Ловушка для мотыльков

Елена Евгеньевна Тимохина, 2022

Писатель ищет одиночества, но разве одинокий человек обязан быть несчастлив? Он влюбляется в девушку, плод своего воображения, и Галатея сотворяет нового Пигмалиона.

3

Павел проснулся и соображал, что могло означать саднившее горло — возможно, он разговаривал во сне или же это от простуды? Не считая этого, ничто не могло испортить исключительно приятное утро. Он пробудился от звонка с незнакомого номера, но голос он узнал сразу — один из тысячи.

— Привет. Это Мила. Звоню узнать, нет ли у тебя на примете квартиры.

— Во-первых, разве я оставлял тебе свой номер. А, во-вторых, где ты ночевала?

— На скамье. Тут, в общем-то, красиво. Сирени цветут.

— Ну да, Сиреневый бульвар, помню-помню. Там ещё у моего дяди кабинет.

— Всё верно, Акуншин подсказал адрес, где он работает. Когда я приехала, приём уже кончился. Так что я сделала второй заход с утра. У него смена с девяти.

— Выходит, он и дал тебе мой телефон.

— Вроде бы сказал, что ты можешь помочь.

— Ты меня с доктором спутала. Борисов помогает наркоманам, профессия у него такая. А я и себе помочь не могу.

— Слушай, тут такие дела. — Мила ждала, кому можно выплеснуть свои проблемы.

На аренду квартиру ей денег не хватало. «Будет круто, если ты живешь в Москве», — одно из условий её контракта. А также оформление в качестве самозанятой, компенсация налогов.

В том, что он от неё теперь не избавится, Павел не сомневался. Без посторонней помощи Мила и шагу в Москве ступить не могла.

— Я тебе много не обещаю, но постараюсь кое-что найти.

— Ну и славно. Не очень приятно ночевать на улице.

— Завтракала?

— А у тебя есть вино?

Павел купил шампанского. Всегда мечтал начинать утро с бокала игристого вина.

Они направлялись к высотному зданию на Котельнической набережной. Павел звонил по телефону, наводил справки: «Вы владелица? Очень нужна квартира! Для съёмок». Локейшн-менеджер дал ему пару адресов. По его просьбе, скауты отыскали владельцев, которые подтвердили доступность жилья, и теперь он договаривался о стоимости аренды и получал разрешение на заселение. Дальше всё зависело от Милы, её умения завязывать личные контакты и находить общий язык с разными людьми. Пока это не очень получалось.

— А у тебя что, другой одежды нет? — спросил Павел, от которого не укрылось, что владелица квартиры подозрительно оглядела её безразмерное пальто, в котором девушка выглядела, как какая-то деревенщина.

— У нас так все ходят. — Мила только хлопала глазами.

Бедняге требовалось помощь. Не очень-то к ней справедливы тут. Вот и первый отказ.

Павел старался, как мог. Он рассылал смс: «Друзья, есть контакты альпинистов, работавших на Котельнической?»

Мира хмурилась.

— Что, не хочешь на Котельническую?

— Нет, — твердо ответила она.

— Тебе не угодишь. Пока других вариантов не предвидится.

— Тогда ладно, — ответила она. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Когда подошло время обеда, они пустились в долгий спор насчёт того, что есть. Мила выразила согласия насчет инжира и лепёшек, но в супермаркете их не оказалось.

— Греческий йогурт будешь? — предложил Павел.

Мила повела носом и презрительно сморщила нос.

Им удалось договориться на фисташки.

— Я знаю, — звонко рассмеялась девушка, хлопая в ладошки. — Знаю, я прочитала твои мысли! Ты бы видел сейчас свою наглую физиономию. Ладно, веди меня в свою съёмную квартиру!

Не в силах сердиться на это неземное создание, Павел не мог отделаться от мысли. что его двоюродная сестра Лена в очередной раз подослала ему девицу для знакомства. Не исключено, что молдаванку. Но спросить её двоюродную сестру не представлялось возможным. Она сердилась на него за вчерашний вечер, да и дел было по горло: сдавать аппаратуру, монтировать и так далее. В довершение ко всему, фургон киносъёмочной группы арестовали, там нашли наркотики. К Сергуне Акуншину приходили из полиции.

«Я временно поселила его на твоей квартире», — сообщила Лена.

— Вот в таких условиях приходится жить, — пожаловался Павел. — Но ничего, что-нибудь подыщем.

Ему пришлось напрягать фантазию. Сестра его бабушки имела подругу, а та — коллекцию персидских ковров. Жила коллекционерша в высотке на Котельнической. Сама старушка осталась в семидесятых, а её ковры были перемещены в музей или выброшены на помойку ещё раньше — с орнаментами в виде россыпи цветов, купол храма, торанджи с медальонами в центре, все они стали трухой.

— Ты любишь персидские ковры? — на всякий случай спросил он у Милы.

— Ну да. Они в каждом доме есть. — Мало того, что ответ его изумил. Он просто не представлял себе город, где бы жители могли позволить себе такую роскошь.

И это в Молдавии? Вино, инжир, фисташки, теперь еще и персидские ковры. Нефиг плакаться на неразвитую экономику.

Итак, настала пора звонить двоюродной бабушке. Из всех разговоров о погоде, здоровье и финансах он запомнил, что она получила в наследство комнату в коммуналке от какой-то своей подруги.

По телефону ему сообщили адрес. Это оказалась не комната, а коморка на десятом этаже — к счастью, свободная. Соседка пообещала её показать.

Они для порядка прошлись по квартире и посмотрели в окно, откуда открывался красивый вид на Яузу. Жильё имела стойкий запах помойки, да и тараканы расплодились всюду. Это была та самая кладовка, где прежде хранили персидские ковры.

— А что здесь раньше было? — спросила Мила.

— Корпус «А», коммуналка для младших офицеров.

Она открыла створку окна и и увидела большой карниз и следы от решетки.

— Если хочешь улететь, решетки не помогут, — заметила Мила.

… — Тут и летали, на фанерных крыльях, только давно, — объясняла хозяйка. — Милая квартирка. Вам со мной повезло, детки. Я прошу недорого. Ремонт мы не стали делать, поэтому дешево. Но с задатком.

— Меня устроит, — Мила пыталась ускользнуть от её глазастого любопытства.

Домохозяйка Павлу не понравилась: старушка льстила и лгала, в стремлении угодить она даже высовывала немного кончик языка. Когда деньги перешли к бойкой бабёшке, она взялась командовать:

— Вы бы в магазин сбегали, молодой человек. Туалетная бумага, мыло, полотенце, тут ведь не отель.

Сама села на кухне, наблюдала, как жиличка моет пол. Через час всё в спальне сияло, блестело, было аккуратно расставлено или лежало на своём месте, так чисто здесь не было никогда! Мила оказалась образцовой хозяйкой. Рулоны ковров и связанные в пачки газеты она выставила к порогу, чтобы выбросить. Прихожую Мила оставила на потом.

— Ты как? — спросил Павел, поглядывая на часы, ему уже пора было на работу.

— Все нормально, но нет интернета. Это я сама. Сейчас вызову мастера.

— А до вечера подождать нельзя? Я бы после работы помог.

— Вот так? Значит, сама я не могу ничего сделать?

Она сделала вызов по телефону, и где-то через полчаса раздался звонок в дверь, и на пороге квартиры появился молодой человек из фирмы. Мила потрясенно застыла при виде его — странного вида был этот наладчик, в капюшоне и бейсболке, на лицо низко надвинут козырек, так что лица не разглядеть.

— Гайз, тут такие дела! А ты кто? — Он не успел войти, а уже вольготно восседал за кухонным столом.

— Я хозяйка. А вы наладчик?

— Какой-такой наладчик, если я здесь живу. Что ты делаешь с моими коврами?

— Хочу выбросить!

Мила задумалась, мозги у парня явно были свернуты набекрень. Спросить про него было некого, старушка куда-то ушла. На газовой конфорке свистел вскипевший чайник. Незваный гость наклонился и зажег от газа сигарету.

— Сейчас возьму и вынесу на помойку. Потому что теперь здесь живу я, — с этими словами Мила попыталась выдворить незваного гостя с кухни, но тот стоял стеной и бормотал что-то неразборчивое, а потом схватил Милу и резко толкнул. Она упала на спину и резво подскочила.

Парень выронил сигарету. Некогда пыльная прихожая превратилась в пыльную комнату с огнём. Пламя загудело, разогреваясь и охватывая стену с верха до низа.

Мила остолбенело замерла, огонь взялся за дело так быстро, что справиться с ним ей было не по силам. Она набрала номер доктора Борисова.

— Ну что, нашли Павла? — сразу отозвался он — видно включил её номер в свою телефонную книгу в расчёте на будущую пациентку.

— Пусть придёт и прогонит этого чёртова маньяка.

— Ого! — голос доктора звучал заинтересованно. — А что это у вас там гудит?

— Извините, не могу говорить. У меня пожар.

Видно, доктор позвонил не только Павлу, но и пожарным, вместе с которыми прибыла и Лена со съемочной группой. У них у всех были каски и белые головы, словно у гипсовых статуй — окатывались пеной, прежде чем идти в огонь. Оператор Саня следовал за первым бойцом, Лена на заднем плане вела переговоры:

— Пожар. Оператора-монтажера срочно порекомендуйте! Срочный выезд.

Из-за плохой слышимости она включила телефон на громкую связь, и ответ слышали все:

— Имеется команда. Отдельно стилист, отдельно визажист, отдельно фотограф и т.д. Бюджеты есть?

Позже Мила никак не могла втолковать пожарным, что произошло. Версия с маньяком не выдерживала никакой критики. Ещё немного, и её саму примут за маньячку.

— Может быть, тут велись ремонтные работы?

Пожарные установили, что этажом выше проходили сварочные работы, и склонялись к версии, что на квартире вспыхнула искра от сварки. Искра спустилась по стояку и подожгла квартиру.

— Тут небезопасно, держите каску, — сказал Миле фотограф. — Мне надо сделать пару снимков для работы.

Щелкнула вспышка на камере телефона. Её фотография в каске пожарного. Окно в трещинах, рама, опалённая огнём.

— Отличная работа, девчуля! — похвалила Лена. — Никого не слушай, здесь злобные все. Работа нормальная, свет хороший, ты молодец! Выглядишь привлекательно!

Ну, положим, Мила не видела здесь ничего особо привлекательного.

— Я прошла кастинг?

— Могу поздравить с хорошей новостью. Ты получишь контракт, — ответила Лена.

Она расплатилась за снимки с оператором, Саня всегда брал оплату по факту. В его фотографиях была передана горечь утра, холод и пепелища.

Весь вечер она просматривала фотографии с пожара и гадала, в чем заключался секрет обаяния Милы. Невысокая, тоненькая девушка с прямыми волосами, тёмными, средней длины по плечо, не жидкими. Она выглядела иначе, чем вчера из-за прически. Узел волос располагался не на затылке, а около шеи.

Её лицо не портила неровная чёлка, стриженная ножницами — явно самостоятельно. Глаза большие, лучистые, карие, окутанные в глазницах естественной чернотой. Кожа светилась и была ровной, точно фарфоровая. Губы, маленькие и тонкие, как у ребенка, манили к себе. Остренький подбородок и форма лица «сердце» возвращали к ностальгическому ряду актрис прошлого. Фигура казалась несформировавшейся, такой прямоугольник мог быть у подростка. Девочка же незрелая ещё. На вид лет шестнадцати. Пальчики изящные, ногти круглые. По разговору ещё дитя, непосредственное и наивное, видит в мире и в людях только лучшее.

Интересно как она съязвила про Тарантино. Подслушала где-нибудь.

Павел прибыл, когда пожарные уехали.

— Звонила? Что тут у тебя стряслось? — спросил он у Милы.

— В общем… это пожар.

— Тьфу, блин, задержали на работе. Раньше никак не смог.

Потом они выпили чаю, хотя, наверное, всем стоило бы принять чего-нибудь покрепче.

— Ты мне вот, что скажи, — приставала к Павлу Лена. — Кому пришла идея искать сварщиков с искрой?!

— Это всё. Что тебе надо знать? — съязвил он.

— Ну да. Насчёт ковров я и раньше знала, что они тебе не нравятся. Но сжечь из-за них квартиру — это как-то слишком. Ладно, Мила, один раз переночуешь у меня!