Баллада о Звездной Республике. Цикл «Алконост»

Елена Долгова

Беспилотный космический корабль, отправленный в систему Росс 128, спустя двадцать пять лет возвращается с мрачной тайной на борту. От ее разгадки зависит будущее – останется ли человечество запертым в Солнечной системе или сумеет шагнуть к звездам.

Глава 1. Канувшие в бездну

Шла середина июля. Стояла такая жара, что, казалось, плавился асфальт. Здание Федерального космического центра, выстроенное из алюминия и стекла, сверкало на солнце. Вечеров миновал полупустую площадь, двери бесшумно раздвинулись, сработали биометрические сканеры турникета, и посетитель очутился в вестибюле с имитацией карты Галактики вместо потолка. Сразу за вестибюлем начиналась музейная галерея — многочисленные макеты и голограммы показывали любопытным посетителям героическую историю прошлого — риски и победы человечества в его бесконечном стремлении к звездам.

Лифт бесшумно унес посетителя в прохладу верхнего этажа с панорамными окнами и роскошным видом Москвы, но этот вид, казалось, не заинтересовал Вечерова. Он двинулся дальше — к комнате для совещаний, в которой на этот раз собрался узкий круг осведомленных лиц.

Григорий Иванович Крайнов — заместитель директора космического центра, уже немолодой человек с седой прядью на виске, в безупречном деловом костюме. Профессор Арзамасов — представитель НИИ глубокого космоса, обманчиво молодой, но с имплантированными глазами — их искусственную природу выдавал чуть заметный красноватый блеск. Двух других Вечеров прежде не видел. Женщина неопределенного возраста, в элегантном черном платье, сидя в кресле, манипулировала планшетом, который состоял из браслета на руке и зависшего в воздухе голографического экрана.

Четвертый участник совещания, поджарый и крепкий, неуловимо походил на работника службы безопасности — перед тем, как ответить на приветствие Вечерова, он окинул его цепким взглядом.

— Итак, все участники в сборе, — начал Крайнов. — Для начала я должен познакомить коллег друг с другом. Меня и Аркадия Ивановича Арзамасова знают все. Наш первый гость — Елена Ивановна Нечаева — главный научный сотрудник института ксенолигнвистики. Специалист по расшифровке и трактовке всего.

Дама в черном сдержано кивнула и позволила планшету угаснуть и превратиться в обычный черный браслет.

— Еще один участник совещание, Роберт Павлович Ленц — наш сотрудник, — продолжил Крайнов, — отвечает за вопросы безопасности, попозже я дам ему слово. Ну и, наконец, приглашенный консультант — Александр Александрович Вечеров. Практик антитеррора. Человек, который проявил исключительное мужество и раскрыл преступление, совершенное на борту марсианского транспорта «Фаэтон». Участвовал в разгроме террористов из тайной организации «Стальные Триады». На сегодняшний день он в отставке. Работает консультантом

— Не надо меня перехваливать, — отозвался Вечеров мягко, но вместе с тем и категорично.

Ленц еще раз мельком оглядел «коллегу», на этот раз я явным уважением, Нечаева, похоже, втайне расстроилась, но причину Вечеров не понял.

— Итак, все в сборе, продолжил Крайнов, — предварительный пакет материалов получили и прочитали, а поэтому переходим сразу к делу. Профессор, вам слово. Попрошу только — в максимально понятной форме.

Арзамасов кивнул и сделал короткий жест, словно щелкнул пальцами. Проекция презентации возникла в воздухе на фоне белой непрозрачной стены.

— Уважаемые коллеги, на первом слайде приведены параметры двух предположительно обитаемых планет класса M — Проксимы Центавра b и Росс 128 b в созвездии Девы, атмосфера которых имеет диффузную отражательную способность, равную…

— Аркадий Иванович, я де просил — попроще. Наши гости — специалисты в другой области, — бесцеремонно вмешался Крайнов, и Арзамасов вздохнул, поневоле оставляя часть любимой темы в стороне.

— В общем, если совсем вкратце — обе эти планеты потенциально пригодны для жизни, однако, у Проксимы Центавра высокий уровень излучения. А вот Росс — тут иное дело. Звезда там относительно спокойна, климат умеренный. Для потенциальной колонизации Росс подходит больше, но и расстояние до него больше — целых двенадцать световых лет. Я знаю, все вы слышали о проекте сверхсветового двигателя, который мог решить проблему быстрых путешествий, однако…

— Знаю, что проект этот двигается очень… неспешно, Если не сказать — застрял, — отозвался Вечеров.

— Там есть трудности, не спорю. Двигатель основан на принципе Алькубьерре, сам принцип очень стар, и работает, если найти вещество с отрицательной массой.

— Которого нет.

— Да, такое вещество не найдено. Однако, если снабдить двигатель солитонной приставкой, можно заменить отрицательную массу очень большой положительной. Для этого за пределами орбиты Плутона построили стартовый комплекс, который собирал и перерабатывал астероиды. И все же мы понимали, что корабль, отправленный на солитонной волне, к торможению не способен, а потому обречен. Стартовому устройству нужна была пара — приемник в точке финиша, который остановит корабль и нейтрализует негативные последствия.

— Это как тянуть самого себя за волосы и воды, — заметил Крайнов. — Мы не могли быстро попасть на Росс, потому, что там не было солитонного приемника, и не могли доставить туда приемник, потому что не могли попасть туда.

— Да, проблема имелась, но и выход нашелся, — продолжил Арзамасов, его искусственные глаза сверкнули, адаптируясь к ослабевшему свечению голографической иллюзии. — Мы решили переправить приемник как автоматический корабль, на околосветовой скорости. Я тогда закончил университет и только начинал свою карьеру. Был молодым и дерзким. Сидел в лаборатории по вечерам и рисковал, экспериментируя. В результате поплатился нормальным зрением, и получил протез с широким диапазоном. Время энтузиазма, да… В общем, мы верили, что за двенадцать лет корабль долетит до Росса.

— И он долетел?

— По всем признакам, да. По крайней мере, совсем недавно, через двадцать четыре года от начала проекта, мы получили подтверждающий сигнал.

— Ого, — только и сказал Вечеров, совершенно точно уверенный, что не видел ничего подобного в новостях.

— Получив сигнал, мы отправили на Росс челнок, он проделал путь до Росса на солитонной волне и вернулся через несколько часов. Из-за малой массы он смог использовать приемник как стартовое устройство.

— Великолепный результат.

— С точки зрения науки — да. Но существует и обратная сторона… Я, собственно, свой доклад закончил. Больше мне нечего сказать.

Крайнов кивнул.

— Передаю слово Роберту Павловичу, он у нас специалист по безопасности. Предупреждаю, слайды будут не из приятных.

Ленц кивнул. На миг броня его невозмутимости дала трещину. Тонкие губы стали еще тоньше, в прищуре глаз мелькнула контролируемая ярость.

— Я буду краток, — начал он. — Внутри автоматического беспилотного челнока мы обнаружили кровь и следы борьбы. Кровь человеческая, ее много и пролита хаотично. Внеземного генетического материала на корабле нет.

— То есть на орбите Росса некие люди атаковали беспилотный аппарат, а на его борту — друг друга?

— Я бы не торопился с выводами. Генетическая экспертиза установила, кому принадлежала кровь. Это наши люди. Сотрудники Центра и офицеры Космофлота. Они прямо сейчас находятся на Земле. Все живы, все здоровы, ни о чем не знают. Вопрос об их участии в высадке на Росс пока даже не ставился.

— Черт… — машинально пробормотал Вечеров. — То есть, они как бы умерли, но живы и ничего про это не знают.

— Именно.

— Мы имеем дело с парадоксом, связанный с использованием солитонной волны, — перехватил инициативу Арзамасов. — Эти люди в будущем полетят на Росс и окажутся в ловушке пространства-времени. Я не стану утомлять вас теорией, но все обстоит именно так — они сейчас живы на Земле и погибли на Россе одновременно.

— Я в этом не разбираюсь, ну да ладно. Главное, что теперь делать? — спросил Вечеров, отгоняя непрошеные воспоминания о трагических событиях на «Фаэтоне» — ледяное, похожее на статую тело Альды, плывущее в открытом космосе на фоне немигающих звезд.

— Вариантов несколько, — неспешно начал Крайнов. — Первый — свернуть программу навсегда и сберечь людские жизни. Минусы — заморозка перспективных исследований, утрата инициативы, научное отставание. Впрочем, мера половинчатая все равно — в какой-то точке пространства-времени наши товарищи уже мертвы, этого не изменишь. Второй вариант — продолжить исследования при помощи беспилотных летательных аппаратов. Выглядит неплохо, но парадокс от этого не исчезнет, и мы не знаем, чья кровь окажется на следующем челноке.

Крайнов плеснул в тонкий высокий стакан минеральной воды сделал глоток и оглядел собравшихся — хмурого Ленца, непроницаемого Вечерова, задумчивого Арзамасова, и Нечаеву, которая сидела на стуле с прямой, как струна, спиной.

— Мы не можем поступиться интересами Федерации, позволив опасному парадоксу развиваться по своим законом, — продолжил он. — Остается единственны вариант — отправить на Росс пилотируемый корабль. С людьми, генетического материала которых на разгромленном корабле не было. С широкими полномочиями на исследования… и расследование. О возможных рисках их предупредят. Полетят только добровольцы. Теперь, Александр Александрович, вы понимаете, почему мы обратились к вам. Опыт дела на «Фаэтоне».

В комнате на несколько секунд воцарилось молчание, потом Вечеров кивнул.

— Понимаю, но дело нужно обдумать.

— Безусловно, ваше право. Существует еще одна деликатная подробность, которой мы пока не касались. Елена Ивановна, вам слово.

Нечаева не пользовалась слайдами — она заговорила, временами бросая взгляд на свой планшет, который опять материализовался в руке.

— Приемник, очутившись на Россе, отправил в Центр сигнал о готовности. Поначалу мы приняли его с минимальными искажениями и на этом успокоились. Но потом… Кое-кому пришла в голову идея сделать глубокий анализ. Оказалось, за счет амплитудной модуляции в сообщении был спрятан короткий связный текст. На русском языке. Всего три слова. «Не делайте этого». Кто-то «оттуда» нас предупредил. Или отправил угрозу — тут могут быть варианты.

— Копия нашего человека по ту сторону бездны. Такие сущности называют древние назвали доппельгангерами. — Ленц сухо усмехнулся.

— Доппельгангеры — миф.

— Не будем обсуждать мифы, — остановил начавшийся спор Крайнов. — Хотя я перечислил все возможные варианты, решение об экспедиции на Росс уже принято руководством. Для экспедиции выделен фрегат «Алконост». Вас, Александр Александрович, я приглашаю присоединиться к команде, чтобы исключить ненужные вопросы, дадим вам формальную должность в лаборатории. Елена Ивановна и профессор Арзамасов останутся на Земле и будут выходить с «Алконостом» на связь. Вас, Роберт Павлович, я тоже попрошу занять место на «Алконосте», назначим вас на должность командира десанта. Будете заниматься безопасностью, помогать Вечерову, и, заодно, отвлекать внимание на себя. Еще вопросы остались?

— У меня вопрос, — Вечеров чуть вскинул руку. — Каким образом вы намерены поддерживать с «Алконостом» связь, если предыдущий сигнал шел до Земли двенадцать лет?

Арзамасов, не скрываясь, рассмеялся. Нечаева вскинула бровь.

— Письменным текстом, конечно, — ответила она.

— На борту будет очень компактный варп-челнок, — снисходительно объяснил Арзамасов. — Он сможет увезти сообщение на Землю, как только настроите там небольшое стартовое устройство. Правда, в качестве источника энергии придется использовать космические обломки. Челнок минимального размера, чтобы облегчить эту задачу.

— Послушайте, но корабль-то гораздо больше. Если я вас правильно понимаю, «Алконосту», чтобы вернуться, придется выстроить в системе Росс полноценный стартовый комплекс и собрать огромное количество массы?

— Да, именно так. Эта миссия надолго, вероятно, лет на пять. Простите, что не назвал сроки стразу — думал, это очевидно.

— Мне — не очевидно.

— Понимаю. Решение, конечно, сложное, оно означает разлуку с близкими, полную смену образа жизни, большой риск, но результат того стоит. Это, Александр Александрович, прорыв в освоении дальнего космоса, а, может, и напрямую спасенные жизни. Конечно, все ваши утраты материального характера будут компенсированы, участников проекта ждет почет, уважение и глубокая благодарность нашей Федерации. На размышления даются сутки. Добровольцы отправятся в экспедицию, отказавшиеся — подпишут документы о неразглашении. Всем спасибо. Все свободны.

«Вот еще публичного почета мне не хватало, — размышлял Вечеров, уже покинув Центр и шагая в сторону парковки. — Отказаться, что ли?»

Дверцы закрылась, включился, нагоняя ледяного воздуха, кондиционер, автопилот стартовал, пожалуй, слишком резко, унося Вечерова в сверкающий поток машин на магнитном подвесе, в переплетение развязок, и дальше-дальше, до массива высоток, где он снимал квартиру последние два года.

Хаски Клык ждал хозяина сразу за порогом. «А куда мне друга-то девать?» — подумал Вечеров, машинально почесывая шерстяное ухо. — Или, все же, отказаться и не лететь?»

Он принял душ, смывая с себя мелкую пыль города, бросил ношеную одежду в чистку и устроился у панорамного окна, бездумно рассматривая блестящую ленту Москвы-реки и зеленые кроны Филевского парка.

— Карина, завари мне чай.

— Как скажешь, Саша, — пропел искусственный голос, ловко имитируя теплые чувственные нотки.

Стенная ниша раскрылась и горничная Карина выбралась наружу. Она была лишь условно антропоморфна — две руки, но вместо ног шасси. Голова присутствовала, однако без настоящей мимики, и лишь с условным обозначением эмоций. Консультанты компании «Андроиды и гиноиды» предлагали Вечерову более интересные модели, с небольшого расстояния не отличимые от живых людей — он отмахнулся, не желая ни суррогата общения, ни пародии на привязанность.

— Тебе с ромашкой или смятой? — поинтересовалась Карина.

— С мятой.

— С сахаром?

— Три куска.

— Хороший выбор.

«Хороший выбор» Карина говорила всегда, даже если бы хозяин требовал простой стакан воды…

«И зачем мне этот „Алконост“, — размышлял Вечеров, отхлебывая горячую ароматную жидкость. — Понятно ведь, что команда Крайнова запуталась в своих парадоксах. Проблем защиты от диверсий там ноль, а вот перспектива очутиться в заднице Вселенной вполне реальна, и не только очутиться, но и застрять там лет на пять. Кровь на борту ничего не доказывает — возможно, просто несчастный случай. Сдвиг времени на двенадцать лет назад? Ну так Арзамасов сам сказал, в дальнем космосе такое бывает».

Он поставил пустую чашку на стеклянный стол и прикрыл глаза. «Позвонить Ире, что ли? Если она скажет „останься“ — я останусь».

— Карина, связь с Ириной Вечеровой.

— Как скажешь, хозяин, но, вообще-то, все эта болтовня зря, — предупредила машина, проявив на этот раз жутковатую сообразительность.

Изображение Ирины появилось в углу — над плоской платформой проектора. Тоненькая, коротко стриженая, судя по мокрым волосам, она только что принимала ванну.

— Привет, Саня. Чего тебе, что за спешка?

— Хотел сказать, что на время уеду.

— Мы в разводе, так что езжай, куда захочешь.

— Уеду лет на пять.

— Наври еще, что впереди опасная миссия, и ты, наверное, погибнешь, прошептав напоследок мое имя. Ты бы послушал себя со стороны — какой кошмарный, тупой и пафосный трэш.

— Да ладно тебе наезжать. Собаку хотя бы забери до моего возвращения.

— Собаку, случайно, не Альда зовут?

— Нет, я держу кобеля. Его зовут Клык.

— Хоть это радует. В последние недели нашего брака, когда ты во сне повторял «Альда, Альда» — это, знаешь, сильно напрягало.

— Я тебе сотню раз тебе объяснял, кто такая Альда. Мертвая девушка. Мой служебный прокол.

— Да, знаю, какая-то фанатичка, которая выбросилась в открытый Космос и хотела утащить тебя. Ладно, отбой, Саня. Найди себе другую Альду. Или Альбину, Мальвину, Коломбину, у тебя богатый вкус и много шарма. За псом приедет курьер. Лично встречаться не обязательно.

Вечеров отключил связь и беззвучно ругнулся. За окном смеркалось. Яркий полукруг луны повис над панорамой Москвы, проклюнулись первые звезды. Мне сорок лет — подумал Вечеров. Получается, корней уже не осталось. От мамы и отца — только урна с прахом, детей нет, Ира пошла своей дорогой, друзей детства жизнь разбросала. Преступников стало меньше, а тех, что остались, ловит искусственный интеллект. В одном Ира права — я зациклился на Альде, это ненормально, это болезнь. А за окном звезды — такие далекие, такие чистые. Полечу-ка я туда, пускай будет «Алконост».