Колыбельная горы Хого

Елена Кондрацкая, 2023

Жизнь Мико уже не будет прежней. Потусторонний рёкан, предательство возлюбленного и потеря сестры изменили ее навсегда. Мико жаждет мести, а Райдэн хочет спасти свой народ от гибели. Вместе они отправляются в опасное путешествие, чтобы отыскать способ снять тысячелетнее заклятие с земель Истока и свергнуть Хранителей. Но как быть, если единственный путь к спасению сулит неминуемую гибель? Вторая часть цикла «Сны Истока», продолжение книги «Сон в тысячу лет». Путешествие Мико по землям Истока продолжаются, она больше узнает о ёкаях и убеждается, что порой люди страшнее демонов. Решимость и сила духа против избранности и предназначения – может ли простая девушка решить судьбу целого народа? Новые герои, которые сыграют немаловажную роль в сюжете. В тайне заклинания, которым тысячу лет назад запечатали земли Истока, появляются новые детали. Что сулит людям и ёкаям разрушение печатей – надежду на новую жизнь или раздор и смерти невинных? Форзацы книги нарисованы самой Еленой Кондрацкой и изображают новых персонажей. Внутренние иллюстрации с эпизодами из книги. Уникальное художественное оформление каждой главы от автора.

10

Молитва в храме лис

— Уходим. — Райдэн развернулся, но путь к воротам преградили две лисицы. Ещё несколько десятков глаз зажглись в тени окружающих храм деревьев.

— Мы можем убежать? — неуверенно шепнула Мико, пятясь. — Это же просто маленькие лисы, верно? Что они нам сделают?

— Никогда не недооценивай кицунэ. — Райдэн выхватил катану.

Лисы в ответ оскалились, припали на передние лапы, зарычали и вздыбили шерсть.

— Прошу, спрячьте оружие. Храм не место для сражений.

На ступенях храма появился высокий каннуси ^[2] в жёлто-голубом одеянии. На плече — длинная коса, спускающаяся до пояса. На шее — янтарные бусы. Поразительно красивые черты молодого лица и карие, совершенно человеческие, глаза. В руках — фонарь на длинной бамбуковой палке. Его золотой свет окутывал лицо юноши, сглаживая острые скулы и углубляя тени.

— Чтобы твои лисы растерзали нас? — Райдэн убирать катану не торопился.

Каннуси вздохнул, обвёл взглядом лис, и те, отвечая на его немую просьбу, скрылись в тенях. Осталась только одна лисица у тэмидзуи ^[3] — так и сидела на его краю, внимательно глядя на незваных гостей.

Райдэн удовлетворённо кивнул и вернул катану в ножны.

— Что вас привело к порогу моего храма? — слегка склонив голову, спросил каннуси.

— Мы ищем ночлег, — ответила Мико, решив пока не говорить о Серебряном Лисе, чьё имя они увидели на тории. — Идём в столицу… на фестиваль.

— С оружием? — Каннуси подозрительно покосился на их мечи, а потом на залитую кровью рубаху Мико и выразительные синяки на её лице.

— Времена нынче неспокойные, — цыкнул Райдэн. — Никогда не знаешь, где встретишь свору кицунэ.

Лисица у колодца громко фыркнула. Тонкие губы каннуси тронула едва заметная улыбка.

— Уверяю вас, бояться моих друзей не стоит. Они никому не причинят вреда до тех пор, пока им ничто не угрожает. Если вам нужен ночлег, прошу, омойте руки и проходите в храм.

Не дожидаясь ответа, каннуси развернулся и скрылся в дверях. Райдэн насторожённо смотрел ему вслед, а Мико, решив не терять времени, направилась к тэмидзуе. Лисица, которая сидела рядом, сверкнула золотыми глазами и попятилась, позволяя пройти. Мико взяла хисяку ^[4] и опустила в полный до краёв тэмидзуе. Ледяная вода из ковша остудила одну руку, а потом — другую. Мико набрала в левую ладонь воды, наполнила рот и, хорошенько прополоскав так, что от холода свело зубы, сплюнула в специальный жёлоб под ногами. Снова омыла левую руку и ополоснула ковш.

Краем глаза Мико заметила, что Райдэн наблюдает за ней. Он следил внимательно, будто пытался запомнить последовательность движений. Взял хисяку левой рукой и покрутил, примеряясь.

— В землях Истока есть храмы? — спросила Мико, приняв его замешательство за незнание.

— Только те, что остались от людей. Нам храмы ни к чему.

— Ёкаям не о чем просить богов?

— Это забавы для смертных. — Райдэн облил из ковша руки и поморщился от холода. — О чём просить, когда твои кости сотканы из магии, а впереди лежит целая вечность?

— О том, с чем не совладать ни магии, ни вечности?

— Например? — Райдэн сплюнул воду и недовольно фыркнул — похоже, она попала в нос. Мико невольно улыбнулась.

— О любви? — сказала она первое, что пришло в голову.

Райдэн ухмыльнулся и вытер покрасневшие от холода ладони о рубаху.

— А разве боги могут с ней совладать? Это проклятие поражает даже их.

— Разве любовь — это проклятие?

— А разве нет?

Они замолчали, глядя друг на друга, и так бы и продолжили стоять, если бы не тихое тявканье лисицы, которое напоминало отрывистый, глухой смех. Мико покосилась на лису — правда, что ли, смеётся? Та хитро сощурилась, чихнула и юркнула за колодец, махнув на прощанье пушистым хвостом.

Когда Мико оглянулась, Райдэн уже шёл по дорожке к храму. Похоже, к разговорам о любви он расположен не был.

На пороге их встретила ещё одна лисица, судя по красному фартучку того же оттенка, что и хакама, которые обычно носили мико ^[5], — служительница храма. Лисиц в этой роли Мико встречать ещё не приходилось. Лиса тявкнула, склонила голову и побежала по коридору, то и дело оглядываясь. Мико с Райдэном приняли это за приглашение, скинули обувь и вошли в храм.

Красные колонны отражались в деревянном, начищенном до блеска полу. Тяжёлые фонари под красным же потолком тускло освещали просторный молитвенный зал. На подушках у помоста для проведения обрядов дремали, свернувшись клубком, ещё две лисицы в красных фартучках. В глубине сцены, между двух барабанов, располагалось изображение прекрасной женщины верхом на белом лисе. Оба они тонули в облаках, чёрные волосы женщины развевались на ветру. В одной руке она держала сноп риса, в другой — серп. У подножия картины лежала тарелка с моти.

— Кормящая Мать, — узнала Мико сестру Сияющей Богини. Так вот чей это храм и вот почему тут так много лис! Белые кицунэ считались друзьями и посланниками богини плодородия.

Райдэн проследил за взглядом Мико и облегчённо выдохнул.

— Значит, нам можно не опасаться этих лис. Старуха Кацуми ненавидит Кормящую Мать. — Райдэн заметил вопросительный взгляд Мико и продолжил: — Кацуми, как и все белые кицунэ, служила ей больше тысячи лет назад. Говорят, была самой преданной лисой Матери. Уж не знаю, что между ними произошло, но Кацуми отреклась от Матери и вернулась в свой клан. С тех пор впадает в бешенство, стоит только упомянуть при ней Мать. Так что, если захочешь позлить старушку, способ что надо. Только лучше сразу бежать, а то рискуешь лишиться головы.

На последней фразе он рассмеялся, а Мико попыталась представить разъярённую Кацуми, которая обычно сохраняла завидное хладнокровие. Но вместо тысячелетней кицунэ перед глазами возникала раскрасневшаяся, топающая ногами и выплёвывающая колкости Хотару. Теперь уже мёртвая Хотару. Мико зажмурилась, почувствовав на языке привкус гнили и пепла, к глазам подступили слёзы, и она замотала головой, прогоняя образ сестры.

Лисица вывела их из зала в узенький неосвещённый коридор и села у двери. Райдэн распахнул сёдзи.

Это была маленькая комната на шесть татами. За низким столиком сидел каннуси и взбивал в пиале чай маленьким бамбуковым венчиком. Когда порошок маття растворился и на поверхности образовалась ровная зелёная пена, каннуси удовлетворённо кивнул и посмотрел наконец на гостей.

— Проходите. Места у меня немного, поэтому спать придётся здесь, — сказал он и отложил венчик. — Помыться можно на заднем дворе, но вода только холодная. Если захотите, просто попросите кого-то из лисиц, они проводят. — Каннуси осторожно поставил пиалу на край стола и обратился к Райдэну: — Прошу.

Тот коротко кивнул, отстегнул от пояса катану и сел на предложенное место. Меч, как и полагалось по законам вежливости, Райдэн положил на пол у правого бедра. Хотя — Мико не сомневалась — в случае опасности он легко выхватит его из ножен и левой рукой. Она такими способностями похвастаться не могла, поэтому, сев в сейдза и положив меч справа от себя, осталась почти беззащитна.

«Почему я вообще думаю о таком?» — с досадой одёрнула себя Мико. Раньше ей бы и в голову не пришло прикидывать, на каком расстоянии сесть от Райдэна, чтобы у него оставалось пространство для манёвра, и рассчитывать, как быстро она сама сможет выхватить меч. И хотя отец всему этому учил Мико с самого детства, она едва ли относилась к подобным урокам всерьёз. Отец просто всегда хотел сына и находил отдушину в Мико, которую из-за увечья нельзя было считать полноценной женщиной, что, возможно, в его глазах приближало её к мужчинам. Впрочем, Мико никогда не говорила об этом с отцом, а лишь молча слушала его наставления, как и подобает хорошей дочери, которой она изо всех сил старалась быть, чтобы родители простили её за испорченное лицо. Как будто её прилежность могла что-то исправить, заставить родителей смотреть на неё по-другому, без вечного сожаления и разочарования во взгляде.

Мико затошнило, и она непослушными руками схватилась за предложенную пиалу, едва не расплескав чай по всему столу. Каннуси сделал вид, что ничего не заметил, Райдэн же взглянул обеспокоенно, отчего ей подурнело ещё сильнее и захотелось провалиться сквозь землю, чтобы спрятаться от взгляда, что, казалось, рассматривал её внутренности.

— Я бы помылась, — ляпнула она охрипшим голосом, желая найти любой предлог, чтобы убраться из комнаты. — Если это не причинит лишних неудобств.

— Конечно, выпейте чаю с дороги, и служительница Кормящей Матери вас проводит, — невозмутимо ответил каннуси. — И если вы позволите, — он указал на разбитый нос Мико, — я бы мог вам помочь.

— Ох, ну что вы… — запротестовала она, прикрываясь рукой.

— Помогите ей, пожалуйста, — перебил Райдэн. — Я слышал, что служители храмов прекрасные лекари.

Каннуси сдержанно улыбнулся и повернулся к небольшому шкафчику у стены. А Мико, воспользовавшись тем, что он не смотрит, гневно выпучила на Райдэна глаза, но тот даже бровью не повёл.

Каннуси достал из шкафчика письменные принадлежности и лист бумаги. Закатал рукава и принялся сосредоточенно писать заклинание.

— Я думал, на службе у Кормящей Матери только белые кицунэ, — нарушил тишину Райдэн.

— Мать принимает всех, кто в ней нуждается, — ответил каннуси и посмотрел на Райдэна исподлобья. — Например, сегодняшней ночью она приняла и вас.

— Я никогда не видела, чтобы служительницами храма были лисы, — сказала Мико. — Людей это не пугает?

— Людей пугает только их собственная глупость, — невозмутимо заметил каннуси. — Позволите?

Он жестом предложил Мико приблизиться. И, когда она оказалась достаточно близко, шлёпнул ей на лоб лист с заклинанием. Мико сдавленно ойкнула, лист приклеился к влажной от пота коже, а каннуси дважды хлопнул в ладоши и принялся бормотать что-то себе под нос.

Боль в разбитом носу стихла, и Мико даже показалось, что она чувствует, как с каждым ударом сердца исцеляются ткани, будто кто-то живой обосновался у неё под кожей и ласково поглаживал рану. Это было приятно и жутко одновременно, но Мико постаралась не подавать виду и сидела смирно, позволяя каннуси завершить заклинание. Когда последнее слово было произнесено, он сорвал со лба Мико лист и удовлетворённо кивнул. Она осторожно ощупала нос — боль ушла. Ранка на шее покрылась жёсткой коркой.

— Спасибо, — восхищённо выдохнула Мико, продолжая щупать переносицу.

— Вы можете спать здесь, — сказал каннуси и повернулся к Райдэну. — А вы можете лечь в одной комнате со мной.

Райдэн резко покачал головой.

— Мы с моей спутницей ляжем в одной комнате.

— Это невозможно. — Каннуси убрал письменные принадлежности обратно в шкаф и поднялся на ноги. — Мужчина не может спать в одной комнате с женщиной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Каннуси — служитель синтоистского храма, который отвечает за его содержание и поклонение богам.

3

Тэмидзуя — место для омовения рук и рта у входа на храмовую территорию. Навес на столбах, под которым находится ёмкость с проточной водой.

4

Хисяку — бамбуковый ковшик.

5

Мико — служительницы синтоистских храмов, помогающие в проведении обрядов и ритуалов.