Учитель на замену

Елена Гусарева, 2020

Пытаясь спасти мужа от наркотической зависимости, Лара с семьёй переезжает из северной столицы в маленький провинциальный городок её детства. Она устраивается на временную работу учителем биологии в местной гимназии. Отношения с мужем не складываются, его зависимость становится только сильнее. Лара с маленькой дочкой живут в постоянном стрессе, заработка не хватает даже на еду – муж отнимает последнее. Лара находит утешение в своём ученике, семнадцатилетнем мажоре из старших классов. Точка невозврата в судьбе Лары пройдена…

12

Лара позвонила в домофон — ей открыли не спрашивая. Неуверенно поднимаясь по лестнице, она только сейчас подумала, что затея дурацкая и лучше бы ей немедленно уйти. Почему она не договорилась о встрече по телефону? Сколько раз её подводила собственная импульсивность и несдержанность. Разве можно вот так без предупреждения являться с претензиями к людям домой?

Пока она сомневалась, дверь на площадке второго этажа открылась и на пороге в круге розоватого света возник Золотарёв. Он, казалось, совсем не удивился приходу учительницы, лишь окинул её безразличным, расфокусированным взглядом. Вид у него был помятый: широкие тренировочные штаны и растянутая белая футболка с длинными рукавами, неряшливо собранные на затылке волосы, на переносице детский пластырь с картинками Микки-Маусов. Ларе сначала показалось, что во рту у него сигарета, но оказалось палочка от чупа-чупса. Золотарёв ничего не сказал, только невозмутимо посторонился, позволяя Ларе войти.

Прихожая поразила простором и изысканной современной обстановкой. На стене справа бросилась в глаза пара картин — японская графика с самураями, а под ними трюмо с высокой вазой в восточном стиле, слева — отдельная гардеробная. Лара замерла на пороге, а Золотарёв прикрыл входную дверь и, шлёпая по паркету босыми ногами, скрылся в комнате. Скоро оттуда послышались хлопающие звуки и механическая трескотня. Лара немного постояла, обескураженная таким приёмом, потом разулась, повесила пуховик на вешалку в гардеробной и пошла в комнату.

Золотарёв сидел на диване, по-турецки поджав под себя ноги: в руках геймпад, взгляд упёрся в огромный, встроенный в стену телевизор. На экране мельтешила видеоигра. Справа от Золотарёва разместился стеклянный кофейный столик, сплошь заставленной банками с пивом и энергетиками, а в центре — огромный кремовый торт с оплавленной свечой в виде числа 17.

— Глеб, — неуверенно начала Лара, — я бы хотела поговорить с вами в присутствии родителей.

Золотарёв перекатил во рту чупа-чупс и, не отрываясь от игры, бросил:

— Их нет дома.

— А когда вернутся?

— Откуда мне знать? — он поставил игру на паузу, положил на диван геймпад и посмотрел на Лару. — Торт хотите? У меня днюха сегодня.

Лара нервно моргнула:

— Да… поздравляю. А почему один? — спросила она невпопад, не зная, как правильно реагировать. — Где друзья?

— Друзья сегодня не планировались. А вот родители обещали приехать, — он цыкнул языком и качнул головой. — Прислали вместо себя торт. — Золотарёв протянул руку и зачерпнул двумя пальцами крем с верхушки торта. Он вытащил изо рта чупа-чупс и облизал пальцы. — Ничё так, вкусно. Отрезать вам?

— Хорошо, — рассеянно согласилась Лара.

— Да не стойте в проходе, садитесь вон на диван. Я принесу тарелку.

Золотарёв небрежно поднялся, прошёл в смежную с гостиной кухню и скоро вернулся с ножом и блюдцем. Потом отрезал громадный кусок, плюхнул его на блюдце и подал Ларе. Она взяла угощение и неловко присела на край дивана, поджав ноги.

Никогда ещё она не чувствовала себя настолько неуютно. Одной рукой удерживая тарелку с тортом, другой беспрестанно поправляя то кофточку, то юбку, Лара лихорадочно соображала, что говорить и делать дальше.

— А что с носом? Случайно не подрался? — спросила она после затянувшейся неудобной паузы, чтобы хоть как-то поддержать разговор, и тут же пожалела о сказанном.

— Хорошо же вы обо мне думаете, — хмыкнул Золотарёв, зачерпнул пальцами ещё крема и отправил в рот.

— Я совсем не то хотела сказать! Я, на самом деле, пришла поговорить… и, наверное, извиниться. Мы оба вели себя неправильно.

— Ну не знаю, — он засопел недовольно. — Вы за себя говорите.

— Да, действительно. — Лара поставила блюдце на колени, не зная, как попробовать торт хотя бы из вежливости. Ложку Золотарёв не предложил. — И всё же, Глеб, где ваши родители?

— Дались они вам! — Он отхлебнул пива из банки, опять взял геймпад и запустил игру. — В Москве они. Отец там живёт постоянно, мать наездами. У них там бизнес, а здесь у них только я.

— Почему же вы не с ними?

— Ну, наверное, им так проще. — Золотарёв с силой долбил по кнопкам геймпада и крутил им, отстреливаясь от виртуальных врагов. — Им кажется, что чем меньше я маячу у всех перед глазами, тем лучше. Типа заботятся о моей личной жизни, индивидуальном пространстве. Да хрен бы их знал!

— Послушайте, — Лара тяжело выдохнула и опустила взгляд на блюдце с тортом на коленях, — наше противостояние просто нелепо. Я не должна была тогда срываться. Я бы очень хотела, чтобы всё это закончилось. — Она умоляюще посмотрела на Золотарёва, всем сердцем желая достучаться до него. И у неё получилось. Золотарёв отключил игру и, казалось, прислушался. Почувствовав прилив энтузиазма, Лара с жаром продолжала:

— Вы умный, способный парень. Даже талантливый! У меня очень непростая ситуация дома, и я не всегда адекватно… Хм… — Забыв про торт на коленях, Лара махнула рукой и угодила в крем, запачкав рукав блузки у запястья. Она застыла в нерешительности, потеряв мысль. Не найдя чем вытереться, Лара машинально поднесла запястье к губам и слизнула крем.

Золотарев сидел рядом на диване, широко расставив колени с геймпадом в руках. Рот его приоткрылся, в мутном тяжёлом взгляде было что-то бычье.

— Вкусно, — настороженно пролепетала Лара, поднимая тарелку с тортом, чтобы убрать подальше.

Золотарёв отбросил геймпад и резко подался вперёд к Ларе, подминая её под себя. Он неуклюже обхватил её за бёдра и ткнулся лицом в грудь.

— Ты очумел, что ли?! — воскликнула Лара, ударяя Золотарёва тарелкой по уху.

Торт с чавкающим звуком разлетелся, забрызгивая кремом волосы, лицо и шею Золотарёва. Он повалился набок и замычал, потом откинулся на спину, по-кошачьи облизал верхнюю губу, испачканную кремом, и грубо расхохотался.

Лара вскочила и в следующую секунду уже была в проёме двери. Она оглянулась, ей вдруг показалось, что Золотарёв попытается остановить её. Но нет, тот и не думал. Он приподнялся и потянулся за банкой с пивом. Это пренебрежение показалось Ларе настолько оскорбительным, что в груди стало тесно, а в ушах загудело. Она сдёрнула с вешалки пуховик и, едва обувшись, схватилась за ручку входной двери. К счастью, та оказалась незапертой, и Лара выскользнула в коридор. Там она несколько секунд стояла, прижавшись к стене и пытаясь отдышаться.

Она корила себя за то, что пришла, за унизительный разговор и этот ещё более унизительный побег. Как смел этот мальчишка посягнуть на неё? Лара закрыла лицо руками: щёки пылали, будто её прилюдно выпороли. Как ей теперь показаться в гимназии? Ведь он всем расскажет. Вдруг из квартиры Золотарёвых послышался шум. Лара вздрогнула и кинулась вниз по лестнице. По пути чуть не сбила кого-то с ног, услышав вслед: «Эй, поосторожнее! Какого хрена вы тут забыли?!»

Она бежала домой. Ей хотелось немедленно всё рассказать Стасу, он должен что-то сделать. Потом она чуть успокоилась, бег привёл её в чувства, мысли потекли ровнее.

«Ничего ужасного не случилось, — сказала себе Лара, сама теперь удивляясь, почему так остро отреагировала на попытку ученика поцеловать себя. — Пьяный мажор, скорее всего, даже не вспомнит о случившемся. А если вспомнит и расскажет кому-нибудь, что с того? Кто поверит в подобные байки?» Она, конечно, не должна была разговаривать с ним без родителей. Нужно было сразу уйти. Но что-то заставило её остаться. Лара вспомнила грустный, замутнённый взгляд Золотарёва и нелепый пластырь с Микки-Маусами на переносице. Возможно, эта неловкая попытка поцеловать её была жестом отчаяния. Праздновать день рождения в одиночестве — то ещё удовольствие. А Лара повела себя как обиженная девчонка. Так, должно быть, отреагировала бы его ровесница. Ларина неправильная реакция — вот самое обидное, что произошло. И опять она не справилась. Ничего у неё не ладится — ни дома, ни на работе.

Домой Лара вернулась поникшая и разочарованная в себе. Муж сидел в кресле с откинутой головой. Опять уснул. Лара позвала его, но он не откликнулся.

В последнюю пару дней Стас выглядел вялым и жаловался на тошноту, но идти к врачу категорически отказывался. Лара упрекнула себя, что не отвела Настюшу в садик, оставила с больным папой дома, но утром он выглядел бодрым. Ничего страшного не случилось, дочка привыкла играть самостоятельно и теперь строила замок из Лего, тихо бормоча себе под нос. Лара присела с ней рядом на корточки, поцеловала. Потом подхватила с дивана плед и накрыла Стасу ноги. Он дёрнулся, наклонил вперёд голову и сказал что-то невнятное.

Все краски схлынули с лица Лары. Она медленно протянула руки и повернула лицо мужа к свету люстры. Он чуть приоткрыл веки, опять пробурчал что-то.

— Стас, ты под кайфом? — спросила Лара дрожащим голосом.

Губы Стаса дёрнулись и расплылись в омерзительную улыбку. Лара отвела руки, и Стас уронил голову на грудь. Лара схватила его за плечи и принялась трясти, истерично выкрикивая:

— Чем ты накачался?! Где взял деньги?! Отвечай! Отвечай, сволочь, где ты взял деньги на наркоту?!

Стас уже не реагировал.

— Это что-то другое, что-то другое… — повторяла она, лихорадочно соображая. — Таблетки, снотворное?

Если бы Стас принял кокаин, Лара поняла бы сразу. «Снежок» делал его энергичным и неуправляемым, в последнее время даже параноидально-агрессивным. Но никогда Стас не выглядел настолько вялым и беспомощным. Кокаин — наркотик дорогой, его так просто не достанешь, нужно знать, к кому обратиться. Стас наверняка употребил что-то доступное, а главное — дешёвое.

Всё-таки умудрился занять у кого-то денег! Лара подскочила к мужу, осмотрела его руки, но не обнаружила следов укола. Да и шприцев она не нашла.

— Что же ты принял?!

Ей вдруг представилась картинка, как Стас делает инъекцию прямо на глазах у дочки. Ведь Настюша уже не младенец, она всё понимает. Лара посмотрела на дочь, слишком занятую своим масштабным легостроительством и не замечающую истерики матери и странного поведения отца. Она подхватила Настюшу на руки и унесла в коридор, принялась натягивать ей на ноги валеночки. Хотелось убежать куда-нибудь, как она делала в Питере. В большом городе всегда было куда податься: если не к друзьям, то в музей, или, на худой конец, пошататься несколько часов по супермаркету. Но здесь куда идти? На улице минус пятнадцать — долго не погуляешь, супермаркет можно обойти за десять минут, ближайший музей километрах в ста, друзей нет, есть только родители, к которым Лара не подойдёт и на пушечный выстрел. Она раздела дочь, отнесла её в комнату и заперлась изнутри.

«Это мой дом, и я никуда не пойду. Уйти должен он! Навсегда!»

Лара не знала, сколько придётся ждать, но как только муж придёт в себя, она заставит его съехать.