Истории на коленке

Елена Герцен, 2022

В вагоне метро, в подземном переходе, на оживлённом перекрёстке, на тихой аллее пустынного парка, в старинном городском переулке – идея может настигнуть тебя, где угодно. Главное – успеть её записать. Там же! Пока не улетучилась, не испарилась, не сбежала. Хватай телефон и пиши заметки, сидя на ступеньке белокаменной набережной у берега моря или на мшистом камне в тени раскидистого дуба. Создавай свои истории прямо на коленке. Сборник рассказов, в которых сюжет сплетается из мимолётных видений и неожиданных порывов ветра. Птицы-вдохновение, пойманные за хвост и превращённые в буквы, строчки и страницы.

Шатун

Есть только один выстрел. А значит, стрелять надо наверняка. Так, чтобы сразу и без вариантов.

Натянув валенки и повесив на плечо старый верный «Ижачок», Аркадий Степанович вынырнул из тёплого сонного полумрака охотничьего сруба в искрящийся бодрящий мороз январского утра. Ступеньки привычно скрипнули, провожая хозяина в дозор. Хранитель лесного порядка потоптался на месте, щурясь от блеска миллиона алмазов, рассыпанных по снежной мантии, укрывшей его обход. Застегнул верхнюю пуговицу бушлата, закрепил широкие деревянные лыжи, отметив, что запах берёзового дёгтя почти выветрился, поправил ушанку, спрятал руки в овчинные рукавицы и шагнул в потрескивающую белизну зимнего леса.

Мороз защипал нос до красна и покрыл усы и бороду сединой. Степаныч прошёл почти половину запланированного маршрута, пополняя кормушки и раскладывая куски каменной соли, когда что-то заставило его резко остановиться. Он прислушался, вглядываясь в заиндевевшие заросли кустарника. По снегу стелились характерные косолапые следы с чётко прорезанными полосками от длинных острых когтей. Шатун.

Лесничий повернулся, пытаясь определить направление ветра. А затем осторожно присел и ощупал след. Снег по кромке был рыхлый. Значит, медведь прошёл совсем недавно. Медленно поднявшись и стараясь не шуметь, Степаныч вынул из ружья только что заряженный патрон с дробью и достал из патронташа пулевой. И тут же где-то впереди, за деревьями, буквально в нескольких десятках метров, хрустнуло. Патрон выпал из дрогнувших пальцев и зарылся в снег.

Пока Степаныч доставал новый, стараясь унять дрожь в руках и не отводя глаз от той части леса, откуда доносились хруст и ворчание, хозяин леса тоже не терял времени даром. Человек шёл с наветренной стороны, а значит, уже был замечен. Щелчок предохранителя совпал с глубоким звериным рыком. Из чащи показалось массивное бурое чудовище.

“Хоть бы не побежать”, — промелькнула мысль. “Никаких резких движений… Избегать прямого контакта глаз”, — всплывали в памяти обрывки инструкций. Стрелять! Подпустить как можно ближе и стрелять! Бывалый охотник впервые в жизни почувствовал настоящий, парализующий тело и леденящий душу страх, который не каждому удаётся взять под контроль. Несмотря на стальные нервы, волосы Аркадия оказались вполне живыми, и он с удивлением отметил, что они реально могут шевелиться от страха.

Переваливаясь с лапы на лапу и мотая косматой головой, зверь, казалось, необыкновенно медленно для оголодавшего хищника приближался к человеку. Время превратилось в густой тягучий кисель. Из пасти животного вырывались клубы пара, а ноздри раздувались, жадно выхватывая запах добычи. Расстояние сокращалось. Медведь всхрапнул и угрожающе задрал верхнюю губу, обнажая жёлтые клыки. Степаныч покачнулся, но удержался от естественного порыва всё бросить и бежать, бежать, к чёртовой матери! Маленькие глазки таёжного гиганта нервно сверкали из-под низко опущенных надбровных дуг.

Осталось метров двадцать.

Дуло ружья, как в замедленном кино, ползло вверх.

Пятнадцать.

Прицелиться. Лучше в грудь, а не в голову.

Десять.

Патрон только один. А значит, стрелять надо так, чтобы сразу и без вариантов.

Пять.

Теперь!

***

Аркадий Степанович крутанул руль, поворачивая на зелёный сигнал светофора. Грузовичок тряхнуло на кочке, и он тяжело покатился дальше по улицам города, всё ещё охваченного праздничным настроением. И вся эта городская суета казалась такой странной, сказочной, неестественной. Будто Степаныч со своим грузовичком, в фургоне которого бурой горой возвышалась побеждённая человеком дикая сила, оказались на островке реальной жизни. Один на один. А вокруг — Лукоморье, страна Оз, Зазеркалье. И все хлопоты этих фантастических городских жителей эфемерны и легки, как воздух.

Парень догоняет автобус. Старушка кормит голубей. Мальчишки играют в хоккей… Наверняка где-нибудь в одной из кухонь этой многоэтажки сидит у окна барышня и пьёт чай. Непременно с гвоздикой. И смотрит в окно. Она и не обратит внимания на грузовик, проезжающий в плотном потоке машин. Скользнёт по нему взглядом и улыбнётся своим мыслям. О детстве, о настоящем, о будущем. Степаныч тоже улыбнулся. Будто отхлебнул горячего чая с гвоздикой. И начал оттаивать.