Отродье. Следствие ведёт Рязанцева

Елена Касаткина

Можно ли остановить зло с помощью ответной агрессии? Поможет ли месть избавиться от тяжёлых душевных ран, способна ли вернуть счастье и покой? Противоречивые чувства одолевают следователя Елену Рязанцеву, которая невольно симпатизирует убийце.

Глава первая

Цветет черемуха. Стоит, сыплет «снегом». Значит, жди холода. От этого у нее в горле спазм, как грустное напоминание о том, что еще не лето. Хотя зачем себя обманывать? Прилипшие к асфальту лепестки белых цветов напомнили зиму и все, что тогда произошло. Все, что она усиленно старалась забыть. Потому и согласилась на этот подмосковный пансионат.

Надо отвлечься.

Лена вынула из сумки телефон, вставила наушники, пролистала список аудиофайлов. Чтобы нас, людей, понять, нас систематизируют и делят на разные группы, и по восприятию все мы делимся на визуалов, аудиалов и кинестетиков. В ней присутствовало всего понемногу, но все же она больше тяготела к первой группе, потому воспринимать информацию только на слух было непросто. Слушать музыку неинтересно, книги долго, она предпочитала лекции. Еще ни разу ей не удавалось внимательно прослушать текст полностью. Уже на пятой минуте собственные, не в тему, мысли начинали перебивать чтеца, завладевать сознанием и уводить совсем в другую сторону от смысла произнесенного.

На этот раз выбор пал на лекцию о жанре «исповедальной поэзии» в англоязычной литературе. Личность основательницы этого жанра американской поэтессы и писательницы Сильвии Платт привлекала ее давно. Интерес был почти профессиональный, а может и личный. Хотелось разобраться — что заставило женщину 30 лет, мать двоих детей, уложив их спать, написав последний стих, открыть газ и убить себя? При этом соблюдая все меры предосторожности, чтобы не навредить детям. Не смогла пережить разрыв с мужем, которого любила? Тогда зачем она нужна — любовь эта. Что в ней толку?

Бестолковая любовь… Хм. Не бывает такой. В каждой любви свой толк. У несчастной, у вечной, у романтичной, у практичной… Даже у безответной. Той, где игра в одни ворота. Хотя бы для того, чтобы мышцы потренировать. Чтоб не забыть, где они.

Ну вот… Опять мысли увели ее в другую сторону. А в наушниках уже звучит:

«Глаза закрою — мир умрет тотчас.

Я поднимаю веки — все по-новой…»

Черт! Опять пропустила самое интересное. Надо вернуться.

Лена нажала «отключить» и в наступившей тишине услышала странный звук позади себя. Кто-то догонял. Стало страшно. Развившуюся 4 месяца назад фобию не отпускало подсознание, не помогли даже консультации психотерапевта. Она пробовала бороться самостоятельно, и специально совершала прогулки в парковой зоне вокруг пансионата в одиночестве. Ей казалось, что она справилась, и вот снова.

День клонился к закату. Короткая, но глухая улочка, ведущая от остановки до пансионата, в этот час оказалась безлюдна. Куда-то подевались все попутчики, которые вышли вместе с ней из автобуса. Опрометчиво. Ах, как опрометчиво. Ходить в таких местах одной, да еще и в наушниках…

Прислушалась. Да, действительно кто-то двигался вслед за ней, но звук необычный, легкий, частый. Это не человек. Лена обернулась и похолодела. Вдоль серых бетонных стен забора двигалось животное. Несмотря на сгустившиеся сумерки, ей удалось разглядеть не только его очертания, но и взгляд. Пристальный, пугающий. Волк!

Откуда? Рядом лес, но ведь это черта города.

Зверь стремительно приближался.

Кажется, волки сами на людей не нападают. Что-то где-то когда-то она читала про это. Или нет? Черт его знает. В Интернете чего только не напишут.

До ворот пансионата оставалось метров 100, не больше. Если ускориться, вполне можно успеть добежать. Лена повернулась и припустила на свет фонаря. В тот миг, когда она уже схватилась за ручку калитки, в коленку ей уперлось что-то мокрое.

Вот же правду говорят, что у страха глаза велики. Хаски. Милые, добрые собачки, действительно, внешне, чем-то напоминают волков. Но как она могла перепутать?

Лена улыбнулась и погладила собаку по голове.

В фойе полумрак и булькающая вода в аквариуме с золотыми рыбками. На ресепшене девушка, с опущенными под стойку глазами. В интернете сидит. Сейчас все они с опущенными глазами. В кафе, в метро, некоторые даже по улице умудряются ходить, не поднимая головы. И уже не знаешь, где у них жизнь реальная, здесь или в анналах смартфона.

Лена бесшумно проскользнула мимо.

— Стареющая женщина должна иметь много юмора, — 70-летняя соседка по комнате растянула губы в улыбку и отвернулась от зеркала.

— Вы замечательно выглядите, — попыталась утешить Лена.

— Да ладно… замечательно. Спасибо, что хоть на свои 70. — Агата Тихоновна скомкала сухонькой рукой покрывало, стянула его с кровати и бросила на стул. — А вам молодым надо ложиться спать пораньше, сон очень важен для сохранения красоты и свежести лица. Эх, жаль я это поздно поняла. Все куролесила по ночам. А теперь уже поздно что-то спасать. — Села, сняла хлопковые чулки и натянула на искореженные подагрой ступни мохнатые носки. — Почитаю, а ты ложись.

Лена с завистью посмотрела на теплые носочки, в которых утонули ноги старушки. Ей бы такие сейчас тоже не помешали. Кажется, где-то и у нее были, правда, не совсем такие, простые, хлопчатобумажные, но все приятней в холодную постель ложиться.

Лена подтянула пакет с вещами, порылась и вытянула один голубой в ромбик носок. Надела и продолжила поиски. Второй не находился, пришлось вывалить содержимое пакета на кровать, но парного носка не было, был только розовый махровый гольф, и он тоже был одиноким. Лена повертела гольф в руках, чертыхнулась и натянула на другую ногу.

— Ай, под одеялом все равно не видно, — подмигнула улыбающейся соседке.

— Эх, молодость, молодость. — Старушка открыла тумбочку и вынула пару таких же, как у нее, мохнатых вязаных тапочек-следочков. — Вот держи, новенькие, еще ни разу не надевала. Дарю.

— Ой, неудобно как-то, — заскромничала Лена.

— Бери. Не ломайся. — Агата Тихоновна размахнулась и кинула следочки Лене на кровать. — Должна же я как-то отблагодарить тебя за то, что ты терпела мое присутствие здесь целых две недели.

— Ну что вы, Агата Тихоновна, это я вам должна быть благодарна за такое милое соседство.

— Хватит тебе. Я же понимаю молодым со стариками рядом находиться в тягость. Мы докучливы, навязчивы, все время жалуемся на свои болячки, вечно всем недовольны.

— Но вы же не такая.

— Я старалась, — женщина грустно улыбнулась. — Надевай, они не только теплые, а еще и лечебные. Говорят, от ревматизма спасают. Мне дочка специально купила, чтоб я свои косточки грела. Да только мне уже ничего не поможет. Надевай, сразу согреешься.

Лена натянула следочки и почувствовала, как живое тепло нежно обволокло ступни мягкой волной.

— Ух, и правда, словно кошка мне на ноги легла.

— Ты почти угадала. Они связаны из собачьей шерсти.

Последняя фраза неприятно резанула слух. Лена хмуро посмотрела на следки и поморщилась — вспомнился уткнувшийся часом ранее в коленку мокрый нос. Захотелось снять вмиг ставшие неприятными носочки, но сделать это незаметно не получалось, и Лена спрятала ноги под одеяло в надежде стянуть следки при первой возможности.

Ждать пришлось долго, бабуле не спалось, она полусидела в своей кровати напротив, уткнувшись диоптриями в толстую книгу. Любая попытка сбросить могла вызвать подозрения.

Лена закрыла глаза и долго всматривалась в темноту, пока отважная дружина обезьян, тряся хвостами и корча рожи, не стала кидать ей в спину каштаны. Она убегала, наступая на колючие шарики, а острые шипы вонзались ей в ступни.

Уф! Приснится же такое! А все эти носки! Лена посмотрела на спящую под тусклым светом прикроватного бра соседку и быстро стянула следки. Ступни горели. Скомкала и сунула злополучный подарок в карман сумки.