Сон гинеколога

Елена Живова, 2021

Согласно данным Википедии, несмотря на то, что такое понятие, как «постабортный синдром» не включёно в Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам DSM-IV-TR[4] и в классификацию психических расстройств МКБ-10[5], практически все женщины, перенесшие аборт, а так же соучастники (отцы неродившихся детей) и исполнители (гинекологи, совершающие процедуру прерывания беременности), подвержены различным психическим расстройствам, которые, так или иначе, проявляются в процессе дальнейшей жизни, внося в неё деструктивные изменения.

25 сентября 2014. 12:30

— Илья Анатольевич?

Илья поднял голову. В дверях стоял Трошин. Этого молодого человека, сына полковника Сергея Петровича Трошина, Илья невзлюбил сразу. Трошин младший был наглым выскочкой, к тому же, он разговаривал время от времени на каком-то непонятном сленге по телефону, что чрезвычайно нервировало Илью. Проработавший в отделе всего четыре месяца, Трошин имел вид генерала. Он был дотошным, хотел всё знать, везде бывать, и его рассуждения порой доводили спокойного Илью до белого каления: то он предполагал, что 93-х летний старичок, муж старушки, умершей от пневмонии, страдавший болезнью Паркинсона, виновен в её смерти; то искал «убийц» удавившегося алкоголика-самоубийцы, то остервенело пытался раскрыть изначально гиблое дело об ограблении подвальчика, откуда, кроме бензопилы, болгарки, ящика с шурупами и перфоратора ничего не вынесли.

— Илья Анатольевич!

— Чего тебе? — буркнул, наконец, Илья, и, повернувшись к нему спиной, достал из тумбочки помятую упаковку с чайными пакетиками.

— Новости есть?

— Уже четыре! — Герасин встал из-за стола, и торжествующе потряс перед носом Ильи внушительной папкой.

— Что четыре? — не понял Илья.

— Гинеколога, — громко и важно произнёс Герасин, и положил на стол папку.

— Ты обнаружил ещё двух? — удивился Илья.

Занудный Трошин младший медленно приблизился к столу, взял папку и молча открыл её.

— Да. Главный врач, акушер-гинеколог коммерческого Центра Красоты и Здоровья Вера Игоревна Лебедева и заведующая гинекологическим отделением клинической больницы номер 4 Эмилия Ашотовна Геворкян, — отчитался Герасин.

— Тоже колготами? — задумчиво уточнил Трошин.

— Да! Чёрными! — сообщил Герасин.

Задрав подбородок, он важно взирал на Илью, и от гордости у него шевелился кадык.

Илья покраснел — Герасин прав, с этой текучкой он пока не успел проверить, сколько гинекологов задушены колготами за последнее время.

— Это всё?

— Пока всё, — Герасин сделал акцент на слове «пока», от чего Илья тяжело вздохнул, покачал головой и достал пакет с сушками — все его напарники курили, а он предпочитал что-нибудь погрызть. Что-нибудь, что громко хрустит, чтобы, как он выражался, «очистить мозг от ненужных мыслей». По его словам, это было необходимо для того, чтобы в голове осталось самое важное, что можно «разобрать» и «разложить по полочкам».

— Хотя, подожди. Помню, было что-то ещё, очень похожее, — сказал Герасин, и наклонился, перебирая папки на нижней полке стеллажа.

— Ты о чём? — спросил Трошин.

— О колготах. Помнишь, несколько месяцев назад Сидоров рассказывал, что у них была задушена девушка, причём, задушена собственными колготами?

— Да, точно! Вчера вечером как раз вспоминал о том висяке. Возможно, он имеет отношение к серии, — кивнул Илья.

Волосы на его макушке слегка зашевелились, и он бодро приказал:

— Срочно звони Сидорову, поднимайте материалы!

Он похлопал Герасина по спине, и повернулся к Трошину:

— Хочешь, наверное, поехать со мной беседовать со свидетелями, — сквозь зубы пробурчал Илья, не глядя на Трошина.

— Не особо, — хмуро ответил Трошин, но Илья скомандовал:

— Вперёд!