Непридуманные истории

Елена Касаткина

Короткие рассказы от первого лица. Трогательные, забавные, грустные и весёлые. Обо всём, что происходит с нами каждый день.

Последний игрок

Это был приговор. Четвёртая стадия. Рак желудка. Врач похлопал широкой ладонью отца по спине: «Готовьтесь к операции». А как тут готовиться? Это же не нормы ГТО сдавать.

Он лежал на продавленной больничной койке, смотрел в серый потолок и много думал о жизни. О той, что позади. О той, что впереди — думать боялся. Будет ли? И сколько? Он закрыл глаза.

Из пепельных сумерек вынырнуло лицо Витьки Стрижёва.

— Толька, чего лежишь? Айда в футбол.

— Футбол? Какой футбол? У меня утром операция.

— Так то утром. Пошли. Наши все уже собрались, тебя ждём.

На утоптанной поляне, условно ограниченной четырьмя кирпичами по углам, собралась команда — сборная ЖБИ. Он оглядел разношёрстный состав: Сашка Кондратьев, Серёга Пономарь, Колька Ульмер, Ванька Жданов. Оглянулся, внимательно посмотрел на Стрижёва.

— Все в сборе, — подмигнул Витька и толкнул его в плечо.

— Папа, папа, — мне не хотелось его будить, но пугал бойцовский настрой санитарки, и я стала трясти сильнее. Отец открыл глаза. — Папа, пора.

— Уже? — Отец как-то уж слишком резко подскочил с кровати и стал торопливо засовывать ноги в тапочки. Тапки, сталкиваясь носами, разлетались в разные стороны, прятались под кровать.

— Пап, не торопись.

Он сел на краешек кровати, нащупал босыми ступнями тапки.

— Сон мне приснился, — всегда умные глаза отца излучали грусть. — Такой…

Дверь распахнулась.

— Васильев. В операционную.

Согнутая спина вмиг постаревшего отца врезалась в память. И Подкативший к горлу ком душил меня все пять часов, пока шла операция.

Знакомая медсестра за взятку впустила в реанимационное отделение.

— Только быстро. Одним глазком. И не тревожь.

Я не узнала его. Решила, что медсестра ошиблась и провела меня не в то отделение. Только присмотревшись, разглядела знакомые лучики морщинок по краям глаз. Это был глубокий старик. Нет, не старик, старец.

Врачи отмерили отцу месяц жизни.

Август в Молдавии жаркий. Всего неделя, как отца выписали. Он лежит на балконе на тахте, подставляя послеоперационный шов солнцу. Никакие доводы о том, что это вредно на него не действуют. Устав спорить, я присаживаюсь рядом.

— Пап, а что за сон? Ты хотел рассказать, помнишь, перед операцией?

— Сон?.. Ааа… Стрижёв за мной приходил. Звал в футбол играть.

Я вопросительно смотрю на отца. Витька Стрижёв, друг детства, умер 5 лет назад.

— Собрал команду… Из наших… Заводских.

— И?.. — спрашиваю, тревожно поглядывая на красный рубец. Перехватив мой взгляд, отец поглаживает едва заживший шов.

— Они все уже умерли.

Отца не стало через семь лет, к тому моменту он полностью победил страшную болезнь, а умер от инсульта.