Путешествие в мир ба-цзы. Огонь. Начало

Елена Горшунова, 2023

В наше время так много людей пытаются найти предназначение, проработать травмы, прокачать себя и узнать хотя бы часть собственной судьбы. Драгоценное время утекает сквозь пальцы, а воз, чаще всего, и ныне там. Древние китайские знания о судьбе человека позволяют прикоснуться к сакральной информации и по максимуму срезать путь, чтобы начать жить уже сегодня. Однако героиня книги всячески сопротивляется этому, мечтая вернуть дорогих людей, ушедших из жизни. Сложно отказаться, когда предлагают такую возможность… Приглашаю вас в незабываемое путешествие по судьбе человека и его удивительным способностям. Способностям создавать счастье или попадать в неприятности.За мной!

Часть вторая. Совсем непонятная.

Глава 1.

Когда деревья были большими и зелёными, приложения такси казались чем-то фантастическим. Подумайте сами — это ли не чудо? Ткнуть пару раз на экране смартфона и через несколько минут уныло встречать грязную «Тойоту» с раздражённым хмурым типом. Почему уныло? Потому что заранее знаешь, что приедет такое нечто, что вообще не обрадует. А то, что быстро — так и что в этом такого? Норма. А вот вы подумайте, на унылость легко цепляется и хмурость, и пыль, и тоска. Что посеешь, то и пожнёшь. Водители такси старых времён нутром понимали смысл этой поговорки.

Итак. Когда деревья были большими и зелёными, в природе существовали рации и антенны, которые с точки зрения нынешней молодёжи, использовались в странных сферах. Заявки в такси принимались в режиме реального времени, а водители распределялись по адресам вполне себе живым диспетчером. Как правило, находящимся в слегка (мягко говоря) нервозном состоянии. Ибо быть промежуточным звеном между вечно спешащими пассажирами и хаотично снующими водителями — это словно пытаться подружить лёд и пламя. При этом оставшись в здравом уме, но с хлипкой нервной системой. Такая работа требовала железного хладнокровия, наглого спокойствия и морозной головы. Как вы понимаете, буквально работа мечты для одной нашей старой знакомой.

壬辰

— Наталья Александровна, борщ будете? — заискивающе спросила стажёрка.

— Буду, — нервно бросила девушка и громко сказала в пыльную рацию, — один сто восемь.

— Сто восемь, я, — бодро отозвался мужской голос.

— Пассажир третий раз звонит. Ты пешком до Балябина добираешься?

— Нет, командир. Колесо пробил, пять минут и на месте.

— Знаю я твоё колесо, — буркнула Наташка, хватаясь одновременно за две трубки телефона.

— Такси 20 год, слушаю. Минутку. Минутку.

— Один пять.

— Пять шесть.

— Семь восемь.

— Три четыре.

— Одиин один-одинёёшенек, — наперебой раздавались голоса из хрипящей чёрной коробочки.

— Секунду всем, — крикнула Наташка в рацию.

«Кунду, кунду», — эхом отозвался ехидный голосок.

— Да, да. Ленина 127, третий. 10 минут. До свидания.

Девушка от злости и усталости со всей силы шандарахнула кулаком по столу. Старые доски затрещали и в тот же миг, ножки, не выдержав напора, согнулись пополам. Как в замедленной съёмке девушка схватила в руки монитор и пепельницу со стола. Мерзкая говорящая коробка чёрной рации внезапно пустила колечки дыма, истерично крякнула по-лягушачьи и начала тлеть оранжевым пламенем. Три телефона рухнули на пушистый ковёр и жалобно бряцнули. Клавиатура, зависнув в смешном сальто, бухнулась сверху. Бам. Буц. Тыдыщ.

— Один один-одинёшенек, — завёл визглявый голос, — ответьте мне. — Один один…

— Одинёшенек, — ехидно передразнил его мужской голос из-за угла, — я выживу, если сейчас зайду?

— Наталья Александровна, борща не было, взяла рассольник, — бодро затараторила стажёрка, заходя через служебный вход. — Ой, а что это здесь случилось?

— Ненавижу рассольник, — прошипела Наташка и подскочила на месте. Сердце билось за ушами, раскалёнными ладонями она коснулась лба и вдруг нервно обернулась, вспомнив о мужском голосе.

— Чего надо? — безумно вежливо спросила она.

— Спокойствие, только не убивай меня! — нагло усмехнулся мужчина и приподняв бровь, настороженно уставился на девушку. В ледяных глазах мерцало удивление.

— Рассольник, — робко повторила стажёрка.

— Два пять.

— Восемь четыре.

— Один один…

— Одинёшенек, — буркнула Наташка и взяла наконец рацию в руки:

— Секунду, у меня ЧП. Тишина.

— Я — Александр. Сто восьмой, — протянул руку мужчина и вдруг смущённо улыбнулся.

— А так и не скажешь, — зашептала стажёрка.

«Восьмой. Просто восьмой», — подумала Наташка.

Мужская ладонь была ледяной и пожар, пылающий у неё во всех клетках тела, погас. Дыхание выровнялось, движения стали плавными, как во сне. Мизинчиком девушка дотронулась до своего носа — прохладный. «Как у собаки», — мелькнуло в голове.

Сто восьмой нахмурился, пальцами потёр мочку уха и недоумённо уставился на девушку.

Тем временем стажёрка притащила старую тумбочку и радостно водрузила на неё телефоны, монитор, пепельницу и две миски супа рядом. Бульон покрылся крупными кольцами жира, а поверх крупно нарезанного картофеля, вальяжно расположился рыжий кудрявый волос.

— Фу, блин, — скривилась Наташка, — убери эту гадость.

Сто восьмой молча сгрёб обе тарелки в мусорное ведро и жестом фокусника поставил на стол свежие кексы с кокосом, три стакана ароматного кофе и пачку арахиса в карамельной глазури.

— Угощайтесь, девочки, — подмигнул он и не дожидаясь ответа, вонзил зубы в нежную мякоть выпечки.

— Ой, спасибо! Вы как волшебник! — радостно защебетала практикантка и всплеснула руками, словно школьница на новогодней ёлке.

— Тшш, — Наташка взяла себя в руки и подсела к рации.

— Единица.

— 100, «Калинка».

— Поставила. Восемь четыре.

— Звоните.

— Звоню. Давай, — кивнула она стажёрке.

— Я Аня, вообще-то, — надулась та и одновременно состроила глазки сто восьмому.

— Однако, — хмыкнул Александр и осторожно пододвинул кофе. — Наташ, ты ведь любишь?

— Ты-то откуда знаешь, — отмахнулась от него она, — два пять.

— Два пять — 130, «Рынок».

— Первый.

— Слышал. Ты вчера ребятам говорила.

Наташка отложила рацию и с наслаждением откусила кусочек кекса.

— Ммм, вкусно! И кофе ничего, — поставила стакан и внимательно посмотрела на мужчину. — Саша.

— Я, — подмигнул он ей.

— Домой меня отвезёшь, — не то спросила, не то скомандовала она.

— Отвезу, — ровно сказал сто восьмой.

— А меня? — прищурилась стажёрка.

Наталья молча посмотрела на неё и девушка бочком попятилась из комнаты.

— Хотя, я и сама дойду, не переживайте!

— Делать нам больше нечего, как переживать за взрослую дылду, — пробурчала Ната, одновременно отвечая на телефон.

— Такси 20 год, слушаю. Да. Пять минут. Адрес.

Сто восьмой внимательно наблюдал за ней. Вот она быстро положила трубку на базу и в ту же секунду схватила рацию.

— Один пять шесть.

Хмурится. А глаза весёлые. Ковыряет носком кроссовка старый линолиум и зачем-то иногда трогает нос указательным пальцем.

— Пять шесть.

— Белорусская 23, пятый.

— Поймал. Через две минуты звоните.

— Звоню.

— Провалиться не боишься? — ехидно спросил Сашка, закуривая сигарету.

— Куда? — удивлённо уставилась на него Наташка, набирая номер на мобильнике.

— Кто знает, что там под этими древними полами, — развёл руками сто восьмой, взглядом показывая ей на протёртую часть под кроссовком.

— Серая «Тойота» 359, выходите. Пожалуйста, до свидания, — сказала Наталья в трубку и недоумённо присела на корточки.

— Ого. Как так-то? Там ведь реально что-то виднеется, — и подковырнула остатки былого покрытия.

— Давай, ломай, не жалей, — подначивающим тоном сказал Сашка. — Сколько у тебя времени до конца смены?

— 15 часов.

— Да ладно, — хмыкнул он, доставая из кармана вибрирующий сотовый и выходя в другую комнату. — Да. Нет. Занят. Ты сам решил, назад дороги нет. День тебе сроку. Какие проценты? Отдыхай. Всё.

— Содержательный разговор, — хмыкнула Наташка.

— Я думал, ты уже заканчиваешь, раз сагитировала меня быть твоим извозчиком, — ответил Сашка, проигнорировав её фразу.

— Глядя на тебя, я бы сказала — перевозчиком.

И впрямь. Сашка до ужаса был похож на Джейсона Стетхема. Тот же пронзительный взгляд. Решителен, уверен, собран, напряжён. И в то же время, возмутительно спокоен и расслаблен.

— А «Форсаж» любишь? — невпопад спросил сто восьмой, гремя какими-то железяками в углу.

— Спрашивашь! — закивала Наташка, ножом ковыряя дырку в старых досках.

— А Кобейна?

— Так. Он мой, понял?

— Понял. Но мне тоже нравится. Ладно?

— Ладно, — пропыхтела Наташка.

— Что ты здесь… — начал Сашка, выходя из-за ширмы и обрывая сам себя на полуслове, — охренеть.

Да. Другими словами здесь и сказать было нельзя. Наташка отодвинула в угол стол, стулья и в буквальном смысле распотрошила часть пола. Слева лежали растёрзанные куски линолиума и обломки старых досок. Справа большая куча старых измятых газет и синих тряпок. Сама девушка стояла на коленях и заглядывала куда-то вниз, в дыру.

— Саш, ты только посмотри!

— Смотрю, — он ошарашенно уставился на эту чудную картину.

— У тебя есть фонарик? Там что-то есть, ничего не вижу.

— В машине. Сейчас принесу.

Наташка села прямо на грязный пол: «Кто бы мог подумать, что в этом офисе есть что-то интересненькое?». Она потёрла руки от предвкушения.

— Ты что, уже кого-то замочила, пока я ходил? — расхохотался сто восьмой, устраиваясь рядом с ней и включая небольшой фонарик.

— Что за странные мысли?

— Вид у тебя больно кровожадный. А если честно, о чём ты сейчас думала? — Сашка убрал ещё пару досок и направил луч в самую тьму.

— Честно? Я думала, вдруг, как в сказке — мы сейчас найдем что-то интересненькое!

— Например, старую банку чая, — сказал Сашка, подсвечивая пожелтевшую жестянку.

— Дай мне! — нетерпеливо сказала Наташка. — А это что за кнопочка?

— Что за кнопочка? — искренне удивился сто восьмой, — нет там никаких кнопочек. Тумблер включить/выключить и всё.

— Да вот же, — сказала Наташка и нажала её. Свет померк. Потом зажглась яркая лампа. Раздался дикий свист. И снова темнота.

— Саша, Саш! — позвала она. Тишина.

Девушка робко нажала тумблер «включить» и тонким лучом фонаря забродила по сторонам.

— В глаза не свети, — раздражённо сказал Сашка.

— О. Ты здесь! — обрадовалась Наташка.

— Где мне ещё быть. К сожалению, — он потёр затылок и подумал, что зря сегодня вышел на смену. Лучше бы делами занялся.

— Что случилось-то? Пробки выбило? — спросила Наталья.

— Какие пробки? Ты оглядись, — развел он руками. — Ничего странного не замечаешь?

— Ничего, — сказала Натка и посмотрела внимательней. — Охренеть.

— Именно, — сказал сто восьмой и облокотился на ствол могучего дуба.

Дуб. Какой, ко всем лешим, дуб? В офисном помещении на окраине города?

— Можно сказать: «Ну мы и дали дуба!» или это будет слишком коряво? — усмехнулся Сашка.

— Подожди ты. Надо во всём разобраться, — сказала Наташка, подскочила на месте и в тот же миг оказалась в крепких объятьях сто восьмого.

— Стоять, — твёрдо сказал он.

— Почему? — забарахталась девушка, — ничего не видно, непонятно, пусти.

— Стоять на месте, — повторил он. — Ты сначала делаешь, а потом думаешь. Так не пойдёт. Сейчас куда-нибудь наступишь и провалишься в Зарнию. Или дракона какого-нибудь призовёшь.

— Ты чего?

— Ничего. Я уже ничему не удивлюсь, Наташа.

— Ну, Саша, — заныла девушка, — отпусти. У меня уже ноги чешутся и руки зудят.

— Не Сашкай. Давай сначала осмотримся. Потом подумаем. Потом решим, что делать дальше. Потом я тебя отпущу.

— Ага. Через сто тысяч миллионов световых лет, — буркнула девушка, но силы были не равны. К тому же, небольшое зерно здравого смысла в его словах было.

— Небольшое? — ехидно поднял одну бровь Сашка.

— Я это про себя, не тебе, — увернулась Наташка, — ладно. Отпусти, я не буду никуда лезть.

— Стоишь на месте, ладно?

— Ладно, — мирно сказала девушка и подумала, что там видно будет по обстоятельствам.

Под ногами твёрдая почва. Именно почва, не дощатый пол, наспех обитый линолиумом. Так хотелось нагнуться и потрогать его — мягкий? Влажный? Мох? Гранит?

— Наталья, ты обещала, — свёл брови Сашка.

— Ничего не делаю, никуда не лезу. Ты что, мысли мои читаешь?

— Просто примус починяю, да? — хмыкнул он. — У тебя на лице всё написано.

— Так прям и всё, — заспорила она.

— Смотри, — Сашка навёл фонарь на то место, где раньше было окно.

Сейчас там нагло росли высокие кусты шиповника. На колючих ветках уютно устроились небольшие тёмно-бордовые ягоды.

— С ума сойти! — ахнула девушка. — А, что если…

— Стоять. Наташа, — предостерегающе сказал сто восьмой, — пожалуйста.

— Я только на корточки присяду и всё, — затараторила Наталья, — ножки устали. Трогать ничего не буду, никуда не лезу.

Продолжая щебетать она быстренько потрогала сырую землю. Земля. Обалдеть.

Сашка издал протяжный вздох:

— Н-да. Ну мы и влипли.

— Что сразу влипли-то? Смотри, как круто получилось! — довольно обвела руками Наталья, как будто сама лично вот это всё сотворила.

— Делать-то чего теперь? — пригорюнился Сашка, размахивая телефоном и пытаясь поймать сигнал. — Связи нет.

— Эх, ты. Тоже мне, Стетхем. Он бы точно здесь не растерялся, — фыркнула девушка.

— Конечно. Он в любой момент может сказать: «Стоп, сценариста на мыло», — подмигнул сто восьмой и неожиданно громко расхохотался.

— Ты что?

Но Сашка не отвечал. Обхватил себя руками за бока и буквально сложился пополам от дикого хохота. Звучало это поистине жутко. Как будто в огромном туннеле грохотал поезд на ржавых рельсах.

— Да уж, — вздохнула Натка, — каждый справляется, как может.

— С чем справляется? — отдышавшись спросил сто восьмой. Он жадно набирал воздух в живот и смешно раздувал ноздри, словно собака, вылезшая из воды.

— Со стрессом, Саша. Со стрессом.

— Да ладно. Тоже мне стресс, — фыркнул он, — за кого ты меня вообще принимаешь?

— Тшш, — зашипела девушка, всматриваясь во тьму.

— Что там?

Они услышали шелест крыльев и заметили приближающийся маленький огонёк. Наталья тут же выпрямилась и сжала руки в кулаки. Сашка молча задвинул её за свою спину. Наталья так же молча вышла оттуда и выразительно посмотрела.

— Ох, ну что вы, — картинно схватился он за голову, — Мисс-Рыцарь, я пасую перед вами.

— Не паясничай, — оборвала она его и сделала несколько осторожных шагов вперёд.

Огонёк уже был на расстоянии метра. Наталья присмотрелась и увидела небольшую птицу, которая уселась на ветку дерева. Свечение исходило от неё. Точнее, от янтарных глаз и свечи, зажатой в клюве.

— Что это? Посланник света? — насмешливо сказал Сашка.

— Смотри. Это же ворона! — обрадованно воскликнула девушка, подпрыгивая на месте. — Ворона!

— Ворона. Ну и что?

— Кыс-кыс-кыс! — позвала Наташка.

— Она тебе что, кошка? — покрутил пальцем у виска сто восьмой. — Гули-гули-гули.

— Ещё не лучше, — закатила глаза девушка, — у неё в клюве свеча или мне кажется?

— Вот. Шикарная фраза: «Мне кажется». В неё легко можно завернуть последний час.

Тем временем, ворона неторопливо опустилась на землю и совершенно человеческим жестом прислонила огарок свечи к старому дубу. Секунду подумав, покачав головой из стороны в сторону, достала из-под крыла небольшой свёрток и примостила его рядышком. После чего посмотрела Наталье прямо в глаза и тихо каркнула: Кар-Гонь! Кар-Зы!

— Гонь-гонь, — растерянно забормотала Наташка, мысленно подсчитывая, сколько лет назад она впервые встретила эту ворону. И эту ли? А сколько вообще они живут? А может у них есть какой-то особый клан?

Ворона подмигнула ей оранжевой бусинкой глаза и с чистым королевским достоинством грациозно взвилась вверх, медленно растворяясь во тьме. На Сашку она даже не взглянула. «Кар-Ба, Кар-Зы, Гонь-Гонь», — услышали они тихое эхо.

— Охренеть, — сказал сто восьмой, — ты что, с ней знакома?

— С чего ты взял?

— Она так на тебя смотрела, — развел он руками.

— Так — это как?

— Как смотрят на старых знакомых, — раздражённо сказал Сашка.

— Подожди, — отмахнулась девушка и наклонилась над свёртком.

— Что там?

— Еда и вода, — удивлённо сказала она, доставая две маленькие бутылочки с прозрачной жидкостью, батон белого хлеба, небольшую горсть винограда, пару персиков, четыре банана, брикет сыра, баночку мёда, пакет молока, кулёк грецких орехов, льняной мешочек с красными яблоками, несколько плиток чёрного шоколада, два огромных запечённых куриных бедра в фольге, бидон с апельсиновым соком, малиновый джем, сливочное масло, две крошечные вилочки чёрного цвета. Металлические! Две тарелки им под стать и три гранёных стакана.

— У тебя там что, скатерть-самобранка? — нахмурился Сашка. — Откуда ты всё это мечешь на землю?

Наташка и впрямь, все найденные на дне свёртка сокровища выкладывала прямо на землю, где стояла.

— Оттуда, — развела она руками, тщательно ощупывая дно, — там что-то ещё есть.

— Пара слонов и жираф? — хохотнул сто восьмой. — Давай я проверю?

— Не надо, — отмахнулась Наталья, — здесь ключ, блокнот и пара карандашей.

Она подставила чуть ближе к свету свои находки и внимательно провела пальцем по маленьким иероглифам на ключе.

— Ты знаешь китайский?

— Пока нет, — машинально ответила она и открыла первую страницу блокнота. Таблица с иероглифами. Девушка пролистала дальше. Несколько листов были вдоль и поперёк заняты разнообразными схемами и записями на китайском. Прочитать там можно было ровным счётом — ничего.

— Смотри! — ткнул пальцем куда-то в центр Сашка, — здесь написано по-русски: «Н».

— Ага. Или это английская «эйч». Или просто какие-то палочки. Кто знает.

— Да ты что. Это стопроцентов ты: «Н» — Наталья.

— Ничего не понимаю, — девушка нахмурилась и протянула Сашке стакан, — налей сок, пожалуйста.

Он молча нацедил на донышке. Сначал понюхал оранжевую, вкусно пахнущую жидкость. Потом капнул себе на мизинец. Лизнул.

— О, Господи, — вздохнула Наталья, — просто налей. Пить хочу.

— Подожди. Помнишь, как Алиса¹ начала уменьшаться?

— Мы не в сказке, — мрачно сказала девушка, быстро наливая себе стакан сока и залпом выпивая его на глазах изумлённого мужчины. Ей-Богу, он даже моргнуть не успел.

— Видишь, — похлопала себя Наташка по рукам и голове. — Со мной всё в порядке.

— Посмотрим-посмотрим, — пробурчал сто восьмой и потеребив себя за ухо вдруг спросил, — а помнишь Страшилу²?

— Элли?

— Ну да. Там в одной из книг им помогала ворона. Она принесла виноград в клюве и все в итоге выжили, добрались до города.

— Н-да уж, — хмыкнула девушка, — судя по этому количеству провизии нас снарядили в грандиозный поход, не иначе.

— Да подожди ты, — замахал руками Сашка, — в той сказке у ягод было ещё какое-то свойство, вспоминай.

— Что именно?

— Какие-то способности давали?

— Ага. В темноте бегать в туалет и об косяки не ударяться, — хмыкнула Наталья и вдруг быстро подняла блокнот с земли, радостно распахнула его и замерла.

— Нет. Китайский язык я после стакана сока не выучила. Всё так же ничего непонятно.

— Разберёмся, — спокойно сказал Сашка и положил руку ей на плечо, — разберёмся, поверь мне.

— Верю, — тихо сказала девушка.

В его присутствии ей было непривычно. Во-первых, она и знала-то его всего ничего. Во-вторых, у неё были странно-знакомые ощущения. Она как будто плыла где-то по невидимым волнам. Мозг, как в тумане. Движения плавные, медленные. Даже голос тише стал. И руки прохладные у него. Хорошо. Руки прохладные? Внезапно в сердце забрезжил намёк на какую-то мысль, но тут Сашка так резко и неожиданно ударил рукой по стволу, что девушка вздрогнула и тут же забыла, о чём думала секунду назад.

— Ты чего? — подпрыгнула она на месте.

— Тшш, — многозначительно зашипел он.

Раздался раскат грома и с неба предательски капнула холодная капля дождя.

— До этой секунды я ещё тешила себя мыслью, что мы просто под полами офиса. В каком-нибудь дурацком подвале, где растут деревья, шиповник и летают вороны, — раздражённо сказала Наталья, — но сейчас последние сомнения исчезли. Сашка-дождь-призывающий. Что делать-то теперь? — стенала девушка, одновременно сметая все находки обратно в свёрток и пытаясь разглядеть, что происходит наверху.

— Я просто хотел проверить, вдруг что-то свалится прямо к нам в руки, — развёл руками сто восьмой.

— По лбу. Не иначе, — фыркнула Натка, запихивая маленький свёрток в большой карман кофты и осторожно беря в левую руку огарок свечи.

— Слушай, а тебе не приходило в голову, что вся эта снедь не влезет обратно? Это же как пытаться затолкать слона в спичечный коробок?

— Вот в этом наше главное отличие. Я долго не думаю, а сразу делаю.

— Долго. Ха! Ты себе льстишь, не правда ли?

— Ненавижу эти манипулятивные приёмчики и фразы. Давай ты будешь упражняться в остроумии в другом месте, — нахмурилась Наталья.

— Прости. Увлёкся, — Сашка примиряюще улыбнулся. — Дай мне, пожалуйста ключ, пусть у меня побудет. И пора осмотреть местность. Будем выбираться отсюда?

— Держи, — девушка протянула ему прохладный ключ. — Как будто у нас есть выбор, выбираться или нет.

— Конечно есть. Мы можем остаться и принять правила этой странной игры. А можем бунтовать, — ответил сто восьмой, вновь пытаясь поймать сотовую связь.

— Я против, — запыхтела Наташка откуда-то сверху.

Сашка быстро задрал голову. Наталья неловко повисла на самой нижней ветке дуба.

— Против чего? — машинально выдал он уже заготовленный вопрос.

— Против правил. Игры. И бунта.

— В смысле? — разинул он рот. — И зачем ты залезла туда? И как?

— Ты же сам сказал, что нужно осмотреться. Вот я и решила, что сверху будет лучше видно.

— На первый взгляд, мысль здравая, — Сашка вновь потёр указательным пальцем мочку уха.

— А я о чём! — радостно воскликнула Наталья.

— А вот дальше выходит полная ерунда.

— Почему это? — сжала зубы девушка.

— Да потому что вокруг нас тьма-тьмущая и дальше своего носа ты ничего не увидишь. Хоть внизу, хоть наверху.

Наталья молчала, пытаясь закинуть ноги, как заправская гимнастка, чтобы ухватиться за ветку и сесть на неё верхом. Висеть было ужасно неудобно. Пальцы на руках затекли, нос и шея жутко чесались, а изо рта того и гляди готовились посыпаться проклятья на сто восьмого.

— К тому же, ты разве умеешь лазить по деревьям? — насмешливо спросил он.

— А что, не видно, как я умею? — огрызнулась Наталья. — У меня всё под контролем.

— Ню-ню.

Сашка устало вздохнул и начал прикидывать, как лучше поступить. Забраться на ветку рядом с девушкой и подтянуть её? А если сил не хватит? А если он не сможет удержаться и будут они висеть уже вдвоём, как перезрелые апельсины. А что если сорвутся? Может попробовать поруководить Натальей снизу, чтобы она сама добралась до ствола?

Бах. Наташка просто спрыгнула с ветки и оказалась прямо перед носом сто восьмого.

— С ума сошла! — завопил он. — А если бы ты разбилась? Как можно быть такой недальновидной?

— Как можно быть таким тормозным и занудным? — передразнила его в ответ Наталья. — Беру обратно свои слова про Стетхема. Он бы точно так не тупил.

— Это ты сама про него придумала, помнишь? — поднял он палец вверх.

— Я ошиблась.

— Ладно тебе, — Сашка заглянул ей в глаза. — Как ты решилась-то? Всё-таки высота приличная.

— Мне пришла в голову мысль, что раз я залезла туда самостоятельно, значит непременно смогу и обратно выбраться. Других вариантов не было.

— Ты меня поражаешь, честное слово, — дёрнул плечом Сашка, поднял огарок свечи и топнул ногой, словно раздосадованный ребёнок. — Больше так не делай, понятно? С этой секунды ты сначала советуешься со мной, мы вместе думаем, принимаем решение, и только потом — действуем.

— Ага, — кивнула девушка и Сашка облегченно выдохнул. — Как же, — добавила она и хитро ему подмигнула. — Даже не пытайся придумать какой-то план. Со мной это не пройдёт. Пошли.

И она первая храбро ступила во тьму…

Глава 2.

— Владимир Дмитриевич, Питер ждет, — быстро сказала секретарша и поставила на стол глубокую тарелку, из которой весело выглядывали порезанные соломкой овощи: красный перец, пупырчатый огурец и сочный сельдерей. Чашка кофе со льдом и ломтики брынзы в маленькой жёлтой пиале завершали скромный обед.

— Подождёт, — отмахнулся симпатичный мужчина, — Аня, ты вот лучше скажи, что вам, девушкам, нравится?

— В каком смысле?

— В прямом. Сюрприз хочу своей сделать, — Вовка аппетитно захрустел сладким перцем и прямо в офисном кресле подкатил к окну.

— Сюрпризы разные бывают, — задумалась Анечка, — и не все их любят, между прочим. Вот ваша пассия, как к ним относится?

— Как относится… Да кто её знает, как она к ним относится. Ни разу не делал, а теперь, вот, захотелось!

— А что именно?

— Удивить хочу и порадовать. Например, отправить ей письмо с Карлсоном. Или обычную корзинку фруктов, но чтобы Белая Шапочка принесла.

— Красная, — машинально поправила Анечка.

— Нет, — покачал головой Владимир, — красная — это девочка из сказки. А тут просто белая. Представь: звонок в дверь. Ты открываешь, а там, прямо в воздухе… висит белая шляпа с огромными полями, с которых свисает плетёная корзинка, полная винограда, персиков, бананов и клубники, а? Ты бы удивилась и обрадовалась?

— Однако, — хмыкнула Анечка, медленно пятясь обратно к двери. — Удивилась — это мягко сказано, — она быстро выскользнула в приёмную, хлопнув створкой.

— Так, ладно. Оставим фантазии до лучших времён, — сам себе скомандовал Вовка и сделал большой глоток ледяного напитка, — ммм, хорошо!

Он резко встал и с наслаждением потянулся. Голова сегодня совершенно отказывалась работать и даже долгожданный контракт с Питером не помогал включиться в дела. Ощущения были, как в детстве. Как будто только-только пришла весна, сладко светит солнце, а ты сидишь за школьной партой, предвкушая, как после уроков понесёшься по улицам без шапки и в распахнутой настежь куртке. Дома ждёт сероватое пюре с маленькой котлеткой и свекольный салат. Вечером с пацанами можно погонять мяч и целую неделю смотреть мультики допоздна. Каникулы же! Вовка буквально кожей почувствовал невесомую свободу и прохладный апрельский воздух. Жадно вдохнул его всей грудью, даже не замечая, что последние пять минут стоит у зеркала. Стеклянная поверхность задрожала и подёрнулась рябью. Мужчина громко чертыхнулся.

— Нет уж. Я в ваших шаманских играх отказываюсь быть, ясно?

Он резко подошёл к окну, распахнул его и понюхал сухой, горячий воздух. Всё правильно. Середина июня, полдень. Пик жары и офисного отчаяния. Ни единого намёка на прохладу, апрельскую капель и предстоящий отдых. Как в тот раз, когда они с Наташкой… Так. Стоп. Резко захлопнул раму. Дальше нельзя. Вовка сам себе запретил даже думать о взбалмашной девчонке и самом счастливом отрезке своей жизни.

Он на миг устало прикрыл глаза. Когда их распахнул, то увидел, как за стеклом, на карнизе пятнадцатого этажа медленно расхаживала ворона. Именно так. Расхаживала. Вальяжно переставляя лапки. Поглядывая на него крошечными хитрыми глазами. Крепко держа в клюве маленькую апельсиновую дольку. Право слово, вышагивала она, словно знаменитая модель на подиуме.

— Офигеть, — ошарашенно сказал Вовка, — ты мне напоминаешь одну мою старую знакомую.

Ворона укоризненно посмотрела на него и махнула головой куда-то в сторону.

— Что там? — буднично спросил Вовка, как будто к нему каждый день залетали птицы и делились новостями.

Ворона медленно, из стороны в сторону, повертела дольку апельсина и несколько раз взмахнула крыльями.

— Что? Дразнишь меня? Сдались мне твои апельсины… С детства терпеть не могу цитрусы, — фыркнул Вовка, но от окна не отошёл. Ноги словно приклеились к полу, а взгляд к стеклу. Птица, тем временем, раздражённо прошлась по карнизу туда-обратно и замерла напротив него.

— Что тебя от меня надо?

Знаете такое чувство, когда вам ничего не говорят, но очень выразительно думают? Смотрят так внимательно, насквозь? Словно вербально передают свои посылы?

Вот и у Вовки сейчас было такое чёткое ощущение, что птица пыталась ему что-то объяснить. Весьма в раздражённой форме, надо заметить.

— Я не говорю по-птичьи, прости.

Ворона закатила глаза, устало выдохнула и постучала лапой по стеклу.

— Шарады мне никогда не удавались. Ок, гугл, — сказал он в микрофон смартфона, — зачем птица стучит в окно? — ударил себя рукой по лбу, вновь настежь рапахивая створку и бормоча под нос. — Иногда достаточно что-то непонятное проговорить вслух и оно сразу же становится понятным.

Ворона недовольно ступила на деревянный подоконник и закивала головой вниз.

— Сейчас-то что? Пыль вытереть? Полы помыть? — он театрально раставил руки в стороны ладонями вверх и взвыл. — О, Господи. За что мне это!

Ворона тут же взмахнула крыльями, и подлетев к нему, быстро вложила в руку апельсиновую дольку. Вернулась обратно на подоконник, наклонилась и картинно взмахнула крыльями в нелепом реверансе.

— С ума спятить можно, — прошептал ошарашенный Вовка. — Ты чего, хочешь, чтобы я это съел?

Птица медленно, с достоинством, кивнула.

— Охренеть. Зачем?

Ворона дёрнула головой и махнула клювом куда-то за окно.

— Вот-вот. У меня точно такие же ощущения. Что я схомякаю твое угощение и откачу в мир иной.

На последних словах птица словно взбесилась. Она начала прыгать на месте, как пьяный кузнечик, громко каркать и махать крыльями, словно обезумевший вентилятор в ветряную бурю.

— Ага. Голос, значит, у тебя всё-таки есть, — спокойно сказал Вовка. — Давай тогда договоримся: я задаю вопрос, а ты мне отвечаешь. «Да» — это будет «Кар». «Нет» — «Кар-Кар».

Тот факт, что ворона давно качала макушкой в разные стороны и с ней можно было легко найти общий язык путём жестов, Вовке даже в голову не пришёл.

Птица устало и обречённо сказала: «Кар».

— Отлично! — довольно потёр он руки, — итак. Первый вопрос: ты от меня чего-то хочешь?

— Кар! — процедила ворона, прищурилась и выразительно скосила глаза на огромные настенные часы в виде белоснежного корабля с высоченной мачтой.

— Ладно тебе, не ёрничай, — примирительно сказал Вовка. — Я не каждый день с птицами общаюсь, тем более с такими умными, — подмигнул он ей.

Ворона громко фыркнула и быстро заходила назад-вперёд, недовольно взмахивая крылом на какой-то ведомый только ей счёт.

— Так. Едем дальше. Ты хочешь меня убить?

— Кар-Кар, — птица остановилась на месте и возмущённо уставилась на молодого мужчину. Взгляд говорил громче слов.

— Ты человек? — неожиданно спросил Вовка.

Птица внимательно посмотрела на него, покачала головой и отвернулась.

— Понял. Проехали. Ты хочешь, чтобы я куда-то пошёл?

— Кар.

— Хм. На запад?

Ворона молча уставилась на него.

— А что. Песня есть такая: вперёд! Задраив паруса! Мы гордо держим курс на запад! — музыкально пропел Вовка.

— Кар-Кар, — ответила ворона и подлетев к зеркалу, постучала в него клювом.

— Угу, чичас. Ты хочешь, чтобы я зашёл в зеркало?

— Кар!

— Я что, похож на полного дурака? — спросил Вовка и подумал про себя: «Да. Очень похож».

— Кар-Кар! — быстро ответила ворона и отчаянно замахала крыльями, скорчив жалобную мордочку.

— Кому-то нужна моя помощь? — наугад брякнул Вовка.

— Кар! — громко прокричала птица.

— Хм, — задумался он, сжимая в руке холодную дольку апельсина. Вот ещё одна странность: на улице стояла дикая жара, у него в кабинете уже третий день не фурычил кондиционер, а фрукт был поистине ледяной.

Вовка сделал несколько шагов к окну, открыл створку и зачем-то заглянул вниз. Пусто. Лишь вдали виднелись люди и машины, которые сверху были такие маленькие, что казались игрушечными. Кукольные авто рассекали знойный воздух почище крейсера Авроры на бурных волнах океана.

— Так, — Вовка быстро закрыл окно и вернулся к терпеливо ожидающей его вороне. — Ты хочешь, чтобы я съел эту хрень и зашёл в зеркало?

— Кар! — важно сказала птица и устало уселась на спинку кресла с таким видом, как будто её миссия выполнена.

— Ха! — радостно воскликнул Вовка, словно получил какой-то приз.

— Кар! — брякнула ворона и подлетела к окну, махнув клювом.

— Что, аудиенция окончена? — насмешливо спросил Вовка. — Ты мне больше ничего не хочешь сказать?

— Кар. Кар-Кар. Кар, — занервничала ворона и он подумал, что раньше вот точно так же, его ставила в тупик Наташка своими вопросами, на которые непонятно как надо отвечать.

Странно. Прямо сейчас у него рухнул внутри железный барьер, который он привычно держал последние одиннадцать лет. Он так долго пытался отгородиться от Наташки и своей прошлой жизни, что, кажется, сил больше не осталось. Сердце его забилось чаще, а по коже побежали мурашки.

— А что если моя помощь нужна Натке? — вслух спросил он, — а?

Ворона молча покачала головой и вновь постучала лапой по стеклу.

— Ладно, лети с миром, — Вовка распахнул окно и задумался.

Вообще-то, вся эта история была вполне в Наткином духе. Птицы, зеркала и всякая подобная таинственная ерундистика всегда окружала её, словно невидимая свита.

— Ладно, — повторил он, — будь, что будет. А что, собственно, со мной может случиться? Неужели я правда верю в то, что могу зайти в зеркало? — заржал он с такой натугой, что стало понятно даже чашке холодного кофе на столе: может. Ещё как может.

Вовка подошёл к деревянной раме и заглянул себе в глаза. В них пылали искры огня или это было отражение солнечного света? Игра теней или разума?

— Чёрт бы вас всех побрал! — неведомо кому крикнул Вовка, быстро закинул апельсинку в рот, проглотил её, зажмурился и сделал шаг вперёд…

Глава 3.

Наташка медленно ступала по холодной земле, осторожно раздвигая руками колючие ветки шиповника.

— Ты специально идёшь прямо в заросли? — недовольно сказал Сашка, фыркая, словно промокший под дождём пёс.

— Тебе никто не говорил, что ты похож на собаку? — выпалила Наташка вслух то, что думала.

— Вот спасибо, — надулся сто восьмой, — мне за всю жизнь не говорили и половины того, что ты сегодня выдала. Всё я у тебя на кого-то похож. То на Стетхема, то на собаку.

— И как тебе с этим?

— Да никак.

— Обиделся?

— Нет, — закатил он глаза и шикнул на девушку, — тшш. Смотри влево, в кустах!

— Что там, что? — заволновалась Наташка.

— Дверь какая-то, давай откроем?

— Стой. Зачем нам дверь?

— Как зачем? Выйти куда-нибудь.

— Вот именно, что «куда-нибудь» меня не устраивает. И раз уж мы оказались в таком месте, то вряд ли нам нужна дверь, — упёрлась Наташка.

— В «таком» это каком?

— Волшебном, — тихо сказала Натка, рассматривая деревянную дверь. Она отливала цветом молодой брусники и была испещрена глубокими надписями.

— Тоже мне, волшебном. Подумаешь. Дуб, — пожал плечами сто восьмой. — Я домой хочу.

— Ты серьёзно думаешь, что вот эта дверь приведёт тебя домой? — скептически посмотрела на него Наталья. — Посвети-ка сюда, не могу прочесть.

— Так здесь опять на китайском, — присвистнул Сашка, — ты и при свете не прочтёшь.

— В каком смысле на китайском? — удивилась Натка. — Ты что, не видишь? Написано же по-русски: огонь на тигре. Лошадь сбоку, ищите собаку, пока корабль не вошёл в грязные воды.

Сашка потрогал лоб девушки и заглянул ей в глаза:

— С тобой всё в порядке?

— Нормально, — отмахнулась она.

— Здесь иероглифы непонятные, — провёл он рукой по основательным строчкам, явно оставленным остро заточённым лезвием.

— Буквы. Русские, — упрямо повторила Наталья, — я что, по-твоему, вру?

Сашка с сомнением посмотрел на неё, поморщился. И неожиданно для себя, вытащил ключ, вставил его в замок, быстро повернул вправо и резко распахнул дверь. В ту же секунду в спину ударил сильный ветер, снося их с ног и буквально заталкивая в тёмное помещение. Бух. Дверь захлопнулась, стало тихо и темно.

— Саш, — тихонько позвала Наталья, — ты здесь?

— Здесь, — недовольно пробурчал сто восьмой, — свечу из рук вырвало. Пожалуйста, ничего не трогай и не двигайся.

— Нормально, — от возмущения у Наташки голос зазвенел, как начищенный колокол на рассвете. — Напомнить тебе, кто открыл эту дурацкую дверь, хотя мы вообще-то не собирались этого делать, а?

— А напомнить тебе, как мы вообще оказались в этой заварушке? — зашипел сто восьмой.

«Нет. Не Стетхем. И не собака. Далеко ему», — подумала Наташка и молча зашарила руками вокруг себя. Пальцы наткнулись на плоский выключатель и девушка, безо всяких сомнений, нажала на него. Под потолком медленно зажглась тусклая жёлтая лампочка, которая осветила маленькие табуретки, со стоящими на них пепельницами, компьютером и рацией.

— Один один, один-одинёше… — на полуслове вдруг захлебнулся мужской голос и затих в хрипевшем динамике.

Наташка молча посмотрела на сто восьмого. Потом за окно. По её коже поползли предательские мурашки, а в животе что-то ухнуло.

— Не понял, — Сашка почесал за ухом. — Как мы тут обратно оказались, а?

— Как бы тебе помягче сказать, — начала Наталья.

— Чего уж там говорить. Давай так: раз всё в порядке, я домой. А ты сама доберёшься, ок?

— Домой это вряд ли, — невинно покачала головой девушка.

— Нет уж, с меня хватит, — замахал руками сто восьмой. — Знать ничего не хочу ни про твоих ворон, ни про тебя. Никогда в жизни больше не выйду с тобой в смену и не зайду в одну комнату.

— Ты сначала из неё выйди, — нервно хохотнула Наташка.

— В смысле?

— В коромысле, — грубо передразнила она его. — Плавать умеешь?

— Нет. А это-то тут… — замолчал он на полуслове, перехватив Натальин взгляд в сторону стекла. Всё бы ничего, но за створкой пластикового окна мирно покачивалась тёмная морская гладь.

— Дверь не трогай, — медленно попросила его Наташка. — Я тоже плавать не умею. Кто знает, что произойдёт, если ты её распахнешь. Вдруг мы потонем?

— Потонем? На чём это, я хотел бы знать, потонем? — заорал сто восьмой. — Что вообще происходит?

— Я знаю столько же, сколько и ты, — пожала плечами девушка и подняла трубку телефона. — Не работает.

— Рация тоже, — забурчал Сашка, крутя настройки чёрной, некогда говорящей коробочки.

— Вот что меня в тебе удивляет, так это две полярности, — завела Наташка. — Ты или бурчишь недовольно, как старый дед. Или верещишь, словно пьяная школьница. У тебя другой спектр эмоций бывает вообще?

— Спектр эмоций, ну надо же. Это ты мне говоришь? Человек, который вообще никогда не думает, — сквасил обиженное выражение лица сто восьмой.

— Эмоции и думанье вообще не связаны, если ты не в курсе, — сказала Наташка, выключая свет и подходя к окну.

— Ты тему не меняй. И что ты вообще делаешь?

— Меньше всего я хочу стоять на одном месте и препираться с тобой. Надо что-то делать, — деловито сказала девушка, вглядываясь в зловещую даль.

— Честно скажу, у меня мороз по коже от твоей фразы, что надо что-то делать, — передёрнулся сто восьмой.

Наташка его не слушала. За окном была тьма-тьмущая. Едва заметно лишь лёгкое покачивание черничного цвета волн. Девушка кинулась к своей сумке, достала из неё телефон — сотовой связи нет. Ну разумеется. Зато фонарик работает. Так. Тонкий луч света пронзил оконное стекло и Наталья удивлённо увидела вдали каменистый берег. Судя по отсутствию света была ночь. Хотя на небе нет ни звёзд, ни луны.

— Что там, что?

— Да ничего, — пожала плечами Наталья. — Темнота и берег вдали.

— Дай посмотреть, — затребовал Сашка и резко шагнул к девушке в тот миг, когда она сделала шаг к нему. Они стукнулись лбами и раздражённо нахмурились.

— Саша.

— Наташа, — непроизвольно вырвалось у них вслух.

— Офигеть, — сказала девушка, — так это ты был в тот раз?

— Я. А где был, когда? — недоумённо нахмурился сто восьмой.

— Когда я заметила, что ты на Курта Кобейна похож, — начала девушка и Сашка тут же взвыл.

— Я тебе обещаю, что если ты меня ещё раз с кем-нибудь сравнишь, я тебе, я тебе, я тебе…

— Что? Что ты мне? — задорно расхохоталась Наташка, — ну ладно. Просто внешнее сходство. Я ведь не говорю, что ты точно такой же. Куда тебе, — уже тихонько пробурчала она себе под нос. Но он, конечно же, услышал.

— О, Господи. За что мне это! — картинно воздел он руки к потолку. — Застрять чёрт знает где, с чёрт знает кем.

— Я с ним не знакома, — невинно сказала Наталья, — не наговаривай лишнего.

— Тшш, — вдруг сказал Сашка, быстро выключил фонарик и ловко задвинул девушку себе за спину.

— Не надо меня трогать, — взбрыкнула Наташка и высунула нос из-за его плеча. — Что там?

— Там свет.

— В конце туннеля?

— Очень смешно, — скривился сто восьмой. — На берегу свет, как будто кто-то фонариком светит.

— Фью, — вдруг присвистнула Наташка, — тогда уж прожектором.

Темноту и впрямь рассекал мощный луч. Он метался из стороны в сторону, словно сбившийся с пути пьяный шмель.

— А вдруг они нас ищут? — прошептала девушка.

— Кто это «они»? — буркнул Сашка.

— Ну они. Те, кто водит этот луч.

— Может там он.

— Да какая разница, — фыркнула Наташка, — вдруг заметит нас и случится что-нибудь плохое?

— Что сразу плохое. Может наоборот, спасут.

— Угу. Потом догонят и ещё раз спасут. Ну-ка, быстро от окна, — жёстко скомандовала она и юркнула за выступ двери. Сто восьмой, на удивление молча, последовал за ней.

В ту же секунду раздалась автоматная очередь. Стекло разбилось вдребезги и они услышали быстро приближающиеся возбуждённые голоса.

— Ты как узнала? — белыми губами спросил Сашка.

— Потом, — отмахнулась Натка, — надо валить отсюда. Слышишь?

Он слышал. Навскидку, десяток мужчин наперебой строчили на чистом китайском. А может японском. Он не был силён в языках и помнил лишь про грейтовскую столицу³. Голоса затихли, а ветер, напротив, завыл со страшной силой. Как будто одинокий зверь в поисках стаи, которой у него никогда не было. Кто-то за окном выкрикнул несколько фраз. Две секунды тишины резко разбила очередная автоматная очередь. Сашка в ужасе вжался в стену, спрятав Наташку за своей спиной. Он заметил несколько быстро приближающихся к ним фигур во тьме.

— Давай сюда, — шепнула Наташка, скрипя половицами. Дёрнула его за руку, куда-то толкнула и сто восьмого ослепило яркое мерцание пополам с низким лязгом. Он зажмурился на миг, подумав: «Наверное — это конец. Где ещё бывает шум и белый свет после пулемётов?»

— Каких пулемётов? — запыхтела Наташка.

— Мы всё, того? — тихо спросил Сашка.

— Чего — того? Глаза-то открой, хватит дрожать.

Сашка ущипнул себя за руку. Больно. Медленно приоткрыл глаза. На него укоризненно глядел бронзовый фонарь, под которым они стояли с Наташкой. В паре метров от них блестела тёмная гладь небольшого пруда. Над головой ехидно рассыпались звёзды и мерцала луна. За спиной еле слышно раздавался гул машин.

— Что за чертовщина! — шепнул он. Восклицать сил уже не было.

— Михаил Афанасьевич бы тебя поддержал, как пить дать, — кивнула Наташка и быстро подошла к слегка изогнутой скамье. — Вот прямо на этом месте и поддержал бы! — радостно воскликнула она, уселась на лавочку и с видимым облегчением откинулась на спинку.

Сто восьмой ошарашенно вертел головой по сторонам. Пруд по всему периметру опоясывала небольшая дорожка, с тускло светящими фонарями. Причудливой формы скамейки стояли на неравном расстоянии друг от друга, а в центре виднелась жёлтая лодочная станция.

— А где утки? — спросил он, неожиданно вытаскивая из кармана здоровый ломоть батона.

— О! — несвязно ответила Наташка. — Еда!

И полезла в карман в поисках провизии, переданной вороной. Девушка быстро разложила нехитрый провиант прямо на лавочке, налила в стаканы сок и уже с набитым ртом позвала Сашку:

— Угощайся!

А он всё стоял на месте, хмурясь и что-то бормоча под нос. Рукой проводил перед собой невидимые линии и бессвязно шептал: «Один другого знает наперёд, конура была лишней, искать надо в пятом доме».

«Блин, только бы умом не тронулся. Как ни крути, но одной выпутываться из этой истории совсем не хочется», — тоскливо подумала Наташка.

— Брр, — смешно встряхнул головой сто восьмой, чем вновь напомнил девушке бродячего пса. — Это чего сейчас было?

— Тебе не надоело задавать этот дурацкий вопрос? — радостно выдохнула Натка. — Ешь садись.

— Нет, ну правда? — спросил Сашка, жадно накидываясь на куриное бедро.

— Ты нёс какую-то чепухню. Впрочем, как и всегда, — добавила девушка и звонко расхохоталась. — Прости, прости. У меня стресс. Или истерика, — икнула она.

— Вижу.

— А ты слышал, что говорили те мужики? — быстро переключилась она на одну из причин этого стресса.

— Слышал. Но не понял. Наверное это были воины из Поднебесной.

— Какие воины? — выпучила глаза Наталья.

— Такие. Ты слышала, что они разговаривали на китайском? — Сашка развёл руками, делая большой глоток сока. — Бедный мой желудок, — запричитал он.

— Да подожди ты со своим желудком, ничего ему не будет, — отмахнулась Натка. — Как это — говорили на китайском?

— Как-как. Молча. Точнее, наоборот. Громко.

— Но я ведь чётко слышала, о чём они балакали.

— О чём? — машинально спросил сто восьмой.

— О корабле, собаке, обезьяне и книге. В конце была крыса.

— А говоришь — чётко слышала. Какие-то мутные обрывки фраз.

— Они вот так и говорили — обрывками. Один кричал: «Обезьяна?» А другой: «Книга! Корабль! Крыса!»

— Ерунда какая-то. Зачем они в нас стреляли? — Сашка перевёл дыхание и нервно поёрзал. — И ты как узнала, что надо отойти от окна?

— Без понятия, — пожала плечами Наталья. — Просто возникло ощущение, что нужно срочно валить оттуда, вот и всё.

— Повезло нам, ничего не скажешь.

Наташка молча разглядывала водную гладь. У неё вновь возникло какое-то чувство, похожее на то, что было за минуту до выстрела.

— Что молчишь?

— Саш, подожди, — отмахнулась от него девушка, перелезая через невысокий заборчик и подходя к воде.

Темно. Свет фонаря и луны бросал небольшие отблески на воду, тусклые очертания теней были похожи на небольшие фигурки. Сердце у Наташки забилось чаще, когда она разглядела маленькую крысу, отважно пробирающуюся сквозь настоящий шторм. Впереди неё был виден небольшой прямоугольник, а позади — неровный каменистый берег. Вдруг на воде появилась тень моторной лодки, из которой выглядывало несколько человеческих фигур.

«Это же мы! — подумала Наташка, — вон в том прямоугольнике. А это — те воины, которые на нас напали. А крыса тут при чём? Она нам помогает или нет? И откуда взялся этот мультик на воде?»

Столько вопросов и все без ответа.

Глава 4.

Вовка медленно ступил на твёрдую поверхность. Вокруг было тихо и темно. Обернулся — никакого зеркала нет. Во рту блуждал слабый привкус цитруса, который он терпеть не мог, а в голове билась неожиданная мысль: «Сберечь Наташку любой ценой».

Ну что к чему?

Столько лет он гнал прочь от себя все мысли о детстве и этой загадочной девчонке. А вот поди ж ты, как пеленой накрыло. Час прошёл, два? Вовка совершенно потерял счёт времени, он думал о Наташке. На мгновение даже почудилась её тень прямо перед собой, а в воздухе вновь запахло апельсинами. Слегка потянуло ароматом жареного хлеба и яблочного пирога.

Бр-р-р. Он передёрнул плечами и осмотрелся. Темно. Тихо. Как будто зашёл в маленькую кладовую, куда не проникал даже самый тонкий лучик света. И пахнет так неприятно, какой-то сыростью. Аппетитные запахи еды улетучились, словно их и не было. И ещё, у Вовки здесь дико кружилась голова, словно он крутился на бешеной карусели. Внезапно сбоку раздался знакомый собачий лай.

— Люська! — удивлённо воскликнул он. — Это же Люська! Её лай он узнал бы из тысячи, ведь до безумия обожал этого юркого французского бульдога. Сердце предательски защемило, дыхание сбилось.

— Люся, Люсечка! — позвал он и подумал: «Неужели я сейчас увижу Натку?»

Тишина.

«Сама разберусь, сама, сама, сама», — донеслось откуда-то издали.

«Кар-Кар! Кар-Ба!».

«Солнышко моё».

Вовка замер. Это бабушка. Не может быть. Бред какой-то.

«Милый мой, держись подальше от воды. Металл дерево рубит, а огонь воды боится».

— Ушам своим не верю, — Вовка закрыл лицо руками, как будто это что-то меняло. Вокруг по-прежнему была кромешная тьма. Выдохнул. Опустил ладони вниз, вытирая о штаны солёные следы.

Тишина.

«Смотри, это же крыса!»

Наташкин голос. В памяти Вовки отчётливо всплыл тот день. После их небольшой размолвки в лесу он пришёл к ней мириться и девочка показывала интересные картинки на облаках. И крыса там совершенно точно была.

Тишина.

«Ну и катись, катись, катись»…

Вовку зашатало. Он пощупал руками вокруг себя, но пальцы легко схватили пустоту. Попытался сделать шаг вперёд, назад, как будто упёрся в невидимую стену.

«Люська!» — истерично завизжала Наташка и Вовка непроизвольно вздрогнул. Столько боли, страха и отчаяния было в этом крике, что кровь застыла в жилах. Он никогда не слышал, чтобы девочка так кричала.

«Люська», — горько зарыдала Натка и Вовка взвыл от собственного бессилия.

— Наташ, ты меня слышишь? — робко спросил он.

Тишина.

— Кар-Кар! Кар-Ба. Кар.

«Опять эта ворона», — поморщился Вовка. Почему-то он был уверен, что конкретно эта птица женского пола.

— Лошадь береги, — раздался тихий шёпот прямо над его ухом. Мужчина почувствовал чьё-то тёплое дыхание на щеке и непроизвольно покрылся мурашками.

— Какую блин лошадь, кто вы? — собрав всю волю в кулак, спросил он.

— Свою, — ровным тоном продолжил неизвестный.

По тембру было невозможно понять: «Мужчина это или женщина, стар иль млад. Жив ли?» — вдруг закралось в голову.

— Нет у меня никакой лошади, — озадаченно сказал он.

— Есть, — твёрдо ответил голос. — Прими и береги. В ней сила твоя, жизнь и смерть.

Вовка ощутил ледяное прикосновение к своей шее и чисто инстинктивно дёрнулся в сторону. Раздался жуткий грохот и тупо заныл правый локоть.

— Владимир Дмитриевич, что с вами? — ошарашенно спросила секретарша.

Вовка открыл глаза, поморщился от яркого света и озадаченно оглянулся.

Он сидел на полу в своём кабинете. Рядом валялся опрокинутый офисный стул и разбитая кофейная чашка. Перед ним стояла Анечка с пультом от кондиционера в руках, изо всех сил тараща на него свои тусклые голубые глаза.

— Упал, — коротко ответил он, не желая вдаваться в подробности. Да и в какие, к чёрту сказать, подробности? Как он заснул на работе и провалился в безумные фантазии?

— Что же вы так неосторожно, — запричитала секретарша, — у меня случай был, точнее не у меня, а одна подружка рассказывала, как у её брата двоюродная сестра однажды упала с дивана и сразу насмерть. Какой-то сосуд лопнул или бляшка холестерином забилась, я уже и не помню. А я вот, кондиционер вам зашла настроить. Она сказала, что нужно сделать похолоднее.

— Кто «она»? — выхватил Вовка из бестолкового рассказа подозрительное местоимение.

— Дама.

— Какая ещё дама?

— Которая была у вас, — совершенно не проясняя ситуации ответила Анечка.

Что за чёрт. Мало того, что я заснул, так у меня ещё и провалы в памяти.

— Может мы о разных людях говорим? — вкрадчиво спросил Вовка. — Опиши, пожалуйста, как она выглядела.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»

2

А.М. Волков «Волшебник изумрудного города»

3

London is the capital of Great Britain