Чудо для Алисы

Елена Левашова

Что может быть общего у провинциальной неудачницы и любимчика фортуны, рассекающего по городу на крутой тачке? Алиса — талантливая художница, жизнь которой похожа на драматический роман: она еле сводит концы с концами, учится, работает, ухаживает за больной тётей. Богдан — успешный бизнесмен и привлекательный молодой мужчина, влюблённый в свою невесту. Внезапное ДТП. Случайная и странная ночь. Сможет ли эта встреча изменить их жизни навсегда?

Спасибо за звёздочки и ваш читательский интерес)))

Глава 7

Алиса.

Потолок плывет перед глазами. Часто моргаю, пытаясь выгнать странное видение — я в Снегирево. Зажмуриваюсь и открываю глаза снова — точно в Снегирево! Малыш Хью радостно виляет хвостом и облизывает мои руки. Голова кажется чугунной, но я нахожу в себе силы сесть. Массирую виски, окончательно прогоняя слабость и головокружение. Рядом со мной дышит человек, накрытый пледом. Осторожно отползаю к краю дивана, случайно задевая плед ночного гостя. Взгляду открываются большие мужские голые ступни. Наклоняюсь, чуть дыша, чтобы рассмотреть спящего мужчину. Лицо молодого человека кажется мне знакомым. Богдан — так его зовут.

Оглядываю гостиную, собирая по крупицам разрозненные воспоминания: припоминаю, как Богдан задел меня бампером машины. Удар пришёлся на сумку с лежащей в ней толстой книгой, поэтому я отделалась легким испугом. Смутно помню его друга Мирослава, поиски Хью, Вилли и Джесси, и… стоп! Кинолента моих воспоминаний оборвалась, после того как я села в роскошную машину Богдана и выпила сок!

Выходит, парни опоили меня снотворным, чтобы… Страшная догадка леденит кровь, я порывисто оглядываю себя — на мне нет никаких повреждений, одежда целая, да и парень одет. Тогда зачем?

Замечаю на Богдане старую тельняшку Никиты Сергеевича с дыркой на плече. Он спит так крепко, что у меня не поднимается рука разбудить его и потребовать объяснений. Ловлю себя на мысли, что разглядываю парня: Богдан очень высокий, и его ступни упираются в боковые валики старого диванчика. У парня русые, слегка вьющиеся волосы, ровная кожа, покрытая едва заметной щетиной, длинные ресницы… Краснею от своей смелости, но не отвожу взгляд. Губы Богдана сомкнуты в тонкую линию, мне кажется, что он редко улыбается.

Зачем парень остался в моем доме? Аккуратно сползаю с дивана, подхватив малыша Хью на руки. На табуретке замечаю записку, написанную на тетрадном листке.

«Романыч, больше ничего из еды не нашёл. Пей чай и ложись в соседней комнате. С Рыжиком и Чернышом мы подружились, будем спать вместе. Спокойной ночи. Дед Никита».

Узнаю почерк Никиты Сергеевича, мысленно благодарю старика за помощь с собаками. Что же со мной случилось? Ничего не помню. Такое чувство, что я умерла и заново воскресла. И где Никита Сергеевич? Неужели доверился незнакомому парню и пустил его в дом? Да ещё и позволил спать со мной в одной постели?

В доме тепло, в камине тлеют поленья, за окном занимается рассвет. Утреннее солнце с трудом пробивается сквозь морозный туман. Снег продолжает неспешно падать.

Передвигаюсь по дому на цыпочках, боясь разбудить своего случайного гостя. За время моего блаженного сна Богдан освоился: на батарее в ванной висят его носки, на раковине лежит вскрытая упаковка от зубной щётки. Предательский румянец наползает на щёки, когда я думаю, что парень видел меня спящей. Интересно, как я выглядела? Может, храпела или пускала пузыри? Друзья всего лишь хотели скрасить унылый вечер, наполнить эмоциями жизнь, пресыщенную от богатства и развлечений, а я думаю о том, как выглядела?!

Придирчиво осматриваю себя в зеркале, злясь на глупые мысли. Обо мне никто из них не подумал… По-хорошему Богдана надо разбудить и вышвырнуть вон из дома!

Быстро принимаю душ, надеваю чистую одежду и тихонько возвращаюсь в гостиную. Парень спит. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы выкрикнуть ругательство, и замираю… Внутренний голос подсказывает не торопиться.

Моя комната встречает дурманящим запахом масляной краски. С холста смотрят обнимающиеся снегири. Улыбаюсь полюбившейся мне парочке и обещаю птичкам, что закончу работу над ними в ближайшее время. Интересно, Богдан видел мои картины?

Последнюю неделю я жила в городской квартире тети Глаши, ежедневно навещая ее в больнице. Дом требует мытья и проветривания, я потираю руки в предвкушении уборки, с тоской поглядывая на нагло спящего гостя. Эй, солнце давно встало, пора просыпаться!Тихонько открываю шкафчики на кухне в поисках запасов еды, нахожу лишь пачку овсяной крупы и банку малинового варенья. Готовлю незамысловатый завтрак, любуясь на пейзаж художницы-зимы за окном: она раскрасила все белым цветом.

— Как спалось, Алиса в стране чудес?

Вздрагиваю от голоса Богдана за спиной. Оборачиваюсь, встречаясь с мальчишеской улыбкой на симпатичном лице. Ему смешно? Чему он так радуется? Удачной возможности посмеяться над глупой деревенской девчонкой? И рот у него совсем не твёрдый, как мне сначала показалось…

— Я смотрю, вам весело? — строго отвечаю я. Меня распирает от обиды и негодования. Вместо сбивчивых объяснений, он самодовольно ухмыляется. Мне хочется стереть наглую улыбку с лица парня. — Насмотрелись на меня?

— Более чем. — Усмехается Богдан. Я чувствую, как краснею до кончиков волос под его пристальным взглядом.

— Надеюсь, вы меня лапали только глазами? — пыхчу от злости, как паровоз. — Учтите, обратное может доказать экспертиза!

— Что? — Самодовольное выражение лица парня сменяется возмущением. Он молчит, брезгливо сканируя меня взглядом холодных светло-зелёных глаз. Что, задела? Не нравится слышать правду?

— Не смею задерживать вас в моем доме. Вот вам дверь. — Важно взмахиваю рукой в сторону выхода.

Богдан смотрит на меня остекленевшими глазами, будто своими обвинениями я задела его до глубины души. Молча подхватывает куртку, лежащую на комоде, обувается и покидает мой дом, столкнувшись в дверях с Никитой Сергеевичем.

— Доброе утро. Спасибо вам за все. — Тихо произносит, коснувшись плеча старика.

— Романыч, ты куда? — вздыхает дед. Его протянутая рука безвольно опускается. Заснеженные Вилли и Джесси довольно виляют хвостами и по-хозяйски устремляются на кухню. Отвлекаюсь на псов, слыша за спиной звук закрывающейся двери. Старик снимает тулуп, тоскливо поглядывая в окно, и проходит следом за собаками на кухню.

— Спасибо хоть сказала парню? — тоном, полным осуждения, спрашивает Никита Сергеевич.

— За что? — возмущаюсь я. — Да они… да он… — машу руками, пытаясь жестами объяснить деду то, что не могу сказать вслух.

— Дура ты, Алиска. Парень привёз тебя домой бездыханную, всю ночь возле тебя сидел.

— А зачем он сидел? Почему домой не уехал? Мог бы оставить меня на ваше попечение… — осторожно спрашиваю я, чувствуя, как в душе что-то рушится.

— Я схитрил. — Вздохнул дед Никита, виновато опуская глаза в пол. — Сказал, что у тебя больное сердце.

— Зачем? — шепчу я дрожащим голосом.

— Напугать его хотел, наказать. Я же не знал, что все случайно вышло… Он подле тебя сидел, прислушивался к дыханию, другу звонить хотел, только я отговорил. Нехорошо ты, девочка поступила… — прокашлявшись, продолжает старик. — Другой мог бы…

Я не даю деду Никите рассказать мне о том, что мог бы сделать другой — набрасываю на плечи рваную куртку, обуваю валенки и выбегаю из дома. При каждом шаге по свежевыпавшему снегу из-под подошв раздаётся скрип. Искрящаяся белизна улицы ослепляет. Мороз щиплет голую кожу ног, снежинки тают, касаясь моих разгоряченных щёк. Дёргаю заледеневшую калитку, цепляя взглядом отъезжающий автомобиль.

— Богда-а-а-н! — не своим голосом кричу я вслед удаляющейся машине. Морозный воздух до боли обжигает легкие. От глубокого вдоха кружится голова, я сгибаюсь, чтобы отдышаться. Богдан проехал всего несколько метров и, заметив меня, резко ударяет по тормозам. Машина послушно останавливается.

Подхожу и стучусь в окно водительской двери.

— Прости… — выдавливаю хрипло, когда Богдан нехотя опускает стекло. — Я не знала… Пожалуйста, не уезжай. Он смотрит будто сквозь меня, не понимаю чего больше в этом взгляде — презрения или сочувствия. «Плевать, что он думает! Главное — я извинилась!» — размышляю я про себя, пытаясь прочитать мысли парня.

— Ну ты даёшь, спящая красавица, возвращайся в дом, замёрзнешь… — говорит мягко улыбнувшись. Какие чувственные у него губы…

— А ты? — смаргивая снег с ресниц, спрашиваю я.

— Так уж и быть, даю нам второй шанс. — Отвечает важно, вонзившись в меня зелёными, как весенний луг, глазами.

— На что? — возмущаюсь я, плотнее запахивая куртку на груди.

— На знакомство.

Спасибо за комментарии и ваш интерес! Угадайте, кто к ним в гости пожалует?

Богдан паркуется возле ворот и заходит во двор. Он удивленно вскидывает бровь, замечая меня на ступеньках крыльца.

— Боишься, что передумаю? — улыбается уголками губ.

Вьюга забирается под мою куртку, взвивает пряди из кос, обжигает колким холодом голые ноги, торчащие из валенок. Да, я и сама знаю, что выгляжу жалко в простой деревенской одежде и валенках.

— Нет. — Мотаю головой. — Просто… просто… Проходи. — Мямлю, чувствуя, как краснеют уши под пристальным взглядом парня.

Прихожая встречает нас уютным теплом горящего камина и ароматом сваренного компота из сухофруктов. Богдан вешает куртку на крючок, разувается и проходит в гостиную.

— Вилли! Привет, малыш! — он подхватывает пса на руки и садится на кресло возле камина. — У тебя уютный дом, Алиса. — Говорит он мне, мечтательно засмотревшись на огненные языки пламени.

— Спасибо. Самый обычный деревенский дом. Ты, наверное, впервые в таком? — спрашиваю я, намекая на его принадлежность к классу богачей. Сама не знаю, зачем мелю эту чушь…

— Не угадала. — Спокойно отвечает Богдан, пропустив мимо ушей мою шпильку. — У моей бабушки был такой же. Хью сворачивается клубком на коврике возле вытянутых ног парня.

Дверь из кухни открывается и в проеме застывает Никита Сергеевич с Джесси под мышкой.

— Пойдемте завтракать, молодежь! — Приказывает он важно, не забывая при этом прихрамывать и покашливать.

— С удовольствием. — Богдан встаёт с места, опуская Вилли на пол. — Алиса, а кофе есть?

— Конечно, нет. — Чопорно отвечаю я, поджав губы. — Мы не пьём буржуйских напитков. Есть компот.

Богдан молчит, удивленно взирая сверху вниз на мою кислую физиономию.

— Боюсь спросить, что на завтрак? Парень складывает руки на широкой, мускулистой груди, выжидательно глядя мне в глаза.

— Овсянка на воде. — Гордо отвечаю я, вздёрнув подбородок. — С вареньем. — Добавляю, едва сдерживая подступающий смех. Очевидно, воспитание не позволяет парню высказаться, он молча садится за стол рядом с дедом Никитой.

Я хихикаю, посматривая на удивленные физиономии мужчин. Согласна, выгляжу глупо. Шутка не удалась.

— Шутка! — выпаливаю сквозь смех. — Меня не было неделю, Богдан. Честное слово, это все, что нашла из продуктов. И кофе я пью, ты не думай…

Мне хочется поверить в искренность парня, его открытую улыбку, которую он дарит в ответ на мои глупые шутки. Допустить мысль, что пропасть между нами совсем небольшая, и то, что он ест кашу в моей кухне — дело вполне обычное.

— А когда у вас свадьба? — внезапно спрашивает Никита Сергеевич. Я набираю в легкие побольше воздуха, чтобы поскорее разубедить старика в его ошибочных умозаключениях, но меня опережает Богдан:

— Свадьба у меня 31 декабря. — Отвечает, тепло улыбнувшись. Выходит, речь не обо мне… Невысказанные слова обручем сдавливают грудь.

Дед Никита крякает и подливает в наши кружки компот.

— Решили сэкономить и отметить два праздника одним застольем, так? — усмехается старик.

— Вроде того. — Сухо отвечает парень. — Главное, что мы с Аллой поженимся, а когда… — уточняет, как будто оправдываясь.

— Значит, Алла. И чем она занимается? Сколько девчонке лет? — бодро тараторит дед.

— Двадцать два. У Аллочки собственный салон красоты.

— А ты? — важно продолжает допрос дед. — Как думаешь кормить семью? Машина у тебя крутая, но не новая. Раритет. Или как там говорят — винтаж! — Старик театрально взмахивает рукой.

— Вы совершенно правы — машине двадцать пять лет, она моя ровесница. Коллекционировать раритетные автомобили — мое хобби. Я достаточно обеспечен: владею несколькими СТО в городе.

Я сижу с открытым ртом, тупо уставившись на узоры клеенки кухонного стола. Чувствую, как горят щеки и уши от стыда за расспросы любопытного простодушного деда. Кажется, со стороны я похожа на насупившегося ежа. Вот-вот взорвусь! Ей-богу, если дед начнёт спрашивать Богдана про размер жилплощади и ремонт, вмешаюсь в разговор!

— Салон красоты, значит? Красивая, поди, невеста? — старик ложкой зачерпывает из банки варенье и, причмокнув, отправляет его в рот.

— Вы знаете, Аллочка для меня, как… шоколадный торт! — подумав секунду, отвечает Богдан. — Другие девушки в сравнении с ней — пирожки с картошкой.

Дед проглатывает остатки компота из чашки и замолкает. Неужели, допрос закончен?

В помещении маленькой уютной кухни воцаряется тишина. Повисшее безмолвие нарушают звуки капающей с крыши воды и чавканье собак (дед поделился с малышами кормом своей старой овчарки).

Никита Сергеевич медленно поднимается с места, моет за собой посуду и, не глядя на Богдана, спрашивает меня:

— Алиска, тебе яиц домашних принести?

— Да. — Отвечаю я, удивившись резкой смене настроения старика.

— Ну, бывай, Романыч. — Жмёт он парню руку. — Счастья, здоровья и детишек побольше. — Добавляет вежливо и, охая и покряхтывая, уходит в прихожую.

Когда входная дверь закрывается, скрипнув ржавыми петлями, Богдан встаёт и, в нетерпении потирая руки, произносит:

— Алиса, ты не связывалась с хозяевами собак?

— Нет. — Вздыхаю я грустно. — Скорее всего, меня уволят… На память я их номера телефонов не помню, а мой телефон разбит.

— Ничего страшного. — Мягко произносит Богдан, примирительно взмахивая руками. — Мы сейчас поедем в город, я поговорю с ними, объясню, что произошло…

Я смотрю на парня, широко распахнув глаза, а потом начинаю громко хохотать. Богдан косится на меня с удивлением, затем его плечи начинают дрожать. Мы смеёмся громко и искренне, пытаясь сказать друг другу что-то, и на мгновение, я забываю обидное сравнение девушек с пирожками. Какое мне дело до парня и его жизни?

— Алис, я дурак… — сквозь смех говорит он. — Я же тебе не объяснил, что случилось! Тебе не сказал, а про хозяев собак вспомнил! В дороге расскажу тебе все.

— Так что, мне собираться? — спрашиваю парня.

Он кивает и подходит к горящему камину. Подхватывает малыша Хью на руки, неотрывно глядя на пляшущие языки пламени. Я ухожу в свою комнату, надеваю джинсы и свитер, переплетаю косы.

«Он всего лишь вежливый приятель» — убеждаю себя, разглядывая отражение в маленьком зеркале, висящем на стене.

Хорошее настроение вмиг покидает меня при воспоминании о разговоре за завтраком.

Почему-то, кажется, что сравнение с пирожком пришло Богдану в голову при взгляде на меня. Чувствую ощутимый укол в сердце из-за лицемерия парня. Его улыбки и помощь — вежливое притворство, вызванное страхом перед ответственностью за ночное ДТП! Что я возомнила о себе? Как могла поверить в его искренность?

Показываю язык своему отражению в зеркале и возвращаюсь в гостиную. Богдан реагирует на мое появление очередной вежливой улыбкой. Натянуто улыбаюсь в ответ и сухо выдавливаю:

— Я готова, можем ехать.

Парень замечает изменение моего настроения, но лишь вздыхает, не решаясь спросить в лоб. Угнетающую тишину прерывают потрескивание поленьев и цоканье собачьих когтей по полу. Богдан застегивает куртку и открывает дверь, столкнувшись на пороге с Никитой Сергеевичем.

Старик торопливо передаёт мне ведерко с яйцами и сбивчиво произносит:

— Там гости пожаловали! Как ее… забыл! Шоколадный торт! — выпаливает, посмотрев на Богдана. — С сопровождением! — добавляет, вымученно вытирая пот со лба.