки спутались между собой, представляете? Собаки прятались под крыльцом пивнушки одной из пятиэтажек. Хорошо, что оно освещается, иначе не заметил бы… — возбужденно отвечает он. Я мысленно хвалю себя за удачную идею отправить Мира на поиски псов — Боголюбов выглядит счастливым и трезвым.

Я приглашаю Алису и Мира в машину. Крыша старины Бэна за время вынужденной стоянки на чужом палисаднике покрывается слоем влажного пушистого снега. Мир предлагает Алисе подождать на тротуаре, пока я почищу Бэна от снега и съеду с газона.

— Я Мирослав, для своих Мир…

— Алиса, очень приятно.

— Извини меня за инцидент, вёл себя, как идиот…

Открываю водительскую дверь и запускаю двигатель. Он мягко урчит под сиденьем на низких оборотах. Достаю щетку из багажника и слегка прохожусь по крыше, смахивая пушистый, словно вата, снег. Кадрит он ее там, что ли?

Алиса стесняется. Отвечает Боголюбову вежливо, но односложно, продолжая смотреть на него с недоверием. На город мягко опускается ночь, и голос Мира эхом отражается от стен высоток. Прохожих на улице почти нет, те, кто появляются, идут,пошатываясь — возвращаются домой из ближайших пивнушек.

Сажусь за руль и сдаю задом, съезжая с газона. Металлический заборчик царапает защиту картера. Займусь машиной завтра — я слишком возбуждён, чтобы думать об этом сейчас. На часах 22.20, и единственное, что я хочу — развести своих спутников по домам и поехать к Алле.

Мир открывает перед Алисой переднюю пассажирскую дверь. Под мышками у него Хью и Джесси. Девчонка садится, восхищённо оглядывая салон старины Бэна: сиденья, обтянутые тёмно-красной рифлёной кожей, хром и гладкое блестящее дерево передней панели. Я точно знаю, что Алиса чувствует себя в моем авто неловко. Она прижимает малыша Вилли к груди и нервно теребит перекинутый через плечо ремешок сумки.

Я молюсь про себя, чтобы Боголюбов не высказал очередную глупость или бестактность, но, к моему удивлению, он проявляет галантность.

— Алиса, хотите сок? — Мирослав выуживает из недр рюкзака маленькую стеклянную бутылочку и протягивает растерянной девчонке.

Льдинки в ее глазах тают, Алиса улыбается и принимает угощение из рук Мира.

— М-м-м, как вкусно! — произносит она, делая жадный глоток. — Никогда не пробовала такого сока. Это детское питание? — пытается разглядеть изображения фруктов на упаковке.

— Че-е-е-е-рт! Что же я наделал… — неожиданно шипит Мир.

Я оглядываюсь, встречаясь с его испуганным, подавленным взглядом. Мир мотает головой из стороны в сторону и повторяет: «Нет… нет, черт…».

Алиса глубоко вздыхает и закрывает глаза. Ее голова глухо ударяется о пассажирское стекло, пустая баночка из-под сока выскальзывает из безвольных рук.

— Прости, Рябина! Я олух, я не хотел… — молит Боголюбов и косится на девушку.

Я тупо гляжу на неподвижную девчонку. Вилли сползает вниз, к ее ногам и громко скулит.

Меня охватывает ужас. Он прокатывается по спине ледяными мурашками, вытягивает из легких остатки воздуха. Я бормочу что-то нечленораздельное, показывая пальцем на Алису. Страх сковывает горло, словно оковами, я с трудом нахожу в себе силы прохрипеть:

— Она умерла?

— Она спит… Я сейчас все объясню, Богдан! — Боголюбов примирительно поднимает руки. По взгляду Мира понимаю, что моя парализованная неизвестностью физиономия пугает его гораздо больше, чем спящая девчонка.

— Что ты сделал с ней, идиот?! — кричу я, пытаясь ухватить его за грудки. Мир не сопротивляется.

— Сок предназначался пациентке, умершей во время операции. — Громко отвечает он, пытаясь заглушить собачий лай. — Я не думал, что ее мать успела растворить таблетки в напитке. Увидел только сейчас… — в качестве оправдания Мир протягивает мне пустой блистер.

— Боголюбов, ты объяснишь мне все до мельчайших подробностей. — Рычу я. — И сопроводишь до больницы. Отвечай скорее, куда ее везти?!

— Домой, Богдан. — Спокойно отвечает он, бросив взгляд на мирно спящую девчонку. — Таблетки содержат сильнодействующий снотворный и обезболивающий компонент. В больнице мы применяем его при сильных болях у пациентов с опухолями. Мать девушки предусмотрительно растворила их в соке, не дожидаясь исхода операции… Как видишь, они не понадобились. — Исповедовавшись, Мир облегченно вздыхает.

— Зачем ты забрал сок? И пустой блистер? — недоумеваю я.

— Рябина, ты, правда, не догоняешь? Таблетки подлежат учету. Я хотел вернуть их завтра в сейф, машинально схватил чертов блистер, не проверив… — раздраженно отвечает Мир, поглаживая Джесси за ухом.

— А сок? Зачем ты взял его?

— Че-е-е-е-рт! — злится Боголюбов. — Чтобы не травмировать мать умершей пациентки. В медицине есть понятие этики…

— Господи, Мир, ты и этика — несовместимые вещи! Таких развратников и хамов ещё поискать! — возмущаюсь я и сразу замолкаю, прислушиваясь к дыханию Алисы. Она спокойно спит.

— Я хороший врач, Рябинин. А какой я в жизни, никого не касается. — Важно отвечает он.

Я снимаю с шеи девчонки влажный шарф и опускаю спинку сиденья ниже. Голова Алисы откидывается назад, словно тряпичная.

— Она, как гуттаперчевая, Мир! Что же теперь делать? — забираю притихшего Вилли, сжавшегося в комок на руках девчонки, и отдаю его Миру.

— Она хорошо выспится. Ничего плохого не случится. Ей не требуется никакая медицинская помощь. — Успокаивает меня Мир.

Время близится к 23.00, я понимаю, что ночь любви с невестой накрылась медным тазом. Меня распирает злость к «супер-доктору» Боголюбову.

— Прости, Богдан. — Виновато лепечет он. — Хочешь, я съезжу к Аллочке и все ей объясню?

— Ни в коем случае! — отрезаю я. — Ты сегодня превзошёл себя, Мир. Я позвоню Алле и скажу, что попал в аварию. — Перевожу взгляд на девчонку. Ее лицо в тусклом свете луны кажется умиротворенным.

— Рябина, сними с неё сумку и посмотри адрес в паспорте. — Командует он. Псы успокаиваются и, прижавшись друг к другу, засыпают.

Я аккуратно перебрасываю ремешок сумки через ее голову. Понимаю, что рыться в чужих вещах — вынужденная мера, и все равно чувствую себя гадко.

— Дай сюда! — Мирослав, угадав мое замешательство, выхватывает сумку Алисы.

Он по-хозяйски раскрывает молнию и начинает вытаскивать вещи девчонки.

— Во-о-о-т чем она меня так больно била? — усмехается Боголюбов и протягивает мне толстую книгу. «Исчезновение Стефани Мейлер» — читаю я название популярного бестселлера Жоэля Диккера. Обложка книги сильно вдавлена с одной стороны.

— Вот и паспорт. — Блаженно вздыхает Мир. — Снегирёво, улица Озерная, дом 16.

— Черт! Это же далеко? — спрашиваю я.

— Областной посёлок в 30 км к северо-западу. Ты разве никогда там не был? Нас в школе возили на экскурсию в «маковку» — хлебопекарный завод в Снегирево.

— Мы с тобой учились в разных школах, Боголюбов. — Сухо отвечаю я, совсем не разделяя радость от детских воспоминаний Мира. — Если такой умный, может сам и отвезёшь девчонку домой?

— Я нетрезвый, Рябина, ты забыл? — виновато бубнит Мир. — Легенда Алиса Ильинична, 20 лет… — читает он, шурша страничками паспорта. — Та-а-ак, не замужем.

— А это здесь при чём? — взрываюсь я.

— Девчонка — куколка, мне понравилась. — Мир щёлкает языком, похотливо посматривая на спящую Алису. — Надо бы подкатить к ней, когда проснётся.

— Не ты ли принял ее за гастарбайтершу, Боголюбов? — укоризненно говорю я.

— Во время общения со мной одежда ей не понадобится. — Лениво отвечает Мир.

— Боголюбов, вали уже! — нетерпеливо говорю я, обернувшись. — Поеду я. А ты вызови себе такси.

Спасибо за комментарии и звёздочки! Автору приятна ваша благодарность)))