Тяжело быть светлой, или Высший даймон прилагается

Елена Герасимова

Тяжело играть с судьбой, когда не знаешь своего истинного имени. Еще тяжелее, когда два имени, и ни одно из них не истинное. А когда ты светлая ведьма и все, что связано с темным миром ведьм, до жути раздражает? Жизнь для Деаррин превращается в войну. Но ни валькирии, ни даже высшие даймоны ей не могут помочь. На что отважится девушка, чтобы обрести долгожданную свободу? И что в итоге окажется дороже – свобода или любовь?

Глава 2

Неделя, проведенная в Кар-Дуре, как ни странно, пролетела незаметно. Опасения Руфины не сбылись. Вампиры предложили валькириям и даймонам охранять Аделизу по очереди, что дало нам возможность свободное время проводить либо в замке, либо в городе. В Клыке было шумно и слишком, я бы сказала, «вампирно», поскольку там вовсю шла подготовка к свадьбе. По коридорам носились вампиры и вампирши, ответственные за подготовку к торжественному событию, что-то привозили или, наоборот, прятали с глаз подальше, убирали, мыли и драили, громко ругались и что-то роняли, потом вновь ругались. Причем все это на повышенных тонах и с шипящими нотками. Жуть. Словно в змеином логове. И как Аделиза собирается здесь жить?

Поэтому мы сбегали в город, но не все разом, а по очереди, чтобы в замке оставался кто-то из валькирий. На всякий случай, потому что на примерку к портному, который создавал для валькирии свадебное платье, Аделиза ходила только с кем-нибудь из нас и постоянно мучила расспросами — нравится ли нам шедевр вампирской моды или нет?

— Ну, что скажешь, Деа? — поинтересовалась Аделиза и повернулась ко мне во время одной из примерок, когда тяжкая участь ее сопровождать выпала именно мне.

Я с сомнением посмотрела на ее грудь, которая, казалось, вот-вот выпадет из слишком глубокого и даже вульгарного декольте красного платья.

— И это свадебное платье? — ответила вопросом на вопрос и с каменным лицом проигнорировала недовольное шипение вампира, являвшегося по недоразумению создателем наряда невесты.

— Тебе не нравится?

Аделиза покосилась в зеркало и сама стянула ткань на груди.

Вампир тут же подскочил к ней и, убрав руки от груди, поправил платье.

— Вам очень идет! Тем более, у вас такая замечательная фигура и грудь.

— Знаете, уважаемый, такое платье эре могла бы надеть только для своего будущего супруга, да и то в спальне, а не на свадьбу.

Я хлопнула вампира по руке, когда мне показалось, что он уж слишком долго возится с декольте на груди у Аделизы.

— Что бы вы понимали в моде, милочка! — зло усмехнулся вампир, тряхнув белокурой головой.

— В моде, возможно, я не очень разбираюсь, зато в том, что прилично, а что нет, намного лучше, чем вы, — нагло усмехнулась в светло-серые глаза портного, а он схватился за сердце, глядя на то, как я вновь стягиваю ткань на груди у Аделизы.

— Мне тоже кажется, что это уже слишком, — с сомнением глядя на себя в зеркало, протянула молодая валькирия. — Слишком нескромно. Боюсь, гости подумают обо мне не то.

— Вот и я о том же, — поддержала Аделизу и подошла к столу, заваленному листами бумаги, на которых были изображены различные модели платьев.

Покопавшись в этой шуршащей массе и выудив оттуда более-менее приличный набросок, подошла к Аделизе и протянула ей лист тонкой бумаги. Глаза валькирии тут же радостно блеснули, она согласно закивала и оглянулась на портного.

— Хочу такое платье, а не это, — повелительно махнув рукой, заявила Аделиза. — Никакое другое не надену. Все же это моя свадьба, и я желаю выглядеть красиво, а не вульгарно.

— Да, ваша светлость.

Портной обжог меня ненавидящим взглядом, но голову склонил, вынужденно соглашаясь с решением будущей Повелительницы. Мы весело переглянулись и спрятали от возмущенного вампира свои улыбки. А нечего из валькирий делать посмешище. Для вампирш такие платья, может, и подходят, но не для дев-воительниц. Пока я раздумывала над отличительными чертами вампиров и валькирий, эре быстро взяла вампира в оборот и заставила его прямо здесь и сейчас рисовать новый эскиз свадебного платья, попутно вываливая на голову опешившего портного все свои пожелания. Вампир смирился и, не скрывая своего недовольства, все же взялся за дело.

— Тогда верните мне этот наряд, — потребовал он, когда валькирия оставила его в покое.

Аделиза быстро стянула с себя ненавистное платье и переоделась в свой излюбленный костюм, а потом мы выскочили в коридор, где эре тут же очутилась в крепких объятиях своего жениха, который подхватил ее на руки и легко покружил. Я только отступила чуть назад и почтительно склонила голову, когда взгляд вампира обратился ко мне. Кстати, а глазки то у него тоже голубые.

— Как твое платье, милая? — спросил валькирию принц Адарий, опустив ее на пол.

— Все прекрасно.

Аделиза улыбнулась, легко чмокнув вампира в подставленную щеку.

— Может, пообедаем вместе? У меня как раз есть свободное время, — предложил принц и протянул руку валькирии, которая просто светилась от счастья.

— С удовольствием, — промурлыкала она, принимая его предложение.

Я двинулась вслед за весело щебечущей парочкой, но через несколько шагов принц обернулся назад и заявил, что сам справиться с защитой своей дражайшей невесты. Я только кивнула и отправилась в свою комнату, правда, по дороге меня едва не сшибли вампиры, тащившие в руках какой-то тяжелый сверток.

— О, простите, — пропыхтел один из них, и странная процессия скрылась в примыкающей к коридору галерее.

— Никакого покоя, — тяжело вздохнула я, отлипнув от стены, и решила, сбежать в сад, ведь там так пышно цветет магнолия.

Не знаю, почему, но в саду не было ни одного вампира, да и не вампира тоже, что меня несказанно обрадовало. Я прогулочным шагом шла по широким дорожкам, усыпанным мелким гравием, который слегка поскрипывал под подошвами моих сапог, и любовалась кустарниками, подстриженными в разных причудливых формах, цветами и деревьями. Но сильнее всего меня влекло в самый конец дрожки, где уже виднелись деревья, унизанные крупными белыми и розовыми цветами. Откуда у меня такая любовь к природе? Может, из-за того, что отец эльф, хоть и темный. Может, из-за того, что я светлая ведьма. Но как бы там ни было, с детства любила и животный и растительный мир, даже больше, чем себе подобных.

С широкой улыбкой на губах подошла к одному из деревьев и, вдыхая полной грудью чудесный запах, опустилась на коротко подстриженную траву газона у самых корней магнолии. Привалившись спиной к стволу дерева, я расслабилась и прикрыла глаза. В саду громко щебетали птицы, а у меня над головой жужжали разные жуки, которые слетались на цветы магнолии. Мне было хорошо, потому что только здесь не было никакой ненужной спешки и шумихи, жизнь текла спокойно и размеренно, подчиняясь только своим собственным законам.

— Деа…

Легкий ветерок коснулся моего лица, а в следующую секунду я резко выбросила руку в сторону, перехватив в паре сантиметров от своего лица чужие чуть прохладные пальцы, и сильно сжала их.

— Не люблю, когда ты так подкрадываешься, — не открывая глаз, обронила я и руку отпустила.

— Что ты здесь делаешь, Деаррин? — полюбопытствовал нарушитель моего спокойствия и разлегся на траве, устроив голову на моих скрещенных ногах.

— А ты? — вопросом на вопрос отозвалась я и провела рукой по длинным волосам эльфа, ощущая под пальцами их шелковистую гладкость.

— Прибыл сюда по поручению Владыки, ведь скоро свадьба, — протянул Веллиниар, а я открыла глаза и уставилась на него.

— Что, Владыка торопится обзавестись союзником?

Темный эльф улыбнулся и, вытянув руку, коснулся моего лица.

— Можно и так сказать. А что ты делаешь у вампиров, Деа?

— Охраняю невесту.

Я поморщилась, и это не укрылось от зоркого взгляда Веллиниара. Дроу насмешливо фыркнул, продолжая поглаживать мою щеку.

— Да-а… — протянул он, скользнув взглядом по моим губам, — валькирия-охранник это что-то новенькое.

Я только плечами пожала.

— Эре Деребра не доверяет даймонам.

— Им вообще мало кто доверяет, хотя подобного отношения даймоны не заслужили. У них тоже есть понятие чести, — совершенно серьезно отозвался эльф.

— Как ты меня нашел? — спросила дроу, решив сменить тему разговора.

Велл улыбнулся.

— Просто проследил за тобой. Я заметил тебя еще вчера, но был слишком занят. Прости…

— Занят, — протянула я и провела пальцами по носу эльфа, легко коснулась губ, наблюдая за тем, как меняется его взгляд, как на дне зеленых зрачков зажигается знакомый мне огонек.

— Я скучал. Ты так давно не появлялась в нашем мире, — тихо сказал Велл и перехватил руку, чтобы теплыми губами нежно коснуться кожи на моем запястье. — Где ты пропадала столько времени?

— Разве это так важно? — поинтересовалась, прикрыв от удовольствия глаза.

— Важно.

Эльф, перекатившись, присел рядом со мной и потерся носом о мой нос. Я открыла глаза, наши взгляды встретились, и эльф первым потянулся к моим губам.

«Он скучал», — подумала, отвечая на его поцелуй и прижимаясь к мужскому телу, чувствуя, как его руки скользнули на мою спину, сжимая еще сильнее. Не прерывая поцелуй, Веллиниар открыл портал и переместил нас из сада в свою комнату, где я на некоторое время позабыла о том, что терзало мою душу.

Сладко потянувшись, я вскочила с постели, откуда за мной наблюдал Велл. Эльф лежал на спине, закинув руки за голову, и его внимательный взгляд скользил по моему обнаженному телу, частично укрытому плащом из волос. Я закружилась в солнечном свете, свободно льющемся в просторную комнату из незанавешенного окна, и легко рассмеялась.

— Чему ты так радуешься? — полюбопытствовал Веллиниар, когда остановилась и посмотрела на него.

Я пожала плечами и опустилась в кресло.

— Не знаю. Может, тому, что пока еще свободна.

— Деа…

Эльф подобрался ближе к краю кровати и растянулся на животе.

— Твой отец ищет способ тебя вытащить. Мы виделись с ним не очень давно.

— Я знаю.

Я немного грустно улыбнулась и откинула волосы за спинку кресла. Своей наготы ничуть не стеснялась. Наши отношения с дроу длились уже очень давно, намного дольше, чем с предыдущими мужчинами. Может, потому, что эльф не пытался меня покорить, как другие. Его вполне устраивал тот факт, что я валькирия. Да и меня тоже.

— Ты боишься? — спросил Велл, выдернув меня из состояния легкой задумчивости.

— Боюсь, — честно призналась, глянув в сторону эльфа. — Но у меня теперь есть еще один козырь.

— О чем ты? — удивился эльф и даже сел, свесив с кровати ноги.

Я выпрямилась и приподняла волосы повыше, чтобы Велл смог разглядеть мою шею как можно лучше. Уж я-то знала, что теперь там скрывается небольшой белый шрам с изображением герба рода Окхтшер.

— Как? — пораженно выдохнул эльф и подошел ко мне, чтобы пальцами осторожно прикоснуться к моей шее, провести кончиками по ровным линиям.

— Щекотно.

Я поежилась и волосы опустила на место.

— Но как, Деаррин, ты попала в род даймонов?

Велл обошел кресло, в котором я сидела, и опустился передо мной на колени. Заглянув в глаза, спросил:

— Ты вышла замуж за высшего даймона?

— Нет. Эре Деребра уговорила любовника принять меня в свой род, — глядя в обеспокоенные глаза эльфа сказала я и обхватила его лицо ладонями. — Он обещал, что его родовая защита убережет меня от зова ведьм. И знаешь, в последнее время я его почти не слышу.

— Деа, как жаль, что я не могу тебе помочь. Жаль, что ты не чистокровная эльфийка.

Мужчина прикрыл глаза и уткнулся лбом в мой лоб.

— Велл, пожалуйста, не начинай, — попросила я, отворачиваясь от него.

Мы уже как-то беседовали на эту тему, и Велл даже говорил, что любит и женился, если бы не одно существенное но. Да, в это «но» все и упиралось. Я не полуэльф, у меня даже уши не заостренные, как у них, потому что кровь ведьмы оказалась сильнее крови эльфа. Внешне я вроде бы дроу, но на самом деле нет.

— Деаррин…

— Не хочу об этом говорить.

Оттолкнув эльфа, я обхватила себя руками и упрямо сжала губы.

— Прости.

Мужчина вновь подсел ближе и, обняв мои ноги, положил голову на колени.

— Ты все равно очень дорога мне.

— Велл… — попросила я, прижимая пальцы к его губам, чувствуя его теплое дыхание на бедре.

Мне не хотелось, чтобы эльф вновь начал объясняться в любви, поскольку сама этого сказать не могла. Веллиниар мне нравился, даже очень, я дорожила им и его вниманием ко мне, но не чувствовала в своем сердце того же, что и он. Мне просто было хорошо с ним. Я бы не стала страдать, если б он вдруг решил жениться, наоборот, искренне желала ему счастья, ведь он этого достоин.

— Что теперь будет? — спросил он, целуя мои пальцы.

— Время покажет. Может, все еще обойдется.

Я улыбнулась, потому что от его прикосновений на душе потеплело.

— Я этого очень хочу, — прошептал мне в колени Велл, целуя их, а его руки поднялись с икр на бедра и стали их медленно поглаживать, заставляя меня жмуриться от удовольствия.

В какой-то момент, эльф стащил меня с кресла к себе на колени и, отодвинув в сторону мои волосы, начал целовать шею, плечи, спускаясь все ниже и ниже.

«Лучше так, чем разговоры, от которых только кошки на душе скребут», — пришла в мою голову последняя мысль, прежде чем мы оказались на укрытом пушистым ковром полу…

В замок я вернулась только под вечер и, сидя в пустой столовой, где обычно трапезничал обслуживающий персонал, ужинала в гордом одиночестве. Однако на душе было тепло, так было всегда после встреч с Веллиниаром. Пусть я его не любила, но его присутствие в моей жизни наполняло ее каким-то смыслом. Своей нежностью и любовью эльф придавал мне сил, чтобы жить дальше и не думать о плохом. Он помогал мне верить, что настанет день, когда смогу освободиться от мира ведьм навсегда. Я сама этого очень хотела.

Неожиданно негромко хлопнула дверь, и в зал столовой вошел высокий и стройный мужчина, облаченный в подобие дорожного костюма. У него были длинные черные волосы, заплетенные в сложную косу и красивые глаза цвета морской волны. Этот красавец неторопливо шел между длинными столами и меня не замечал, поскольку я сидела в темном углу и медленно потягивала чай, искоса наблюдая за ним. Даймон, причем высший, скрылся в кухне, и какое-то время оттуда слышался приглушенный стук посуды. Вскоре он вышел обратно, держа в левой руке большую тарелку, наполненную мясным рагу с овощами, поверх которой лежало несколько ломтей хлеба, а в правой большую кружку. Даймон осмотрелся по сторонам, и нечаянно наши взгляды встретились.

Я смотрела в глаза даймона и не могла отвести взгляд, какая-то сила удерживала меня от этого. Даже тело не слушалось, подавшись немного вперед. Даймон тоже смотрел на меня во все свои глазищи, потом медленно опустил руки, отчего тарелка с рагу и кружка встали не на стол, как положено, а бухнулись на пол. Но даже звон закружившейся на каменном полу посуды не смог вывести нас из странного состояния оцепенения. Даймон шагнул в мою сторону, безжалостно топча сапогами свой несостоявшийся ужин, потом еще раз шагнул. Его зрачки сильно расширились, и казалось, будто глаза у даймона черные, как два бездонных омута, откуда на меня смотрело нечто жутко страшное и опасное. А я даже отвернуться не могла, наоборот, мне самой до ужаса хотелось выйти ему навстречу, будто что-то очень важное было в этом даймоне. И этот опасный мужчина продолжал идти к столу, за которым я вынужденно изображала каменную статую.

В какой-то момент показалось, что за его спиной начала клубиться тьма, заворачиваясь и складываясь, пока она не приняла форму двух огромных крыльев, широко распахнувшихся в стороны. Я медленно поднялась на ноги, уронив стул, на котором сидела. Даймон приблизился, и теперь нас разделял только длинный широкий стол. Мы продолжали смотреть друг на друга. Не знаю, что с нами происходило, но даже мой разум отключился, не пытаясь предупредить свою хозяйку об опасности, а ведь ею довольно ощутимо веяло от сильного, очень сильного существа, стоявшего напротив.

Даймон протянул руку и коснулся моего лица. Зря он так. Какая-то сила вдруг рванула между нами, разметав и нас, и мебель в разные стороны. Оцепенение тут же спало, дав мне возможность увернуться от обломков, в какие превратился тяжелый стол. Я сбросила с себя осколки от посуды, подскочила на ноги и увидела даймона. Он, как оказалось, протаранил своим телом всю оказавшуюся на пути мебель и впечатался в стену, отчего по ней в разные стороны побежали трещины. Но не это меня впечатлило. Даймон медленно поднял голову, и вот тут я испугалась, поскольку глаза его светились нестерпимым огнем. Он опалил не только мою душу, но и ничем не защищенное сознание. Я сделала шаг назад, а он оторвался от стены, расправив крылья. А потом произошла еще более страшная вещь…

В столовой ярко вспыхнули все лампы. Я прикрыла рукой глаза и лучше бы не выглядывала из-за нее, поскольку с даймоном произошла боевая трансформация. Это был уже не тот мужчина, который несколькими минутами ранее вошел в столовую. Нет. Это было огромное, крылатое и жутко злое чудовище. Он заревел так громко, отчего у меня заложило уши, а с потолка посыпалась каменная крошка. Даймон повернулся ко мне всем своим огромным телом и оскалился, выставив на обозрение огромные клыки. Странный свистящий шепот вырвался из его пасти, и от этого стало еще страшнее, поскольку где-то в глубине своего сознания поняла, что он говорит. Испугавшись, рванула прочь, огибая поваленные стулья, перепрыгивая через опрокинутые столы. Даймон заревел и бросился следом.

Грохот ломаемой мебели, падающих с потолка светильников и повторившийся рев привлек внимание вампиров, которые, было, сунулись в открытые мной двери, но тут же рванули врассыпную, завидев даймона в боевой трансформации, и он не шел, не бежал. Нет, он летел на нас, взмахивая огромными крыльями. Сначала с петель сорвало двойные двери, а потом и часть стены обвалилась жалкими обломками, ее обрушил своим мечом взбешенный зверь, потому что не мог выйти из столовой и нагнать свою добычу, то есть меня.

Оказавшись в холле, куда сбегались вампиры со всего замка, заметалась из стороны в сторону, не зная, где прятаться от даймона, который был уже близко. Пусть я валькирия, но у меня еще голова на месте, чтобы понимать — этому даймону не соперница, то есть он запросто свернет мне шею, и даже не скажет, за что.

— Деаррррин! — зарычал даймон, вырвавшись следом, он опустился на пол и пошел за мной следом, громко цокая когтями.

Чертыхаясь, я протискивалась сквозь замерших в испуге вампиров, спиной чувствуя его взгляд.

— Деаррррин, — вновь глухо зарычал он.

А у меня сердце от страха едва не выскочило через горло. Так страшно мне еще никогда не было. Даже ритуалы, что совершали черные ведьмы, не шли ни в какое сравнение с обезумевшим даймоном. Тем более, он откуда-то узнал мое имя.

Даймон почти смог схватить меня своей ручищей. Почти… Не успел самую малость, потому что воздух между нами заискрился, и из телепорта вывалился еще один не менее яростно настроенный даймон. Он даже чуть превосходил по размерам первого, и, встав между нами, зло зарычал.

— Азззаррр!!! — рокот прокатился по холлу и замер где-то в вышине.

Несколько долгих мгновений даймоны пожирали друг друга взбешенными взглядами, отчего из их ноздрей временами вырывался пар. Однако мой неожиданный защитник победил, и второй даймон чуть склонил свою рогатую башку.

— Окхтшшерр! — прорычал он, склонившись еще ниже.

Хлоп! И перед собой я узрела, мягко говоря, сильно чем-то недовольного Дунгура, который окинул мою фигуру долгим оценивающим взглядом, хмыкнул, что-то обдумывая, а потом склонился к моему уху, мазнув по щеке своими красноватыми волосами, и прошептал:

— Поздравляю, дорогая сестрица.

— Что? — не поняла я, но оба даймона уже испарились, оставив меня наедине с недоумевающими вампирами.

— Что это было? — спросил кто-то из них, но я уже, перескакивая через несколько ступенек, мчалась в свою комнату, потому что в ушах все еще стоял шепот даймона.

Только страшно, очень страшно было думать о том, что он сказал.

За несколько дней до свадьбы в Кар-Дур начали съезжаться приглашенные из разных миров гости. Кого среди них только не было, даже гномы, чему я очень сильно удивилась. Но рассмеявшаяся надо мной Аделиза тихонько пояснила, что вампиры активно сотрудничают с гномами и покупают у них драгоценные камни, металл и прочее, прочее. Однако при встрече я никак не могла отвести взгляд от низкорослых коренастых мужичков с длинными бородами рыжеватого цвета, одетых в добротные кожаные доспехи, с неизменными секирами в руках. Один из них заметил мой пристальный взгляд и недобро прищурился.

— Что? — прогудел он очень низким голосом, недовольно сверкнув карими глазками, над которыми нависали густые брови.

— Ничего.

Я пожала плечами и отвернулась, чтобы не злить гнома, устремив свой взгляд на вошедших в холл темных эльфов. Среди них был и Веллиниар. Эльф обвел взглядом просторный холл и еле заметно улыбнулся, когда заметил меня. Я кивнула и тут же получила легкий тычок в бок от Руфины.

— Вы еще встречаетесь? — тихо спросила валькирия, провожая эльфов задумчивым взглядом.

— Угу, — нехотя отозвалась я, приметив, как рядом с Веллиниаром крутится молоденькая эльфийка и, всячески строя ему глазки, пытается обратить внимание гордого красавца на себя.

«Она так старается, а Велл, как всегда, ничего не видит», — думала, глядя в спину эльфу, серебристые волосы которого были заплетены в очень сложную косу и прижаты сверху тонким серебряным обручем. Но я не ревновала, нет.

Вышколенная прислуга встречала гостей и провожала в зал, где устроившись в кресле, расположенном на небольшом возвышении, их ждал принц Адарий, облаченный в парадный костюм. Чуть позже к нему присоединилась Аделиза, наряженная в легкое светло-голубое платье, и оно очень подходило под цвет ее глаз. Вокруг них во всеоружии стояли даймоны, а чуть дальше вампиры, облаченные в парадные доспехи, они тоже внимательно следили за гостями. Мы же сопровождали прибывшую вместе со всеми эре Деребру и ее спутника, моего названного брата, даймона по имени Дунгур. При встрече он только мазнул взглядом по моему лицу, но ничего говорить о случившемся с его сородичем не стал. Только время от времени, пока принц Адарий, встав на краю подиума и взяв за руку свою невесту, красиво распинался перед собравшимися гостями, я чувствовала на себе пристальный взгляд Дунгура, даже шрам на шее начинало пощипывать. Наверняка даймон злился, вот бы еще знать, почему.

Вскоре после торжественной речи, взаимного обмена любезностями и так далее, отчего у меня лично уже просто сводило скулы, принц Адарий любезно пригласил всех в парадную столовую залу, где гостей ждал обед. Впрочем, некоторые из прибывших тоже откровенно зевали. Ну его, этот этикет помрешь от тоски, пока дождешься окончания официального приема. Устроившись за столом так, чтобы можно было незаметно ускользнуть, я вяло ковыряла в тарелке, и даже расставленные перед гостями яства не вызывали у меня восторга. С самого утра у меня на душе было неспокойно. То ли зов ведьм усилился, то ли еще что-то не очень понятное терзало мою душу с упорством собаки, которая в отсутствие хозяина вознамерилась погрызть его любимые тапки.

— Что случилось, Деа?

Руфина склонилась ко мне и, игнорируя пристальные взгляды расположившихся напротив нас даймонов, потрепала по плечу. Я покачала головой.

— Ничего, Ру. Просто неспокойно как-то.

— Ведьмы? — одними губами спросила валькирия.

Я только плечами пожала, чувствуя, как неизвестно откуда взявшаяся тоска сковала мое сердце с такой силой, отчего мне едва удалось сдержать рвущиеся наружу слезы.

«Что это со мной?»

Вначале показалось, будто кто-то из гостей пытается повлиять на меня магией и насылает всякую ерунду, но это оказалось не так. Усилив щиты до максимума, отчего в голове слегка зашумело, я продолжала испытывать все те же чувства.

— Деа, что?

Руфина под столом сжала мою руку.

— Я пройдусь немного, что-то голова разболелась.

Я слабо улыбнулась подруге, но она не поверила.

— Я с тобой.

Валькирия решительно отодвинула стул, резким скрипом привлекая к нам внимание тех, кто сидел в непосредственной близости.

— Будь здесь, Руфина. Я просто прогуляюсь.

Я покачала головой, откладывая вилку в сторону.

— Чтобы еще какой-нибудь даймон погонял тебя по всему замку? — зашипела Ру.

— Если ты не заметила, дорогая, все даймоны здесь, — усмехнулась я, хотя самой нестерпимо хотелось выть.

Подруга внимательно посмотрела в мои глаза.

— Ты уверена?

Я только кивнула и, дождавшись, когда один из лакеев, прислуживающих гостям, поможет отодвинуть стул, быстро вышла из-за стола, а потом из зала, наполненного приглушенным гомоном голосов.

Оказавшись в коридоре, тут же ослабила шнуровку на корсете и отправилась бродить по коридорам, паучьей сетью опутывающим весь замок. Казалось, их слишком много. Временами попадались стоящие на посту вампиры, но их нисколько не волновала разгуливающая по коридорам валькирия, так как не пыталась заглядывать в комнаты, которые они охраняли. Мне это было не нужно. Я просто сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, поскольку тоска никак не желала отпускать мое сердце, вцепившись в нее своими острыми коготками. Такого сильного чувства нехватки чего или кого-либо мне испытывать еще не приходилось.

И я шла гонимая им, пока не оказалась в большой галерее, одну стену которой занимали большие высокие окна, забранные легкими занавесками, пропускающими яркий солнечный свет, а вот три оставшиеся стены были увешаны картинами и портретами бывших монархов, но эти полотна меня нисколько не интересовали. Потолок галереи, украшенный лепниной и росписью, поддерживали белоснежные декоративные колонны, создавая ощущение воздушности и невесомости. Между ними стояли скамьи из белого мрамора. Я же, стуча маленькими каблучками по забранному отполированным паркетом полу, подошла к окну и присела на широченный подоконник, устремив взгляд на сад, разбитый прямо под окнами.

Тоска продолжала терзать мое сердце, подключив еще и душу, и в груди начало нестерпимо печь. На глаза тут же навернулись слезы, которые я уже просто не могла сдержать. Мне не удавалось объяснить самой себе, что же происходит. Где-то в глубине души всколыхнулся, было, гнев, но тут же был задушен. Я рыдала, глотая горькие слезы, а часть их стирала рукавом рубашки. О ком так убивалась? Что вдруг случилось? Эти вопросы вертелись в моей голове. Да кто бы еще смог на них ответить.

Тихий звук приближающихся шагов, заставил мое сердце испуганно сжаться, поскольку я еще помнила, кому они принадлежат, хоть и видела его только раз. Однако в просторном, залитом солнечным светом помещении галереи спрятаться было некуда. Я вскочила с подоконника, рванулась к двери и не успела, потому что с противоположного конца галереи послышалось недовольное шипение. Обернувшись на миг, заметила замершего в дверях давешнего даймона и остановилась, как вкопанная. Что за сила властвовала надо мной, не знаю, но она же заставила меня развернуться к нему лицом и сделать навстречу несколько шагов. То же самое сделал и даймон, только его глаза горели лютой ненавистью, обжигая мою страдающую душу.

— Ты! — зарычал он, скрестив руки на груди. — Опять ты!

Я отступила назад, но потом вспомнила, что все же являюсь валькирией, и страх мне не друг. Повторив жест даймона, остановилась и даже нагло усмехнулась.

— Я, и что?

Глаза даймона моментально превратились в две узкие щелочки, только это не спасало от ненависти, которой веяло от всего его облика.

— Окхтшер-р-р! — зарычал он, и на скулах его заходили желваки, а пальцы сжались в кулаки.

Даймон, тяжело дыша, подался вперед. Не знаю, с чем или кем внутри себя боролся он, но проиграл. Жаль. Я бы предпочла, чтобы он ушел, но… Взгляд его вдруг изменился, и даймон сначала с недоумением посмотрел на меня, а потом нечто такое проскользнуло в его глазах цвета морской волны, что заставило и меня шагнуть ему навстречу. Мрак вдруг заклубился за спиной даймона, а я почувствовала легкое дуновение за своей.

«О, нет! — подумала с горечью. — Этого еще не хватало!»

Только там все равно развернулись призрачные крылья. Я почувствовала их. К сожалению, управлять ими не умела, ведь эти крылья принадлежали моей душе.

Даймон стремительно приблизился, упал передо мной на одно колено и, прижавшись лбом к моему животу, замер. Я сначала опешила от его странного поступка, а потом, до конца не понимая, что делаю, положила руки ему на голову и легко погладила черные волосы. Даймон вздрогнул, и в этот миг мне показалось, будто мы знаем друг друга уже давным-давно. Что-то такое родное было в этом мужчине, нечто до боли знакомое, то, что так и влекло к нему. Даймон выдохнул и сжал руками мои ноги, из-за чего едва не упала и вынуждена была схватиться за его плечи. Чтобы когда-нибудь раньше я позволяла незнакомым мужчинам подобное? Да ни в жизнь! Но почему прикосновения даймона так приятны? Что это с нами происходит?

Сколько мы так простояли? Кто знает. Мне было хорошо рядом с даймоном, который продолжал прижиматься ко мне и жарко дышать в живот. Как по волшебству, тоска отступила, и сердце с душой успокоились, наполнившись теплом и светом, даже слезы на щеках высохли. И крылья за моей спиной распахнулись еще шире, а потом пропали, обдав напоследок легким дуновением ветерка. Я поежилась, и даймон поднял ко мне свое красивое лицо, улыбнулся, отчего глаза его радостно блеснули, словно луч солнца пробежал по морской волне. Улыбнувшись в ответ, подняла руку к его лицу, провела пальцами по лбу, убрав в сторону несколько неряшливых прядок, пробежалась по носу. Но мужчина не дал мне продолжить, перехватил мою руку за запястье и, поднявшись на ноги, крепко прижал к своему сильному телу. Руки его скользнули по моей спине, поднимаясь все выше к плечам. Когда пальцы даймона коснулись обнаженной шеи, по моему телу побежали мурашки. Щекотно…

Однако стоило ему задеть шрам, как он будто окаменел. И такой злобой повеяло от даймона, что я отшатнулась. Только пальцы его тут же сжались на моей беззащитной шее, казалось, еще чуть-чуть, и он просто сломает хрупкие позвонки. Даймон оторвал меня от пола и впечатал спиной в одну из колонн. Я испугалась, поскольку его ладонь сдавила гортань, и воздух просто перестал поступать в мои сжавшиеся от страха легкие. Глаза мужчины загорелись, наполнившись ненавистью. Его лицо и тело, что было видно даже через трещащую по швам одежду, покрылись буграми мышц, которые перекатывались под бронзовой кожей. Крылья даймона с шумом рванулись в стороны, заслонив собой солнечный свет. И тут я поняла, мне конец, потому что сама смерть смотрела на меня сквозь глаза даймона, который медленно трансформировался. У меня не было возможности освободиться, все мои навыки, как валькирии, просто оказались бесполезны против такой мощи и силы, повеявшей от огромного тела. Он зарычал прямо мне в лицо и оскалился.

— Азар!

Громкое рычание, раздавшее сбоку, заставило даймона вздрогнуть и оторвать от моего лица злобный взгляд. Даже хватка его слегка ослабла, что дало мне возможность вдохнуть воздух, которого так не хватало горящим легким. А в следующее мгновение сильная рука отшвырнула меня в сторону. Я чудом успела извернуться, но все равно крепко приложилась спиной о стену и охнула от боли. Благо висящие надо мной картины в тяжелых рамах держались крепко, и ни одна из них не подумала свалиться мне на голову. Я потихоньку сползла на пол, встав на колени, и увидела замерших посреди галереи двух злющих даймонов, их длинные хвосты нервно постукивали по паркету, а из приоткрытых пастей вырывалось приглушенное рычание. Один даймон был красноволосый, с красными же крыльями, а второй, наоборот черен, словно сама Тьма, и только глаза на его морде горели ярче огня.

— Окхтшеррр! — пророкотал черный даймон и рванул в сторону Дунгура, целя когтистыми лапами в шею противника.

Но красный даймон даже не шелохнулся, он поймал своего противника за плечи и, крутанув, бросил в сторону, как невесомую игрушку. Тот, кого он называл Азаром, расправил крылья и только благодаря этому не упал. Однако схватка на этом и закончилась, потому что сверху на расправленные черные крылья упала еле заметная сеть, сковав его и прижав к полу. Даймон заревел, задергался в попытке освободиться, но у него не вышло, тогда его оскаленная морда повернулась ко мне, и он выдохнул:

— Ненавижу!

Опустившийся передо мной на корточки Дунгур в рваном тряпье, что осталось от его дорогого костюма после трансформации, заслонил меня от ненавидящего взгляда, и я смогла перевести дух.

— Ты как? — спросил даймон, помогая мне подняться на ноги.

— Нормально, — прохрипела я, потирая шею. Ну вот, теперь синяки останутся.

За спиной Дунгура глухо ворчал, пойманный в сеть, даймон по имени Азар, но моего названного брата это нисколько не волновало. Он схватил меня за локоть и подтащил к отчаянно пытавшемуся освободиться сородичу. На миг нас обступила тьма, а потом выбросила в чьем-то просторном кабинете, за окнами которого стояла глубокая ночь.

— Ну что, детки, поговорим? — усмехнувшись, спросил Дунгур и развалился в широком кресле с высокой спинкой и резными подлокотниками.

— Мне не о чем говорить с тобой! — зло сплюнул Азар, который уже принял нормальный, то есть более привычный для меня облик.

Я огляделась по сторонам, мазнув взглядом по нескольким стеллажам с книгами, широкому письменному столу и паре кресел, что стояли у нетопленного камина. Наверное, он принадлежал Дунгуру, раз он так свободно здесь себя чувствовал.

— Зато мне хочется кое-что узнать, — подала я голос и приблизилась к Дунгуру, все это время смотревшему на гостя. — Что это было?

— Не думал, что когда-нибудь мне придется с этим столкнуться, — задумчиво протянул Дунгур и хищно прищурился:

— Азар, ты слышал когда-нибудь о драгосте?

— Что? — встрепенулся даймон и покачал головой. — Нет, нет…

— Да, мой дорогой, и еще раз да.

Мой названный братец широко улыбнулся и повернулся ко мне.

— Даже не знаю, радоваться за вас или, наоборот, посочувствовать.

— Ты лжешь! Этого не может быть!

Азар подскочил к креслу, в котором сидел Дунгур, и навис над ним.

— Это ложь!

Дунгур покачал головой и оттолкнул даймона от себя ногой, отчего тот отступил назад и бухнулся в кресло, стоящее напротив.

— Азар, Азар, ты, как всегда, излишне недоверчив.

— Что это значит? — тихо спросила я, глядя на то, как Азар уронил голову и спрятал лицо в ладонях. — Что это за драгост такой?

— Может, сам объяснишь девочке, во что ее втянул? — усмехнулся названный братец, стоило только Азару отнять руки от лица.

— Пусть тебя поглотит Бездна, Дунгур! — зло выдохнул даймон и оглянулся на меня. Лицо его свела болезненная судорога.

Азар порывисто вскочил на ноги и бросился к окну, начав расхаживать из стороны в сторону. Лунный свет, проникающий через стекло, серебристыми бликами лег на его черные волосы, на опущенные плечи, на которых еще болтались обрывки рубашки.

— Может, ты объяснишь?

Я перевела взгляд на улыбающегося Дунгура и подошла поближе.

— Что тебя так развеселило?

— Мне никогда еще не доводилось видеть даймона с влюбленной душой, — еще шире улыбнулся он, постукивая когтями по подлокотнику.

— Дунгуррр! — зарычал Азар.

— Влюбленной, что? — удивилась я, отступив за кресло, поскольку Азар с такой ненавистью не меня глянул, что о какой бы там ни было влюбленности с его стороны и речи быть не могло.

— Я не так выразился, наверное, — задумчиво протянул даймон и закинул ногу на ногу. — Видите ли, дети, драгост у даймонов случается очень и очень редко. Я за свою долгую жизнь с таким еще не сталкивался. Помню, когда-то отец рассказывал мне, что даймон, вступая в так называемый период взросления, то есть в то время, когда начинает активно искать пару для продолжения рода, может впасть в подобное состояние, когда влюбляется не во внешность, а, так скажем, в сущность женщины. Это сложно объяснить, поскольку случаи довольно редки сами по себе, и просто никому еще не удавалось объяснить их суть. Если коротко, то демоническая сущность Азара была привлечена твоей ведьминской сущностью, тем более ты светлая ведьма, а для даймона это настоящее испытание.

— Его душа привязалась к моей, я так понимаю? — упав в кресло и пытаясь справиться с охватившим меня шоком, еле выдавила я.

Дунгур пожал плечами.

— Что-то в этом роде.

— И что с этим делать? — спросила, боясь даже смотреть на Азара, который продолжал метаться у окна.

— Хотите, можете пожениться, из вас выйдет неплохая пара! — развеселился Дунгур и прошелся по мне оценивающим взглядом.

Азар зарычал, и из его спины с треском вырвались крылья. Он ударил рукой по стене у окна, отчего стекла в деревянной раме обиженно зазвенели.

— Если сможете, перетерпите это время! — продолжал веселиться мой названный родственник, хитро прищурившись. — Главное, чтобы за это время вы не оказались в одной постели, тогда связь окрепнет окончательно.

— Что? — возопили мы с Азаром одновременно и тут же замолчали, уставившись друг на друга.

— Все признаки налицо! — захохотал Дунгур, откинув голову назад. — Азар, а ты сможешь удержаться? Ведь это не Деаррин чувствует сильную симпатию к тебе, а ты к ней. Ей достаются только отголоски твоих сейчас очень сильных эмоций.

Я прислушалась к себе, но кроме раздражения и глухой ярости, ничего не почувствовала. И какое из чувств на самом деле относится именно ко мне?

— Никогда мой род не примет одну из Окхтшер, — зло процедил Азар, смерив нас с Дунгуром взглядом, полным неподдельной ненависти, а потом, подгоняемый насмешливым фырканьем, со звоном выбив своим телом раму, вылетел из кабинета.

Я пораженно замерла, глядя на то, как мелкие осколки разлетаются в разные стороны. Дунгур только хмыкнул и, откинувшись на спинку кресла, вытянул длинные стройные ноги вперед.

— Все равно вернется, — обронил он и поманил к себе со столика бутылку с вином и бокал на тонкой ножке.

— Вина? — спросил даймон.

Я только головой покачала, поскольку в душе у меня бушевала такая буря разнообразных эмоций, что страшно было потеряться среди них. Какие принадлежали мне, какие даймону, умчавшемуся в ночь? Как разобраться?

— Не переживай за него, ничего твоему Азару не сделается. Перебесится и обязательно вернется.

Дунгур по-своему расценил мое молчание и пригубил вино.

— Что?

Я встрепенулась, пытаясь отогнать все чувства на самое дно души, и моргнула.

— Вернется? Зачем? Он же ясно сказал, что ненавидит меня. За что только?

— Нда… Деа, Азар не тебя ненавидит, а мой род, в частности меня, ну, а ты просто под руку попала, — осушив бокал до дна, проговорил даймон и вновь его наполнил.

Я проследила взглядом за красной булькающей жидкостью, наливаемой в бокал, и сама почувствовала непреодолимое желание что-нибудь выпить, но не вина. Нет. Чтобы во всем разобраться, нужна трезвая голова. Мне и так с лихвой хватало того, что творилось в душе у даймона. Я обернулась к столику и, заметив на нем простой графин с водой, поманила его к себе. Свежая вода немного притупила жажду.

— Скажи честно, Дунгур, и много у тебя врагов? Должна же я знать, что приобрела, вступив в твой род.

Даймон поморщился.

— Деаррин, ну, а ты как думаешь? Мы же даймоны, в нашем мире жизнь легкой никогда не была, мы постоянно с кем-нибудь сражаемся. Однако можешь поверить, врагов у рода Окхтшер не больше, чем у других. Только никто из них не бросится тебя убивать, лишь бы насолить моей семье, ты ведь не кровная родственница. А что касается Азарона…

— Азарона? Что вы с ним не поделили? — тут же полюбопытствовала я.

Если Дунгура потянуло на некоторую откровенность, нужно было вытянуть из него как можно больше полезной для себя информации.

— Это не секрет.

Даймон пожал плечами и стянул со своей груди жалкие лоскуты, которые тут же полетели в полыхнувший ярким пламенем камин.

— Азар — это сокращенное от Азарона, — добавил он.

Красноватые блики легли на обнаженную грудь мужчины, и он уставился на огонь.

— Очень давно старшая сестра Азара была моей женой. Но Сандара не любила сидеть дома, она была не такая. Этой даймонессе нужны были сражения, и она повсюду меня сопровождала. Азара она тоже с собой таскала. Сандара была уверена, что настоящего воина из даймона сделать может только война, а не ежедневные тренировки с учителями.

Дунгур слегка улыбнулся.

— Такой была моя Сандара — женщина-война. Жаль, только она погибла у нас с Азаром на глазах, и мы не смогли ее спасти. Твари из нижних миров одинаково опасны для всех: хоть для людей, хоть для эльфов, хоть для нас, даймонов.

— И что, за это он ненавидит весь твой род? — удивилась я, искоса поглядывая на даймона, который продолжал смотреть на огонь, из-за чего мне почти не было видно его лица.

— Он одинаково сильно ненавидит и себя и меня по той причине, что мы не успели вовремя, что не спасли его сестру. Азар был слишком привязан к Сандаре, даже больше чем к родителям. Азарон хороший мальчик, просто еще молод, поэтому излишне импульсивен. Он так и не смог простить мне, что после гибели его сестры я вновь женился.

— У тебя есть семья? А как же эре Деребра? — удивилась я, подавшись вперед.

— Деа, не будь глупышкой. Деребра знает об этом.

Даймон недовольно прищурился. Видимо, обсуждать со мной свою личную жизнь ему не очень хотелось.

— Но почему?..

— Потому что Деребра никогда не родит мне сына, — глухо рыкнул даймон. — У валькирий рождаются только валькирии, у ведьм ведьмы. А мне нужен сын, наследник. Понимаешь?

— Извини, я об этом как-то не подумала.

Я выставила перед собой руки, и даймон отвернулся от меня к огню.

— Это не мешает мне любить других женщин. У моей законной жены, знаешь ли, тоже любовников выше крыши. Но это уже неважно. Главное, она родила мне двух сыновей и дочь. Большего мне и не нужно, — слегка ссутулив плечи, сказал Дунгур и плеснул в свой бокал еще вина.

Резкая боль вдруг пронзила мое тело, и я медленно начала заваливаться на пол. Даймон успел отреагировать и подхватил меня на руки. Его золотистые глаза впились в мое лицо.

— Дунгур…

— Этого еще не хватало, — выдохнул он и со мной на руках рванул куда-то прочь из кабинета.

Я ничего не видела, поскольку из-за невыносимой боли, что заставляла корчиться и стонать, перед глазами потемнело. Что это? О, Боги!

— Потерпи, девочка, — уговаривал меня даймон, срываясь на бег.

Куда и зачем бежал Дунгур, я не знала. Да и не до этого было, когда тело, казалось, разрывает на части, будто кто-то пытался оторвать от меня куски плоти, переломать мне кости. Уже не в силах сдерживаться, я кричала. Даже прикосновение рук даймона причиняло боль, но он не мог меня бросить.

Когда нас обступила прохладная тьма, я сначала подумала, что потеряла сознание, но это было не так. Просто Дунгур принес мое страдающее тело в подвальное помещение, где все — и стены, и пол и не слишком высокий потолок было из черного матового камня. В центре этой комнаты стоял стол, на него даймон меня и уложил. Как ни странно, но боль здесь стала потихоньку отступать, накатывая только волнами. Я смогла повернуть голову, и увидела Дунгура, который рылся в шкафу, стоявшем в самом углу. На пол что-то падало, но даймон продолжал раздраженно выворачивать содержимое ящичков. Вскоре он радостно хохотнул и, приблизившись ко мне, положил на грудь бледный камень. Боль тут же, как рукой сняло. Я удивленно уставилась в лицо Дунгура.

— Что это было? — прокряхтела, не рискуя двигаться из страха, что боль может вернуться.

Мне в этот момент было так хорошо. И каменная столешница приятно холодила лопатки и все, что ниже.

— Насколько я понимаю, Азарон решил сгинуть, чтобы избавиться от наваждения, — медленно протянул Дунгур и, взяв меня за руку, заставил сесть. — Камень держи, иначе вновь почувствуешь то же, что чувствует этот глупец.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я даймона и, судя по всему, лунный камень, у которого имелась петелька, быстро прицепила к цепочке у себя на шее.

— Это родовой оберег, он защитит тебя от всего, даже от зова ведьм. Только никогда его не снимай, — обронил Дунгур и со стола стянул, вынудив опуститься на ноги. — Чувствую, Азар просто так не сдастся.

— Так это его боль я прочувствовала на себе только что? — ужаснулась я, почувствовав к даймону, по чьей вине едва не умерла от боли, жгучую нелюбовь. И черт с ней, с его влюбленностью. Пусть засунет ее куда подальше!

— Его, его.

Дунгур покивал, взял меня под локоть и вывел в длинный полутемный коридор, в конце которого во мраке виднелись ступени узкой лестницы, ведущей наверх.

— Он с ума сошел?

— Просто Азар не может смириться с тем, что душа, вопреки желанию его разума, привязалась к твоей душе. Поверь, ему сейчас очень трудно и больно, ведь ты, мало того, что ведьма, так еще и Окхтшер. Не прими я тебя в свой род, ты бы уже была собственностью этого даймона. Сейчас Азарон сам себе не принадлежит, им руководит опасное чувство, которое может свести с ума. Но он все равно вернется. Не сможет иначе, — усмехнулся Дунгур, продолжая придерживать за локоть.

— Почему вернется?

— Его душа связана с твоей душой. Ты этого можешь даже не почувствовать, но зато Азар чувствует и очень даже сильно. Он просто не выживет на расстоянии от тебя. Погибнет, так как все силы его души уйдут на поддержание этой связи. Чем дальше, тем больше требуется сил. Как-то так, — пустился в туманные объяснения Дунгур, помогая мне преодолеть слишком крутые ступени.

— Эй! — возмутилась я, когда мы вышли в хорошо освещенный коридор на первом этаже. — Хочешь сказать, я должна терпеть его присутствие?!

— Угу.

Даймон кивнул и не сдержал улыбки, когда увидел мое вытянувшееся лицо.

— И он будет все время ходить за мной по пятам?! — еще громче возмутилась я.

— Почти, — все так же улыбаясь, проговорил Дунгур и увлек меня за собой.

— Но я же валькирия! Я не могу взять его с собой! — возопила я, возмущенная до глубины души. — Мне не нужен надсмотрщик, пусть даже влюбленный. Тем более, его ненависть с лихвой перекрывает нежные чувства его души.

— Деаррин, тут я тебе ничем помочь не могу! — хохотнул Дунгур, толкая рукой тяжелую дверь и пропуская меня в просторную кухню. — И драгост — это не совсем любовь. Скорее, это непреодолимое желание овладеть понравившейся женщиной.

— Шутишь?

Я зло прищурилась и вырвалась из хватки названного брата.

— И вообще, мне нужно вернуться в Кар-Дур. Скоро свадьба.

— Об этом пока даже не думай, — веско заявил даймон, вытаскивая из шкафа накрытое блюдо и водружая его на стол. — Вампирам и так досталось. Мне еще скандала не хватало из-за тебя, дорогая сестрица.

Я растеряно развела руки в стороны.

— Но… как же? А эре Деребра? Я же не могу все бросить только из-за того, что какой-то даймон сошел с ума. И у меня, помимо всего прочего, есть своя личная жизнь.

— Об этом тебе тоже пока лучше забыть, — глянув на меня, обронил Дунгур и поманил к столу, где уже стояли тарелки с разложенными на них кусками запеченного мяса.

— Это еще почему? — фыркнула, присаживаясь за стол.

— Потому что Азар убьет любого, кто посмеет к тебе хотя бы пальцем прикоснуться, — хмыкнул даймон, отправляя в рот большой кусок мяса.

Сок брызнул и потек по его подбородку. Дунгур поморщился и тыльной стороной ладони стер жир с лица, а потом обтер руку об салфетку. Мда… этикетом тут и не пахло.

— Это несправедливо.

Я нахмурилась, нарезая ножом, даже сказала бы тесаком, свой кусок мяса на маленькие порции.

— Не подставляй своего эльфа, Деаррин. Он этого не заслужил. Пусть лучше потерпит, зато проживет всю свою неимоверно долгую эльфийскую жизнь, а не сгниет в могиле.

Я исподлобья глянула на серьезное лицо Дунгура и от переполнившей мою душу злости вонзила нож в столешницу.

— Как я вас ненавижу!

— А я здесь причем? — удивился даймон, вдергивая нож и отодвигая его подальше. — Это твои родители, Деа, такой тебя… хм!.. сделали. Не ведьмы, не валькирии, не даймоны, а только они.

— Конечно, они же и даймона этого бестолкового ко мне подослали.

Дунгур промолчал, но что-то очень странное промелькнуло в его взгляде и тут же пропало.

— Как бы там ни было, — сказал он, хлопнув ладонью по столешнице, — то, что случилось, уже случилось, и с этим ничего не поделаешь. Потерпи, Деаррин, глядишь, через месяц другой, может, через полгода Азара отпустит, и ты сможешь вернуться к привычной жизни.

— Так долго? — упавшим голосом спросила я, уткнувшись лбом в край столешницы. — Думаю, мы быстрее друг друга поубиваем. Нет, это Азар меня убьет.

— Главное, — загадочно протянул Дунгур, — не поддавайся его чарам, если не хочешь на всю оставшуюся жизнь стать его женой.

— О, неееет! — взвыла я.

— Крепись, сестричка, крепись! Мы, даймоны, знаешь, какие настойчивые в этом плане! — захохотал братец. — Тебе понадобится вся твоя выдержка. Тем более, ты все равно будешь чувствовать отголоски его эмоций. Слабо, конечно, но некоторым женщинам и этого достаточно.

Ему бы только веселиться, в то время как мне хотелось волком выть. Если бы это еще помогло избавиться от Азара с драгостом. Будь он не ладен!

«Думай, Деаррин, думай, — шипел мой внутренний голос. — Ты должна избавиться от даймона. Ведьм тебе, что ли, мало с их нескончаемым зовом?»

И я задумалась, так задумалась, что не заметила, как оказалась в отдельной комнате, за коном которой занимался рассвет.