«Чудовищный» секрет Авроры, или Магистра не дразнить!

Елена Княжина, 2022

В Академии творится тролль знает что! Тайный вредитель нападает на бесценных магических тварей. И это накануне приезда важной комиссии из столицы! Новый магистр (плотоядных шурхов ему в постель!) вздумал наводить свои порядки. Зеленоглазый горе-пророк уверяет, что нам с ним что-то там суждено. А в мыслях засел незнакомец в маске волка, играючи спасший мне жизнь и укравший первый поцелуй… И десертной вишенкой – неудавшееся зелье мисс Рид, превратившее мою жизнь в кошмар.

Глава 6. О диких кошках и приворотных зельях

Утро выдалось седым и пасмурным. Небо затянуло одной огромной одноцветной тучей, но дождь никак не желал случиться.

— Мам…

— Что, обезьянка? — мама скосила на меня уставшие черные глаза. Под ними лежали серые тени. Похоже, она так и не заснула этой ночью.

— И ты туда же, — я негодующе наморщила нос. — Хотела спросить, когда точно вернется папа? Они с крестным обещали приехать к началу учебного года.

— Фридрих написал, что ему нужно задержаться в Индии. А Андрей прилетит завтра утром, — она обхватила меня за плечи и чуть прижала к своему боку. Сразу стало тепло, уютно и спокойно. — Ты так соскучилась или пытаешься выяснить, сколько у тебя осталось времени на шалости?

— Много первого и совсем немножко второго, — я покусала губу.

— Пообещай не взрывать Академию до отъезда комиссии, Ав. Верховный Совет нам этого не простит, — попросила мать совершенно серьезным тоном, и я так же важно кивнула.

— Есть не взрывать Академию до отъезда комиссии, мэм, — хрюкнула в кулак, но снова придала себе ответственный вид. — А Хумбл скоро поправится?

— Так не терпится сдать нового магистра обратно в Лондон? — проницательно ухмыльнулась мама. — Боюсь, как минимум полгода с этим придется повременить.

— Он кошмарен. Невыносим. Невозможен. Как папа, только хуже, скучнее, правильнее и… нуднее. Заставил меня два часа собирать перья вручную.

— Перья, — с улыбкой повторила мама. — Это… занятно.

— Ничего занятного!

— Он необходимое «зло», — улыбка матери стала шире. — И тебе полезно пообщаться с кем-то, кто не нянчил тебя малышкой, обезьянка. Кто не катал на лохматой спине лунными ночами, не учил плавать в зачарованном озере, не проводил тайно к Сажельке, не таскал тебе сладости из парижской пекарни среди ночи…

— Ты тоже считаешь меня разбалованной и капризной? — я остановилась и нахмурилась.

— Нет, Ава, — мама погладила меня по щекам. — Ты открытая, живая, добрая, смелая. Пытаешься ухватиться за все и сразу, но это лишь потому, что ты ищешь свои ответы. Свой путь. Просто еще не нашла. Тебя подгоняет сильная капля, временами нашептывая всякие глупости и толкая на безрассудства, но… Все мы через это проходили. Ты справишься.

— Мой дар…

— Раскроется. Когда ты найдешь себя, — мать поцеловала меня в висок и вдруг оцепенела. Ее ладонь похолодела и мертвой хваткой впилась в мое плечо.

В этот момент входная дверь Академии распахнулась, и внутрь вошли четверо. Трое мужчин и одна женщина, уверенно вышагивавшая перед всеми.

— Дикая кошка…

— Кто это, мам?

— Комиссия, Ав, — нервно прошептала мама, прижимая меня к себе. — Тот драный ревизор, которого никак не ждали. Слетелись на запах крови…

Пока компания подходила к нам, мама успела тихонько выругаться.

— Господин Бехтерев, какая неожиданная встреча. Вы приехали доучиваться? — игнорируя первую вошедшую, мать обратилась к высокому темноволосому джентльмену в сером костюме-тройке. — Боюсь, у нас нет мест.

— Приехал, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение. Целую ваши нежные пальчики, Анна Николаевна. И я с некоторых пор прикреплен к роду Вяземских в титуле графа. Моя дочь Микаэлла учится у вас, я полагал, вы в курсе родословных своих студентов, — скользко улыбнулся этот Бехтерев, но мать ему руки не подала. Наоборот, демонстративно убрала в карман платья.

— Вы нам не рады? — едко уточнил старик Вяземский.

Председателя Верховного Совета я узнала сразу. Высокий, жилистый, сухой, надменный. Рядом с ним стоял лысый инспектор, приезжавший в прошлый раз. Вроде бы мистер Лоури. Но больше всех внимание привлекала дама неопределенного возраста.

Загорелая, интересная, с темной челкой, падающей на хитрые кошачьи глаза. В точеной фигурке, закованной в неформальные джинсы и черную водолазку, чувствовалась сила. Мышцы казались крепкими, как камень. Она явно была бойцом.

— Мы ожидали вас позже, — пояснила мать. — Я лишь вчера ночью сообщила в Верховный Совет о происшествиях.

— Невероятное совпадение, — согласился Вяземский. — Комиссия для аттестации Академии была почти собрана, а тут еще и в Заповеднике проблемы… Мы решили, что медлить нельзя. Ваш запрос на дополнительную охрану удовлетворен, команда специально обученных магов прибудет завтра. Кроме того, принято кое-какое решение…

— Не томите, граф.

— В ноябре некоторые ученики и преподаватели, особенно новые и те, что вызывают наши опасения, будут выборочно приглашены на тестирование в Университет древней магии, — с хитрой ухмылкой произнес старик.

— В Индию?! Вы собираетесь прервать учебный процесс?

— Бросьте, Анна Николаевна. Лишь несколько учеников и пара-тройка магистров уедет на неделю-другую… Поступают, знаете ли, жалобы. На непрофессионализм, на странные методики преподавания, на «особое отношение» к определенным студентам…

— Чушь! — зло фыркнула мама, теряя самообладание.

— Мы понаблюдаем за учебным процессом и чуть позже составим списки тех, кто отправится на тестирование, — успокаивающим тоном уверил Вяземский, и меня стало потряхивать от раздражения. — Там и проверим качество полученных знаний. Ведь если самые сильные студенты не смогут ответить на элементарные вопросы, то что ожидать от слабых, верно, Анна Николаевна?

— Если таково решение Совета, я не стану препятствовать. Я не сомневаюсь ни в одном нашем ученике и ни в одном профессоре.

— Княгиня Карповская, — с холодной вежливой улыбкой кивнула женщина, до этого молчавшая.

— Госпожа Караваева, не ожидала вас встретить.

— Можно просто Тамарой, по старой дружбе. В связи с последними происшествиями Совет попросил меня помочь с проверкой заповедной территории и условий содержания магических тварей. Вероятно, их привлек мой опыт, полученный в парке в Ладакхе, — она сдула челку, приоткрыв цепкие дымчатые глаза. — А где же Андрюш… Андрей Владимирович? Почему ректор не встречает лично комиссию из Эстер-Хаза?

— Ректор задержался в командировке, но должен вернуться со дня на день. Мы будем рады провести для вас экскурсию по нашему Заповеднику и послушать советы. Я сообщу Главному Мастеру о вашем прибытии, — сдержанно произнесла мама. — А пока прошу меня извинить. Господин Макферсон займется вашим размещением на территории Академии.

***

Я сдвинула Монстроглаз в сторонку и прислушалась. И верно, эти заунывные звуки — очередная печальная песня Атарины. Пасмурная погода нагоняла на нее хандру, и наша русалка, высунувшись по пояс на берег, мучила всех жалобным не то воем, не то мяуканьем.

Мне, оптимистично настроенной в любой ситуации, этот саундтрек никак не подходил. Так что я пихнула в бок Трясучку Египетскую Булавовидную, и та грозно затрещала военный марш. Так-то лучше: меня ожидал бой с Пасленом.

Атарина уже любезно поделилась парой своих чешуек, а Бойз стоически потерпел, пока я выстригла крошечный клок его шерстки. Остальные ингредиенты для модификации «Животной страсти» я добыла в потайном подвале номер два.

Торопливо срывая и очищая от кожуры синие «виноградины», я невольно возвращалась к сцене в фойе. Эта женщина, кто бы она ни была, вывела маму из равновесия. Хотя и непонятно, чем именно. Вела себя гостья сдержанно, отстраненно и профессионально. Она не позволяла себе каких-то оскорбительных вольностей ни словами, ни тоном, ни жестами.

Мама тоже нацепила на лицо уважительную улыбку и не снимала до конца разговора. А потом всю дорогу до ректорского кабинета, куда я вызвалась ее проводить, держалась уверенно и прямо. Болтала о том о сем, раздавала распоряжения стражам, даже перебросилась парой фраз с миловидной дриадой и передала той ключ от теплиц…

Но я-то видела. И побелевшие кулачки. И нервно дернувшиеся скулы. И яростное пламя, разгоравшееся на дне темных глаз. Они с этой леди явно что-то не поделили в прошлом. Или кого-то.

В кабинет мама меня не пустила, сказала, что хочет побыть одна. Спорить с ней было бесполезно (гены ослиного упрямства во мне не с потолка взялись), и я решительно направилась к оранжереям. Кто знает, когда дриада захочет осмотреть подконтрольные владения и как отнесется к моему вторжению.

— Вот видишь, а ты не верил, — подмигнула я Монстроглазу, скептически наблюдавшему за моими манипуляциями. — На этот раз все ингредиенты верные, никаких расхождений с инструкцией. Папа бы мной гордился. И пусть только этот увалень Карл посмеет поворотить нос от моих роскошных шмырлих!

Хлоя-Жюли сейчас, конечно, была не настроена на продолжение рода. А вот вторая зубокрылая красотка (назову-ка ее Жюли-Хлоей, для симметрии) давно ждала своего звездного часа. А может, и двух. Засиделась в девках!

Собрав пасленовый сок в серебряное корытце, я направилась обратно в Академию. В Заповедник никого до сих пор не пускали, но я и не торопилась: зелью после приготовления рекомендовано настаиваться три дня"во избежание побочных эффектов". На этот раз я планировала подойти к вопросу с максимальной ответственностью, на которую способна: вислоухих лысых шмырлов нам не нужно.

Глэдис с утра сообщила, что летит в Эстер-Хаз по сверхважному поручению княгини. Ей доверили передать кое-какие лекарственные травы в Главную Аптеку. И попросила меня подежурить за нее. Сама Судьба передала в мои руки пустое помещение и идеальный зельеварительный стол, и я сочла это хорошим знаком.

…Час спустя «разгорячающее» снадобье для людей «Эльфийская ночь» было готово. Не уверена, что древняя раса имела к зелью какое-то отношение, но название было уж очень романтичным. Потому я и остановила выбор на нем, листая потрепанную книжку в личной ректорской библиотеке.

Уменьшив синее пламя под хрустальной чашей, я аккуратно влила в «Ночь» пару жидких унций «Животной страсти». Она еще с прошлого года осталась, когда Китайский заповедник заказал у нас разведение молодняка камнехвостов. Ох, что эти негодники творили с пары капель… Вспоминать стыдно.

Излишки «Страсти» так и лежали без дела: на прочих тварей она действовала до обидного слабо. И сейчас я начинала думать, что камнехвосты попросту притворялись и пользовались ситуацией в свое удовольствие…

Зелье подозрительно забулькало, приобретая красивый фиолетовый оттенок. Не зеленая слизь — еще один хороший знак. Может, Судьба сегодня и правда на моей стороне?

А может, и нет.

Жижа зашипела, порозовела, пошла пузырями и стала увеличиваться в размерах, заполняя чашу до краев и норовя через них перелиться. Черт! Мне столько не надо!

Я для начала собиралась дать Карлу совсем капельку — посмотреть эффект. Жюли-Хлоя у нас дама пышная, с блестящей шерсткой, со всех сторон привлекательная… Крошечного стимула вполне должно хватить для разжигания плотского интереса.

С другой стороны, много — не мало. Если зелье хорошо пойдет, может, мы и даркен-саберов, и румынских диких котов развести сумеем…

— Есть кто? — дверь с грохотом распахнулась, и в отделение ввалился магистр Салливан. Глаза б мои его не видели. — Где мисс Пиркинс?

— Что у вас там стряслось? — недовольно пробурчала, прикрывая спиной зельеварительный стол.

— Ничего. Пиркинс где? — хмуро переспросил мужчина, и я, наконец, обратила внимание, что он прижимает руку к груди.

Какую-то неестественную, неправильную руку. Потому что торчащий из ладони стилет — это разве естественно? Кожа по обе стороны от древнего ножа была обмотана не пойми чем, явно не слишком чистым. Да так он в кровь еще и заразу занесет!

— Так. Сюда давайте, — я поманила пальцем руку, но мне ее не дали. Наоборот, сделали полшага назад.

— Вы и здесь практикуетесь?

— Временами, — уклончиво ответила я.

Глэдис я и правда часто подменяла, пока Мари пропадала в бессрочном отпуске: тренироваться на людях куда спокойнее. Их не так жалко, если что-то пойдет не так.

— Подожду Пиркинс, — упрямо заявил раненый тролль и присел на кушетку.

— Вы что, Глэдис доверяете больше, чем мне? — оскорбилась до глубины души.

— Определенно.

— Тогда ждите. До вечера должна подойти. Авось еще и не отвалится ваша рука, но гарантировать не буду, — надменно заявила и отвернулась к зелью. Оно и должно идти пеной или что-то пошло не так?

Нет, не могла я равнодушно варить снадобье, пока из магистерской лапы торчал древний нож. Мне всех жалко, даже нудных троллей.

— Это надо вытащить и обработать. Иначе схлопочете загрязнение, — упрямо развернулась обратно и двинулась на пострадавшего. — Как вы вообще умудрились себя проткнуть?

— Производственная травма, — буркнул Салливан.

— Ритуал проводили запрещенный? — сузив глаза, допытывалась я.

— Всего лишь вспомнил старое хобби, — он достал из кармана небольшой брусок дерева, на котором было вырезано… тролль знает что.

— Этому стилету три сотни лет! — оскорбилась я теперь уже за ножик.

— Он все еще достаточно острый, — уверил меня Салливан.

— Да я заметила! — рявкнула на безалаберного магистра и выдернула клинок без лишних сантиментов. — Терпите. Я не человеческий врач.

— Вы вообще бесчеловечное создание, — сдавленно прохрипел мужик. — То-то от вас шмырлы даже на заднице глаза закатывают.

— Не выражайтесь. Животному я бы вколола снотворное, но вы вряд ли согласились бы, чтобы вас усыпили. Хотя я бы с радостью, Судьба свидетель. И на подольше, — я сдернула с его ладони грязную тряпку и влила прямо в образовавшуюся дырку наш стандартный антисептик. — Жжется, знаю. У меня, в отличие от мамы, целительский дар не раскрыт, так что терпите, не маленький.

— Вы ненормальная!

— Я. Не. Человеческий. Врач, — прошипела, с силой перехватывая его ладонь, чтобы не вырывался. — Животных я люблю. Что до людей, то далеко не всех. Вы меня все время поучаете. То нельзя, это неправильно… А сами… Сами… Вот это вот все! Стилетом! Древним!

Я кивнула на деревянную фигурку, брошенную на голубую простыню.

— Прекращайте орать. Сам не знаю, что на меня нашло, — признался вдруг Салливан. — Вспомнил, что мне это нравилось в пятнадцать. В школе при магприюте было не так много развлечений. По инерции взялся… Но мастерство пропало.

Я закатила глаза в лучших традициях шмырлов. И почему у всех чудищ есть безопасное хобби, из-за чего они кажутся милыми? Так легко обмануться!

Отец трясется над своими оранжерейными созданиями. Может час делать стрижку Монстроглазу! Говорит, успокаивает. После первокурсников сразу туда бежит прятаться. А дед варит ядреный цветочный сбор. Гадость редкостная, но он даже фирменный рецепт запатентовал.

— Ну и что вы там вырезали? — недовольно пробурчала, косясь на фигурку. Из понятного там был только один глаз и нос. — Чье это лицо?

— Не знаю.

— Чем-то на вас похоже, — я присмотрелась к магистру. Ну да, он такой же твердолобый и бесчувственный чурбан, как этот кусок деревяшки. — Может, мать?

— Мы не были с ней знакомы. Что за розовую дрянь вы там варите? — перевел тему Салливан, забирая у меня свою руку и вставая с кушетки.

— Оу… Это для животных. Кое-какое экспериментальное снадобье. Не обращайте внимание.

— Пахнет, в целом, неплохо, но вид сомнительный…

— Оно для увеличения популяции, — проболталась я. Должен же хоть кто-то оценить мои старания. — Шмырлы никак не хотят сами размножаться, вот и…

— Я понял. Оно сейчас взорвется, отойдите, — предупредил магистр, напрягшись всем телом.

— Нет, нет, это вы отойдите! Немедленно! — я в ужасе бросилась к зельеварительному столу, но упрямый тролль загородил мне проход.

Что-то позади него бабахнуло. Комната заполнилась едким ароматом взорвавшегося снадобья. По полу растеклась розово-фиолетовая жижа, практически коснувшись моих каблуков.

Я взвизгнула и в ту же секунду обнаружила себя прижатой к магистерской груди. То ли он сам сгреб меня в охапку, то ли я с перепугу обезьяной на него запрыгнула — кто ж теперь разберет.

Не удержав равновесие, Салливан пошатнулся и с гулким «шмяком» грохнулся прямо в лужу, не выпуская меня из лап. Я приземлилась на мужчину, в панике поджав все конечности, чтобы не коснуться снадобья. Толку от этих стараний было немного: магистр был заляпан воспламеняющим зельем по самые уши.

И к такому меня жизнь тоже как-то не подготовила.