Клякса

Елена Гусарева, 2018

С самого детства мы пытаемся найти свое место под солнцем – утвердиться в компании друзей, завоевать признание или чью-то любовь, но каждый действует по-своему. Эта история о девчонках с твоего двора, подругах. Леся старается всем угодить, но в поиске всеобщего признания забывает о себе. Ира хочет главенствовать, не понимая, что превращается в тирана. Наташа живет прошлым. А Симкина выбирает путь аутсайдера.

2

Симкина сидела на бордюре тротуара и смотрела на кляксу. Девчонки нарочно придумали кодовое название — любителей устроить похороны было предостаточно.

Голубь лежал на горячем асфальте с растопыренными, будто в полёте, крыльями. Он был мёртв, ещё как мёртв. Из его хрупкого тельца сочилась красная кашица. Лапы вывернуты.

Симкиной не нравилась эта странная игра, было в ней что-то неправильное, ненормальное. Но возразить Ире она не смела. Вот уже три месяца она у подруги в долгу. А всё из-за той злополучной тетради, случайно забытой на столе. И надо было Ире припылить в гости, да ещё самовольно заглянуть в чужие записи.

Симкина и сама не знала, зачем написала все эти гадости о своих подругах. Не такие уж они и плохие. Видно, день не задался, родители ссорились… Хотя Ира порой и впрямь неприятная, любит командовать, а в главари её никто не выбирал. Одним словом — «задавака». Наташа тихая и себе на уме, «с закидонами». А Леся просто глупая, всё время заглядывает в рот Ире, что та скажет. «Шестёрка» — обидное слово. Конечно, Симкина погорячилась. И почему только не спрятала злополучную тетрадь в стол, не убрала на книжную полку, не сожгла отвратительную запись в пепельнице отца, не смыла в унитаз обрывки?.. Чего бы только она ни сделала, знай наперёд.

Ира Симкину не выдавала, хотя стала ещё более властной. Чуть что не по ней, прищурится, закивает и приговаривает: «Ладно, ладно, Симкина…» А что ладно? Известно. Расскажет, если та поперёк что сделает.

Симкина увидела компанию девчонок и тяжело вздохнула.

Может, притвориться больной? Живот, температура…

Ира подошла и осмотрела голубя.

— Хорошая клякса, — сказала она, доставая совок. — Лесь, давай сюда коробку.

Леся сняла крышку и подставила коробку Ире. Та достала из кармана красную материю и постелила её на дно.

— А ну, дай сюда крышку, — скомандовала она.

Леся подала. Ира подцепила совком голубя, придерживая его голову крышкой, и уложила в коробку. Симкина нервно сглотнула, подавляя рефлексы.

— Закрывай.

Леся послушно прикрыла коробку.

— А украшать будем? — тихо спросила Наташа.

— Я набрала цветных камушек и стёклышек, — просияла Леся.

— Это для памятника, — тут же возразила Ира.

— Тогда можно положить к нему в коробку конфет или монеток.

— Конфеты мы и сами съедим, устроим поминки, — опять возразила Ира. — А деньги я бы попридержала.

— Просто у меня сдача от мороженого осталась, — задумчиво проговорила Наташа и подбросила на ладони пару жёлтых монет. — Они, когда в земле лежат, становятся фиолетовыми. Я в прошлом году секретик сделала, а потом нашла и…

— Давай сюда, — Ира протянула руку за деньгами. — Пригодятся.

Наташа пожала плечами и отдала монетки.

— Всё, пойдёмте, только тихо, не привлекаем внимания, — сказала шёпотом Леся.

— Это ты сейчас кому? — усмехнулась Ира. — Сама рот не разевай.

— Да я и так…

Похороны начались.

Девчонки построились в процессию: Ира с коробкой в руках, рядом Леся, следом Наташа и замыкающей Симкина. Опустив глаза, они чинно вышагивали в направлении своего двора, за которым раскинулся неблагоустроенный парк. Там и находилось голубиное кладбище.

Во дворе компания с коробкой, не сговариваясь, свернула на детскую площадку, пересекла её и, не задерживаясь, продолжила свой скорбный путь.

Пухлая Рита съехала с горки и побежала к рыжей Свете, которая пекла в песочнице куличики.

— Смотри, — закричала она. — Кляксу хоронить несут!

— Шшшш! — Светка встрепенулась. — Пойдём за ними.

Они догнали компанию с коробкой.

— А вам чего? — бросила Леся малышне. — Кто звал?

— Да пускай, — благосклонно разрешила Ира. — Только чтобы тихо!

Рита и Света закивали и на цыпочках, спотыкаясь, присоединились к процессии. Предосторожности, однако, не помогли. За компанией увязалась пара мальчишек с соседнего двора — Эдька и Макс. Они были частыми гостями.

— Какого у нас забыли? — проворчала Ира. — Идите на свой квартал!

— Парк общий! — отозвались мальчишки. — Где хотим, там и гуляем.

— А ну, пошли! — топнула Ира.

Мальчишки засмеялись, но отстали шагов на десять, продолжая преследовать процессию.

В парке пришлось продираться сквозь заросли полыни. Место выбрали не случайно — далеко от тропинок, труднодоступное. К тому же рукой подать до кустов черёмухи, куда обязательно отправлялись полакомиться после похорон.

Симкина зажала нос, но это, как всегда, не спасло. В носу засвербело, и глаза стали красными.

— А ты знаешь, — сказала Наташа ей, обернувшись, — раньше на похороны приглашали плакальщиц? Они сначала носом шмыгали, потом плакали, потом причитали, стенали…

— Да аллергия у меня! — Симкина опять шмыгнула носом и подтёрла его рукавом.

— Вечно она с соплями! — заметила беззлобно Леся. — И кошек ей нельзя, и шоколад. А я вот…

— Заткнись уже! — буркнула Ира. — У нас тут похороны.

Леся замолчала и насупилась.

На голубином кладбище обнаружились два ухоженных холмика с настоящими деревянными крестиками (перевязанные чёрной тесьмой палочки от мороженого). Могилки были украшены разноцветными осколками стекла, камушками и пробками от Pepsi. На одной лежала выцветшая искусственная роза.

Наташа подбежала к могилкам первой и поправила покосившиеся крестики.

— Давайте вот тут, — с воодушевлением предложила она.

«Вот больная!» — подумала про себя Симкина.

Наташа и придумала эту странную игру, которая почему-то стала настолько популярной, что захватила несколько соседних дворов. Теперь мёртвых птиц искали повсюду.

Подошли мальчишки.

— Давайте мы выкопаем? — предложил Макс.

— Да, неженское это дело, — подтвердил Эдик.

Ира манерно закатила глаза, но совок отдала.

Пока мальчишки копали, Наташа выискивала в полыни веточки тысячелистника и собирала новый букет. Набрав целую охапку бледно-розовых зонтиков, она открыла коробку с дохлым голубем и обложила его цветами.

— А речь? — спросила она.

— Давай ты, — предложила Ира, — у тебя хорошо получается.

Наташа стала на колени перед коробкой, сложила молитвенно руки:

— Упокойся с миром, невинно убиенный. Пускай тебе там, на том свете, будет достаточно зёрнышек и лапки никогда не мёрзнут…

Симкина опять чихнула. Из глаз её, превратившихся в узкие щёлочки, градом катились слёзы. Она почти задыхалась.

–…Мы будем помнить о тебе и заботиться о твоей могилке, приносить свежие цветы…

Горький запах полыни сдавливал Симкиной грудь. Глаза совсем заплыли. Из носа в рот текли два ручейка.

«Мама опять отругает, — подумала она. — В прошлый раз пришлось к врачу идти».

Симкиной категорически запрещали выходить в парк. Она и без того постоянно шмыгала носом, но таблетки пила, только когда уж совсем невмоготу, вот как сейчас. От таблеток Симкина тупела и хотела спать. Уж лучше с соплями.

Эдик посмотрел на Симкину и скривил рожу.

— Макс, смотри на красавицу. Вы с ней в одном классе учитесь? — спросил он у приятеля.

Макс вздохнул и развёл руками.

— Повезло, — хмыкнул Эдик, отдавая тому совок. — Ну, готова яма.

Симкина нахмурилась и отвернулась.

— Всё, — прогнусавила она, — мне пора.

— Э, куда? — Ира недовольно уставилась на неё.

Та уже пробиралась сквозь заросли полыни.

— Симкина! — строго позвала Ира.

Она обернулась.

Ира сощурилась и многозначительно закивала.

— Ладно, ладно…

— И чё? — бросила Симкина в ответ. Её трясло то ли от аллергии, то ли от злости. — Меня, между прочим, Вера зовут. Усвой! — она отвернулась и пошла дальше.